| Дата: | 22.10.2015 |
| Країна: | Украина |
| Судовий орган: | Европейский суд по правам человека |
| Номер справи: | 4725/13 |
| Джерело: | echr.coe.int |
| Коротко: | Нарушение статьи 3 Конвенции: защита от жестокого обращения |
Зміст
© Перевод Харьковской правозащитной группы
Официальное цитирование – Lunev v. Ukraine, no. 4725/13, § …, 22 October 2015
ПЯТАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО ЛУНЕВА ПРОТИВ УКРАИНЫ
(Заявление № 4725/13)
РЕШЕНИЕ
СТРАСБУРГ
22 октября 2015 года
Это решение станет окончательным при условиях, изложенных в Статье 44 § 2 Конвенции. Оно может быть отредактировано.
По делу Лунева против Украины,
Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая палатой в составе:
Josep Casadevall, Председатель,
Ganna Yudkivska,
Vincent A. De Gaetano,
André Potocki,
Helena Jäderblom,
Aleš Pejchal,
Síofra O’Leary, судьи,
и Claudia Westerdiek, секретарь секции,
Рассмотрев дело в закрытом заседании 29 сентября 2015 года,
Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:
ПРОЦЕДУРА
1. Данное дело основано на заявлении (№ 4725/13) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины, г-ном Андреем Владимировичем Луневым (далее – «заявитель») 17 января 2013 года.
2. Заявителя, которому была предоставлена оплата правовой помощи, представляли г-жа О.Г. Семенюк, адвокат, практикующий в Брянке, Украина, и г-жа Я.В. Заикина, адвокат, практикующий в Харькове, Украина. Украинское правительство (далее – «Правительство») представляли его уполномоченные, в последнее время – г-н Б. Бабин, Министерство юстиции Украины.
3. Заявитель утверждал, что ему не была предоставлена необходимая медицинская помощь в заключении, что он подвергся жестокому обращению, направленному на то, чтобы он отказался от подачи жалобы в Суд, и что власти не провели эффективное расследование его жалобы на жестокое обращение.
4. 3 июня 2013 года Правительство было уведомлено об этом заявлении.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Заявитель родился в 1977 году. По последним имеющимся данным, в июне 2013 года заявитель был помещен, по решению суда, под домашний арест в городе Брянка, Украина. Заявитель не сообщил Суду о своем нынешнем местонахождении.
A. Медицинская помощь в заключении
6. В январе 2012 года заявитель был арестован по подозрению в торговле наркотиками.
7. 30 января 2012 года заявитель был помещен в Старобельский следственный изолятор (далее – «СИЗО»). По прибытии в СИЗО заявитель был осмотрен терапевтом, психиатром, стоматологом, фтизиатром и дерматологом. По данным Правительства, у заявителя был диагностирован вирус иммунодефицита человека (ВИЧ), клиническая стадия 3, хронический бронхит, токсическая энцефалопатия и невропатия, вызванные длительным приемом наркотиков, а также остаточные изменения после туберкулеза. В то время вес заявителя составлял 55 кг при росте 1,78 метра.
8. По данным Правительства, 1 февраля 2012 года заявителю было предложено провести подсчет клеток CD4+, но он отказался. Материалы дела содержат письменную справку от 7 февраля 2012 года, которая подтверждает, что заявитель отказался от «анализа крови». Справка подписана сотрудником медицинской части СИЗО.
9. По данным Правительства, 30 января 2012 года и 8 января 2013 года заявитель, находящийся в СИЗО, не обращался за медицинской помощью. Тем не менее, из медицинской карты заявителя следует, что в сентябре 2012 года он был осмотрен врачом-фтизиатром и прошел рентгенографическое обследование. Согласно медицинским записям, представленным Правительством, в ноябре 2012 года, во время непродолжительного пребывания в другом изоляторе временного содержания, заявитель болел бронхитом и жаловался на боли в почках.
10. 8 января 2013 года, после жалоб заявителя на кашель и лихорадку, ему был поставлен диагноз хронический бронхит и назначено лечение.
11. 9 января 2013 года заявитель был найден в своей камере без сознания.
12. В тот же день глава СИЗО попросил Брянкинский местный суд ускорить разбирательство по делу заявителя или освободить его под подписку о невыезде, поскольку заявитель нуждался в срочной медицинской помощи в специализированном стационаре.
13. 10 января 2013 года вышеупомянутый суд решил, что заявитель должен оставаться в предварительном заключении, но должен быть переведен в специализированный тюремный стационар или в гражданскую больницу.
14. Согласно медицинской справке, с 9 по 11 января 2013 года заявитель находился в больнице. Ему был поставлен диагноз острый серозный менингоэнцефалит. Было отмечено, что заявитель находится «в сопорозном состоянии».
15. 11 января 2013 года заявитель был возвращен в СИЗО, где он находился в медицинской части до 15 февраля 2013 года. В течение этого периода заявителя как минимум один раз отправляли в Алчевский изолятор временного содержания (Алчевский ИВС).
16. 17 января 2013 года заявитель попросил, в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, предложить Правительству-ответчику поместить его в больницу. Было отмечено, что заявитель нуждается в дополнительном обследовании, в частности, у психиатра, для назначения ему антиретровирусной терапии (АРТ), определения стадии его туберкулеза для назначения соответствующего лечения, а также для предоставления ему надлежащей медицинской помощи в связи с эпилепсией, которой якобы страдал заявитель.
17. По утверждению адвоката заявителя, г-жи Семенюк, в конце января 2013 года ей позвонил неизвестный мужчина, который представился сотрудником прокуратуры. Этот мужчина хотел узнать, действительно ли г-жа Семенюк представляет заявителя, и подал ли заявитель жалобу в Европейский Суд по правам человека. Г-жа Семенюк ответила положительно на оба вопроса.
18. 4 февраля 2013 года Брянкинское территориальное медицинское объединение сообщило адвокату заявителя, что с 11 октября 2010 года заявитель проходил регулярные медицинские осмотры в организации «Доверие», работающей на базе Центральной городской поликлиники Брянки. У него были диагностированы ВИЧ (клиническая стадия 2), хронический бронхит и токсическая энцефалопатия. 27 октября 2010 года количество клеток CD4+ у заявителя было 374 (18,7%). Заявитель отказался от лечения, несмотря на ухудшение его состояния. В 2011 году у него был диагностирован ВИЧ (клиническая стадия 3). Заявитель не получал АРТ, так как он отказался пройти соответствующее обследование. 8 февраля 2013 года эта же информация была представлена в СИЗО.
19. Правительство утверждало, что с 11 января по 15 февраля 2013 года заявитель проходил лечение по поводу острого серозного менингоэнцефалита. Кроме того, 5 февраля 2013 года он прошел рентгенографию и был осмотрен фтизиатром. По итогам этих обследований, у заявителя были диагностированы остаточные изменения в правом легком после туберкулеза, от которого он уже выздоровел. В лечении туберкулеза не было никакой необходимости.
20. 6 февраля 2013 года заявитель был осмотрен невропатологом. Ему был поставлен диагноз ВИЧ (клиническая стадия 3) и токсическая энцефалопатия.
21. 19 февраля 2013 года Брянкинский местный суд приговорил заявителя к шести с половиной годам лишения свободы за торговлю наркотиками.
22. 26 февраля 2013 года был проведен подсчет клеток CD4+ у заявителя с результатом 119 клеток (13,1%).
23. В письме от 7 марта 2013 года Правительство сообщило Суду, что в госпитализации заявителя нет необходимости.
24. 12 марта 2013 года заявитель был осмотрен врачом-инфекционистом, и у него был диагностирован ВИЧ (клинический этап 3), хронический бронхит, остаточные изменения после туберкулеза и токсическая энцефалопатия. Заявителю была рекомендована АРТ. 14 марта 2013 года Луганский областной департамент по вопросам исполнения наказаний разрешил перевести заявителя в больницу при Луганском следственном изоляторе № 17.
25. Заявитель находился в этой больнице с 20 по 25 марта 2013 года. Помимо упомянутых выше диагнозов, у заявителя была выявлена потеря более 10% веса и хронический гепатит С. Заявитель прошел полный анализ крови, биохимический анализ крови, анализы мокроты и мочи, рентгенографическое обследование и УЗИ. Заявителю были прописаны лекарства. Кроме того, ему было рекомендовано пройти подсчет CD4+ клеток перед выпиской.
26. 22 марта 2013 года Суд отказался удовлетворить ходатайство заявителя в соответствии с правилом 39 Регламента Суда.
27. Заявитель также находился в больнице при Луганском СИЗО с 29 марта по 5 апреля и с 12 апреля по 12 мая 2013 года. 3 апреля 2013 года был проведен подсчет клеток CD4+ с результатом 13,5%, или 519 клеток. 16 апреля 2013 года заявителю была назначена АРТ.
28. 24 мая 2013 года Луганский областной апелляционный суд отменил решение от 19 февраля 2013 года по уголовному делу в отношении заявителя и направил дело на новое судебное рассмотрение.
29. В неуказанный день адвокат заявителя обратилась в местный суд с ходатайством об освобождении заявителя, заявив, что с 20 января 2012 года по 9 января 2013 года заявитель не получал никакой медицинской помощи. После 9 января 2013 года заявитель находился в больнице в течение некоторого времени, но в настоящее время он не получает стационарного лечения.
30. 19 июня 2013 года Брянкинский городской суд освободил заявителя и поместил его под домашний арест. Суд отметил, что в материалах дела содержится достаточно доказательств для того чтобы удовлетворить запрос адвоката заявителя. Кроме того, суд отметил, что заявитель нуждается в лечении, которое он не может получить в заключении.
B. Заявленное жестокое обращение и последующее расследование
31. 25 января 2013 года заявитель был помещен в Алчевский ИВС на период рассмотрения его дела в суде.
32. В 9 часов утра 30 января 2013 года к заявителю была вызвана скорая помощь по причине острой боли в печени. Врачи осмотрели заявителя и порекомендовали ему обследование у гастроэнтеролога. Затем заявитель был доставлен в Центральную городскую больницу Брянка и вернулся в ИВС около 4 часов вечера.
33. По словам заявителя, около 17:25 он был избит в ИВС двумя сотрудниками милиции, предположительно из областного управления милиции. Они велели ему написать, что в СИЗО ему была предоставлена необходимая медицинская помощь. Один из милиционеров шесть или семь раз ударил заявителя по печени, а другой четыре раза ударил его по почкам. После этого заявитель написал требуемое заявление.
34. 31 января 2013 года адвокат заявителя С. подала жалобу по этому поводу в судебном заседании. К заявителю была вызвана скорая помощь, и ему был поставлен диагноз «возможная тупая травма живота». Он был доставлен в больницу и осмотрен хирургом. Последний отметил, что заявитель жаловался на боли в верхней части живота и слабость, но при осмотре живот заявителя был «мягким и безболезненным». Врач пришел к выводу, что «острая хирургическая патология» отсутствует, и заявитель может содержаться в заключении в ИВС.
35. В тот же день заявитель и его адвокат пожаловались на избиение в прокуратуру. Заявитель утверждал, что 30 января 2013 года в 17:25 вечера неизвестные сотрудники милиции посетили его в ИВС. Он подвергся физическому и психологическому давлению и был вынужден отозвать свое заявление об отсутствии надлежащей медицинской помощи. Его также заставили признаться в преступлении, в котором он обвинялся.
36. В ходе расследования заявитель дополнительно утверждал, что 30 января 2013 года в 17:20 вечера два неизвестных сотрудника милиции допросили его в ИВС. Когда он отказался написать, что у него нет никаких жалоб относительно лечения в СИЗО, милиционеры несколько раз ударили его в живот и по почкам. После этого заявитель написал, что в СИЗО ему была предоставлена надлежащая медицинская помощь, что он не имеет никаких жалоб, и что на него не оказывалось никакого психологического или физического давления. Сотрудники милиции приняли его письменное заявление, после чего его отвели в душ, а затем обратно в камеру.
37. 14 февраля 2013 года судебно-медицинский эксперт, изучив медицинское заключение хирурга от 31 января 2013 года и показания этого же хирурга, данные в ходе расследования, пришел к выводу, что «на момент осмотра хирургом 31 января 2013 года у заявителя не было никаких телесных повреждений».
38. 25 февраля 2013 года Алчевская городская прокуратура прекратила производство за отсутствием доказательств преступления. Сотрудники милиции и другие лица, находившиеся в ИВС 30 января 2013 года, дали подробное описание того, что случилось в тот день, и показали, что заявителя никто не избивал. В частности, около 4 часов вечера заявитель попросил выдать ему другую подушку. Заявителя отвели в комнату, где хранились постельные принадлежности. Заявитель провел там около 15-20 минут, но подушку так и не выбрал. Затем его повели в комнату, где хранились личные вещи, потому что он хотел взять что-то из своей сумки. После этого заявитель захотел принять душ, но ему сказали, что горячей воды нет. Так как он пожелал проверить это самостоятельно, охранник ИВС сопроводил его в душевую. Затем заявитель был помещен обратно в камеру. Хирург, который осматривал заявителя 31 января 2013 года, утверждал, что заявитель был доставлен к нему для проведения проверки, можно ли содержать заявителя в ИВС. У заявителя не было никаких телесных повреждений. Прокурор также ссылался на заключение судебно-медицинской экспертизы об отсутствии у заявителя телесных повреждений.
39. Заявитель обжаловал это решение в суде. 26 марта 2013 года Алчевский городской суд отменил это решение. Суд допросил заявителя и его сокамерника К., и установил, что расследование не было тщательным, так как сокамерники заявителя не были допрошены.
40. 24 апреля 2013 года станция скорой помощи сообщила Брянкинской прокуратуре, что 31 января 2013 года заявитель был обследован, и у него была диагностирована «тупая травма живота». Заявитель жаловался, что он был избит в заключении. Он был доставлен в больницу для подтверждения диагноза.
41. 25 апреля 2013 года производство по делу было прекращено за отсутствием доказательств преступления. К данным ранее показаниям добавились также другие доказательства.
42. В частности, в ходе расследования сокамерник заявителя К. показал, что 30 января 2013 года заявителя увели из камеры, и он отсутствовал около 40-60 минут. По возвращении заявитель рассказал К., что двое неизвестных сотрудников милиции заставили его отказаться от лечения в СИЗО. Когда заявитель отказался сделать это, его избили. После этого заявитель согласился написать, что он не нуждается в медицинской помощи. По словам К., у заявителя была красная щека и скула, а также опухшая печень. Сотрудник милиции, который привел заявителя обратно в камеру, якобы сказал, что одним из милиционеров был некий Со. из Перевальской исправительной колонии № 15.
43. Другой сокамерник заявителя показал, что, когда он прибыл в ИВС, он увидел заявителя, лежащего на кровати. Заявитель сказал ему, что сотрудники милиции избили его, чтобы заставить дать признательные показания. Сокамерник заявителя П. показал, что он спал и ничего не знал, а другой сокамерник заявителя, Б., вообще отказался давать показания. Сотрудник милиции Со. также был допрошен и показал, что 30 января 2013 года он находился на своем рабочем месте. Было также отмечено, что система видеонаблюдения в ИВС не работала с 26 января по 4 февраля 2013 года.
44. 3 июня 2013 года Алчевская городская прокуратура отменила решение от 25 апреля 2013 года. Было отмечено, без каких-либо дальнейших деталей, что «решение о прекращении уголовного дела было преждевременным и необоснованным, и ряд процедурных мер не был принят».
45. 27 июня 2013 года уголовное дело было снова прекращено за отсутствием доказательств преступления.
46. 4 ноября 2013 года Алчевский городской суд отменил решение от 27 июня 2013 года. Суд установил, что после 3 июня 2013 года следователь не рассматривал должным образом жалобы адвоката заявителя. Также не было установлено, почему нельзя было провести очную ставку между заявителем и сотрудником милиции Со.
47. Стороны не представили никакой дополнительной информации об этом разбирательстве.
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И МАТЕРИАЛЫ
48. Соответствующее национальное и международное законодательство и материалы можно найти в решении по делу Sergey Antonov v. Ukraine (no. 40512/13, §§ 40-53 and 55-56, 22 October 2015).
ПРАВО
I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ
49. Заявитель жаловался, что в заключении ему не была предоставлена надлежащая медицинская помощь, и что состояние его здоровья было несовместимо с содержанием под стражей.
50. Заявитель также жаловался, что 30 января 2013 года он подвергся жестокому обращению, и что эффективное расследование этих событий не было проведено.
51. В отношении вышеуказанных жалоб заявитель ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:
«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».
A. Неоказание надлежащей медицинской помощи в заключении
1. Приемлемость
52. Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал доступные эффективные средства правовой защиты в отношении своих жалоб на отсутствие надлежащей медицинской помощи. В частности, заявитель должен был подать жалобу в прокуратуру, и он не смог доказать, что это средство правовой защиты было бы неэффективным.
53. Заявитель утверждал, что, в соответствии с прецедентным правом Суда, такая жалоба не может считаться эффективным и доступным средством правовой защиты для целей статьи 35 § 1 Конвенции (см. Koval v. Ukraine (dec.), no. 65550/01, 30 March 2004, и Yakovenko v. Ukraine, no. 15825/06, §§ 74-78, 25 October 2007), поэтому жалоба заявителя на отсутствие надлежащей медицинской помощи должна быть признана приемлемой.
54. Суд отмечает, что он уже отклонял аналогичные возражения в отношении неисчерпания, признав средство правовой защиты, упомянутое Правительством, неэффективным на том основании, что Правительство не продемонстрировало, что использование таких процедур могло привести к улучшению условий содержания заявителей под стражей (см. Melnik v. Ukraine, no. 72286/01, §§ 69, 28 March 2006; и, недавно, Buglov v. Ukraine, no. 28825/02, § 74, 10 July 2014), и не видит никаких причин прийти к другому выводу в настоящем деле. Поэтому Суд считает, что эта жалоба не может быть отклонена на основании неисчерпания внутренних средств правовой защиты.
55. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.
2. Существо дела
(a) Аргументы сторон
(i) Заявитель
56. Заявитель утверждал, что он не отказывался от подсчета клеток CD4+. По словам заявителя, сотрудники медицинской части СИЗО пытались взять образцы его крови для подсчета клеток CD4+. Тем не менее, эта попытка оказалась неудачной из-за плохого состояния вен заявителя, который ранее употреблял наркотики. Заявитель не подписывал отказ от лечения ВИЧ.
57. Заявитель также заявил, что он страдал другими заболеваниями, которые также нуждались в лечении, но в СИЗО не проводилось никаких медицинских осмотров примерно в течение года. Заявитель считал, что резкое ухудшение его здоровья 9 января 2013 года было вызвано длительным отсутствием какой-либо медицинской помощи в заключении. Таким образом, по мнению заявителя, обстоятельства его лечения до ареста не имеют отношения к настоящему делу.
58. Заявитель также утверждал, что, несмотря на то, что у него был эпилептический припадок, он не был осмотрен психиатром.
59. Заявитель также утверждал, что он не имел возможности требовать освобождения. Заявитель и его адвокат безуспешно ходатайствовали об освобождении заявителя, но решение о его освобождении было принято только 19 июня 2013 года. Тем не менее, состояние заявителя здоровья в январе-феврале 2013 года было гораздо хуже, чем в июне 2013 года.
60. В свете вышеизложенного, заявитель утверждал, что по отношению к нему была нарушена статья 3 Конвенции.
(ii) Правительство
61. Правительство утверждало, что заявитель страдал различными заболеваниями с 2010 года. Ему был поставлен диагноз ВИЧ в октябре 2010 года, однако он отказался от лечения, несмотря на ухудшение его состояния, отмеченное в июле 2011 года.
62. Что касается медицинской помощи, которую заявитель получал в заключении, Правительство отметило, что, когда заявитель прибыл в СИЗО в 2012 году, он был осмотрен рядом специалистов, которые поставили ему соответствующие диагнозы.
63. 7 февраля 2012 года заявитель отказался пройти подсчет клеток CD4+, и не предъявлял никаких жалоб на здоровье с 31 января 2012 года по 8 января 2013 года.
64. 9 января 2013 года, когда состояние заявителя здоровья ухудшилось, он был госпитализирован и обеспечен необходимой медицинской помощью. До 15 февраля 2013 года и три раза впоследствии (с 20 по 25 марта 2013 года, с 29 марта по 5 апреля 2013 года, и с 12 апреля по 12 мая 2013 годы) заявитель был госпитализирован в медицинскую часть СИЗО или в больницу Луганского следственного изолятора, где он получил адекватную медицинскую помощь.
65. В отношении жалобы заявителя о том, что он не получал лечения в связи с ВИЧ, Правительство отметило, что заявитель отказался сдать анализ для подсчета клеток CD4+, а без этого анализа было невозможно назначить АРТ.
66. Правительство также отметило, что как только состояние здоровья заявителя ухудшилось, он был помещен в гражданскую больницу. В результате проведенного лечения состояние заявителя улучшилось.
67. В отношении эпилептического припадка заявителя, Правительство отметило, что, как только это произошло, заявитель немедленно был помещен в гражданскую больницу для лечения. Что касается туберкулеза заявителя, у него были диагностированы остаточные изменения после туберкулеза. Активный туберкулез у заявителя диагностирован не был.
68. Таким образом, Правительство пришло к выводу, что ухудшение состояния здоровья заявителя было результатом его собственного поведения, поскольку заявитель отказался от анализа крови, который был необходим для дальнейшего лечения. Кроме того, до ареста заявитель не получал никакой медицинской помощи, что могло оказать негативное влияние на состояние его здоровья.
69. Правительство также заявило, что состояние здоровья заявителя было совместимо с содержанием под стражей. Он получал необходимое лечение и находился под наблюдением медицинских специалистов. Кроме того, как только национальный суд пришел к выводу, что нет никаких дальнейших причин для предварительного содержания заявителя под стражей, он был освобожден.
70. Таким образом, Правительство заключило, что в настоящем деле права заявителя в соответствии со статьей 3 Конвенции не были нарушены.
(b) Оценка Суда
71. Суд неоднократно отмечал, что государство должно гарантировать, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, совместимых с уважением к человеческому достоинству, и чтобы, с учетом практических требований лишения свободы, его здоровье и благополучие были надлежащим образом защищены (см. Kudła v. Poland [GC], no. 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000 XI). Отсутствие надлежащей медицинской помощи может, таким образом, составить обращение, противоречащее статье 3 Конвенции (см., в частности, Hummatov v. Azerbaijan, nos. 9852/03 and 13413/04, 29 November 2007; Ukhan v. Ukraine, no. 30628/02, 18 December 2008; и Petukhov v. Ukraine, no. 43374/02, 21 October 2010).
72. Другие соответствующие принципы, определенные в прецедентном праве Суда в отношении статьи 3 Конвенции в связи с медицинской помощью в заключении приведены в деле Sergey Antonov v. Ukraine (упомянутом выше, §§ 70-75).
73. Суд отмечает, что в настоящем деле у заявителя был диагностирован ряд серьезных заболеваний на момент помещения в СИЗО. В частности, заявителю был поставлен диагноз ВИЧ (клиническая стадия 3), хронический бронхит, токсическая энцефалопатия и невропатия, вызванные длительным приемом наркотиков, и остаточные изменения после туберкулеза.
74. Суд далее отмечает, что, несмотря на то, что у заявителя были диагностированы тяжелые заболевания и ВИЧ, почти в течение года он не получал никакого лечения.
75. Правительство утверждало, что вскоре после помещения в СИЗО заявителю было предложено пройти подсчет клеток CD4+, но он отказался от этого анализа; без результата этого анализа было невозможно назначить ему соответствующее лечение. Заявитель обжаловал это заявление, заявив, что медицинские сотрудники СИЗО просто не смогли взять кровь для этого анализа.
76. Суд отмечает, что в материалах дела имеется запись от 7 февраля 2012 года о том, что заявитель отказался от «анализа крови». Нет никаких доказательств того, что этот анализ крови на самом деле касался уровня клеток CD4+. Суд не может принять аргумент Правительства, что заявитель, находясь в заключении, сам сделал свое лечение невозможным, отказавшись от соответствующего анализа. Суд далее отмечает, что, когда заявитель прошел анализ на уровень клеток CD4+ в апреле 2013 года, АРТ была назначена ему в течение недели. Таким образом, даже если заявитель первоначально отказался от анализа, Правительство никак не объяснило, почему этот анализ не проводился в течение более года, при том, что заявитель был признан ВИЧ-позитивным, и учитывая важность подсчета клеток для назначения лечения.
77. Заявитель также страдал рядом других заболеваний, некоторые из которых были ВИЧ-оппортунистическими инфекциями. В связи с этими заболеваниями заявитель также не получал никакого лечения, пока его состояние не стало критическим, и пока он не подал жалобу в этом отношении в Суд.
78. Суд отмечает, что вопросы неоказания надлежащей медицинской лицам с ВИЧ в украинских местах лишения свободы уже рассматривались Судом в ряде дел (см. Kats and Others v. Ukraine, no. 29971/04, 18 December 2008, и Salakhov and Islyamova v. Ukraine, no. 28005/08, 14 March 2013). Общая ситуация, касающаяся лечения лиц с ВИЧ в таких учреждениях, также была рассмотрена в деле Sergey Antonov v. Ukraine (no. 40512/13, 22 October 2015).
79. В свете вышеизложенного, Суд считает, что длительная неспособность обеспечить заявителю надлежащую медицинскую помощь в связи с его ВИЧ-статусом и другими заболеваниями в заключении равносильна бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.
B. Заявленное жестокое обращение и отсутствие эффективного расследования жалоб заявителя
1. Приемлемость
80. Правительство отметило, что заявитель не представил достаточных доказательств в поддержку своих утверждений, что он подвергался жестокому обращению со стороны милиции. В частности, в ходе расследования на национальном уровне заявитель делал противоречивые заявления. Так, в одном случае заявитель утверждал, что двое сотрудников милиции, которые избили его, были из областного управления милиции, а в другой раз он заявил, что один из сотрудников милиции сказал, что он помнит заявителя по колонии № 15. Далее, показания сокамерников заявителя также являются противоречивыми, и, несмотря на утверждения заявителя, что он получил несколько ударов, на следующий день у него не было обнаружено никаких телесных повреждений. Таким образом, единственное свидетельство, а именно диагноз бригады скорой помощи, не может служить доказательством того, что заявитель подвергся жестокому обращению, поскольку это был предварительный диагноз, который не был подтвержден позже. Правительство пришло к выводу, что жалобы заявителя на жестокое обращение были полностью необоснованными.
81. Правительство не представило никаких замечаний относительно приемлемости жалобы заявителя на отсутствие эффективного расследования предполагаемого жестокого обращения с ним.
82. Заявитель не согласился с Правительством, и утверждал, что его заявления о жестоком обращении были достаточно подробными. Он указал количество сотрудников милиции, которые избивали его, число полученных им ударов, сообщил, что эти удары были нанесены ребром ладони, и указал точный день и время событий, а также подробности его разговора с сотрудниками милиции. Заявитель считал, что национальные власти должны были установить истину, поскольку заявитель и свидетели по делу предоставили им всю имеющуюся в их распоряжении информацию. В частности, сокамерники заявителя подтвердили, что он был избит 30 января 2013 года, и их показания дополняют утверждения заявителя.
83. В отношении медицинского обследования заявителя 31 января 2013 года, заявитель утверждал, что он был осмотрен врачом в присутствии двух охранников; по этой причине он побоялся жаловаться на жестокое обращение. Напротив, находясь в суде, он рассказал бригаде скорой помощи о побоях. Кроме того, медицинское обследование в больнице было поверхностным, поскольку оно было направлено на решение вопроса, можно ли содержать заявителя под стражей, и ограничилось только внешним осмотром заявителя (без проведения ультразвукового обследования или других мероприятий для проверки диагноза, установленного бригадой скорой помощи). Последующая судебно-медицинская экспертиза также не является надежной, так как она была основана на выводах поверхностного медицинского осмотра.
84. Заявитель заключил, что имеется достаточно доказательств того, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции в Алчевском ИВС.
85. Суд отмечает, что жалоба заявителя была достаточно подробной и подтвержденной доказательствами (диагноз бригады скорой помощи, свидетельства сокамерников заявителя), чтобы не являться явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Суд также считает, что жалобы заявителя на жестокое обращение и отсутствие эффективного расследования не являются неприемлемыми по любым другим основаниям. Поэтому они должны быть признаны приемлемыми.
2. Существо дела
(a) Эффективность расследования
86. Заявитель повторил, что власти не провели тщательного и эффективного расследования жалоб заявителя на жестокое обращение, поданных им как лично, так и через своего адвоката. Расследование оспариваемых событий начиналось три раза, поскольку решения о прекращении расследования дважды были отменены, судом и прокуратурой, в связи с недостаточно добросовестным расследованием. Несмотря на указания этих органов, необходимые следственные меры так и не были приняты. В частности, не было предпринято никаких реальных попыток провести очную ставку между заявителем и сотрудником милиции Со. Заявителю можно было показать фотографию Со. в для того, чтобы проверить, был ли этот человек среди тех, кто якобы подвергал заявителя жестокому обращению, но этого сделано не было. Заявление Со., что 30 января 2013 года он находился на своем рабочем месте, также не было проверено.
87. Заявитель также утверждал, без каких-либо деталей, что судебно-медицинская экспертиза по его делу не соответствовала требованиям Руководства ООН по эффективному расследованию и документированию пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (Стамбульский протокол).
88. Наконец, заявитель утверждал, что был нарушен процессуальный аспект статьи 3 Конвенции.
89. Правительство утверждало, что прокуратура провела эффективное расследование жалоб заявителя на жестокое обращение. В частности, расследование было начато незамедлительно после подачи жалобы адвокатом заявителя, был допрошен ряд важных свидетелей, и была проведена судебно-медицинская экспертиза. Позднее были допрошены другие свидетели (сокамерники заявителя), и была проведена проверка дополнительной информации. Жалобы заявителя на жестокое обращение были тщательно проверены и, в конечном итоге, отклонены 27 июня 2013 года как необоснованные. Расследование было всесторонним и быстрым, и все указания суда и прокуратуры были выполнены. Таким образом, право заявителя на эффективное расследование в соответствии с процессуальным аспектом статьи 3 Конвенции не было нарушено.
90. Суд напоминает, что если лицо подает обоснованную жалобу, что оно подверглось жестокому обращению со стороны государственных органов в нарушение статьи 3, это положение, в сочетании с общим обязательством государства в соответствии со статьей 1 Конвенции, косвенно требует проведения эффективного официального расследования. Такое расследование должно быть способным привести к установлению и наказанию виновных. В противном случае, общий правовой запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания будет, несмотря на его фундаментальную важность, неэффективным на практике, и в некоторых случаях агенты государства смогут злоупотреблять правами тех, кто находится под их контролем, практически безнаказанно (см. Assenov and Others v. Bulgaria, 28 October 1998, § 102, Reports of Judgments and Decisions 1998 VIII, и Labita v. Italy [GC], no. 26772/95, § 131, ECHR 2000 IV).
91. Расследование спорных утверждений о жестоком обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти всегда должны предпринимать серьезные попытки узнать, что произошло, и не должны полагаться на поспешные или необоснованные выводы для того, чтобы закрыть расследование или в качестве основы для своих решений (см. Assenov and Others, упомянутое выше, §§ 103 и далее). Они должны принять все разумные меры, имеющиеся в их распоряжении, для получения доказательств, касающихся инцидента, включая, в частности, свидетельства очевидцев и вещественные доказательства (см., с соответствующими изменениями, Tanrıkulu v. Turkey [GC], no. 23763/94, §§ 104 и далее, ECHR 1999 IV, и Gül v. Turkey, no. 22676/93, § 89, 14 December 2000).
92. В настоящем деле заявитель жаловался, что сотрудники милиции избили и запугивали его, чтобы заставить его отказаться от подачи заявления в Суд и признаться в преступлении, в котором его обвиняли. На следующий день у заявителя была диагностирована возможная тупая травма живота. Суд считает, что в таких условиях необходимо было провести расследование жалоб заявителя.
93. Суд отмечает, что расследование жалоб заявителя было начато незамедлительно. Тем не менее, спустя месяц оно было прекращено за отсутствием доказательств преступления. Это и два последующих решения о прекращении расследования жалоб заявителя были отменены судом или прокуратурой в связи с недостаточно добросовестным расследованием. Стороны не проинформировали Суд об окончательном исходе дела.
94. Суд отмечает, что, помимо недостатков, отмеченных национальными властями, например, неосуществления определенных процессуальных действий, первичный медицинский осмотр, который позже послужил основой для многочисленных выводов, что у заявителя не было телесных повреждений, был поверхностным. Он явно был направлен на то, чтобы установить, имеются ли у заявителя какие-либо серьезные проблемы со здоровьем, требующие хирургического вмешательства, и может ли он содержаться под стражей, но не на то, чтобы выяснить, получил ли заявитель какие-либо телесные повреждения (см., с соответствующими изменениями, Kobets v. Ukraine, no. 16437/04, § 47, 14 February 2008).
95. Учитывая отсутствие окончательного решения, недостатки, выявленные национальными властями, а также отсутствие доказательств по причине того, что надлежащее медицинское обследование заявителя не было проведено, Суд приходит к выводу, что в настоящем деле имело место нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции.
(b) Заявленное жестокое обращение
96. Правительство не представило каких-либо замечаний по существу этой жалобы.
97. Заявитель подтвердил свои аргументы, представленные в отношении приемлемости данной жалобы (см. пункты 82-83 выше).
98. Как неоднократно заявлял Суд, статья 3 Конвенции закрепляет одну из наиболее фундаментальных ценностей демократического общества. Она запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения потерпевшего (см., в частности, Labita [GC], упомянутое выше, § 119).
99. Суд помнит о вспомогательном характере своей роли и признает, что он должен соблюдать осторожность, принимая на себя роль суда первой инстанции, если это не является неизбежным в обстоятельствах конкретного дела (см., например, McKerr v. the United Kingdom (dec.), no. 28883/95, 4 April 2000). Тем не менее, при рассмотрении дел, связанных с обвинениями по статье 3 Конвенции, Суд должен быть особенно внимательным, даже в случаях, когда было проведено разбирательство и расследование на национальном уровне (см., с соответствующими изменениями, Ribitsch v. Austria, 4 December 1995, § 32, Series A no. 336).
100. Суд также напоминает, что при оценке доказательств он обычно применяет стандарт доказывания «вне разумного сомнения» (см. Ireland v. the United Kingdom, 18 January 1978, § 161, Series A no. 25). Тем не менее, такие доказательства могут вытекать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласованных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта.
101. В настоящем деле заявитель утверждал, что сотрудники милиции били его по печени и почкам, чтобы препятствовать подаче им жалобы в суд и заставить его признаться в совершении преступления. Суд отмечает, что Правительство отрицает факт получения заявителем каких-либо телесных повреждений. Тем не менее, доказательства, представленные в поддержку этого заявления, были получены в результате недобросовестного расследования. Как уже отмечалось выше, на следующий день у заявителя была диагностирована возможная тупая травма живота. Если предположить, что эти телесные повреждения были достаточно серьезными, чтобы составить жестокое обращение по смыслу статьи 3 Конвенции, необходимо рассмотреть вопрос, несут ли государственные органы ответственность в соответствии со статьей 3 за причинение этих телесных повреждений.
102. Суд отмечает, что по причине отсутствия эффективного расследования жалоб заявителя важные вопросы в деле остались неясными, и в отсутствие каких-либо убедительных доказательств в отношении точной природы оспариваемых телесных повреждений и их возможной причины, Суд не может установить «вне разумного сомнения», что телесные повреждения заявителю действительно были нанесены сотрудниками милиции.
103. В таких обстоятельствах Суд приходит к выводу, что нарушения основного аспекта статьи 3 Конвенции не было.
II. ЗАЯВЛЕННОЕ ВОСПРЕПЯТСТВОВАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ПРАВА НА ИНДИВИДУАЛЬНУЮ ЖАЛОБУ В СООТВЕТСТВИИ СО СТАТЬЕЙ 34 КОНВЕНЦИИ
104. Заявитель далее жаловался, что он подвергся давлению, направленному на то, чтобы препятствовать подаче им заявления в этот Суд. Он сослался на статью 34 Конвенции, соответствующая часть которой гласит:
«Суд может принимать жалобы от любого физического лица… Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права».
105. Правительство утверждало, что жалобы заявителя на жестокое обращение являются необоснованными. Его жалобы были расследованы и отклонены. Таким образом, заявитель не смог доказать, что имело место нарушение его права на подачу заявления в Европейский Суд по правам человека.
106. Заявитель поддержал свою жалобу. Он также сослался на заявление, сделанное его адвокатом, г-жой Семенюк (см. пункт 17 выше), и отметил, что это заявление подтверждает, что государственные органы проявили повышенный интерес к его жалобе в этот Суд.
107. В первую очередь, Суд повторяет, что жалоба в соответствии со статьей 34 Конвенции имеет процессуальный характер, и, следовательно, в связи с ней не возникают вопросы о приемлемости в соответствии с Конвенцией (см. Iulian Popescu v. Romania, no. 24999/04, § 29, 4 June 2013).
108. Суд также напоминает, что для эффективного функционирования системы подачи индивидуальных жалоб в соответствии со статьей 34 крайне важно, чтобы заявители или потенциальные заявители имели возможность свободно общаться с Судом, не подвергаясь какому-либо давлению со стороны властей, направленному на то, чтобы заставить их отозвать или изменить свои жалобы (см., в частности, Akdivar and Others v. Turkey, 16 September 1996, § 105, Reports of Judgments and Decisions 1996 IV).
109. Суд отмечает, что в настоящем деле отсутствуют согласованные доказательства в поддержку утверждений заявителя. В частности, отсутствие надлежащего расследования жалоб заявителя на жестокое обращение не позволяет сделать выводы, действительно ли представители власти пытались запугать заявителя, чтобы препятствовать подаче им заявления в Суд.
110. Ссылаясь на свои вышеуказанные выводы в отношении жалобы заявителя в соответствии с основным аспектом статьи 3 Конвенции, Суд не может сделать вывод, что государство не выполнило своего обязательства в соответствии со статьей 34 Конвенции.
III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
111. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Суд решает, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Компенсация вреда
112. Заявитель потребовал выплатить ему 50000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.
113. Правительство заявило, что в настоящем деле никакие права заявителя не были нарушены, и, следовательно, требования заявителя о компенсации нематериального вреда должны быть отклонены.
114. Принимая решение на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 10000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.
B. Компенсация расходов и издержек
115. Заявитель, которому была предоставлена оплата правовой помощи, не потребовал никакой компенсации расходов и издержек.
C. Пеня
116. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на предельной кредитной ставке Европейского центрального банка с добавлением трех процентных пунктов.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Объявляет жалобу приемлемой;
2. Постановляет, что была нарушена статья 3 Конвенции в связи с непредоставлением заявителю надлежащей медицинской помощи в заключении;
3. Постановляет, что была нарушена статья 3 Конвенции в связи с отсутствием эффективного расследования жалоб заявителя на жестокое обращение;
4. Постановляет, что не было нарушения статьи 3 Конвенции в связи с утверждениями заявителя о жестоком обращении;
5. Постановляет, что государство не нарушило свое обязательство в соответствии со статьей 34 Конвенции;
6. Постановляет:
(a) государство-ответчик должно выплатить заявителю, в течение трех месяцев с даты, когда это решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, 10000 (десять тысяч) евро в качестве компенсации нематериального вреда, с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в переводе в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;
(b) с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная предельной кредитной ставке Европейского центрального банка в этот период с добавлением трех процентных пунктов;
7. Отклоняет единогласно оставшуюся часть требований заявителя относительно компенсации.
Составлено на английском языке и провозглашено в письменном виде 22 октября 2015 года, в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
Клаудиа Вестердийк Жосеф Касадеваль
Секретарь Председатель
