Коваль и другие против Украины

© Перевод Харьковской правозащитной группы

Дело поддерживалось Центром стратегической защиты Харьковской правозащитной группы

Официальное цитирование – Koval and Others v. Ukraine, no. 22429/05, § …, 15 November 2012

Официальный текст (анг)

 

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

КОВАЛЬ ПРОТИВ УКРАИНЫ

(Заявление № 22429/05)

Решение

СТРАСБУРГ

15 ноября 2012 года

ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ
15/02/2013

По делу Коваль и другие против Украины,
Европейский суд по правам человека (Пятая секция), заседая Палатой в составе судей:
Д. Шпильман, председатель,
М. Виллигер, Б. М. Жупанчич,
А. Нюссбергер, А. Потоцкий,
П. Лемменс, С. Шевчук, специальный судья,
и К. Вестердик, секретарь секции,
После обсуждения за закрытыми дверями 16 октября 2012 года, провозглашает следующее решение, принятое в указанный выше день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на заявлении (№ 22429/05) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — «Конвенция») четырьмя украинскими гражданами, г-ном Михаилом Петровичем Ковалем, г-жой Анной Петровной Коваль, г-ном Дмитрием Михайловичем Бриком и г-жой Еленой Михайловной Дубовой (далее — «заявители»), 2 июня 2005 года.
2. Заявителей, которым была оказана юридическая помощь, представлял г-н А. Бущенко, адвокат, практикующий в Харькове. Украинское правительство (далее — «Правительство») представлял его уполномоченный, г-н Н. Кульчицкий.
3. Заявители утверждали, в частности, что первый, второй и третий заявители подверглись жестокому обращению, и что эффективное расследование их жалоб не было проведено, что первый и третий заявители были незаконно арестованы, и что сотрудники милиции незаконно проникли в квартиру заявителей и изъяли некоторые принадлежащие им предметы.
4. 11 мая 2010 года Председатель Пятой секции постановил уведомить Правительство об этой жалобе. Г-жа Юдкивська, избранный судья, занимающаяся делами в отношении Украины, не смогла принять участие в этом деле (Правило 28 Регламента Суда). Председатель Палаты принял решение назначить г-на Станислава Шевчука специальным судьей (Правило 29 §1 (b)).

ФАКТЫ

I. КОНКРЕТНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявители родились в 1944, 1955, 1977 и 1980 годах соответственно и проживают в городе Чернигов, Украина. Третий и четвертый заявители являются детьми первого и второго заявителей.

A. СОБЫТИЯ 14 АВГУСТА 2001 ГОДА И ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАССЛЕДОВАНИЕ

6. Утром 14 августа 2001 года два частных лица, Р. и О., знакомые третьего заявителя, пришли домой к заявителям и сказали, что третий заявитель должен вернуть им электродрель. Третий заявитель отсутствовал, но О. и Р. настаивали и пытались войти в квартиру. Первый заявитель достал газовый пистолет и попросил их уйти.
7. Р. пошел в отделение милиции и пожаловался, что первый заявитель угрожал ему оружием. Из имеющихся материалов можно также сделать вывод, что Р. и О. дали взятку милиционерам, чтобы те пошли и забрали дрель (см. пункт 31).
8. Около 7 часов вечера в тот же день эти же два лица, в сопровождении сотрудников милиции Г., Д. и Ф., посетили квартиру заявителей. Р. и О. снова попросили отдать им дрель и, когда первый заявитель попытался закрыть дверь, началась драка.
9. По словам первого заявителя, когда он открыл дверь, он был сбит с ног, но сумел вырваться и позвать на помощь. Его снова сбили с ног, и нападавшие попытались втолкнуть его в квартиру. Один из них сел на первого заявителя, прижал коленями его шею и ударил его по голове рукояткой пистолета. Третий заявитель попытался освободить своего отца, но на него надели наручники.
10. По словам второй заявительницы, возвращаясь с работы, она увидела, что «что-то происходит возле их квартиры и, что несколько человек избивают ее сына в коридоре квартиры». Она попыталась разнять третьего заявителя и нападавших. Один из нападавших (который, как выяснилось позже, был частным лицом О.) якобы ударил ее по голове и ногой в живот. Соседи заявителей услышали шум и вышли на лестницу. Сотрудники милиции попросили их позвонить в отделение милиции. Приехало еще несколько сотрудников милиции, и первый и третий заявители были доставлены в отделение милиции. По данным Правительства, они были доставлены туда «для дачи объяснений». Вторая заявительница сопровождала их, но ей не позволили остаться.
11. По прибытии в отделение милиции, первый и третий заявители были избиты восемью или десятью лицами. Их били по голове, в грудь, по ребрам и в живот, а также по голове пластиковой бутылкой, заполненной водой. Третьего заявителя били по ушам. По его словам, все это время он находился в наручниках. По утверждению заявителей, им угрожали, что им введут наркотики и посадят в камеру, где их изнасилуют другие заключенные. Первого заявителя заставили подписать документ о том, что он добровольно передал сотрудникам милиции газовый пистолет и электродрель.
12. Около 11 вечера первый заявитель был отвезен сотрудниками милиции С. и Т. домой, где он отдал им дрель и газовый пистолет. Дрель позже передали Р. Третий заявитель был освобожден в тот же вечер.
13. 15 и 16 августа 2001 года первый и второй заявители просили прокурора организовать их судебно-медицинское освидетельствование. В частности, вторая заявительница утверждала, что она «была избита бандитами, избившими ее мужа и сына». Она также отметила, что ее избил О.
14. 15 августа 2001 года первый заявитель прошел судебно-медицинскую экспертизу, которая пришла к выводу, что у него было сотрясение мозга, перелом ребра, синяки и ссадины на голове. Эти травмы являются телесными повреждениями средней тяжести и могли быть результатом падения первого заявителя на какие-либо предметы.
15. Первый заявитель находился в больнице с 16 августа по 7 сентября 2001 года.
16. 17 августа 2001 года второй и третий заявители были осмотрены судебно-медицинским экспертом, который обнаружил у третьего заявителя синяки на ушах и за ушами, синяк под глазом и синяки на груди. Они были классифицированы как легкие телесные повреждения. Вторая заявительница рассказала эксперту, что ее били по голове и ногами в живот. Она не обращалась за медицинской помощью в то время. Эксперт осмотрел вторую заявительницу и не обнаружил никаких видимых телесных повреждений. Второй заявительнице было рекомендовано проконсультироваться у нейрохирурга, а позже эксперт добавил, что «на 3 сентября 2001 года заключение нейрохирурга получено не было».
17. В период с 22 августа по 6 сентября 2001 года вторая заявительница проходила лечение в неврологическом отделении Черниговской областной больницы. У нее была диагностирована закрытая черепно-мозговая травма. Вторая заявительница рассказала врачам, что 14 августа 2001 года она получила удар в левый висок от неизвест¬ного лица.
18. 23 августа 2001 года управление милиции приняло решение не возбуждать уголовное дело в отношении первого заявителя за угрозу Р. газовым пистолетом. Было также установлено, что срок действия лицензии первого заявителя на хранение этого пистолета истек.
19. 24 августа 2001 года начальник Главного отдела уголовного розыска Черниговского городского отдела УМВД Украины в Черниговской области прекратил внутреннее расследование событий 14 августа 2001 года. Было установлено, что Р. пожаловался в милицию, что первый заявитель угрожал ему «предметом, похожим на пистолет, и предметом, похожим на меч». После этой жалобы сотрудники милиции пришли в квартиру первого заявителя. Когда они назвали себя и показали свои служебные удостоверения, первый и третий заявители начали драться и ругаться. Сотрудники милиции использовали приемы рукопашного боя и наручники.
20. 26 августа 2001 года первый заявитель подал жалобу прокурору города Чернигова, что он и его сын были незаконно арестованы и избиты, и что их имущество было незаконно изъято. В частности, первый заявитель утверждал, что около 7 вечера 14 августа 2001 года кто-то позвонил в их дверь. Когда первый заявитель открыл дверь, его сбили с ног, затащили в квартиру и угрожали пистолетом. Когда на шум вышли соседи и хотели позвонить в милицию, нападавшие заявили, что они сами являются милиционерами. Их сопровождали Р. и О., который стал бить вторую заявительницу руками и ногами. Первого и третьего заявителя избили, бросили в милицейскую машину, которая прибыла к тому времени, и доставили в отделение милиции. В отделении милиции первого заявителя снова избили и велели отдать имеющееся у него оружие. По словам первого заявителя, избиением «руководил» сотрудник милиции, который ранее ударил его рукояткой пистолета. Позже первый заявитель утверждал, что один из милиционеров, A., также «присоединился к пыткам». Пару часов спустя первый заявитель был доставлен домой, где, в присутствии двух свидетелей, он передал полиции газовый пистолет и электрическую дрель.
21. 31 августа 2001 года вторая и четвертая заявительницы подали аналогичные жалобы. В частности, вторая заявительница жаловалась, что О. ударил ее по голове и ногой в живот. Она также жаловалась, что ее сын был избит.
22. 6 сентября 2001 года третий заявитель подал жалобу в Черниговскую прокуратуру, что он был избит милицией. В неуказанный день он также заявил, что О. толкнул его мать и ударил ее ногой.
23. От участников событий были получены письменные объяснения. В частности, 11 сентября 2001 года О. заявил, что первый и третий заявители начали драку, третий заявитель разбил очки одного из милиционеров, а второй заявитель высказывал ругательства в его адрес. О. не упомянул, что он с кем-либо дрался.
24. 20 сентября 2001 года начальник Черниговского областного управления внутренних дел отдал распоряжение об увольнении сотрудников милиции Г., Д. и Ф. Было установлено, что: (I) конфликт между Р., О. и третьим заявителем имел гражданско-правовой характер, и Р. не был владельцем дрели; (II) сотрудники милиции Д. и Ф. подали рапорты о применении силы в отношении третьего заявителя, и, по результатам внутреннего расследования, их действия признаны законными. Г. не подал рапорт; (III) Д. Ф. и Г. не были «должным образом» вооружены при выезде для проверки жалобы Р. на угрожающее поведение с применением огнестрельного оружия. Был сделан вывод, что рассматриваемые события произошли из-за «недостатка дисциплины и правовых знаний». В результате, Д. Ф. и Г. должны были быть уволены за «личное неправильное поведение и неудовлетворительный профессиональный уровень». Сотрудники полиции Т. и С. получили предупреждение.
25. 20 сентября 2001 года было принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела. 31 октября 2001 года это решение было отменено прокурором города Чернигов.
26. 9 ноября 2001 года Черниговская городская прокуратура возбудила уголовное дело за злоупотребление властью, связанное с нанесением телесных повреждений первому и третьему заявителям.
27. С 15 по 28 декабря 2001 года вторая заявительница находилась в Черниговской областной больнице. Ей был поставлен диагноз «по¬следствия повторной травмы головы (последняя травма в августе 2001 года)». Медицинская справка, выданная в неизвестный день, гласила, что в августе 2001 года заявительница получила травму головы.
28. 29 декабря 2002 года Черниговская городская прокуратура прекратила уголовное дело за отсутствием состава преступления. Первый и третий заявители, а также Г. были допрошены. Последний показал, что первый заявитель открыл дверь и, вместе с третьим заявителем, попытался ударить сотрудников милиции и отобрать у Г. пистолет. Поэтому к заявителям была применена сила, и на третьего заявителя надели наручники. Другие сотрудники милиции подтвердили показания Г. Согласно этому решению, первый заявитель отказался от очной ставки с сотрудниками полиции. Было также отмечено, что у второй заявительницы не было видимых телесных по¬вреждений.
29. 15 января 2003 года решение от 29 декабря 2002 года было отменено, а дело направлено на дополнительное расследование, так как «не все необходимые следственные действия были предприняты».
30. 2 октября 2003 года это дело снова было прекращено в связи с отсутствием признаков преступления в действиях сотрудников милиции.
31. 22 декабря 2003 года решение от 2 октября 2003 года было отменено Черниговской областной прокуратурой, и дело было направлено на дополнительное расследование. Было отмечено, в частности, что Р. якобы заплатил Г. 300 украинских гривен в качестве «финансовой помощи для покрытия стоимости бензина», и что эта информация не была проверена.
32. 19 марта 2004 года уголовное дело вновь было прекращено. Следователь Черниговской городской прокуратуры выяснил, что электрическая дрель была совместной собственностью третьего заявителя, Р. и О. Поскольку третий заявитель отказался отдать дрель, а первый заявитель угрожал им пистолетом, Р. и О. пошли в отделение милиции и подали жалобу. По словам О., милиционеры показали первому заявителю документы, удостоверяющие их личности, но тот отказался впустить их, пытался отобрать у Г. пистолет и начал драку. Подошла вторая заявительница и начала кричать. На шум вышли соседи, и сотрудники милиции попросили их вызвать подкрепление. Все это происходило на лестничной клетке перед квартирой заявителей. Р., который, по словам О., оставался в машине, подтвердил показания О. Сотрудники милиции Г. , Д. и Ф. также подтвердили эту версию событий. Д. также утверждал, что первый заявитель упал с лестницы в отделении милиции. Сотрудники полиции М., Си., Гр., С. и Т. заявили, что заявителей никто не избивал. С. и Т. показали, что 14 августа 2001 года, по приказу Г., они поехали в квартиру первого заявителя, где он отдал им газовый пистолет и дрель. Они также сказали, что они видели, как первый заявитель упал с лестницы. Соседи заявителей показали, что они не видели начала драки, и не могут сказать, кто ее начал. Наконец, был сделан вывод, что первый и третий заявители были доставлены в отделение милиции, потому что они подозревались в незаконном хранении огнестрельного оружия.
33. 30 июня 2004 года Черниговская областная прокуратура отменила это решение, поскольку «обстоятельства дела не были расследованы надлежащим образом».
34. 30 ноября 2004 года Черниговская городская прокуратура снова прекратила уголовное дело. Это решение было идентично решению от 19 марта 2004 года, но содержало дополнительный пункт, в котором говорилось, что дальнейшее расследование не выявило никаких доказательств преступления.
35. 1 марта 2005 года Деснянский районный суд (Чернигов) отменил это решение и направил дело на дополнительное расследование. Суд установил, что следственные органы не выполнили решение прокурора от 22 декабря 2003 года. В частности, не были проверены правовые основания для проникновения сотрудников милиции в квартиру заявителей и изъятия дрели и газового пистолета. Кроме того, один из сотрудников милиции, Со., должен был быть допрошен, по¬скольку, по словам первого заявителя, он видел как его избивали.
36. 19 мая 2005 года расследование по делу заявителей было приостановлено. Было отмечено, в частности, что, хотя соседи заявителей видели драку между заявителями и сотрудниками милиции, никто из них не был свидетелем начала этой драки и не мог сказать, кто был ее инициатором и почему. Было также заявлено, что первый заявитель упал с лестницы в отделении милиции.
37. Впоследствии расследование было возобновлено. Со. Был допрошен и показал, что он не видел избиения заявителей.
38. В заключении от 14 июня 2005 года, подписанном начальником Управления Министерства внутренних дел Украины в Черниговской области, было отмечено, что сотрудники милиции Г. , Д. и Ф. не были уволены, так как приказ об увольнении был утерян.
39. 14 декабря 2009 года было принято решение о прекращении расследования в связи с «невозможностью выяснения личности преступника». Нет никаких свидетельств того, что по делу заявителей с того времени производились какие-либо процессуальные действия.

B. ДЕЛО О ДИФФАМАЦИИ В ОТНОШЕНИИ ПЕРВОГО ЗАЯВИТЕЛЯ

40. 27 сентября 2005 года первый заявитель дал интервью телекомпании. Он сказал, что он был избит сотрудниками милиции в отделении милиции и назвал милиционера А. «своим мучителем».
41. 19 октября 2005 года А. подал против первого заявителя и телекомпании иск о диффамации.
42. 30 декабря 2005 года Деснянский суд вынес решение против А. Он постановил, что имеется достаточно информации, чтобы подозревать, что первый заявитель действительно подвергся жестокому обращению, но его заявления являются оценочными суждениями, а не установленными фактами.
43. 14 марта 2006 года Черниговский областной апелляционный суд оставил в силе это решение.

C. ГРАЖДАНСКОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО В ОТНОШЕНИИ ВОЗВРАТА СОБСТВЕННОСТИ

44. В марте 2008 года третий заявитель подал в Деснянский суд иск против Р. и Черниговского городского отдела УМВД Украины в Черниговской области о возврате электродрели. Дрель в то время находилась у Р., ее совладельца. 10 ноября 2008 года суд отклонил этот иск, поскольку дрель была имуществом не только третьего заявителя, а совместной собственностью группы строительных рабочих. Третий заявитель и Р. ранее были членами этой группы. 6 февраля 2009 года Апелляционный суд оставил в силе это решение. 5 июня 2009 года Верховный суд Украины отклонил как необоснованное ходатайство третьего заявителя о подаче апелляции по вопросам права.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

A. УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС УКРАИНЫ ОТ 28 ДЕКАБРЯ 1960 ГОДА

45. Соответствующие положения Кодекса гласят:
Статья 106. Задержание органом дознания подозреваемого
в совершении преступления
«Орган дознания вправе задержать лицо, подозреваемое в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, только при наличии одного из следующих оснований:
1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения;
2) когда очевидцы, в том числе и потерпевшие, прямо укажут на данное лицо, как на совершившее преступление;
3) когда на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.
При наличии иных данных, дающих основания подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано лишь в том случае, если это лицо покушалось на побег или когда оно не имеет постоянного места жительства, или когда не установлена личность подозреваемого.
О каждом случае задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, орган дознания обязан составить протокол с указанием оснований, мотивов, дня, часа, года, месяца, места задержания, пояснений задержанного, времени составления протокола о разъяснении подозреваемому в порядке, предусмотренном частью второй статьи 21 настоящего Кодекса, права иметь свидание с защитником с момента задержания. Протокол задержания подписывается составившим его лицом и задержанным.
Копия протокола с перечнем прав и обязанностей немедленно вручается задержанному и направляется прокурору. По требованию прокурора ему также направляются материалы, послужившие основанием для задержания…
В течение семидесяти двух часов после задержания орган дознания:
1) освобождает задержанного — если не подтвердилось подозрение в совершении преступления, истек установленный законом срок задержания или задержание было осуществлено с нарушением требований, предусмотренных частями первой и второй настоящей статьи;
2) освобождает задержанного и избирает в отношении него меру пресечения, не связанную с содержанием под стражей;
3) доставляет задержанного к судье с представлением об избрании ему меры пресечения в виде заключения под стражу…
Задержание подозреваемого в совершении преступления не может продолжаться более семидесяти двух часов…»
46. Процедура обыска и изъятия изложена в главе 16 Уголовно-процессуального кодекса. В соответствии со статьей 178 Кодекса, изъятие производится по мотивированному решению следователя. При отсутствии срочности, изъятие производится в течение суток.

B. ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС УКРАИНЫ 2003 ГОДА

47. В соответствии со статьями 356–358 Кодекса, двое и более лиц могут совместно владеть собственностью. Они владеют равными долями этого имущества, если иное не установлено законом или их соглашением. Владельцы могут также определить порядок пользования имуществом.

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

48. Первый, второй и третий заявители жаловались, что они были избиты вечером 14 августа 2001 года, когда сотрудники милиции прибыли в их квартиру. Первый и третий заявители также жаловались, что они были избиты в отделении милиции, и что, с их точки зрения, это было равносильно пытке. Первый, второй и третий заявители также жаловались, что не было проведено эффективное расследование их жалобы в отношении этих событий, как того требует статья 3 Конвенции, которая гласит:
«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. ПРИЕМЛЕМОСТЬ

1. Жалобы первого и третьего заявителей

49. Правительство заявило, что жалобы первого и третьего заявителей в соответствии с основным аспектом статьи 3 Конвенции являются преждевременными, так как разбирательство на национальном уровне еще не закончено.
50. Заявители утверждали, что эти вопросы должны рассматриваться одновременно с существом их жалоб (см. Oleksiy Mykhaylovych Zakharkin v. Ukraine, № 1727/04, §§48–51, 24 June 2010).
51. Суд отмечает, что возражение Правительства тесно связано с существом жалобы первого и третьего заявителей на нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции. Поэтому Суд присоединяет возражение к существу жалобы заявителей.
52. Кроме того, Суд отмечает, что жалобы первого и третьего заявителей в соответствии со статьей 3 Конвенции не являются явно необоснованными по смыслу статьи 35 §3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что жалобы не является неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Поэтому они должны быть признаны приемлемыми.

2. Жалобы второй заявительницы

a) Аргументы сторон

53. Правительство отметило, что, по утверждению второй заявительницы, она была избита частным лицом О. Национальное законодательство не предусматривает, что в случае причинения легких телесных повреждений частным лицом уголовное дело возбуждается исключительно судом по жалобе потерпевшего (статья 27 Уголовно-процессуального кодекса). Поэтому, по мнению Правительства, вторая заявительница не исчерпала доступные эффективные средства правовой защиты, так как она не подала жалобу в национальный суд в соответствии с вышеуказанным положением. Правительство также указало, что, в соответствии с заключением судебно-медицинской экспертизы от 17 августа 2001 года, у второй заявительницы вообще не было телесных повреждений. Кроме того, Правительство утверждало, что нет никаких доказательств того, что пребывание второй заявительницы в больнице в период с 22 августа по 6 сентября 2001 года было обусловлено событиями 14 августа 2001 года.
54. Вторая заявительница возразила, что пять человек, в том числе трое милиционеров и двое гражданских лиц, напали на нее и ее семью. По ее мнению, тот факт, что именно О., частное лицо, нанес ей телесные повреждения, не освобождает государство от ответ¬ственности по статье 3 Конвенции. Вторая заявительница считает, что этот человек действовал при поддержке и помощи со стороны сотрудников милиции (см. Riera Blume and Others v. Spain, № 37680/97, ECHR 1999 VII). Вторая заявительница также отметила, что для того, чтобы утверждать, что ее дело является предметом частного обвинения, власти должны были установить, что нападение на нее не произошло в ходе милицейской операции, что оно не было организовано сотрудниками милиции и не поощрялось ими; также необходимо было бы выяснить роли всех участников и цель нападения. Вторая заявительница утверждала, что, поскольку участие представителей государ¬ства не может быть безусловно исключено, аргументы Правительства тесно связаны с существом ее жалобы.

b) Приемлемость жалобы второй заявительницы в соответствии с основным аспектом статьи 3 Конвенции

55. Суд сразу же отмечает, что, хотя судебно-медицинская экспертиза от 17 августа 2001 года не выявила у второй заявительницы никаких видимых телесных повреждений, пять дней спустя у второй заявительницы была диагностирована закрытая черепно-мозговая травма, и ей пришлось провести в больнице почти две недели. Таким образом, можно сделать вывод, что вторая заявительница подверглась жестокому обращению, которое достигло порога тяжести, достаточного, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции.
56. Кроме того, Суд отмечает, что обе стороны согласились, что вторая заявительница не подвергалась непосредственно жестокому обращению со стороны представителей государства. По словам второй заявительницы, она получила два удара от частного лица О. Однако О. пришел в квартиру второй заявительницы вместе с сотрудниками милиции и активно участвовал в драке. Учитывая, что сотрудники милиции, Р. и О. пришли в квартиру заявителей вместе, как одна группа, и сотрудники милиции не остановили О. и не помешали ему участвовать в драке, Суд отмечает, что жалоба второй заявительницы в соответствии с основным аспектом статьи 3 Конвенции не может быть отклонена как несовместимая ratione personae с положениями Конвенции по смыслу статьи 35 §3 (а).
57. Суд далее отмечает, что на жалобу второй заявительницы на жестокое обращение не было никакой определенной реакции после подачи этой жалобы национальным властям в августе 2001 года. Тем не менее, она подала жалобу в Европейский Суд только четыре года спустя. В этой связи Европейский Суд напоминает, что даже при продолжающейся ситуации может настать время, принимая во внимание цели принципа правовой определенности, закрепленного в правиле шестимесячного срока, и соображения практического и эффективного функционирования механизма Конвенции, когда ожидание становится неразумным, и заявителю следует обратиться в Страсбург (см., с соответствующими изменениями, Varnava and Others v. Turkey [GC], №№ 16064/90, 16065/90, 16066/90, 16068/90, 16069/90, 16070/90, 16071/90, 16072/90 и 16073/90, §161, ECHR 2009). Тем не менее, в обстоятельствах настоящего дела Суд считает, что вторую заявительницу нельзя упрекнуть в том, что она ждала слишком долго, прежде чем подать жалобу в Европейский Суд, поскольку, как представляется, ее жалоба тесно связана с жалобами других заявителей, и все жалобы совместно расследовались национальными органами (см. пункты 23 и 28).
58. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 §3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

c) Приемлемость жалобы второй заявительницы в соответствии с процессуальным аспектом статьи 3 Конвенции

59. Суд повторяет, что статья 3 Конвенции требует от властей провести эффективное официальное расследование жестокого обращения, даже если такое обращение применялось частными лицами (см. Ay v. Turkey, № 30951/96, §60, 22 March 2005, и M. C. v. Bulgaria, № 39272/98, §151, ECHR 2003 XII, и, недавно, Biser Kostov v. Bulgaria, № 32662/06, 10 January 2012). Государство-ответчик может организовывать систему уголовного преследования по собственному усмотрению, при условии, что она соответствует требованиям эффективного расследования, установленным прецедентным правом Суда в отношении процессуального аспекта статьи 3 Конвенции.
60. В данном случае вторая заявительница подала жалобу в прокуратуру, что она была избита частным лицом О., и эта жалоба не кажется явно необоснованной. Хотя 17 августа 2001 года (через три дня после инцидента) судебно-медицинский эксперт установил, что у заявительницы нет видимых телесных повреждений, пять дней спустя у заявительницы была диагностирована закрытая черепно-мозговая травма, и она была вынуждена лечь в больницу.
61. Кроме того, Суд отмечает, что нет никаких доказательств того, что жалоба второй заявительницы вызвала надлежащую реакцию национальных властей. В частности, второй заявительнице не сообщили, что она должна была подать жалобу не в прокуратуру, а в суд. Также нет свидетельств того, что телесные повреждения второй заявительницы были легкими, как утверждает Правительство. В связи с вышеизложенным, Суд не может прийти к выводу, что заявительница избрала неправильные национальные средства правовой защиты и должна была подать жалобу в национальный суд, как предложило Правительство. Поэтому он отклоняет возражение Правительства.
62. Суд отмечает, что жалоба второй заявительницы в соответствии с процессуальным аспектом статьи 3 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 §3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. СУЩЕСТВО ДЕЛА

1. Заявленное нарушение основного аспекта статьи 3 Конвенции

a) Первый и третий заявители

63. Заявители утверждали, что они получили серьезные травмы. У первого заявителя было сотрясение мозга, перелом ребра, ушибы и ссадины на голове. Третий заявитель получил несколько синяков. Они подтвердили, что все эти травмы были получены вследствие чрезмерного применения силы и дальнейшего избиения в отделении милиции.
64. Правительство повторило, что уголовное разбирательство в связи с жалобами первого и третьего заявителей еще не завершено. Поэтому они не представили никаких замечаний по существу жалобы заявителей, так как это было бы нарушением принципа независимости и беспристрастности следственных органов.
65. Суд отмечает, что на следующий день после событий первый заявитель был осмотрен судебно-медицинским экспертом, который сделал вывод, что у заявителя имеются телесные повреждения средней тяжести. На следующий день он был госпитализирован. Третий заявитель был обследован 17 августа 2001 года, и у него были зафиксированы легкие телесные повреждения. Суд считает, что эти телесные повреждения являются достаточно серьезными, чтобы подпадать под дейст¬вие статьи 3 Конвенции. Остается рассмотреть вопрос, должно ли государство нести ответственность по статье 3 за нанесение этих травм.
66. Суд отмечает, что нет никаких доказательств (и это не оспаривалось Правительством) того, что у первого и третьего заявителей были какие-либо травмы до визита сотрудников милиции. По утверждению первого и третьего заявителей, они получили телесные повреждения вследствие чрезмерного применения силы со стороны сотрудников милиции, а затем в отделении милиции.
67. Что касается применения силы во время задержания заявителей, Суд отмечает, что версии событий, представленные заявителями и должностными лицами, значительно различаются (см., например, пункты 9 и 32). Анализируя имеющиеся доказательства, Суд не может решить, какая из версий соответствует действительности. В частно¬сти, поскольку нет никаких свидетелей начала драки между заявителями и милиционерами (см. пункт 36), неясно, знали ли заявители, что к ним пришли сотрудники милиции, применили ли милиционеры силу в ответ на агрессивное поведение заявителей и/или их отказ удовлетворить законные требования, если таковые были, и если так, было ли такое применение силы пропорциональным (см., с соответ¬ствующими изменениями, Berliński v. Poland, №№ 27715/95 и 30209/96, §62, 20 June 2002).
68. Суд, однако, отмечает, что даже в вопросах, касающихся законного применения силы в ответ на сопротивление, представители государства должны разумно планировать свои действия, чтобы свести к минимуму возможные травмы (см. Fyodorov and Fyodorova v. Ukraine, № 39229/03, §65, 7 July 2011, с дальнейшими ссылками). Хотя сотрудники милиции, возможно, имели обоснованные подозрения, что первый заявитель опасен, так как он якобы угрожал Р. пистолетом (см., с соответствующими изменениями, R. L. and M.-J. D. v. France, № 44568/98, §70, 19 May 2004), Суд не упускает из виду тот факт, что после рассматриваемых событий был издан приказ об увольнении сотрудников милиции Г., Д. и Ф. за «личное неправильное поведение и неудовлетворительный профессиональный уровень» (см. пункт 24). В частности, создается впечатление, что, идя в квартиру потенциально опасного лица, возможно, имеющего огнестрельное оружие, сотрудники милиции не имели никакой четкой стратегии. Это привело к неблагоприятным последствиям.
69. Суд далее отмечает, что, несмотря на применение силы в отношении первого и третьего заявителей со стороны милиции во время их задержания, медицинское освидетельствование не было проведено сразу же после их доставки в отделение милиции (см. Sylenok and Tekhnoservis-Plus v. Ukraine, № 20988/02, §69, 9 December 2010, и Korobov v. Ukraine, № 39598/03, §70, 21 July 2011). Учитывая то, что местные власти не смогли установить точные обстоятельства, при которых первый и третий заявители получили телесные повреждения (довольно серьезные в случае первого заявителя), Суд считает возможным, что некоторые телесные повреждения были нанесены заявителям в отделении милиции.
70. В связи с вышеизложенным, а также анализируя обстоятельства дела в совокупности, Суд считает, что Правительство не установило, что применение силы в отношении первого и третьего заявителей было законным и абсолютно необходимым, и что причина получения телесных повреждений заявителями была иной, чем жестокое обращение во время содержания под стражей. Соответственно, Суд заключает, что первый и третий заявители подверглись бесчеловечному обращению в нарушение основного аспекта статьи 3 Конвенции (см. Sylenok and Tekhnoservis-Plus, упомянутое выше, §70).

b) Вторая заявительница

71. Вторая заявительница утверждала, что она получила закрытую черепно-мозговую травму, и ей пришлось лежать в больнице. По ее словам, тот факт, что ее травмы были вызваны событиями 14 августа 2001 года, подтверждается показаниями других свидетелей, в том числе ее сына.
72. Правительство утверждало, что утверждения второй заявительницы подтверждаются только ее собственными показаниями и противоречат показаниям О. и третьего заявителя, который показал, что О. лишь толкнул вторую заявительницу (см. пункт 22). Также, согласно заключению судебно-медицинского экспертизы от 17 августа 2001 года, у второй заявительницы не было видимых телесных по¬вреждений.
73. Суд повторяет, что обязательство Высоких Договаривающихся Сторон, в соответствии со статьей 1 Конвенции, гарантировать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, соблюдение прав и свобод, определенных в Конвенции, взятое в совокупности со статьей 3, требует от государства принимать меры, призванные обеспечить, чтобы лица, находящиеся в пределах их юрисдикции, не подвергались жестокому обращению, в том числе жестокому обращению со стороны част¬ных лиц (см. M.C. v. Bulgaria, упомянутое выше, §149). Эти меры должны обеспечивать эффективную защиту и включают разумные меры для предотвращения жестокого обращения, о котором власти знали или должны были знать (см., Z and Others v. the United Kingdom [GC], № 29392/95, §73, ECHR 2001 V). Сфера действия позитивного обязательства должна толковаться таким образом, чтобы оно не налагало на власти невозможное или несоразмерное бремя (см., с соответствующими изменениями, Keenan v. the United Kingdom, № 27229/95, §90, ECHR 2001 III). Кроме того, при проверке в соответ¬ствии со статьей 3 не требуется доказывать, что если бы не бездействие или неправильные действия государственного органа, жестокого обращения не было бы. Непринятия реально доступных мер с реальной перспективой изменения результата или смягчения вреда достаточно, чтобы повлечь за собой ответственность государства (E. and Others v. the United Kingdom, № 33218/96, §99, 26 November 2002).
74. В данном деле вторая заявительница утверждает, что ее бил по голове и ногами в живот О., частное лицо, в то время как она пыталась разнять его и своего сына, которые дрались в присутствии сотрудников милиции. О. отрицает эти обвинения.
75. Хотя, как следует из медицинских документов, представленных второй заявительницей, она получила несколько травм до 14 августа 2001 года (см. пункт 27), после рассматриваемых событий вторая заявительница обращалась за медицинской помощью и представляется, что ее травмы совпадают с описанием ей событий. Таким образом, Суд пришел к выводу, что она могла пострадать от применения силы со стороны О. 14 августа 2001 года.
76. В задачи Суда не входят рассуждения, почему О. посетил квартиру заявителей вместе с сотрудниками милиции. Хотя официальной целью сотрудников милиции визита была проверка жалобы Р., что первый заявитель угрожал ему пистолетом, и О., возможно, сопровождал их, чтобы показать, кто именно угрожал ему, также вероятно, что он приехал для того, чтобы забрать дрель, используя сотрудников милиции как «подкрепление», и, таким образом, группа была готова применить силу в случае, если заявители будут сопротивляться.
77. Суд уже отмечал, что неясно, какая из сторон начала драку. Однако даже если предположить, что сотрудники милиции, которые превосходили заявителей численно, реагировали на нападение, они, тем не менее, не помешали О. прибегнуть к насилию, учитывая, что они знали о предшествующем конфликте между О. и заявителями.
78. Учитывая, что национальные власти признали непрофессионализм сотрудников милиции (см. пункт 24), что О. действовал вместе с сотрудниками милиции, и они не отреагировали на насильственные действия с его стороны, Суд пришел к выводу, что представители государства несут ответственность за телесные повреждения, полученные второй заявительницей. Следовательно, имело место нарушение основного аспекта статьи 3 Конвенции в отношении второй заявительницы.

2. Заявленное нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции

a) Первый и третий заявители

79. Заявители настаивали на том, что расследование их жалоб было неэффективным.
80. Правительство утверждало, что расследование жалоб первого и третьего заявителей началось незамедлительно. Было проведено множество разнообразных следственных мероприятий, в том числе семьдесят девять допросов, семь судебно-медицинских экспертиз, четырнадцать очных ставок, три следственных эксперимента и так далее. Некоторые задержки в расследовании были вызваны отсут¬ствием третьего заявителя и свидетелей. Правительство, наконец, утверждало, что было бы преждевременно выражать какое-либо мнение об эффективности расследования, в то время, когда оно еще не завершено.
81. Суд повторяет, что если лицо подает обоснованную жалобу, что оно подверглось жестокому обращению со стороны государственных органов в нарушение статьи 3 Конвенции, это, в сочетании с общей обязанностью государства по статье 1 Конвенции, подразумевает требование провести эффективное официальное расследование. Как и в случае расследования в соответствии со статьей 2 Конвенции, такое расследование должно быть способным привести к установлению и наказанию виновных (см. Assenov and Othersv. Bulgaria, 28 October 1998, §102, Reports of Judgments and Decisions 1998 VIII, p. 3290, и Labita v. Italy [GC], № 26772/95, ECHR 2000 IV).
82. Суд отмечает, что в данном случае еще в августе 2001 года было установлено, что сотрудники милиции применили силу к первому и третьему заявителям. Тем не менее, восемь лет спустя, после многочисленных возвратов на доследование и приостановок, уголовное дело, возбужденное по жалобам заявителей, было вновь приостановлено в связи с «невозможностью выяснения личности преступника». Более того, расследование характеризовалось многочисленными недостатками, которые были подчеркнуты национальными властями (см. пункты 29, 31 и 35).
83. Суд также напоминает, что национальные судебные органы ни в коем случае не должны оставлять безнаказанным причинение физических или психических страданий. Это очень важно для поддержания веры общественности в принцип верховенства права, для защиты этого принципа, а также для предотвращения любых проявлений толерантности или поддержки противоправных действий со стороны властей (см. Okkalı v. Turkey, № 52067/99, §65, ECHR 2006 XII (выдержки)). В этом контексте Суд также отмечает, что даже решение об увольнении трех сотрудников милиции не было выполнено. Такая ситуация, по мнению Суда, доказывает, что правоохранительные органы могут практически безнаказанно применять пытки и жестокое обращение (см. Savin v. Ukraine, № 34725/08, §71, 16 February 2012).
84. Все вышеперечисленные элементы являются достаточными для того, чтобы Суд пришел к выводу, что имело место нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции в отношении первого и третьего заявителей. Соответственно, Суд отклоняет возражение Правительства (см. пункт 49).

b) Вторая заявительница

85. Вторая заявительница утверждала, что она оперативно подала жалобу в прокуратуру, приложив к жалобе выдержки из своей истории болезни, но никакого расследования в связи с этой жалобой так и не было начато.
86. Правительство заявило, что вторая заявительница не подавала жалобу в соответствующие органы, а также что ее жалобы в любом случае являются необоснованными.
87. Суд повторяет свои предыдущие выводы (см. пункты 60-61) и отмечает, что на жалобу второй заявительницы, что она была избита О., не было никакой явной реакции. Хотя некоторое расследование ее жалобы производилось (см. пункты 23 и 28), никакого решения в этом отношении принято не было.
88. При таких обстоятельствах, Суд пришел к выводу, что имело место нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции в отношении второй заявительницы.

II. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 §1 КОНВЕНЦИИ

89. Первый и третий заявители жаловались, что поскольку их арест был направлен на то, чтобы заставить их выполнить договорное обязательство (а именно вернуть электродрель), он является нарушением статьи 1 Протокола № 4.
Суд считает, что эта жалоба может интерпретироваться как жалоба в отношении оснований для ареста первого и третьего заявителей, и поэтому она должна рассматриваться в рамках статьи 5 §1 Конвенции, которая в части, применимой к настоящему делу, гласит:
«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом…»

A. ПРИЕМЛЕМОСТЬ

90. Правительство утверждало, что первый и третий заявители не исчерпали эффективные внутренние средства правовой защиты в отношении данной жалобы. Они могли подать жалобу в суд в связи с якобы незаконным лишением свободы в соответствии со статьей 55 Конституции Украины, в соответствии со статьей 248-1 Гражданского процессуального кодекса (до 1 сентября 2005 года) и в соответствии со статьей 2 Кодекса административного судопроизводства (после 1 сентября 2005 года). Правительство представило копии судебных решений по двум делам, когда за незаконный арест и содержание под стражей была назначена компенсация. Эти решения были основаны на предыдущих выводах национальных судов, что арест истцов и их последующее содержание под стражей были незаконными. Копии этих более ранних решений предоставлены не были.
91. В ответ заявители утверждали, что Правительство «не упомянуло никаких решений национальных судов, в которых национальные суды признали незаконность задержания» в соответствии с любым из положений, упомянутых Правительством. Заявители сослались на выводы Суда в деле Kaboulov v. Ukraine (№ 41015/04, §90, 19 November 2009):
«Правительство сослалось на статью 55 Конституции… Они заявили, что любые действия, предпринятые во время процедуры экстрадиции, могут быть обжалованы в национальных судах, в соответствии со статьей 55 Конституции. Они не представили никаких примеров соответствующих прецедентов национальных судов в доказатель¬ство своего утверждения».
92. Далее заявители утверждали, что они не могли подать в национальный суд жалобы в соответствии со статьей 2 Кодекса административного судопроизводства, так как он вступил в силу только в 2005 году, а его статья 99 устанавливает срок исковой давности, равный одному году со дня предполагаемого нарушения. Таким образом, заявители считают, что правильным способом установления факта незаконного задержания в их случае было возбуждение уголовного дела о незаконном задержании.
93. Суд отмечает, что судебные решения, предоставленные Правительством, касаются назначения компенсации за незаконное задержание милицией. Незаконность задержания была установлена в предыдущих судебных решениях, на которые ссылались суды в делах о компенсации. Суду не были предоставлены копии ранее принятых решений, и, следовательно, невозможно установить, в какой степени обстоятельства дела истцов по тем делам схожи с ситуацией заявителей, и была ли процедура, использованная истцами в этих двух делах, доступна также для заявителей.
94. Кроме того, Суд отмечает, что жалобы заявителей на нарушение уголовно-процессуального законодательства в связи с тем, что сотрудники милиции злоупотребили властью при задержании заявителей, не были необоснованными. В частности, по жалобам заявителей было возбуждено уголовное дело, и не было принято никакого окончательного решения об отклонении жалобы. Хотя нет никаких доказательств того, что заявители подали или собирались подать гражданский иск, эта возможность была бы им доступна, если бы сотрудникам милиции было предъявлено обвинение в совершении преступления (см. Kositsina v. Ukraine (dec.), № 35157/02, 15 January 2008).
95. Таким образом, Суд не считает, что заявителей можно упрекнуть в том, что они не использовали средство правовой защиты, которое, как утверждает Правительство, преследовало бы, по существу, ту же цель, что и использованные ими средства, и которое имело бы не большие шансы на успех (см. Iatridis v. Greece [GC], № 31107/96, §47, ECHR 1999-II, и, недавно, Mileva and Others v. Bulgaria, №№ 43449/02 и 21475/04, §§77 и 82, 25 November 2010).
96. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 §3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. СУЩЕСТВО ДЕЛА

97. Заявители утверждали, что единственной целью их ареста было заставить их вернуть электродрель, и, следовательно, на него не распространяются никакие из допустимых оснований для задержания по статье 5 §1 Конвенции.
98. Правительство вновь заявило, что расследование жалоб заявителей в этом отношении еще не завершено, и что заявители должны были подать жалобы в суд в соответствии с другой процедурой (см. пункт 90).
99. Суд отмечает, что статья 5 Конвенции гарантирует фундаментальное право на свободу и безопасность. Это право имеет первостепенное значение в «демократическом обществе» по смыслу Конвенции (см. De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium, 18 June 1971, §65, Series A, № 12, и Winterwerp v. the Netherlands, 24 October 1979, §37, Series A, № 33). Перечень исключений, изложенных в статье 5 §1, является исчерпывающим (см. Labita, упомянутое выше, §170, и Quinn v. France, 22 March 1995, §42, Series A, № 311), и только узкое толкование этих исключений соответствует цели этого положения, а именно: обеспечить, чтобы никто не был произвольно лишен свободы (см. Engel and Others v. the Netherlands, 8 June 1976, §58, Series A № 22, и Amuur v. France, 25 June 1996, §42, Reports 1996 III).
100. Суд отмечает, что в данном случае расследование жалоб первого и третьего заявителей, что они были незаконно арестованы и содержались под стражей в отделении милиции в течение нескольких часов, еще не завершено. Однако, учитывая, что это расследование длится уже более десяти лет, и что оно было приостановлено в течение последних двух лет, маловероятно, что после такого значительного периода времени оно, в конечном итоге, приведет к удовлетворительным результатам.
101. Суд далее отмечает, что в ходе этого расследования государственные органы выдвинули обоснованное подозрение в незаконном хранении огнестрельного оружия в качестве основания для ареста заявителей. Тем не менее, на момент ареста первого и третьего заявителей в этой связи не было заведено уголовное дело, и нет никаких доказательств того, что их содержание под стражей было надлежащим образом задокументировано.
102. Суд хотел бы отметить, что отсутствие протокола об аресте само по себе считается серьезным нарушением, поскольку, по убеждению Суда, незарегистрированное задержание лица является полным отрицанием принципиально важных гарантий статьи 5 Конвенции и представляет собой грубое нарушение этого положения. Отсутствие соответствующих записей по таким вопросам, как дата, время и место задержания, имя задержанного, причины задержания и фамилия лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с требованием законности и с самой целью статьи 5 Конвенции (см. Lopatin and Medvedskiy v. Ukraine, №№ 2278/03 и 6222/03, §84, 20 May 2010, с дальнейшими ссылками).
103. В отсутствие каких-либо записей об аресте первого и третьего заявителей, которые могли бы прояснить причины ареста и доказать его законность, Суд заключает, что этот арест был незаконным в нарушение статьи 5 §1 Конвенции.

III. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 8 КОНВЕНЦИИ

104. Заявители жаловались, что сотрудники милиции дважды незаконно проникли в их квартиру и не защитили их жилище от вмешательства со стороны третьих лиц. Они сослались на статью 8 Конвенции, которая в части, применимой к настоящему делу, гласит:
«1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случая, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

A. ПРИЕМЛЕМОСТЬ

105. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 §3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. СУЩЕСТВО ДЕЛА

106. Заявители утверждали, что их соседи видели, как сотрудники милиции проникли в их квартиру.
107. Правительство утверждало, что нет никаких доказательств того, что сотрудники милиции проникли в квартиру заявителей.
108. Суд отмечает, что, по утверждению заявителей, сотрудники милиции дважды незаконно проникли в их квартиру — во-первых, около 7 часов вечера 14 августа 2001 года и, во-вторых, несколько часов спустя, когда первый заявитель был доставлен домой сотрудниками милиции.
109. Что касается первого случая, Суд отмечает, что на основании имеющихся свидетельств он не может заключить, что сотрудники милиции проникли в квартиру заявителей, поскольку вскоре после того, как первый заявитель открыл дверь, на лестнице началась драка между первым и третьим заявителями и сотрудники милиции, а позже сотрудники милиции удалились.
110. Что касается возвращения сотрудников милиции в квартиру заявителей вместе с первым заявителем для того, чтобы взять дрель и газовый пистолет, Суд считает, что такие действия представляли собой вмешательство в право заявителей на уважение их жилища.
111. Суд отмечает, что в данном случае на основании имеющихся доказательств невозможно установить, каковы были правовые основания для изъятия этих предметов и, следовательно, для проникновения сотрудников милиции в квартиру заявителей, так как стороны не представили никакого решения по этому поводу. Даже если предположить, что изъятие газового пистолета имело целью предотвращение преступления или относилось к сбору доказательств, который регулируется Уголовно-процессуальным кодексом и может рассматриваться в качестве законной цели, никакого решения по этому поводу принято не было, ни до, ни после изъятия.
112. В любом случае, Суд повторяет, что, если государство считает необходимым прибегнуть к таким мерам, как обыск жилых помещений и изъятие в целях сбора доказательств преступления, он должен оценить, являлись ли причины, оправдывающие такие меры, уместными и достаточными, и был ли соблюден принцип пропорциональности. Суд также исследует вопрос о наличии в национальном законодательстве эффективных гарантий против злоупотреблений или произвольных действий, и проверит, как работали эти гарантии в конкретном деле. Элементы, которые следует принимать во внимание в этой связи, включают, в частности, порядок и обстоятельства, при которых был выдан ордер, в частности новые доказательства на тот момент, а также содержание и масштабы ордера, обращая особое внимание на гарантии, используемые для того, чтобы ограничить воздействие этой меры разумными пределами (см. Buck v. Germany, № 41604/98, §45, ECHR 2005 IV).
113. В связи с этим, и отмечая, что в отношении сотрудников милиции было возбуждено уголовное дело за возможное злоупотребление властью, а также то, что имелись другие обстоятельства, такие, как применение силы в отношении первого и третьего заявителей и их запугивание, Суд считает, что гарантии против злоупотреблений и произвольных действий не были доступны заявителям. Таким образом, Суд считает вмешательство в право заявителей на уважение их жилища несоразмерным преследуемой цели.
Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции в отношении всех четырех заявителей.

IV. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 1 ПРОТОКОЛА № 1 К КОНВЕНЦИИ

114. Первый и третий заявители также жаловались, что сотрудники милиции изъяли электродрель и газовый пистолет. Они сослались на статью 1 Протокола № 1, которая гласит:
«Каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества, кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля над использованием собственности в соответствии с интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов».

A. ПРИЕМЛЕМОСТЬ

1. Аргументы сторон

115. Правительство утверждало, что третий заявитель не подал жалобу по вопросам права на решение апелляционного суда от 6 февраля 2009 года, и, таким образом, не исчерпал эффективные внутренние средства правовой защиты в связи с его жалобой. Кроме того, Правительство утверждало, что газовый пистолет был возвращен первому заявителю, и он не подавал жалобу в соответствующие органы государственной власти.
116. Первый заявитель утверждает, что газовый пистолет был ему возвращен, однако он не мог пользоваться им в течение длительного времени. Он также утверждал, что единственным способом установить незаконность изъятия было возбуждение уголовного дела в отношении сотрудников милиции, что он и сделал.
117. Третий заявитель утверждал, что он обжаловал решение Черниговского областного апелляционного суда от 6 февраля 2009 года (см. пункт 43).

2. Изъятие газового пистолета

118. Суд отмечает, что первый заявитель жаловался на якобы незаконное изъятие пистолета, и уголовное дело по факту злоупотребления властью еще не завершено. Нет никаких доказательств того, что заявитель имел возможность подать успешный гражданский иск в то время, когда уголовное дело еще не было завершено.
119. Суд, однако, отмечает, что, хотя нет никаких решений, санкционирующих изъятие пистолета, представляется, что он был изъят потому, что лицензия заявителя на его хранение истекла. Кроме того, газовый пистолет был возвращен первому заявителю, и он не представил никаких доказательств, что этим изъятием ему был нанесен какой-либо ущерб. Таким образом, нет никаких признаков того, что этот контроль над использованием собственности первого заявителя каким-либо образом нарушил статью 1 Протокола № 1 к Конвенции.
120. Суд считает, что эта жалоба должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии со статьей 35 §§3 (а) и 4 Конвенции.

3. Изъятие электрической дрели

121. Что касается изъятия электродрели, Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 §3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд считает, что, хотя дрель не была собственностью исключительно третьего заявителя и ее денежная стоимость неизвестна, спор о ее хранении спровоцировал события, которые привели к серьезным нарушениям положений Конвенции. Таким образом, Суд не может сделать вывод, что ее изъятие не нанесло существенного вреда третьему заявителю (статья 35 §3 (b)).
122. Суд далее отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. СУЩЕСТВО ДЕЛА

123. Третий заявитель утверждал, что его отца вынудили вернуть дрель, и что сотрудники милиции не имели правовых оснований для изъятия дрели независимо от того, владел он ею законно или нет. Таким образом, вмешательство в его право на пользование его собственностью не было оправданным.
124. Правительство отметило, что заявители добровольно вернули дрель. Кроме того, суды позднее отклонили требования третьего заявителя о возврате дрели.
125. Суд напоминает, что первое и самое важное требование статьи 1 Протокола № 1 состоит в том, что любое вмешательство со стороны государственной власти в беспрепятственное пользование имуществом должно быть законным (см. Iatridis v. Greece [GC], упомянутое выше, §58). Требование законности, по смыслу Конвенции, требует соблюдения соответствующих положений национального законодательства и совместимости с принципом верховенства права, который включает в себя свободу от произвола (см. Hentrich v. France, judgment of 22 September 1994, Series A, № 296-A, §42 и Kushoglu v. Bulgaria, № 48191/99, §§49–62, 10 May 2007).
126. Суд отмечает, что в данном случае сотрудники милиции проникли в жилище заявителей и в присутствии двух понятых изъяли электрическую дрель, которая была в совместной собственности третьего заявителя и его бывших коллег. Предшествующие события показывают, что заявители не отдали дрель добровольно, а сделали это после запугивания со стороны сотрудников милиции.
127. Хотя третий заявитель не являлся единственным владельцем дрели, в отсутствие какого-либо решения гражданского суда по этому вопросу неясно, каковы были правовые основания для ее изъятия.
128. Принимая во внимание вышеизложенные выводы в соответствии со статьей 8 Конвенции и выводы национальных властей, что сотрудники милиции действовали за пределами своей компетенции, поскольку конфликт между Р., О. и третьим заявителем носил гражданско-правовой характер (см. пункт 24), а также при отсутствии каких-либо решений, санкционирующих изъятие, Суд считает, что оно было незаконным.
129. Таким образом, Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции.

V. ДРУГИЕ ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

130. Наконец, первый и третий заявители жаловались на нарушение статьи 18 Конвенции в совокупности со статьями 3, 5 и 8 Конвенции, и статьи 1 Протокола № 1.
131. Суд, внимательно рассмотрев остальные доводы заявителей в свете всех имеющихся в его распоряжении материалов, считает, что, в той мере, в какой обжалуемые вопросы находятся в пределах его компетенции, они не содержат признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции.
132. Следовательно, эта часть жалобы должна быть объявлена неприемлемой как явно необоснованная, в соответствии со статьей 35 §§3 (а) и 4 Конвенции.

VI. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

133. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. УЩЕРБ

134. Первый, второй, третий и четвертый заявители потребовали выплатить им 25 000 евро, 10 000 евро, 25 000 евро и 8000 евро соответственно в качестве компенсации нематериального вреда, а также 5197,14 гривен в качестве компенсации материального вреда — 2761,33 гривен медицинских расходов, понесенных первым заявителем в 2001–2007 годах с учетом индекса инфляции за соответствующие годы.
135. Правительство утверждает, что права второй заявительницы в соответствии со статьей 3 Конвенции и права первого и третьего заявителей в соответствии со статьей 1 Протокола № 1 нарушены не были, поэтому эти требования должны быть отклонены. В отношении остальной части требований заявителей о справедливой компенсации, Правительство утверждает, что эти требования являются преждевременными, так как расследование на национальном уровне еще не завершено, и вопрос о компенсации может быть решен в рамках национального судебного разбирательства.
136. Суд считает, что заявителям был нанесен нематериальный вред, и, принимая решение на справедливой основе, присуждает им в этом отношении: 12 000 евро первому заявителю, 6000 евро второму заявителю и 12 000 евро третьему заявителю.
137. Кроме того, Суд считает, что признание нарушения статьи 8 Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией вреда, понесенного четвертой заявительницей.
138. В отношении нанесенного нематериального вреда, Суд присуждает первому заявителю 284 евро.

B. РАСХОДЫ И ИЗДЕРЖКИ

139. Заявители также потребовали выплатить им 6860 евро в качестве компенсации издержек и расходов, связанных с их юридическим представительством.
140. Правительство считает, что расходы, указанные заявителями, не были разумными.
141. В соответствии с прецедентным правом Суда, заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в том случае, если будет доказано, что они были действительно понесены и были разумными. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и упомянутые выше критерии, а также тот факт, что заявители получили юридическую помощь, Суд считает разумным присудить заявителю 4500 евро в качестве компенсации расходов при разбирательстве в Суде.

C. ПЕНЯ

142. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка, к которой следует добавить три процентных пункта.

На основании этого Суд единогласно

1. Объявляет единогласно жалобы первого, второго и третьего заявителей по статье 3 Конвенции, жалобы первого и третьего заявителей по статье 5 Конвенции, и жалобу третьего заявителя на нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции приемлемыми;
2. Объявляет большинством голосов жалобу заявителей по статье 8 Конвенции приемлемой;
3. Объявляет единогласно остальную часть жалобы неприемлемой;
4. Постановляет единогласно, что имело место нарушение основного аспекта статьи 3 Конвенции в отношении первого, второго и третьего заявителей;
5. Постановляет единогласно, что имело место нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции в отношении первого, второго и третьего заявителей;
6. Постановляет единогласно, что имело место нарушение статьи 5 §1 Конвенции в отношении первого и третьего заявителей;
7. Постановляет шестью голосами против одного, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;
8. Постановляет единогласно, что имело место нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции в отношении третьего заявителя;
9. Постановляет единогласно:
a) государство-ответчик должно выплатить заявителям, в течение трех месяцев с даты, когда судебное решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 §2 Конвенции, следующие суммы, в переводе в национальную валюту государ¬ства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:
i) г-ну Михаилу Петровичу Ковалю — 284 (двести восемьдесят четыре) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации материального вреда;
ii) г-ну Михаилу Петровичу Ковалю — 12 000 (двенадцать тысяч) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда;
iii) г-же Анне Петровне Коваль — 6000 (шесть тысяч) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда;
iv) г-ну Дмитрию Михайловичу Брику — 12 000 (двенадцать тысяч) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда;
v) 4500 (четыре тысячи пятьсот) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации расходов и издержек;
b) с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка в этот период, плюс три процентных пункта;
10. Постановляет единогласно, что признание нарушения статьи 8 Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией любого нематериального вреда, понесенного четвертой заявительницей;
11. Отклоняет единогласно оставшуюся часть требований заявителей в отношении компенсации.
Составлено на английском языке и зарегистрировано в письменном виде 15 ноября 2012 года, в соответствии с Правилом 77 §§2 и 3 Регламента Суда.

Д. Шпильманн
К. Вестердик

председатель
секретарь

 

В соответствии со статьей 45 §2 Конвенции и правилом 74 §2 Регламента Суда, к настоящему решению прилагается несовпадающее мнение судьи Пола Лемменса.

НЕСОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ЛЕММЕНСА

Я согласен с моими коллегами по основным аспектам этого дела. Однако я не согласен с ними в вопросе о заявленном нарушении статьи 8 Конвенции.
Заявители жаловались на вмешательство в их право на уважение к их жилищу в двух случаях. Большинство решило, что эта жалоба является приемлемой и обоснованной в части, связанной со вторым инцидентом.
Я считаю, что все жалобы на основании статьи 8 должны были быть признаны неприемлемыми.
Что касается первого заявленного вмешательства, около 7 вечера 14 августа 2001 года, большинство справедливо постановило, что нет достаточных доказательств того, что сотрудники милиции Г. , Д. и Ф. действительно проникли в квартиру (§109). Я согласен с этим выводом, и добавлю, что, в отсутствие каких-либо доказательств вмешательства, жалоба в этой части является неприемлемой.
Что касается второго заявленного вмешательства, около 11 часов вечера 14 августа 2001 года со стороны сотрудников милиции С. и Т., большинство посчитало, что возвращение этих сотрудников милиции в квартиру заявителей вместе с первым заявителем с целью изъятия дрели и газового пистолета представляет собой вмешательство в право заявителей на уважение их жилища (§110). Именно в этом моменте я не согласен с большинством. Сотрудники милиции пришли «изъять» дрель и газовый пистолет, но они не обыскивали квартиру. Действительно, они угрожали произвести обыск в квартире, если первый заявитель не отдаст эти два предмета, но, по-моему, этого недостаточно для того, чтобы сделать вывод, что имело место фактиче¬ское вмешательство в право заявителей на уважение их жилища. Я не вижу никаких достаточно убедительных оснований для вывода, что сотрудники милиции проникли в квартиру заявителей или что они любым другим образом вмешивались в право на неприкосновенность жилища. Поскольку, на мой взгляд, нет достаточных оснований считать, что вмешательство имело место, я объявил бы эту часть жалобы также неприемлемой, и заключил бы a fortiori, что нарушения статьи 8 Конвенции не было.