Зміст
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЯТАЯ СЕКЦИЯ
ПРИЛУЦКИЙ ПРОТИВ УКРАИНЫ
(Заявление № 40429/08)
РЕШЕНИЕ
СТРАСБУРГ
26 февраля 2015
Решение станет окончательным при условиях, изложенных в статье 44 § 2 Конвенции. Оно может быть отредактировано.
По делу Прилуцкого против Украины,
Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), на заседании Палаты в составе:
MarkVilliger, Председателя,
AngelikaNußberger,
GannaYudkivska,
Vincent A.De Gaetano,
AndréPotocki,
HelenaJäderblom,
AlešPejchal, судей,
и Claudia Westerdiek, Секретаря Секции,
Рассмотрев дело в закрытом заседании 27 января 2015,
Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело основано на заявлении (№ 40429/08) против Украины, поданном в Суд на основании статьи 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенции») гражданином Украины, г-ном Игорем Валентиновичем Прилуцким (далее – «заявитель»), 31 июля 2008 года.
2. Заявителя представлял г-н М. Скрыль, адвокат, практикующий в Херсоне. Правительство Украины (далее – «Правительство») представлял его, на тот момент, уполномоченный г-н М. Бем.
3. Заявитель утверждал, что государство не предприняло надлежащих превентивных мер для защиты его сына в опасной для жизни ситуации, и что уголовное производство в отношении смерти его сына было неэффективным.
4. 3 сентября 2012 года данная жалоба была передана Правительству.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Заявитель родился в 1960 году и проживает в Донецке.
A. Автомобильная авария
6. В ночь на 30 сентября 2006 года сын заявителя (родившийся в 1984 году) принимал участие в «Авто-Квесте», геолокационной гоночной игре в городе Донецке. В соответствии с правилами игры, все участники были разделены на команды, и каждая команда должна была передвигаться на автомобиле в различных местах города. По прибытии в промежуточной пункт назначения, каждая команда должна была решить загадки, чтобы установить следующий пункт назначения, а победителем стала команда, которая достигла конечного пункта назначения первой.
7. Сын заявителя был в команде П., который был водителем. Во время игры П. потерял контроль над автомобилем и врезался в столб. В результате аварии П. получил телесные повреждения и трое его пассажиров, в том числе сын заявителя, скончались.
B. Национальное производство
8. 1 октября 2006 года Донецкое областное управление МВД Украины открыло уголовное производство по статье 286 часть 3 Уголовного кодекса в связи с автомобильной аварией с летальным исходом.
9. 3 октября 2006 года заявитель был признан потерпевшим по данному делу.
10. 19 февраля 2007 года, в ответ на запрос заявителя о ходе расследования, с прокуратуры города Донецк ему сообщили, что дело было сложным, и милиция была вынуждена провести ряд экспертиз; также была рассмотрена деятельность организаторов гоночной игры.
11. 23 февраля 2007 года милиция отказалась открыть уголовное производство в отношении организаторов гоночной игры.
12. 10 июля 2007 года судебно-психиатрическая экспертная комиссия завершила свою экспертизу и пришла к выводу, что в момент аварии П. осознавал свои действия и был в состоянии их контролировать. После травм, полученных в результате аварии, у П. развилось хроническое психическое расстройство. У него было диагностировано осложненное органическое поражение головного мозга и амнестический синдром. Эксперты обнаружили, что во время обследования П. уже не осознавал свои действия и был не в состоянии их контролировать, и, следовательно, он должен пройти обязательное психиатрическое лечение.
13. 24 октября 2008 года, в ответ на жалобу, поданную заявителем о неэффективности расследования, прокуратура Донецкой области утверждала, что уголовное расследование в настоящее время осуществляется в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса и что не было никаких оснований для замены следователя в уголовном производстве.
14. 5 февраля 2009 года дело было направлено в Куйбышевский районный суд города Донецка (далее – «суд первой инстанции») для того, чтобы определить, является ли целесообразным применение принудительных мер медицинского характера в отношении П.
15. 15 марта 2010 года председатель Донецкого областного совета судей просил председателя суда первой инстанции обеспечить быстрое рассмотрение уголовного дела. Он отметил, что судебные слушания неоднократно приостанавливались, и что длительность судебного разбирательства не была разумной.
16. 28 февраля 2011 года судебно-психиатрическая экспертная комиссия составила заключение, повторяющее их предыдущие выводы о психическом состоянии П.
17. 8 июня 2011 года суд первой инстанции установил, что П. совершил преступление, нарушив правила безопасности дорожного движения, что привело к смерти сына заявителя и двух других пассажиров. Суд отметил, что П. врезался в столб, потому что превысил ограничение скорости и потерял контроль над автомобилем. Он также отметил, что, в соответствии с отчетом судебно-психиатрической экспертизы от 10 июля 2007 года и 28 февраля 2011 года, П. осознавал и был в состоянии контролировать свои действия на момент аварии, но позже у него развилось хроническое психическое расстройство; во время обследования П. страдал от органического поражения мозга и амнестического синдрома; в результате, он больше не осознавал или не был в состоянии контролировать свои действия и нуждался в обязательной медицинской помощи, а именно амбулаторном психиатрическом лечении. Принимая во внимание эти медицинские заключения, суд назначил принудительные меры медицинского характера.
18. Заявитель обжаловал это решение, утверждая, что по профессии он врач, и что он увидел, что медицинские заключения были неправильными. Он также жаловался на нарушение процессуальных норм, утверждая, что П. следовало привести в зал суда для того чтобы его заслушать.
19. 24 января 2012 Донецкий областной апелляционный суд отменил решение от 8 июня 2011 года и направил дело на дополнительное досудебное следствие. Суд отметил, что имелись свидетельские показания, в том числе, полученные на стадии досудебного производства по делу, которые подтверждали, что на момент аварии П., возможно, сделал резкий поворот, чтобы избежать столкновения с пешеходом, переходившим дорогу. Суд пришел к выводу, что факты не были установлены должным образом, и требовались дополнительные следственные действия.
20. После дополнительного расследования, дело было передано в суд первой инстанции 31 октября 2012 года. Следственные органы посчитали, что П. превысил ограничение скорости, нарушив правила дорожного движения; он потерял контроль над автомобилем и вызвал дорожно-транспортное происшествие, которое привело к гибели трех его пассажиров. Действия П. были признаны преступлением. Однако, в связи с психическими расстройствами, которые развились у него после аварии, было вынесено предложение, чтобы суд применил к П. принудительные меры медицинского характера.
21. На 26 марта 2013 года производство по делу все еще не завершилось.
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
A. Уголовный Кодекс Украины от 5 апреля 2001 года (в редакции в соответствующий период времени)
22. Статья 286 Уголовного Кодекса предусматривает:
“1. Нарушение правил безопасности дорожного движения или эксплуатации транспорта лицом, управляющим транспортным средством, причинившее потерпевшему средней тяжести телесное повреждение –
наказывается штрафом до ста не облагаемых налогом минимумов доходов граждан или исправительными работами на срок до двух лет, или арестом на срок до шести месяцев, или ограничением свободы на срок до трех лет, с лишением права управлять транспортными средствами на срок до трех лет либо без такового.
2. Те же деяния, повлекшие смерть потерпевшего или причинившие тяжкое телесное повреждение – …
3. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, повлекшие гибель нескольких лиц –
наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права управлять транспортными средствами на срок до трех лет.
…”
B. Уголовный Кодекс от 28 декабря 1960 года (действовавший в соответствующий период времени)
23. Соответствующие положения Уголовного Кодекса можно найти в решении по делу Muravskaya v. Ukraine (№ 249/03, §§ 35 и 36, 13 ноября 2008 года).
C. Закон об автомобильных дорогах от 8 сентября 2005 года
24. Раздел 36 Закона гласит, что порядок использования автомобильных дорог общего пользования для проведения народных гуляний и других массовых мероприятий определяют местные органы исполнительной власти и органы местного самоуправления по соглашению с органами государственного управления автомобильными дорогами и соответствующими государственными органами по безопасности дорожного движения. Спортивные соревнования (кроссы, автогонки, велогонки и т. п.) на автомобильных дорогах проводятся с разрешения государственных органов управления автомобильными дорогами и соответствующих государственных органов по безопасности дорожного движения в порядке, предусмотренном законодательством.
ПРАВО
I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 2 КОНВЕНЦИИ
25. Заявитель жаловался, что государство не предприняло необходимых мер для защиты жизни его сына во время гоночной игры. Он также жаловался, что уголовное производство, связанное с гибелью его сына в автомобильной аварии, было неэффективным.
26. Заявитель сослался на статьи 2 и 13 Конвенции. Суд считает, что жалоба рассматривалась исключительно по смыслу статьи 2, которая, в соответствующей части, гласит:
“1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание….”
A. Приемлемость
27. Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.
B. Существо дела
1. Позитивное обязательство защищать жизнь в ситуации, угрожающей жизни
(a) Аргументы сторон
28. Правительство утверждало, что в ходе гоночной игры П. был обязан неукоснительно соблюдать правила дорожного движения, установленные государством. Несоблюдение этих правил каралось различными санкциями, в том числе уголовными. Согласно заключениям следственных органов, смерть сына заявителя и других пассажиров была вызвана несоблюдением П. правил дорожного движения, в том числе несоблюдением установленных ограничений скорости. Поэтому Правительство утверждало, что угрожающая жизни ситуация была вызвана исключительно лицом, находящимся за рулем автомобиля и что, поскольку государство выразило обеспокоенность, оно приняло соответствующие законодательные и административные меры по обеспечению безопасности дорожного движения.
29. Заявитель утверждал, что государство не выполнило своих позитивных обязательств по статье 2. Он настаивал на том, что власти были осведомлены о системном характере гоночных игр в Донецке и должны были принять соответствующие административные меры, а именно лицензирование таких видов деятельности, чтобы обеспечить защиту жизни во время таких игр.
(b) Оценка Суда
(i) Общие принципы
30. Статья 2 обязывает государство не только воздерживаться от умышленного и незаконного лишения жизни, но также принять соответствующие меры для защиты жизни находящихся под их юрисдикцией лиц (см., среди многих полномочий, L.C.B. v. the United Kingdom, 9 июня 1998 года, § 36, Reports of Judgments and Decisions 1998-III).
31. Позитивное обязательство принимать все необходимые меры для сохранения жизни для целей статьи 2 охватывает широкий спектр отраслей (см. Ciechońska v. Poland, № 19776/04, §§ 62-63, 14 июня 2011 года) и, в принципе, будет возникать в контексте какой-либо деятельности, государственной или негосударственной, в которой право на жизнь может оказаться под угрозой (см. Öneryıldız v. Turkey [GC], № 48939/99, § 71, ECHR 2004 XII и Brincat and Others v. Malta, №№ 60908/11, 62110/11, 62129/11, 62312/11 и 62338/11, § 101, 24 июля 2014 года). Это влечет за собой, прежде всего, основную обязанность государства по введению в действие законодательных и административных рамок, предоставляющих эффективные средства сдерживания угроз праву на жизнь. Эта обязанность, бесспорно, относится к конкретному контексту опасных видов деятельности, где, помимо всего, следует уделять особое внимание правилам, направленным на особенности рассматриваемой деятельности, в частности, учитывать уровень потенциального риска для человеческой жизни. Эти правила должны регулировать лицензирование, создание, эксплуатацию, безопасность и надзор за деятельностью и должны обязывать все заинтересованные стороны принять практические меры для обеспечения эффективной защиты граждан, чья жизнь может оказаться под угрозой неотъемлемых рисков (см. Öneryıldız, упомянутое выше, §§ 89-90).
32. Тем не менее, в области опасных видов деятельности, позитивные обязательства по статье 2 не должны быть незаконно ограничены патерналистскими толкованиями, учитывая тот факт, что понятие личной автономии является важным принципом, лежащим в основе гарантий Конвенции, в первую очередь, относящимся к частной жизни. Суд отметил, что способность человека проводить свою жизнь с учетом его собственного выбора может также включать в себя возможность осуществлять деятельность, воспринимающуюся как физически или морально вредную или опасную для заинтересованного лица, и неправильное вмешательство государства в эту свободу личного выбора может привести к вопросу по смыслу Конвенции (см. Pretty v. the United Kingdom, № 2346/02, §§ 60 и 61, ECHR 2002 III).
33. Сферу применения позитивного обязательства следует интерпретировать таким образом, чтобы не накладывать на власти нереалистичное или несоразмерное бремя, учитывая трудности охраны порядка в современном обществе, непредсказуемость человеческого поведения и оперативный выбор, который необходимо сделать с точки зрения приоритетов и ресурсов. Соответственно, не каждый, кто заявил об угрозе для жизни, может повлечь соблюдение властями требования Конвенции о принятии оперативных мер по предотвращению возникновения такой угрозы. По мнению Суда, и с учетом характера права, защищаемого статьей 2, основополагающего права в схеме Конвенции, заявителю достаточно показать, что власти не сделали всего, чего от них могли справедливо ожидать, чтобы избежать реальной и непосредственной угрозы жизни, о которой они знали или должны были знать. Это вопрос, на который можно ответить только в свете всех обстоятельств в каждом конкретном случае (см. Osman v. the United Kingdom, 28 октября 1998 года, § 116, Reports of Judgments and Decisions 1998 VIII).
(ii) Применение к настоящему делу
34. Сын заявителя принимал участие в форме развлечений, которая подразумевала перемещения на автомобиле в различных частях города; каждый раз, когда команда прибывала в пункт назначения, она должна была решить загадки, чтобы установить следующий пункт назначения. Результаты команды, таким образом, зависели как от решения интеллектуальных заданий, так и от способа, которым она перемещалась между пунктами назначения. Что касается второго аспекта, не подлежит сомнению, что участники игры должны были соблюдать правила дорожного движения, установленные государством, даже если они путешествовали на машине с определенной развлекательной целью. Соблюдение правил дорожного движения обеспечивалось за счет законодательных мер, обеспечивающих различные меры наказания, в том числе и уголовные. Профилактическая и сдерживающая роль, имеющихся законодательных рамок не подлежит сомнению.
35. В отношении общих законодательных и административных мер, единственное наблюдение, сделанное заявителем, касалось того, что такое развлечение должно было подвергаться лицензированию, с целью более тесного контроля со стороны государства. В этой связи Суд отмечает, что выбор средств для обеспечения позитивных обязательств по смыслу статьи 2, в принципе, находится в пределах свободы усмотрения государства (см. Ciechońska, упомянутое выше, § 65). Теперь необходимо рассмотреть, были ли необходимы конкретные оперативные меры в целях соблюдения позитивных обязательств по смыслу статьи 2.
36. Суд отмечает, что рассматриваемое развлечение было частной инициативой без участия властей. Сын заявителя, взрослый человек, пользовался свободой действий и решил принять участие в игре по собственному желанию, приняв на себя ответственность следовать существующим правилам. Местные власти не определили рассматриваемую активность, как «спортивные соревнования» или «праздник», чтобы они подпадали под действие статьи 36 Закона об автомобильных дорогах 2005 года. Заявитель не утверждал, что он или кто-либо другой обращались в милицию или другие органы власти с просьбой их принять какие-либо конкретные меры до мероприятия. Он также не указал, какие профилактические оперативные меры должны были принять власти с учетом того, что все участники были связаны правилами дорожного движения и обязанностями, возникающими в случае их нарушения. Аналогичным образом, в Суде не было представлено никакой информации, что имеющаяся правовая база была не в состоянии обеспечить необходимую защиту жизни, или, что она должна иметь иное толкование в свете этих новых видов деятельности.
37. Даже если власти обладали определенной общей информацией о таких формах развлечений, заявитель не утверждает, что они были столь широко распространенным социальным явлением, что их рост должен был предупредить власти о необходимости принять дополнительные меры для защиты населения. В данном случае не было установлено, что опасность, которая исходит от этих игр, отличается от неотъемлемой опасности дорожного движения, и, таким образом требует особого регулирования этой деятельности. Кроме того, нет никакой информации, что власти были осведомлены о точном времени и месте проведения игры, в которой сын заявителя принимал участие и погиб.
38. Соответственно, обстоятельства данного дела не привели Суд к выводу, что государство не выполнило свое позитивное обязательство защитить жизнь в ситуации, угрожающей жизни.
39. Следовательно, не была нарушена статьи 2 Конвенции в этом отношении.
2. Процессуальные обязательства по статье 2
(a) Аргументы сторон
40. Правительство утверждало, что расследование уголовного дела было открыто сразу же после аварии, и что следственные действия были проведены комплексно и оперативно. Национальные власти приняли все необходимые меры для того, чтобы собрать доказательства и установить обстоятельства смерти сына заявителя. Во время производства произошли некоторые задержки, но не по вине государства. Заявителю был дан соответствующий доступ к материалам дела, и он был в состоянии эффективно участвовать в судебном разбирательстве. В целом, процессуальные требования по статье 2 Конвенции были соблюдены.
41. Заявитель не согласился и поддержал свою жалобу.
(b) Оценка Суда
42. Суд отмечает, что Правительство не утверждало, что заявитель мог эффективно расследовать вопрос, возникающий в связи с ДТП вне уголовного производства, которое было открыто сразу после аварии и все еще длилось в то время, когда стороны обменивались своими наблюдениями (сравн. Sergiyenko v. Ukraine, № 47690/07, §§ 40 и 42, 19 апрель 2012 года). Поэтому Суд ограничится рассмотрением того, удовлетворяет ли уголовное дело в отношении смерти сына заявителя в автомобильной аварии критериям эффективности, требуемым процессуальными гарантиями статьи 2 Конвенции (см. Antonov v. Ukraine, № 28096/04, §§ 47-49, 3 ноября 2011 года; Prynda v. Ukraine, № 10904/05, § 54, 31 июля 2012 года; и Zubkova v. Ukraine, № 36660/08, § 38, 17 октября 2013 года).
43. Суд повторяет, что эффективность расследования подразумевает требование своевременности и разумной оперативности. Даже когда возникают препятствия или трудности, которые мешают прогрессу расследования конкретной ситуации, быстрая реакция властей является крайне необходимой для поддержания доверия общественности к их соблюдению верховенства права и предотвращению любого вида сговора или толерантности к противоправным действиям (см. Šilih v. Словения [GC], № 71463/01, § 195, 9 апреля 2009 года). Кроме того, с течением времени, перспектива того, что может быть проведено какое-либо эффективное расследование, будет уменьшаться.
44. Суд отмечает, что на 26 марта 2013 года, то есть, спустя шесть лет и шесть месяцев после автомобильной аварии, разбирательство в национальных органах еще не было завершено. Тем не менее, нет причин полагать, что продолжительность уголовного расследования и дальнейшего производства в судах была оправдана. Правительство не утверждало, что этот случай отличался от обычного ДТП, которое должно завершаться быстро. В этой связи Суд отмечает, что после длительного разбирательства в суд первой инстанции судебные органы подали в суд ходатайство об ускорении производства по делу, так как они были обеспокоены неоправданными задержками в деле (см. параграф 15 выше). Спустя более чем пять лет и три месяца после того, как дело было открыто, Апелляционный суд направил дело на дополнительное расследование, учитывая, что факты не были установлены должным образом и требовалось дальнейшие следственные меры. Делая этот вывод, Апелляционный суд ссылался, среди прочего, на показания свидетелей, которые были доступны на досудебной стадии расследования (см. параграф 19 выше).
45. В соответствии с его устоявшейся прецедентной практикой, Суд считает, что национальное производство, направленное на изучение обстоятельств смерти сына заявителя, не соответствовали процедурным требованиям тщательности и оперативности по смыслу статьи 2 Конвенции.
46. Таким образом, было процессуальное нарушение статьи 2 Конвенции.
II. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
47. Статья 41 Конвенции предусматривает:
“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.”
A. Компенсация вреда
48. Заявитель потребовал выплатить ему 500 000 евро в качестве возмещения нематериального вреда.
49. Правительство не представило никаких замечаний относительно этого требования.
50. Суд считает, что заявитель понес страдания и беспокойство в связи с установленным нарушением. Принимая решение на справедливой основе, как того требует статья 41 Конвенции, Суд присуждает заявителю 6 000 евро в качестве возмещения нематериального вреда.
B. Компенсация расходов и издержек
51. Заявитель также потребовал выплатить ему 960 евро в качестве возмещения затрат и расходов, понесенных им в Суде.
52. Правительство не представило никаких замечаний относительно этого требования.
53. В соответствии с практикой Суда, заявитель имеет право на возмещение затрат и расходов только в той мере, как это было показано, что они были действительно и необходимо понесены и являются разумными по сумме. Принимая во внимание имеющиеся документы и вышеуказанные критерии, Суд считает разумным удовлетворить требование в полном объеме.
C. Пеня
54. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на предельной кредитной ставке Европейского центрального банка с добавлением трех процентных пунктов.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО,
1. Объявляет жалобу приемлемой;
2. Постановляет, что не была нарушена статья 2 Конвенции в отношении позитивного обязательства государства по защите жизни;
3. Постановляет, что была нарушена статья 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте;
4. Постановляет
(a) что государство-ответчик должно выплатить первому заявителю в течение трех месяцев с даты, когда это решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, следующие суммы, в переводе на украинские гривны по курсу, действующему на день выплаты:
(i) 6 000 евро (шесть тысяч евро), с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве возмещения нематериального вреда;
(ii) 960 евро (девятьсот шестьдесят евро), с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве возмещения затрат и расходов;
(b) с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная предельной кредитной ставке Европейского центрального банка в этот период с добавлением трех процентных пунктов;
5. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Составлено на английском языке и объявлено в письменном виде 26 февраля 2015 года в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
Claudia Westerdiek Mark Villiger
Секретарь Председатель
