| Дата: | 24.12.2014 |
Решение Европейского суда по правам человека “Кушнир (Kushnir) против Украины”, № 42184/09, 11 декабря 2014 года.
Нарушение статьи 3 и статьи 5 § 1 Конвенции.
Представитель заявителя в Европейском Суде – Л. Мнушкина, юрист.
Дело касается ненадлежащих условий содержания под стражей и неадекватного оказания медицинской помощи лицу, болевшему СПИДом, туберкулезом и вирусным гепатитом B и C.
Заявитель, 1983 года рождения, болеет туберкулезом с 2004 г., СПИДом – с 2007 г., а также страдает от вирусного гепатита B и C.
3 июля 2009 г. заявителя вызвали в Шевченковское РУГУ МВД в г. Киеве по подозрению в краже мобильного телефона. По словам заявителя, касательно которого на то время уже было возбуждено уголовное дело, по прибытии в милицию, его сразу же задержали без каких-либо объяснений и жестоко избили сотрудники отделения. Д. В. Кушнира вызвали в отделение ночью и допрашивали относительно кражи на следующий день. Позже, 7 июля 2009 года, по решению Шевченковского районного суда г. Киева заявителя взяли под стражу и на следующий день он был помещен в Киевский следственный изолятор (далее – СИЗО). Окончательно заявителю выдвинули обвинение в совершении преступлений в марте 2012 года и приговорили к 6 годам лишения свободы. Только в октябре 2012 года заявителя освободили из-под стражи по состоянию здоровья.
В августе 2009 прокуратура из-за недостаточности доказательств отказалась возбудить уголовное дело касательно жалоб заявителя на ненадлежащее обращение с ним во время задержания. Кроме того, представитель заявителя жаловался на его избиения в СИЗО людьми в масках в октябре 2011 года. Заявитель находился в СИЗО а период с 8 июля 2009 года по 2 июля 2012 года в сырых переполненных камерах, с плохой вентиляцией. К тому же, камеры менялись 14 раз.
За время нахождения заявителя в СИЗО ему неоднократно проводились медицинские осмотры и делались рентгены. Заявитель также сообщил врачам о своей истории болезни. До 2011 года специалисты сделали заключения о неудовлетворительном состоянии правого легкого заявителя и назначали лечения. В апреле 2011 г. специалист составил заключение о хорошем здоровье заявителя. Но, позже, рентген показал уже ужасное состояние правого легкого. После второго осмотра специалист назначил ему лечение, которое, по словам заявителя, не применялись на практике. После жалоб на ухудшение состояния здоровья, специалист изменил курс лечения. В январе 2012 года рентген снова показал ужасное состояние правого легкого. Его осмотрели 2 специалиста и назначили другое лечение. На рентгене в мае 2012 года обнаружили признаки туберкулеза уже двух легких. В июле 2012 года заявителя перевели из СИЗО в Октябрьскую исправительную колонию № 17 в Харьковской области, где находился специализированный госпиталь по лечению туберкулеза. Врачи обнаружили, что ухудшение здоровья заявителя было вызвано двумя медикаментами, которыми его лечили предварительно. Там же подтвердили диагноз гепатита и СПИДа, и назначили лечение.
Суд указал на то, что государство должно обеспечить лицу такие условия содержания под стражей, которые не противоречат принципу уважения их человеческого достоинства, и чтобы ни форма, ни способ осуществления указанного мероприятия не вызывали его душевных мук и других страданий сверх той неизбежной меры, присущей обычно содержанию под стражей (см. Kudła v. Poland [GC], no. 30210/96, § 94, ECHR 2000-XI). Из-за переполненности камер, в которых находился заявитель, он имел только 1 кв. м. личного пространства, что является абсолютно недопустимым даже для лица, находящегося под стражей, да еще и больного туберкулезом и c другими серьезными проблемами со здоровьем. Суд считает, что условия, в которых находился задержанный были бесчеловечными и унижали человеческое достоинство в свете статьи 3 Конвенции.
Суд неоднократно акцентировал внимание на том, что несмотря на практические требования заключения, здоровье и общее состояние человека должны быть надлежащим образом обеспечены путем предоставления ему необходимой медицинской помощи. Отсутствие надлежащей медицинской помощи может рассматриваться как нарушение статьи 3 Конвенции (см. İlhan v. Turkey [GC], no. 22277/93, § 87, ECHR 2000-VII, and Sarban v. Moldova, no. 3456/05, § 90, 4 October 2005). Сам по себе факт того, что заключенного осматривали врачи и назначали лечение не может автоматически подтверждать адекватность медицинской помощи (см. Hummatov v. Azerbaijan, nos. 9852/03 and 13413/04, § 116, 29 November 2007). Государство должно обеспечивать точность диагнозов и скорость оказания медицинской помощи. Медицинские осмотры должны быть регулярными; терапия должна быть направлена на улучшение состояния здоровья заключенных. “Адекватность” лечения должна заключаться в надлежащем обследовании, так, как государство обязано заботиться о тяжело больных заключенных.
В целом Суд сохраняет достаточную гибкость при установлении необходимого стандарта медицинской помощи, определяя его в каждом конкретном деле. Данный стандарт должен быть «сопоставим с человеческим достоинством» заключенного, а также учитывать «практические требования условий содержания под стражей». Суд неоднократно принимал решения против Украины относительно ненадлежащей медицинской помощи лиц в СИЗО, больных туберкулезом (см., for instance, Yakovenko v. Ukraine, no. 15825/06, §§ 97-102, 25 October 2007; Pokhlebin v. Ukraine, no. 35581/06, §§ 63-68, 20 May 2010; and Kondratyev v. Ukraine, no. 5203/09, § 72, 15 December 2011). Суд отметил количество случаев ненадлежащего лечения больных в СИЗО в Украине и тот факт, что Украина до сих пор имеет один из высоких показателей больных туберкулезом в Европе.
Суд не получил доказательств точности и своевременности диагнозов больного. Также не было доказательств фактического соблюдения лечения и специальной диеты. Учитывая национальное законодательство, Суд указал на важный момент в лечении больных туберкулезом, как соблюдение специальной гигиены и режима, что не было обеспечено заявителю. Заявитель провел в СИЗО 3 года в слишком переполненных камерах и неудовлетворительных гигиенических условиях, а также не получил адекватной медицинской помощи для лечения туберкулеза. Соответственно, была нарушена статья 3 Конвенции.
Суд также пришел к выводу о нарушении статьи 5 § 1 Конвенции. Cуд традиционно придерживался мнения, что непризнанное задержание лица представляет собой полное отрицание фундаментальных важнейших гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, и свидетельствует о серьезном нарушении этой нормы (см. Giulia Manzoni v. Italy, 1 July 1997, § 25, Reports of Judgments and Decisions 1997-IV; and Austin and Others v. the United Kingdom [GC], nos. 39692/09, 40713/09 and 41008/09, § 60, ECHR 2012). Отсутствие протокола с указанием таких вещей, как дата, время и место задержания, имя задержанного, основания задержания и имя лица, осуществившего задержание, рассматривается как отступление от требования законности и целей статьи 5 Конвенции (см. Fedotov v. Russia, no. 5140/02, § 78, 25 October 2005). Заявитель был арестован после 7 часов вечера 3 июля 2009 г., но допрашивали его под утро. Однако, задокументирован его арест в 2 часа дня 4 июля 2009 г. Суд считает, что заявитель был арестован 3 июля 2009 г. без достаточных на то оснований и продержан под арестом в неизвестности до следующего дня.
Заявитель также указывал на сфабрикованное уголовное дело против него 4 июля 2009 г. и нарушение статьи 6 Конвенции. Но Суд отклонил эту часть жалобы, так, как заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты в соответствии со статьей 35 §§ 1, 4 Конвенции.
