Гриненко против Украины

© Перевод Харьковской правозащитной группы

Дело поддерживалось Центром стратегической защиты Харьковской правозащитной группы

Официальное цитирование – Grinenko v. Ukraine, no. 33627/06, § …, 15 November 2012

Официальный текст (анг)

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

ГРИНЕНКО ПРОТИВ УКРАИНЫ

(Заявление № 33627/06)

Решение

СТРАСБУРГ

15 ноября 2012 года

По делу Гриненко против Украины,
Европейский суд по правам человека (Пятая секция), заседая Палатой в составе судей:
Д. Шпильман, председатель,
М. Виллигер, K. Юнгвирт,
Б. М. Жупанчич, А. Нюссбергер,
П. Лемменс, С. Шевчук, специальный судья,
и К. Вестердик, секретарь секции,
После обсуждения за закрытыми дверями 16 октября 2012 года, провозглашает следующее решение, принятое в указанный выше день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на заявлении (№ 33627/06) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — «Конвенция») гражданином Украины г-ном Владиславом Леонидовичем Гриненко (далее — «заявитель») 2 августа 2006 года.
2. Заявителя представлял г-н А. Бущенко, адвокат, практикующий в Харькове. Украинское правительство (далее — «Правительство») представлял его уполномоченный, г-н Н. Кульчицкий.
3. Заявитель жаловался, в частности, на жестокость милиции и отсутствие эффективного расследования в связи с этим, незаконность его ареста и предварительного заключения, а также нарушение его прав, предусмотренных статьей 6 §§1 и 3 Конвенции.
4. 14 февраля 2011 года Правительство было уведомлено об этом заявлении. Г-жа Г. Юдкивська, судья, занимающаяся заявлениями против Украины, не смогла участвовать в рассмотрении этого дела (Правило 28 Регламента Суда). Председатель Палаты принял решение назначить специальным судьей г-на С. Шевчука (Правило 29 §1 (b)).

ФАКТЫ

I. КОНКРЕТНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель родился в 1983 году и проживает в Харькове.
6. 17 ноября 2004 года И. и Д. К. были арестованы по подозрению в попытке организации убийства В., бизнесмена, работающего в Харькове. Оба подозреваемых были допрошены. Д. К. признал свою причастность к преступлению и сказал, что заявитель был инициатором преступления и согласился заплатить за него.
7. 19 ноября 2004 года Киевская прокуратура возбудила уголовное дело против заявителя, И. и Д. К. по подозрению в попытке организации убийства В.
8. Следственные органы представили события следующим образом. Отец заявителя и В. были деловыми партнерами. Заявитель был хорошо знаком с В. и убедил его заключить сделку с Р. Впоследствии Р. обманул В., нанеся ему серьезный материальный ущерб. В. подозревал заявителя в сговоре с Р., и их отношения серьезно ухудшились. Тогда заявитель решил организовать убийство В. Для этого заявитель встретился с Д. К., который жил в Киеве, и предложил помочь ему в организации убийства В. Заявитель перевел Д. К. деньги на покупку оружия. Д. К. начал поиски оружия и наемного убийцы. Он встретился с И., которая предложила ему побеседовать с Ю. К. как с возможным убийцей. Когда они встретились, Ю. К. попросил Д. К. предоставить ему информацию о В. и передал ему список вопросов. Заявитель сообщил Д. К. некоторые ответы. Он также дал Д. К. некоторое количество денег для передачи Ю. К. После того, как Ю. К. получил информацию и деньги, он отказался совершить убийство и обратился в правоохранительные органы.
9. Около 23 часов 20 ноября 2004 года милиция арестовала заявителя в его квартире в Харькове, отвезла его в отделение милиции в Харькове, а затем перевезла его в Киев (примерно 450 километров).
10. В тот вечер и утром 21 ноября 2004 года заявитель был избит сотрудниками милиции, которые пытались заставить его признаться в совершении преступления. По словам заявителя, сотрудники милиции надевали ему на голову противогаз и перекрывали доступ воздуха, они также подвешивали его на наручниках, надетых на его запястья. В тот период у него не было доступа к врачу.
11. Утром 21 ноября 2004 года отец заявителя нанял адвоката из Харькова, Н. Б., который должен был представлять заявителя.
12. В период между 8:10 и 11:05 того же дня сотрудник милиции допросил заявителя в качестве свидетеля по делу. Допрос проводился без адвоката. До допроса заявитель был предупрежден, что отказ от дачи показаний и дача ложных показаний являются уголовными преступлениями. В то же время он был проинформирован о статье 63 Конституции, которая предусматривает, что лицо не несет ответ¬ственности за отказ давать показания в отношении себя и своих род-ственников.
13. Во время допроса заявитель признался, что он просил Д. К. найти кого-то, кто мог бы убить В. в обмен на деньги. Д. К. ответил утвердительно, и они договорились о цене и условиях. Позже они встретились в Харькове, чтобы осмотреть местность. Д. К. принял часть платы от заявителя. Впоследствии Д. К. был арестован, и план убийства В. провалился.
14. После допроса заявитель написал признание и передал его сотруднику милиции, который проводил допрос. По словам заявителя, он написал признание под диктовку сотрудника милиции, чтобы избежать дальнейшего жестокого обращения.
15. В 13:05 21 ноября 2004 года следователь Шевченковской районной прокуратуры Киева допросил И. в присутствии ее адвоката. И. призналась, что она помогала Д. К. найти оружие и кого-нибудь, кто мог бы совершить заказное убийство. Она помогала ему в знакомстве с Ю. К. в качестве возможного убийцы. Она также утверждала, что ничего не знала о заявителе.
16. В 13:30 21 ноября 2004 года следователь, ссылаясь на статьи 106 и 115 Уголовно-процессуального кодекса, оформил протокол задержания заявителя. Согласно протоколу, заявитель был арестован на основании того, что он был опознан свидетелем. Заявитель был проинформирован о его процессуальных правах в качестве подозреваемого.
17. В 13:50 21 ноября 2004 года следователь уведомил заявителя о его правах в соответствии со статьей 63 Конституции и его праве иметь адвоката. Заявитель указал двух адвокатов, которые были допущены к разбирательству: адвоката, назначенного следователем, и Н. Б., нанятого отцом.
18. В 14 часов 21 ноября 2004 года следователь допросил заявителя в качестве подозреваемого. Перед допросом заявителю были разъяснены его права в соответствии со статьей 63 Конституции. Допрос проводился в присутствии назначенного адвоката. Адвокат Н. Б. отсутствовал. Во время допроса заявитель подробно рассказал о своей связи с Д. К. и утверждал, что он не предпринимал никаких действий с целью организации убийства В.
19. 22 ноября 2004 года при содействии адвоката заявителя была организована очная ставка между заявителем и другим подозреваемым, Д. К.. Заявитель утверждал, что он не просил Д. К. организовать убийство; Д. К. настаивал на том, что заявитель просил его сделать это.
20. 24 ноября 2004 года Шевченковский районный суд Киева продлил предварительное содержание заявителя под стражей до десяти дней.
21. 25 ноября 2004 года следователь организовал очные ставки между И. и Д. К., а затем между Д. К. и Ю. К. И. и Д. К. была оказана правовая помощь.
22. 30 ноября 2004 года заявителю и И. было предъявлено обвинение в совершении преступления, и они были допрошены. Согласно протоколам, допросы проводились в одно то же время.
23. В тот же день заявитель был допрошен в присутствии обоих своих адвокатов. Он подтвердил свои предыдущие показания, данные 21 ноября 2004 года в ходе допроса в качестве подозреваемого.
24. И также была допрошена в присутствии ее адвоката. Она заявила, что в сентябре 2004 года Д. К. обратился к ней с просьбой помочь ему найти оружие. Она пыталась помочь ему в поисках оружия, но безрезультатно. В дальнейшем она организовала и приняла участие во встрече между Д. К. и Ю. К., в ходе которой первый пояснил, что последний должен «убрать» человека, живущего в Харькове. Она выступала в качестве посредника при передаче денег между Д. К. и Ю. К.
25. В тот же день, 30 ноября 2004 года Шевченковский районный суд Киева санкционировал досудебное заключение заявителя под стражу на два месяца.
26. 21 декабря 2004 года И. погибла в дорожно-транспортном происшествии.
27. 14 и 28 января 2005 года заявитель был допрошен в отсут¬ствие Н. Б., но в присутствии назначенного адвоката. Согласно протоколу, предоставленному Правительством, во время допроса 14 января 2005 года заявитель сообщил следователю, что его признание от 21 ноября 2004 года было получено путем жестокого обращения.
28. Судебное разбирательство по делу заявителя и Д. К. началось в марте 2005 года в Киевском апелляционном суде, который действовал в качестве суда первой инстанции. Перед судебным заседанием заявитель уволил Н. Б., а затем, 28 марта 2005 года, он также отказался от второго адвоката и назначил другого адвоката.
29. В ходе судебного разбирательства заявитель и Д. К. отрицали предъявленные им обвинения. Заявитель настаивал на том, что его переговоры с Д. К. и другими лицами, не означали, что он хотел убить В., он хотел, чтобы Р. объяснил В., что заявитель не участвовал в мошеннических действиях Р.
30. Заявитель также утверждал, что он был арестован в 23 часа 20 ноября 2004 года, доставлен в отделение милиции в Харькове, а затем перевезен в Киев. Он утверждал, что сотрудники милиции били его в живот дубинками, надевали ему на голову противогаз и перекрывали доступ воздуха, так что он не мог дышать, и что его руки распухли, потому что наручники были слишком тугими. Все это вынудило его сознаться в совершении преступления.
31. Д. К. утверждал, что после его ареста сотрудники милиции начали угрожать ему, поэтому он сдался и подписал все документы, которые ему велели подписать. Суд вызвал его подругу в качестве свидетеля. Она заявила, что 17 ноября 2004 года она была доставлена в отделение милиции вместе с Д. К. В тот день ее допрашивали в течение шести часов, в течение которых сотрудники милиции ругались и кричали на нее, а также угрожали ее изнасиловать. После освобождения, она пошла к врачу на обследование.
32. Когда в суд были вызваны сотрудники милиции, заявитель опознал одного сотрудника, который ударил его в живот, и другого, который надевал на его голову противогаз. Д. К. опознал сотрудника милиции, который применял к нему психологическое насилие. Подруга Д. К. опознала полицейского, который кричал на нее и угрожал изнасиловать. Сотрудники милиции отрицали обвинения в психологическом и физическом жестоком обращении. Они подтвердили, что арестовали заявителя в Харькове и отвезли его в Киев.
33. Суд также допросил следователя, который утверждал, что заявитель не жаловался на жестокое обращение, и что во время допроса заявителю оказывалась правовая помощь. По мнению следователя, этого было достаточно для обеспечения защиты прав заявителя.
34. 25 июня 2005 года суд признал заявителя виновным в попытке организации убийства и приговорил его к четырем с половиной годам тюремного заключения. Суд также установил, что не было никаких признаков того, что планирование убийства совершалось группой людей, и отклонил эту часть обвинения.
35. Суд основывал свои выводы на признании заявителя от 21 ноября 2004 года и других признательных показаниях, данных в ходе предварительного расследования, показаниях соответчика на предварительном следствии, а также на свидетельских показаниях, данных Ю. К. и другими лицами в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства. Учитывая тот факт, что к времени судебного разбирательства И. не было в живых, суд рассмотрел показания И., данные во время предварительного следствия. Суд также сослался на вещественные доказательства и заключения экспертов.
36. Суд отклонил аргумент защиты, что заявитель добровольно отказался от совершения преступления. В этой связи было установлено, что совершение преступления заявителем было предотвращено благодаря свидетелю Ю. К., который сообщил правоохранительным органам о готовящемся преступлении.
37. Кроме того, суд отклонил доводы защиты о недопустимости доказательств, полученных в ходе расследования. Суд отметил, что нет никаких признаков того, что заявитель был незаконно арестован и задержан, или что он подвергся жестокому обращению, право заявителя на защиту также не было нарушено. Эти права были ему должным образом разъяснены, и он был надлежащим образом представлен адвокатами в ходе расследования. То, что протоколы допросов заявителя и И. от 30 ноября 2004 года свидетельствуют, что они проводились в одно и то же время, не вызывает сомнений в законности этих двух отдельных мер.
38. 15 и 18 июля адвокат заявителя представил возражения, которые были включены в протокол слушаний.
39. 25 июля 2005 года адвокат заявителя подал кассационную жалобу, утверждая, что суд первой инстанции неправильно истолковал факты, неправильно оценил доказательства, не изучил должным образом аргументы заявителя, в том числе в отношении его незаконного задержания и жестокого обращения, а также нарушения его права на защиту; по утверждению заявителя суд первой инстанции чрезмерно полагался на показания И.
40. 2 февраля 2006 года Верховный суд провел слушание по делу заявителя. После заслушивания участников процесса, включая заявителя и его адвоката, и рассмотрения доказательств по делу, Верховный суд отклонил кассационную жалобу как необоснованную. Он сослался на имеющиеся данные, в том числе признание заявителя от 21 ноября 2004 года, и постановил, что вина заявителя была установлена. Суд также постановил, что заявитель был арестован и содержался под стражей законно, сотрудники милиции не оказывали давление на заявителя, и его право на защиту не было нарушено. Поэтому Верховный суд оставил в силе решение суда первой инстанции в отношении заявителя.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

A. КОНСТИТУЦИЯ УКРАИНЫ 1996 ГОДА

41. Соответствующие положения Конституции приведены в решениях по делам Shabelnik v. Ukraine (№ 16404/03, §25, 19 February 2009) и Osypenko v. Ukraine(№ 4634/04, §32, 9 November 2010).

B. УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС УКРАИНЫ
ОТ 28 ДЕКАБРЯ 1960 ГОДА

42. Соответствующие положения УПК приведены в решениях по делам Osypenko v. Ukraine (упомянуто выше, §33), Smolik v. Ukraine (№ 11778/05, §32, 19 January 2012) и Kaverzin v. Ukraine (№ 23893/03, §45, 15 May 2012).

C. ЗАКОН «О ПОРЯДКЕ ВОЗМЕЩЕНИЯ УЩЕРБА, ПРИЧИНЕННОГО ГРАЖДАНИНУ НЕЗАКОННЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ ОРГАНОВ ДОЗНАНИЯ, ДОСУДЕБНОГО СЛЕДСТВИЯ, ПРОКУРАТУРЫ И СУДА» ОТ 1 ДЕКАБРЯ 1994 ГОДА («ЗАКОН О КОМПЕНСАЦИИ»)

43. Соответствующие положения Закона о компенсации (в редакции, действовавшей в соответствующее время) приведены в решении по делу Afanasyev v. Ukraine (№ 38722/02, §52, 5 April 2005).

III. ПРИМЕНИМОЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

Доклад украинскому правительству о визите в Украину Европейского Комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (КПП) 9–21 октября 2005 года.
44. Соответствующая часть доклада гласит:
«38. Информация, собранная во время визита 2005 года, показала, что точная и аккуратная регистрация данных о задержаниях остается серьезной проблемой. Факты, выявленные делегацией, свидетельствуют что, во многих случаях, период задержания (от нескольких часов до одних суток) не регистрировался в протоколах задержания. В то же время, регистрационные записи в местах лишения свободы часто содержали неточные данные и даже, в некоторых случаях, неверную информацию. Для примера: в регистрационном журнале одного из районных отделений милиции было записано, что некое лицо было задержано на два часа, в то время как было установлено, что на самом деле, задержанный оставался в отделение милиции в течение трех дней. Украинские власти должны предпринять решительные действия, чтобы положить конец такому положению дел.
КПП рекомендует предпринять шаги для обеспечения безотлагательной официальной регистрации в случае лишения свободы лица правоохранительными органами, независимо от причин лишения свободы. Далее, после помещения задержанного лица в камеру, все моменты его/ее последующего перемещения из камеры также должны быть зарегистрированы; эта запись должна содержать дату и время перемещения задержанного из камеры, место, куда задержанный перемещен, данные должностного лица, ответственного за это перемещение, а также дату и время возвращения».

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

45. Заявитель жаловался на то, что 20 и 21 ноября 2004 года он подвергся жестокому обращению со стороны милиции, и что эффективное расследование его жалоб не было проведено. Заявитель ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:
«Никто не должен подвергаться пыткам и бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. ПРИЕМЛЕМОСТЬ

1. Аргументы сторон

46. Правительство утверждало, что заявитель впервые жаловался органам власти на жестокое обращение 14 января 2005 года. Он по¬вторил эти жалобы в уголовном процессе. Это, однако, не является эффективным способом подачи жалобы о жестоком обращении на национальном уровне. Заявитель должен был подать в прокуратуру отдельное заявление с просьбой о возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции. Такое заявление позволило бы властям провести предварительное дознание и принять решение о начале расследования в этом отношении. Отказ от расследования можно было бы затем обжаловать вышестоящему прокурору или в суд, как это предусмотрено статьями 99-1 и 236-1 УПК. Таким образом, Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты в отношении его жалоб на жестокое обращение.
47. Заявитель не согласился и заявил, что он проинформировал о жестоком обращении следователя и суд, занимающихся его уголовным делом. Если они не были уполномочены расследовать такие вопросы, они должны были передать жалобу в соответствующий орган, в соответствии со статьей 97 УПК.

2. Оценка Суда

48. Суд отмечает, что в соответствии со статьей 97 УПК прокурор, следователь, дознаватель или судья обязаны принимать заявления и уведомления о совершенном или готовящемся преступлении, в том числе и по делам, не подлежащим их ведению. После получения такой информации, эти должностные лица должны либо возбудить уголовное дело, либо отказать в возбуждении уголовного дела, либо направить заявление или сообщение по принадлежности.
49. В данном случае заявитель сообщил следователю по его уголовному делу о жестоком обращении (см. пункт 27 выше), но следователь не принял отдельного решения по этому вопросу, а позже даже утверждал в суде первой инстанции, что заявитель не жаловался на жестокое обращение (см. пункт 33 выше). Заявитель также представил такую жалобу в суде первой инстанции, который, вместо того, чтобы передать дело в следственные органы, принял жалобу заявителя к сведению и отклонил ее после рассмотрения по существу. Затем заявитель поднял этот вопрос в своей кассационной жалобе в Верховный суд. Отсюда следует, что заявитель в достаточной степени проинформировал национальные власти о жестоком обращении и предоставил им возможности для эффективного решения этого вопроса.
50. Таким образом, жалоба не может быть признана неприемлемой на том основании, что не были исчерпаны внутренние средства правовой защиты, и возражения Правительства в этой связи должны быть отклонены. Заявителя нельзя упрекнуть в том, что он пропустил шестимесячный срок, так как он разумно ожидал, что суды уделят внимание этим вопросам в ходе производства по уголовному делу против него (см. Kaverzin v. Ukraine, упомянутое выше, §99).
51. Кроме того, Суд отмечает, что жалоба заявителя в соответ¬ствии со статьей 3 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 §3 (а) Конвенции. Она также не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. СУЩЕСТВО ДЕЛА

1. Заявленное жестокое обращение

a) Аргументы сторон

52. Правительство утверждало, что утверждения заявителя о жестоком обращении не были подтверждены соответствующими свидетельствами, и, следовательно, не могут быть доказаны вне разумного сомнения.
53. Заявитель не согласился и утверждал, что его утверждения поддерживаются заявлениями соответчика и его подруги во время судебного процесса. Он также утверждал, что его незарегистрированное содержание под стражей в ночь на 21 ноября 2004 года также подтверждает его версию событий.

b) Оценка Суда

54. Суд повторяет, что статья 3 Конвенции запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Чтобы подпадать под действие статьи 3, жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня жестокости. Оценка этого минимума относительна: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность обращения, его физические и психические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы. В отношении лица, лишенного свободы, применение физической силы, строгая необходимость применения которой не была вызвана его поведением, унижает человеческое достоинство и, в принципе, является нарушением прав, изложенных в статье 3 (см. Labita v. Italy [GC], № 26772/95, §§119–120, ECHR 2000-IV).
55. При оценке доказательств Европейский Суд обычно применяет стандарт доказывания «вне всякого разумного сомнения» (см. Ireland v. the United Kingdom, 18 January 1978, Series A, № 25, pp. 64-65, §161). Однако доказывание должно строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровержимых презумпций фактов. Если указанные события разворачиваются полностью или в значительной части в сфере исключительного ведения властей, как в случае лиц, находящихся под их контролем в местах лишения свободы, в связи с травмами, причиненными в период содержания под стражей, возникают прочные фактические презумпции. В действительности бремя доказывания может расцениваться как возлагающее на власти обязанность представить удовлетворительное и убедительное объяснение (см. Ribitsch v. Austria, 4 December 1995, Series A, № 336, §34, и Salman v. Turkey [GC], № 21986/93, §100, ECHR 2000-VII).
56. В данном деле заявитель дал достаточно подробные пояснения в отношении методов жестокого обращения, которые применяли к нему сотрудники милиции (см. пункты 10, 30 и 32 выше). Эти методы жестокого обращения (в частности, избиение дубинками и подвешивание заявителя за наручники, надетые на запястья), должны были нанести заявителю видимые телесные повреждения. Сам заявитель утверждал, что его руки распухли, потому что наручники были слишком тесными (см. пункт 30 выше). Согласно материалам дела, адвокат заявителя видел его во второй половине дня 21 ноября 2004 года, сразу после предполагаемого жестокого обращения, но не сделал никаких заявлений о том, что у заявителя были какие-либо телесные повреждения. Нет никакого объяснения, почему заявитель и его адвокаты не потребовали проведения медицинского осмотра и не сообщили о травмах.
57. Хотя показания соответчика заявителя и его подруги в ходе судебного разбирательства можно в некоторой степени считать доказательством версии событий, представленной заявителем, эти показания были даны лицами, которые не могут считаться объективными. Кроме того, эти лица говорили об обращении со стороны сотрудников милиции с ними, а не о жестоком обращении по отношению к заявителю.
58. В общем, материалов дела недостаточно, чтобы заключить вне всяких разумных сомнений, что заявитель подвергся обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. Таким образом, нарушения основного аспекта этого положения не было.

2. ПРОЦЕДУРНЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА В СООТВЕТСТВИИ СО СТАТЬЕЙ 3 КОНВЕНЦИИ

a) Аргументы сторон

59. Правительство утверждало, что поскольку заявитель не жаловался на жестокое обращение в прокуратуру, на государство не возлагалось процедурное обязательство расследовать эти утверждения.
60. Заявитель не согласился и утверждал, что государство не выполнило свое обязательство провести эффективное расследование его утверждений о жестоком обращении.

b) Оценка Суда

61. Суд повторяет, что, когда человек подает аргументированную жалобу, что он подвергся жестокому обращению со стороны государственных органов в нарушение статьи 3 Конвенции, это положение, в сочетании с общим обязательством государства по статье 1 Конвенции, предполагает, что должно быть проведено эффективное официальное расследование. Для того чтобы расследование было «эффективным», оно должно, в принципе, быть способно привести к установлению обстоятельств дела и установлению и наказанию виновных. Это не обязательство результата, но обязательство действия. Власти должны предпринять необходимые меры, имеющиеся в их распоряжении, для получения доказательств по делу, в частности, свидетельских показаний, вещественных доказательств и так далее. Любой недостаток расследования, который подрывает его способность установить личности виновных или причины получения телесных повреждений, может привести к несоблюдению этого требования, а также требования оперативности и разумной длительности, подразумеваемых в данном контексте (см., среди прочего, Mikheyev v. Russia, № 77617/01, §107 et seq., 26 January 2006, и Assenov and Others v. Bulgaria, 28 October 1998, Reports 1998-VIII, §§102 et seq.).
62. Что касается настоящего дела, Суд считает, что заявитель подал аргументированную жалобу на жестокое обращение национальным властям, что породило их процессуальные обязательства, в соответствии со статьей 3 Конвенции, провести эффективное расследование представленных утверждений. Между тем, утверждения заявителя рассматривались исключительно судами в ходе обсуждения приемлемости доказательств в судебном заседании. Масштабы этого рассмотрения были крайне ограниченными, оно свелось лишь к допросам сотрудников милиции, обвиняемых и одного свидетеля. Соответственно, полномасштабное расследование данного дела для целей статьи 3 Конвенции проведено не было. Кроме того, после этого рассмотрения суд отдал предпочтение версии сотрудников милиции в отношении этих фактов, не сделав никаких реальных попыток разъяснить расхождения между четкими и конкретными утверждениями заявителя и показаниями сотрудников милиции. В этих обстоятельствах Суд считает, что государство не приняло необходимых мер, направленных на эффективное расследование утверждений о жестоком обращении.
63. В свете вышеизложенного, Суд считает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 §1 (С) КОНВЕНЦИИ

64. Заявитель жаловался на нарушение статьи 5 §1 Конвенции в связи с тем, что в период с 23 часов 20 ноября до 13:30 21 ноября 2004 года его содержание под стражей не было оформлено властями, на этот счет не было принято никаких официальных решений, и его процессуальный статус положение в этот период был неопределенным. Заявитель также жаловался на нарушение статьи 5 §1 (с) Конвенции, что его задержание в качестве подозреваемого, оформленное в 13:30 21 ноября 2004 года, было незаконным, поскольку оно не соответствовало статье 29 Конституции и статье 106 УПК.
65. Статья 5 §1 Конвенции, в частности, гласит:
«1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
…
c) законный арест или задержание лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;»

A. ПРИЕМЛЕМОСТЬ

66. В отношении жалобы заявителя о его содержании под стражей в период с 23 часов 20 ноября до 13:30 21 ноября 2004 года, Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты. В частности, заявитель мог оспорить свое содержание под стражей в соответствии со статьей 106 УПК РФ, и затем подать гражданский иск о возмещении ущерба. Правительство сослалось на решения, принятые национальными судами в 2006–2007 годах, чтобы продемонстрировать два примера успешных исков о возмещении ущерба за незаконный арест и содержание под стражей.
67. Заявитель не согласился и утверждал, что средства правовой защиты, предложенные Правительством, не были эффективными.
68. Суд отмечает, что арест заявителя и его задержание были проведены в ходе расследования уголовного дела, и, следовательно, любое требование о возмещении убытков, в случае его предъявления, подпадало бы в сферу действия Закона о компенсации. В соответствии с действовавшей тогда версией закона, заявитель мог требовать компенсацию при условии, что соответствующее уголовное дело было прекращено по реабилитирующим основаниям или привело к его оправданию. Однако в случае заявителя этого не произошло. Отсюда следует, что любое требование заявителя о возмещении ущерба не имело бы шансов на успех (см. Smolik v. Ukraine, упомянутое выше, §41). Примеры из национальной судебной практики, приведенные Правительством, являются несущественными, поскольку они относятся к 2006 и 2007 годам, когда в соответствующее законодательство были внесены поправки, в то время как обжалуемые события произошли в 2004 году.
69. Кроме того, Суд отмечает, что заявитель подал в суд, ведущий его уголовное дело, жалобу на незаконный арест и содержание под стражей, а также на жестокое обращение. Вопросы незаконного ареста и содержания под стражей были тесно связаны с предполагаемым жестоким обращением, и нет никаких оснований полагать, что заявитель должен был принять любые другие меры, чтобы исчерпать средства правовой защиты в отношении этих жалоб. Следовательно, заявитель выполнил требование об исчерпании внутренних средств правовой защиты, и возражения Правительства в этом отношении должны быть отклонены. Кроме того, нет никаких оснований для отклонения настоящих жалоб в соответствии с правилом шести месяцев, так как заявление было подано в течение шести месяцев после принятия Верховным Судом решения о том, что арест и содержание под стражей заявителя были законными.
70. Кроме того, Суд считает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 §3 (а) Конвенции. Она также не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. СУЩЕСТВО ДЕЛА

1. Содержание заявителя под стражей в период с 23 часов 20 ноября до 13:30 21 ноября 2004 года

a) Аргументы сторон

71. Правительство утверждало, что между 23 часами 20 ноября и 13:30 21 ноября 2004 года право заявителя на свободу нарушено не было. Они сослались на выводы национальных судов в этом отношении, и утверждали, что национальное законодательство предусматривает достаточные гарантии для быстрого и точного оформления содержания лица под стражей.
72. Заявитель утверждал, что он был арестован в 23 часа 20 ноября 2004 года, и его содержание под стражей не было оформлено до 13:30 21 ноября 2004 года. Факт содержания его под стражей в этот период был подтвержден сотрудниками милиции в ходе судебного разбирательства. Поэтому он утверждает, что он находился под стражей в милиции в течение длительного времени, прежде чем его задержание было оформлено.
73. Заявитель также утверждал, что, так как его содержание под стражей не было оформлено в этот период, он не имел ясного статуса, и национальные власти не признавали его процессуальные права.

b) Оценка Суда

74. Суд повторяет, что неоформленное задержание лица является полным отрицанием принципиально важных гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, и является грубым нарушением этого положения. Отсутствие регистрации такой информации, как дата, время и место задержания, имя задержанного, причины задержания и имя лица, осуществлявшего задержание, является несовместимым с требованием законности и самой целью статьи 5 Конвенции (см. Menesheva v. Russia, № 59261/00, §87, ECHR 2006-III, с дальнейшими ссылками).
75. Как явствует из свидетельств сотрудников милиции и других материалов дела, заявитель был взят под стражу сотрудниками милиции вечером 20 ноября, и с этого момента он оставался под эффективным контролем сотрудников милиции в отделении милиции в Харькове, в машине во время перевозки в Киев, а затем в отделении милиции в Киеве. Суд считает, что в течение рассматриваемого периода заявитель был лишен свободы по смыслу статьи 5 §1 Конвенции (сравните Osypenko v. Ukraine, упомянутое выше, §§46–49).
76. Кроме того, Правительство не подтвердило, что содержание заявителя под стражей, с момента ареста до момента оформления протокола о задержании (13:30 21 ноября 2004 года), было каким-либо образом зарегистрировано. Такая задержка с оформлением статуса заявителя, а также с соответствующим разъяснением ему его процессуальных прав, представляется произвольной и нарушающей принцип правовой определенности, особенно на фоне многочисленных допросов заявителя в течение этого времени.
77. В этой связи Суд не может игнорировать выводы КПП, которые подчеркивают отсутствие надлежащей практики учета содержания под стражей в украинской милиции (см. пункт 44 выше). Суд считает, что тот факт, что содержание заявителя под стражей в данном случае не было должным образом оформлено милицией, связан с отсутствием достаточных гарантий того, что любое задержание лица представителями власти должно быть оформлено правильно и достаточно подробно, что эти записи должны находиться в открытом доступе, что статус лица должен оформляться сразу же после заключения его под стражу властями, и что этому лицу незамедлительно должны быть четко разъяснены все его права (см. Smolik, упомянутое выше, §47).
78. Изложенные соображения являются достаточными для того, чтобы Суд пришел к выводу, что первоначальное содержание заявителя под стражей было незаконным в соответствии со статьей 5 §1 (с) Конвенции. Соответственно, имело место нарушение этого положения Конвенции в отношении рассматриваемого периода содержания заявителя под стражей.

2. Содержание заявителя под стражей на основании протокола о задержании, составленного в 13:30 21 ноября 2004 года

a) Аргументы сторон

79. Правительство утверждало, что задержание заявителя было основано на разумных подозрениях, что заявитель совершил преступление. Это подозрение основывалось на показаниях Д. К., который опознал заявителя как человека, который пытался организовать убийство. Правительство утверждало, что содержание заявителя под стражей на основании протокола о задержании было законным и совместимым со статьей 5 §1 (с) Конвенции.
80. Заявитель утверждал, что его содержание под стражей на основании протокола о задержании от 21 ноября 2004 года противоречило национальному законодательству. В частности, не было никаких оснований, в соответствии со статьей 29 Конституции и статьями 106 и 115 УПК, для его задержания без санкции суда. Власти не получили предварительный ордер на его арест, как того требует статья 165-2 §4 УПК.

b) Оценка Суда

81. Суд повторяет, что выражения «законный» и «в порядке, установленном законом» в статье 5 §1 относятся, по существу, к национальному законодательству и закрепляют обязательство соблюдать его материальные и процессуальные нормы. Хотя, в первую очередь, именно национальные власти, особенно суды, должны толковать и применять национальное законодательство, несоблюдение национального законодательства, в соответствии со статьей 5 §1, влечет за собой нарушение Конвенции, и Суд может и должен рассматривать вопрос, было ли соблюдено это законодательство (см., среди прочего, Benham v. the United Kingdom, 10 June 1996, §41, Reports 1996-III, и Assanidze v. Georgia [GC], № 71503/01, §171, ECHR 2004-II).
82. В соответствии со статьей 5 §1 (с), лицо может быть задержано в рамках уголовного дела только в целях передачи его компетентным судебным органам по обоснованному подозрению в совершении правонарушения. «Обоснованное подозрение», что уголовное преступление было совершено, предполагает наличие фактов или информации, которые могли бы убедить объективного наблюдателя, что соответствующее лицо могло совершить преступление (см. Włoch v. Poland, № 27785/95, §108, ECHR 2000 XI).
83. Суд отмечает, что в 13:30 21 ноября 2004 года следователь документально оформил содержание заявителя под стражей путем составления протокола о задержании. Заявитель содержался под стражей на основании этого протокола до 24 ноября 2004 года. Следователь не получил в суде предварительный ордер на арест, как это предусмотрено статьей 29 Конституции и статьей 165-2 §4 УПК, а основывал свое решение о задержании заявителя без постановления суда на статьях 106 и 115 УПК. Согласно протоколу, заявитель был задержан, поскольку его опознали свидетели. В протоколе не указано, кто опознал заявителя, и не говорится, что это лицо действительно было свидетелем. Если следователь имел в виду, что Д. К. опознал заявителя, как утверждает Правительство, следователь должен был пояснить, почему он считает его свидетелем, тогда когда на самом деле Д. К. был подозреваемым. Тем не менее, Суд не будет обсуждать этот вопрос: достаточно отметить, что в протоколе о задержании содержатся шаблонные фразы, без каких-либо указаний относительно того, почему статьи 106 и 115 УПК РФ применимы в деле заявителя. В протоколе не упоминаются никакие фактические обстоятельства, которые могли бы убедить независимого наблюдателя, что имелись разумные основания полагать, что заявитель совершил преступление.
84. В этих обстоятельствах Суд считает, что содержание заявителя под стражей на основании протокола о задержании от 21 ноября 2004 года, следует считать произвольным и несовместимым с требованиями статьи 5 §1 (с) Конвенции. Следовательно, имело место нарушение этого положения.

III. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 §§1 И 3 (С) КОНВЕНЦИИ

85. Заявитель утверждал, что после его ареста ему было отказано в доступе к адвокату. На следующий день после его ареста, следователь предоставил ему адвоката, в то время как заявитель хотел быть представленным адвокатом, нанятым его отцом. Допросы заявителя 21 ноября 2004 года и 14 и 28 января 2005 года, а также очная ставка с другим ответчиком 22 ноября 2004 года, были проведены в отсут¬ствие адвоката, нанятого отцом заявителя.
86. Заявитель также жаловался, что было нарушено его право хранить молчание и не свидетельствовать против себя. Его само признательные показания были получены сотрудниками милиции и следователем путем жестокого обращения 20 и 21 ноября 2004 года. Утром 21 ноября 2004 года сотрудники милиции допросили его в качестве свидетеля, предупредив, что отказ от дачи показаний и дача ложных показаний являются уголовными преступлениями. После того как он был официально признан подозреваемым, сотрудники милиции продолжали допрашивать его без надлежащего разъяснения его процессуальных прав.
87. Статья 6 Конвенции, в частности, гласит:
«1. Каждый человек имеет право… при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое… разбирательство дела… судом…
…
3. Каждый человек, обвиняемый в совершении уголовного преступления, имеет как минимум следующие права:
…
c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг защитника, иметь назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия».

A. ПРИЕМЛЕМОСТЬ

88. Суд считает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 §3 (а) Конвенции. Она также не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. СУЩЕСТВО ДЕЛА

1. Аргументы сторон

89. Правительство утверждало, что национальные суды не нашли никаких нарушений права заявителя на защиту и принципов справедливого судебного разбирательства. По мнению Правительства, жалобы заявителя не дают оснований говорить о нарушении статьи 6 Конвенции.
90. Заявитель не согласился и утверждал, что его жалобы дают достаточные основания полагать, что его права в соответствии со статьей 6 Конвенции были нарушены.

2. Оценка Суда

91. Суд повторяет, что статья 6 §1 требует, как правило, чтобы доступ к адвокату обеспечивался с первого допроса подозреваемого полицией, если не показано, с учетом конкретных обстоятельств дела, что имеются веские основания для ограничения этого права. Даже тогда, когда в исключительных случаях имеются веские причины, оправдывающие отказ в доступе к адвокату, такое ограничение, независимо от его причин, не должно чрезмерно ущемлять права обвиняемого в соответствии со статьей 6. Праву на защиту, в принципе, наносится непоправимый ущерб, когда компрометирующие заявления, сделанные во время допроса полицией в отсутствие адвоката, используются для вынесения обвинительного приговора (см. Salduz v. Turkey [GC], № 36391/02, §55, 27 November 2008).
92. Было установлено, что 20 ноября 2004 года заявитель был доставлен в отделение милиции в Киеве, так он подозревался в совершении преступления.
93. Кроме того, не оспаривается, что утром 21 ноября 2004 года милиция допрашивала заявителя в отсутствие адвоката. Кроме того, в этот день заявитель написал признание в отсутствие адвоката.
94. Суд считает, что, в силу вышеупомянутых принципов, заявитель имел право на доступ к адвокату с первого допроса, который состоялся 21 ноября 2004 года. Нет никаких признаков того, что заявитель отказался от этого права.
95. Таким образом, вопрос состоит в том, было ли отсутствие адвоката оправдано вескими причинами. На основании известных ему фактов, Суд не находит веских оснований для ограничения права заявителя на доступ к адвокату в то время. Кроме того, Суд отмечает, что первоначальные признания, полученные в отсутствие адвоката, были использованы судом для осуждения заявителя (см. пункт 35 выше). При таких условиях право заявителя на защиту было необратимо нарушено.
96. Кроме того, хотя нет никаких убедительных доказательств того, что заявитель подвергся жестокому обращению в соответствующее время, обстоятельства дела показывают, что отсутствие правовой помощи на начальном этапе расследования нанесло ущерб праву заявителя хранить молчание и не свидетельствовать против себя. В частности, Суд не может игнорировать тот факт, что утром 21 ноября 2004 года заявитель был допрошен в качестве свидетеля, несмотря на то, что против него и двух других лиц было возбуждено уголовное дело. Во время этого допроса в отсутствие адвоката, заявитель, которого предупредили, что он будет нести уголовную ответственность в случае отказа от дачи показаний, и что он имеет право не свидетельствовать против самого себя, не имел четкого представления о своих правах (сравните Shabelnik v. Ukraine, упомянутое выше, §59).
97. Наконец, несмотря на то, что заявитель указал двух адвокатов в качестве своих представителей, следователь неоднократно допрашивал заявителя исключительно в присутствии назначенного адвоката. Нет никаких признаков того, что адвокат, нанятый отцом заявителя, был надлежащим образом уведомлен об этих следственных действиях.
98. Приведенные выше соображения являются достаточными для того, чтобы Суд пришел к выводу, что имело место нарушение статьи 6 §§1 и 3 (с) Конвенции.

IV. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 §§1 И 3 (D) КОНВЕНЦИИ

99. Заявитель жаловался на то, что в своих решениях суды опирались на показания И., которая ко времени судебного разбирательства погибла, и, следовательно, не могла быть допрошена в открытом судебном заседании. Кроме того, суды должным образом не исследовали вопрос, были ли И. предоставлены процессуальные гарантии при снятии показаний.
100. Статья 6 Конвенции, в частности, гласит:
«1. Каждый человек имеет право… при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое… разбирательство дела… судом…
3. Каждый человек, обвиняемый в совершении уголовного преступления, имеет как минимум следующие права:
…
d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него».

A. АРГУМЕНТЫ СТОРОН

101. Правительство утверждало, что вина заявителя неопровержимо подтверждалась различными свидетельствами. Показания И., данные в ходе предварительного следствия и рассмотренные судами, не оказали большого влияния на исход дела заявителя. Правитель¬ство утверждало, что признаки нарушения принципа справедливого судебного разбирательства в этой связи отсутствуют.
102. Заявитель утверждал, что показания И. имели большое значение для интерпретации конкретных обстоятельств дела и установления его вины.

B. ОЦЕНКА СУДА

1. Соответствующие принципы

103. Суд напоминает, что приемлемость доказательств, главным образом, должна регулироваться национальным законодательством, и что, как правило, именно национальные суды дают оценку представленным им доказательствам. Задачей Суда, в соответствии с Конвенцией, является не установление того, были ли показания свидетеля надлежащим доказательством, но скорее установление того, было ли справедливым разбирательство в целом, считая и то, каким путем были получены доказательства (см., среди прочего, Doorson v. the Netherlands, 26 March 1996, §67, Reports of Judgments and Decisions 1996 II, и Van Mechelen and Others v. the Netherlands, 23 April 1997, §50, Reports of Judgments and Decisions 1997 III).
104. Все доказательства обычно представляются в открытом судебном заседании в присутствии обвиняемого с учетом проведения состязательного процесса. Существуют исключения из данного принципа, но они не должны нарушать право на защиту (см. Lüdi v. Switzerland, 15 June 1992, §47, Series A, № 238, и Van Mechelen and Others, упомянутое выше, §51). Если обвинительный приговор основывается исключительно или в решающей степени на заявлениях лица, которому обвиняемый не имел возможности задавать вопросы в ходе следствия или в суде, право на защиту ограничивается до такой степени, что это становится несовместимым с гарантиями, предусмотренными статьей 6. Термин «свидетель» имеет «автономное» значение в системе Конвенции и, следовательно, тот факт, что показания были даны обвиняемыми, а не свидетелями, не имеет никакого значения (см. Lucà v. Italy, № 33354/96, §§40 и 41, ECHR 2001 II).

2. Применение в настоящем деле

105. В данном случае национальные суды рассмотрели показания, данные И., одной из обвиняемых, в ходе предварительного следствия. Заявитель утверждал, что это нанесло ущерб его праву на защиту и справедливости судебного разбирательства в целом.
106. Суд, прежде всего, отмечает, что, ко времени начала судебного разбирательства И. не было в живых, и, таким образом, существовали объективные причины того, что она не была допрошена непосредственно в судебном заседании. Во-вторых, нет никаких оснований предполагать, что суды неправильно оценили допустимость показаний, данных И.
107. При оценке значимости заявлений И. для дела заявителя, Суд отмечает, что в соответствии с этими заявлениями, И. ничего не знала о заявителе и общалась только с Д. К., а затем с Ю. К. (см. пункт 15 выше). Хотя показания И., возможно, имели отношение к осуждению Д. К., однако ни мотивы, указанные судами, ни материалы дела не позволяют предположить, что эти показания сыграли решающую роль в осуждении заявителя.
108. Следовательно, эта жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии со статьей 35 §§3 (а) и 4 Конвенции.

V. ДРУГИЕ ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

109. Заявитель жаловался на нарушение статьи 5 §3 Конвенции в связи с тем, что после ареста он не был незамедлительно доставлен к судье, и с тем, что решение суда от 30 ноября 2004 года, не содержало существенных и достаточных причин, оправдывающих его предварительное заключение. Он также жаловался, в рамках статьи 5 §4 Конвенции, что он не смог воспользоваться своим правом на судебное рассмотрение вопроса о законности его предварительного заключения. Ссылаясь на статью 6 §1 Конвенции, заявитель утверждал, что (а) суды неправильно истолковали устные показания, данные им и другими лицами в ходе судебного разбирательства; (б) суды не обосновали решение о непризнании его утверждений, что он добровольно отказался от совершения преступления, и что некоторые доказательства были недопустимыми, и (в) Верховный суд рассмотрел вопрос о том, было ли убийство запланировано группой лиц, хотя этот конкретный вопрос уже был решен судом первой инстанции.
110. Опираясь на статьи 6 и 7 Конвенции, заявитель утверждал, что суды должны были рассматривать его как лицо, которое не желало совершить преступление. Он также жаловался, в соответствии со статьей 2 Протокола № 7, что при рассмотрении дела Верховный суд опирался на неточную стенограмму судебного процесса. Наконец, заявитель жаловался, что имело место нарушение статьи 2 Протокола № 7 и статьи 14 Конвенции.
111. Суд рассмотрел эти жалобы и считает, что в свете всех имеющихся его распоряжении материалов, и в той мере, в какой рассматриваемые вопросы находятся в пределах его компетенции, они не содержат каких-либо доказательств нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или протоколах к ней. Соответственно, Суд отклоняет их как явно необоснованные, в соответствии со статьей 35 §§3 (а) и 4 Конвенции.

VI. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

112. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Суд решает, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. УЩЕРБ

113. Заявитель потребовал выплатить ему 40 000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.
114. Правительство сочло это требование необоснованным и чрезмерным.
115. Суд считает, что заявитель испытал страдания и тревогу в связи с выявленным нарушением. Принимая решение на справедливой основе, как того требует статья 41 Конвенции, Европейский Суд присудил заявителю 14 000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.

B. РАСХОДЫ И ИЗДЕРЖКИ

116. Заявитель также потребовал выплатить ему 8176 евро в каче¬стве компенсации расходов и издержек, понесенных им в связи с рассмотрением дела в Суде.
117. Правительство сочло это требование необоснованным.
118. В соответствии с прецедентным правом Суда, заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в какой было показано, что они были действительно понесены и были необходимы и разумны. В данном случае, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и вышеупомянутые критерии, Суд считает разумным присудить заявителю 2000 евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации расходов на услуги адвоката. Эта сумма будет перечислена непосредственно на банковский счет адвоката заявителя, г-на А. Бущенко (см., например, Hristovi v. Bulgaria, № 42697/05, §109, 11 October 2011, и Singartiyski and Others v. Bulgaria, № 48284/07, §54, 18 October 2011).

C. ПЕНЯ

119. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка, к которой следует добавить три процентных пункта.

На основании этого Суд единогласно

1. Объявляет жалобы по статьям 3 (жестокое обращение и отсутствие эффективного расследования в этой связи), 5 §1 (незаконность задержания заявителя и первоначального содержания под стражей), 6 §§1 и 3 (нарушение права на правовую помощь и права не давать показания против себя) Конвенции приемлемыми, а остальную часть жалоб неприемлемыми;
2. Постановляет, что нарушения статьи 3 Конвенции в ее основном аспекте не было;
3. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процедурном аспекте;
4. Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 §1 (c) Конвенции в связи с неоформленным содержанием заявителя под стражей 20–21 ноября 2004 года;
5. Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 §1 (c) Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей на основании протокола о задержании от 21 ноября 2004 года
6. Постановляет, что имело место нарушение статьи 6 §§1 и 3 (c) Конвенции;
7. Постановляет:
a) государство-ответчик должно выплатить заявителю, в течение трех месяцев с даты, когда судебное решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 §2 Конвенции, следующие суммы в переводе в национальную валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:
i) 14 000 (четырнадцать тысяч) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда;
ii) 2000 (две тысячи) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации расходов на услуги адвоката, которые будут перечислены на банковский счет адвоката заявителя, г-на А. Бущенко;
b) с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка в этот период, плюс три процентных пункта;
8. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя относительно компенсации.
Составлено на английском языке и зарегистрировано в письменном виде 15 ноября 2012 года, в соответствии с Правилом 77 §§2 и 3 Регламента Суда.

Д. Шпильманн
К. Вестердик

председатель
секретарь