Осаковский против Украины

© Перевод Харьковской правозащитной группы

Дело поддерживалось Центром стратегической защиты Харьковской правозащитной группы

Официальное цитирование – Osakovskiy v. Ukraine, no. 13406/06, § …, 17 July 2014

Официальный текст (анг)

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО ОСАКОВСКОГО ПРОТИВ УКРАИНЫ

(Заявление № 13406/06)

РЕШЕНИЕ

СТРАСБУРГ

17 июля 2014

Это решение станет окончательным при условиях, изложенных в статье 44 § 2 Конвенции. Может быть отредактировано.

По делу Осаковского против Украины,

Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая в составе:

Mark Villiger, Председатель,
Angelika Nußberger,
Boštjan M. Zupančič,
Vincent A. De Gaetano,
André Potocki,
Aleš Pejchal, судьи,
Myroslava Antonovych, специальный судья,
и Claudia Westerdiek, секретарь секции,

Рассмотрев дело в закрытом заседании 24 июня 2014 года,

Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на заявлении (№13406/06) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины г-ном Сергеем Валерьевичем Осаковским (далее – «заявитель») 28 марта 2006 года.

2. Заявителя представлял г-н Г. Токарев, адвокат, практикующий в Харькове. Украинское правительство (далее – «Правительство») представлял его уполномоченный, в последнее время – г-жа Наталья Севостьянова.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он подвергся жестокому обращению во время содержания под стражей; что период его содержания под стражей был необоснованным; что он был лишен доступа к процедуре пересмотра законности его содержания под стражей, и что уголовное разбирательство против него было чрезмерно длительным.

4. 6 июня 2012 года Правительство было уведомлено о заявлении. Г-жа Г. Юдкивська, судья, избранная от Украины, не смогла участвовать в этом деле (Правило 28 Регламента Суда). Председатель Палаты принял решение о назначении г-жи М. Антонович специальным судьей (Правило 29 § 1 (b)).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель родился в 1979 году и живет в Харькове.

A. Первое уголовное дело в отношении заявителя, его задержание и жестокое обращение со стороны сотрудников Ленинского РОВД

6. В августе 2003 года Ф., кассир салона игровых автоматов, был найден на своем рабочем месте без сознания с травмами головы. Вскоре после этого он скончался в больнице.

7. 8 июня 2004 года заявитель был арестован сотрудниками Ленинского районного отдела милиции Харькова (далее – «РОВД»), и признался в нанесении телесных повреждений Ф. и ограблении игрового салона. По словам заявителя, это признание было неправдивым и было получено в результате жестокого обращения. В частности, сотрудники милиции били его электрическим током, душили его противогазом и применяли другие не указанные методы пыток.

8. В неопределенное время в день ареста заявителя ему был назначен адвокат С.

9. Также в тот же день была проведена очная ставка заявителя с двумя свидетелями, которые утверждали, что в день, когда Ф. был найден раненым, они видели заявителя бегущим недалеко от салона, с обнаженной грудью, покрытой грязью и кровью.

10. 9 июня 2004 года заявитель участвовал в следственном эксперименте на месте преступления и подтвердил свои признательные показания в присутствии С.

11. 10 июня 2005 года заявитель был обвинен в нанесении Ф. смертельных травм и ограблении игрового салона. На допросе, проведенном в тот же день, он подтвердил свои предыдущие показания. В тот же день Ленинский районный суд г. Харькова (далее – «районный суд») оставил заявителя под стражей, постановив, что он представляет существенную опасность, может скрыться или совершить другие преступления, поскольку против него выдвинуты серьезные обвинения, и у него нет постоянного места работы.

12. 11 июня 2004 года заявитель был помещен в Харьковский следственный изолятор (далее – «Харьковский СИЗО») и осмотрен медицинскими сотрудниками СИЗО, которые не нашли у него никаких телесных повреждений.

13. В июле 2004 года врачи Харьковской психиатрической больницы, проведя психиатрическую экспертизу заявителя в стационаре, пришли к выводу, что он страдает смешанным расстройством личности, что не мешает ему осознавать смысл своих действий или управлять ими.

14. В июле 2004 года Б., нанятый частным образом адвокат, был допущен к участию в разбирательстве вместо адвоката С.

15. 31 июля 2004 года заявитель, в ходе допроса в присутствии Б., отказался от своих предыдущих признаний, заявив, что они были даны под давлением со стороны милиции, и объявил себя невиновным. Копии его соответствующих заявлений и жалоб о жестоком обращении не были представлены в Суд.

16. 4 августа 2004 года, во время очной ставки с заявителем, сотрудник милиции Б. отрицал жестокое обращение с ним. В тот же день Ленинская районная прокуратура (далее – «районная прокуратура») отказалась возбудить уголовное расследование утверждений заявителя о жестоком обращении за неимением объективных данных. Никакой информации о том, что заявитель обжаловал это решение, не имеется.

17. 18 августа 2004 года заявитель предстал перед районным судом.

18. 13 сентября 2004 года районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей, не найдя причин для его освобождения.

19. 14 декабря 2004 года заявитель подал жалобу в суд, что он подвергся жестокому обращению со стороны властей с целью получения от него признательных показаний, и просил освободить его под подписку о невыезде. В тот же день районный суд вынес постановление об освобождении заявителя под подписку о невыезде. Суд отметил, что, несмотря на тяжесть обвинений, выдвинутых против заявителя, нет никаких доказательств того, что он может скрыться или совершить другие преступления, находясь на свободе.

20. 16 марта 2005 года районный суд направил дело заявителя на доследование, постановив, что заявитель должен быть обвинен в убийстве Ф., а не в нанесении ему телесных повреждений. Кроме того, суд приказал проверить утверждения заявителя о жестоком обращении. Этим же решением, суд вернул заявителя под стражу. Соответствующая часть решения гласит:

«Суд также считает, что мера пресечения в отношении [заявителя] должна быть заменена на содержание под стражей, так как, оставаясь на свободе, он может скрыться от следственных органов, что может помешать установлению фактов по делу».

21. Заявитель, представленный Б., обжаловал это решение, в частности, подал ходатайство об освобождении его из-под стражи.

22. Обвинение также обжаловало это решение, утверждая, в частности, что дело готово для судебного разбирательства, и что вопрос о правовой классификации преступления заявителя может быть решен в ходе судебного разбирательства.

23. 7 июля 2005 года Харьковский областной апелляционный суд (далее – «областной суд») удовлетворил апелляцию обвинения и направил дело в суд. Он также отклонил ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи, отметив, что районный суд правильно оценил факты и привел достаточные основания для возвращения​​ заявителя под стражу.

24. В августе 2005 года районный суд дал прокуратуре указание расследовать жалобы заявителя на жестокое обращение.

25. 2 сентября 2005 года районный суд отложил разбирательство, чтобы позволить прокуратуре провести расследование утверждений заявителя о жестоком обращении.

26. 12 сентября 2005 года заявитель прошел судебно-медицинскую экспертизу, которая признала, в частности, что у него имеется старый шрам и область с измененной кожей на теле. Тем не менее, не было возможным установить, получил ли он какие-либо телесные повреждения в июне 2004 года. В тот же день районная прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции, причастных к жестокому обращению с заявителем, за неимением доказательств жестокого обращения.

27. 14 сентября и 3 ноября 2005 года заявитель ходатайствовал о своем освобождении под подписку о невыезде. Его ходатайства были отклонены районным судом со ссылкой на тяжесть обвинений и отсутствие оснований для освобождения.

28. 19 декабря 2005 года районный суд вернул уголовное дело против заявителя на доследование, постановив, что было собрано недостаточно доказательств для его осуждения, и что в ходе сбора доказательств были допущены процессуальные нарушения. Суд также приказал провести дальнейшее расследование утверждений заявителя о жестоком обращении. В этом же решении районный суд отказал в удовлетворении ходатайства заявителя об освобождении из-под стражи, заявив, что мера пресечения в форме содержания под стражей была избрана правильно.

29. 18 января 2006 года Харьковская областная прокуратура отменила решение от 12 сентября 2005 об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении утверждений заявителя о жестоком обращении и приказала провести дальнейшее расследование.

30. 4 февраля 2006 года районная прокуратура вновь отказала в возбуждении уголовного дела в отношении жалоб заявителя на жестокое обращение. Прокуратура отметила, в частности, что, в соответствии с утверждениями заявителя, 8 июня 2004 года два сотрудника милиции, Б. и М., арестовали его и отвезли в лесистую местность, где избивали его и угрожали, требуя дать признательные показания. По прибытии в отделение милиции, они отвели его в подвал и продолжили избиение. Они также заставили его выкурить сигарету в противогазе, и били его электрическим током по голому телу. Районная прокуратура также отметила, что версия событий заявителя полна противоречий и абсолютно неправдоподобна. Например, вопреки его утверждениям, физически невозможно выкурить сигарету в противогазе, не получив ожогов на лице, которых у него не было обнаружено. Кроме того, сотрудники милиции никак не могли пытать его в подвале, так как в здании отдела милиции нет подвала. Прокуратура также отметила, что неадекватное поведение заявителя после ареста и его дальнейшие утверждения, касающиеся жестокого обращения, были, возможно, вызваны его психическим заболеванием.

31. По утверждению заявителя, он несколько раз подавал жалобы против этого решения в различные органы, в том числе в Генеральную прокуратуру, но безрезультатно. Он не представил копии этих жалоб в Европейский Суд.

32. 1 марта 2006 года дело заявителя было передано в районный суд.

33. 14 апреля и 14 июня 2006 года заявитель просил освободить его под подписку о невыезде. В эти же дни, районный суд отклонил его просьбы, не найдя причин для его освобождения.

34. 18 августа 2006 года районный суд оправдал заявителя и освободил его из-под стражи. Суд отметил, в частности, что следственный эксперимент 9 июня 2004 года был проведен в нарушение различных процессуальных требований, которые не были обжалованы адвокатом заявителя С. В этих обстоятельствах, есть основания сомневаться в том, что заявитель был надлежащим образом представлен в начале следствия и суда, и, следовательно, суд не может сделать вывод, что его первоначальные признания соответствовали истине. Суд постановил, что при таких обстоятельствах все сомнения в виновности заявителя следует толковать в его пользу, и он должен быть оправдан.

35. 30 октября 2007 года областной суд отменил это решение и приказал провести дальнейшее расследование обвинений, выдвинутых против заявителя.

36. 15 января 2008 года заявитель был помещен в больницу с острым синуситом. В тот же день следствие было приостановлено.

37. 31 января 2008 года заявитель был выписан из больницы.

38. 27 июля 2012 года решение приостановить разбирательство было отменено, и расследование возобновилось.

39. Как свидетельствуют последние сообщения сторон, в июне 2013 года производство по делу еще не было завершено.

B. Второе уголовное дело в отношении заявителя и жестокое обращение с ним в Харьковском СИЗО

40. 7 мая 2004 года в реке было найдено тело Д. Оказалось, что она была задушена. В тот же день полиция Чугуева возбудила уголовное дело по обстоятельствам ее смерти.

41. В августе 2004 года Чугуевская прокуратура идентифицировала заявителя как знакомого Д. и потенциального подозреваемого. Они уведомили об этом администрацию Харьковского СИЗО, где заявитель содержался под стражей в рассматриваемый период времени.

42. Около 23:50 25 августа 2004 года сокамерники заявителя в СИЗО сообщили администрации СИЗО, что он занимается членовредительством. В тот же день заявитель был осмотрен медицинским работником СИЗО, который установил, что у заявителя имеется несколько порезов на левой руке. Согласно объяснениям, данным заявителем начальнику СИЗО после этого инцидента, он порезал руку лезвием для бритья в приступе внезапной тоски, узнав, что его жена подала на развод, и что его может ожидать длительное тюремное заключение. Сокамерники заявителя дали аналогичные объяснения.

43. После инцидента начальник СИЗО направил медицинские документы заявителя в Харьковское бюро судебно-медицинской экспертизы, с просьбой оценить серьезность его телесных повреждений. Он сообщил экспертам, что, по его сведениям, заявитель нанес себе повреждения около 23:50 25 августа 2004 года.

44. 1 и 15 сентября 2004 года судебно-медицинские эксперты, изучив медицинские записи, сообщили начальнику СИЗО, что эти травмы могут быть классифицированы как легкие телесные повреждения, и что они могли быть нанесены в то время и тем способом, которые он описал в своем письме.

45. 2 сентября 2004 года сотрудники Чугуевского отдела милиции посетили заявителя в СИЗО и взяли его отпечатки пальцев, а также образцы его крови и слюны в связи с расследованием смерти Д.

46. ​​3 и 20 сентября 2004 года начальник СИЗО пришел к выводу, что нет никакой необходимости в проведении дальнейшего расследования телесных повреждений заявителя, полученных 25 августа 2004 года. Ссылаясь, в первую очередь, на выводы экспертов, собственные объяснения заявителя, его сокамерников и опрошенных сотрудников СИЗО, он постановил, что имеются достаточные доказательства того, что заявитель спонтанно нанес себе эти повреждения в приступе волнения.

47. 21 сентября 2004 года администрация СИЗО приняла заявление, в котором заявитель признался в убийстве Д.

48. 9 октября 2004 года заявитель был обвинен в убийстве Д. и признал себя виновным во время допроса следователем Чугуевского отдела милиции.

49. В тот же день прокурор Чугуева снял обвинения против заявителя, установив, что его показания несовместимы с объективными данными в материалах дела.

50. 11 ноября 2004 года уголовное дело в отношении заявителя было прекращено за отсутствием доказательств его причастности к убийству Д. Впоследствии областной суд осудил за совершение этого преступления двух других лиц.

51. 14 декабря 2004 года, во время судебного заседания по первому уголовному делу в отношении заявителя, он жаловался, что подвергся незаконному давлению и жестокому обращению в СИЗО. Он утверждал, в частности, что в августе и сентябре 2004 года он допрашивался без протокола сотрудниками СИЗО и другими сотрудниками правоохранительных органов, которые вынудили его дать признательные показания, касающиеся убийства Д. Кроме того, власти привлекли его сокамерников к угрозам и его преследованию с целью получения таких признаний. Заявитель также сообщил, что, хотя обвинения, касающиеся убийства Д. были сняты, он боится подобного давления в связи с уголовным делом по факту смерти Ф.

52. В 2004-2006 годах заявитель несколько раз подавал жалобы в прокуратуру и другие органы власти, что он подвергся жестокому обращению в СИЗО с целью получения от него признания в убийстве Д. Копии соответствующих жалоб не были представлены в Суд. Краткое описание жалоб заявителя, представленное прокуратурой, свидетельствует, что он утверждал, что на него оказывалось психологическое давление в многочисленных неопределенных случаях в августе и сентябре 2004 года. В частности, 25 августа 2004 года, надзиратель К. и задержанный Л. избили его в кабинете К. Когда заявитель вернулся в свою камеру, заключенные Л. и П. продолжили его избивать, в то время как другие сокамерники держали его. Согласно одним утверждениям заявителя, руку ему порезали сокамерники, а по другим – он сделал это сам в надежде на вызов надзирателей, которые уведут его из камеры.

53. 27 апреля 2006 года прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела в отношении утверждений о жестоком обращении заявителя, постановив, что выводы начальника СИЗО от 20 сентября 2004 года были вполне обоснованными.

54. 23 августа 2006 года заместитель прокурора области отменил решения 20 сентября 2004 года и 27 апреля 2006 года и приказал провести дальнейшее расследование обстоятельств, при которых заявитель получил телесные повреждения и сделал ложное признание в убийстве Д.

55. 25 сентября 2006 года прокуратура приняла новое решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием факта жестокого обращения. Прокуратура сослалась, в первую очередь, на разъяснения, представленные сокамерниками заявителя в 2004 году, и на результаты допроса надзирателей СИЗО. Прокуратура отметила, в частности, что согласно показаниям М., заместителя начальника СИЗО, 20 августа 2004 года СИЗО получил от милиции Чугуева информацию, касающуюся возможной причастности заявителя к убийству Д. После получения этой информации, сотрудники СИЗО допросили заявителя по данному вопросу, и он дал признательные показания без всякого давления.

56. Стороны не сообщили Суду, было ли обжаловано это решение.

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

57. Заявитель жаловался, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников Ленинского РОВД, администрации СИЗО и сокамерников с целью получения от него признательных показаний. Он сослался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. Приемлемость

1. Жестокое обращение со стороны сотрудников Ленинского РОВД

58. Правительство утверждало, что жалобы заявителя являются явно необоснованными. В частности, нет никаких медицинских или других объективных доказательств, подтверждающих их, несмотря на то, что власти провели тщательное расследование. Кроме того, Правительство утверждало, что заявитель, который был юридически представлен с первого дня его ареста, не воспользовался возможностью подать жалобу на жестокое обращение в должный срок, а его запоздалые жалобы были недостоверными. Кроме того, некоторые из его утверждений, например, то, что он подвергся жестокому обращению в подвале отдела милиции, были откровенно ложными, так как в этом здании нет подвала.

59. Заявитель оспорил эти доводы. Он отметил, что после его ареста он был очень уязвим, и был не в состоянии подавать жалобы или требовать независимого медицинского обследования. Адвокат, назначенный следственными органами, не был заинтересован в представлении его интересов. Хотя заявитель впервые пожаловался на жестокое обращение 14 декабря 2004 года, во время его допроса в суде, первая экспертная оценка полученных им телесных повреждений была проведена только в сентябре 2005 года, когда следов от повреждений уже не осталось. Имеются, однако, косвенные подтверждения жестокого обращения. В частности, 18 августа 2006 года он был оправдан по обвинению в совершении преступления, в котором он сознался в июне 2004 года в результате жестокого обращения с ним. В своем решении, суд первой инстанции признал, что адвокат заявителя не проявлял активности при представлении его интересов, и что нельзя исключить возможность того, что заявитель дал ложные показания. Заявитель также представил копию рукописного заявления, подписанного В.Ф., знакомым его семьи, 13 января 2013 года. В соответствии с этим заявлением, 8 июня 2004 года В. Ф. отвез отца заявителя в Ленинский РОВД, и по пути они купили обезболивающие лекарства для заявителя, которые попросили привезти сотрудники милиции. Наконец, заявитель утверждал, что отвергая его жалобы о жестоком обращении как недостоверные, власти исказили факты. Например, отдел милиции был построен в 19 веке. Все здания того времени строились по типовым проектам, с обязательными подвальными этажами. Кроме того, говоря о «курении» в противогазе, заявитель имел в виду, что он был вынужден вдыхать сигаретный дым, будучи в противогазе, а не то, что его заставили выкурить сигарету.

60. Суд повторяет, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из фундаментальных ценностей демократического общества. Она запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения потерпевшего (см., среди прочего, Labita v. Italy [GC], no. 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Суд должен особо тщательно рассматривать утверждения по статье 3 Конвенции, даже если уже было проведено определенное внутреннее разбирательство и расследование (см., с соответствующими изменениями, Ribitsch v. Austria, judgment of 4 December 1995, Series A no. 336, § 32, и Kozinets v. Ukraine, no. 75520/01, § 53, 6 December 2007). В то же время, Суд, осознавая свою вспомогательную роль, должен быть осторожен, принимая на себя функции суда первой инстанции, если это не неизбежно в обстоятельствах конкретного дела (см., например, McKerr v. the United Kingdom (dec.), no. 28883/95, 4 April 2000).

61. Обращаясь к фактам настоящего дела, Суд отмечает, что заявитель, который был юридически представлен с первого дня ареста, не предъявил никаких медицинских или других объективных доказательств заявленного жестокого обращения с ним в июне 2004 года. Напротив, медицинское заключение, выданное 11 июня 2004 года (через три дня после ареста заявителя), гласит, что у него не было никаких следов телесных повреждений, и в тот день он не высказывал никаких жалоб по этому поводу.

62. Суд принимает во внимание доводы заявителя относительно его уязвимости и того факта, что он не доверял назначенному адвокату, который представлял его на тот момент, но отмечает, что в июле 2004 года этот адвокат был заменен адвокатом, выбранным заявителем. Кроме того, материалы дела свидетельствуют, что как только новый адвокат был допущен к разбирательству, заявитель отказался от своих признательных показаний и подал жалобу на жестокое обращение (параграфы 14-15 выше). Эта информация не соответствует сведениям, содержащимся в замечаниях заявителя, в которых он утверждал, что он впервые сообщил властям о жестоком обращении с ним только в декабре 2004 года. Суд также отмечает, что заявитель описывает жестокое обращение с ним в самых общих чертах. Ни в своих первоначальных представлениях, ни в своих замечаниях в ответ на замечания Правительства, заявитель не описал подробности обжалуемого жестокого обращения, включая точное время его ареста и назначения адвоката, а также роль отдельных должностных лиц или то, как они применяли конкретные виды жестокого обращения к конкретным частям его тела. Заявитель также не представил Суду копии своих жалоб на жестокое обращение на национальном уровне. Поэтому Суд не может рассмотреть детали этих жалоб или оценить, действительно ли, как утверждает заявитель, государственные органы исказили его фактические аргументы.

63. В целом, учитывая, что заявитель, который был представлен назначенным адвокатом с момента его ареста, а потом – выбранным им адвокатом, не предъявил объективные доказательства в обоснование своей жалобы, а также не представил подробное и последовательное изложение соответствующих фактов, Суд считает, что заявитель не обосновал свою жалобу по статье 3 Конвенции в отношении жестокого обращения со стороны сотрудников Ленинского РОВД.

64. Следовательно, эта жалоба является явно необоснованной и должна быть признана неприемлемой в соответствии со статьей 35 § 3 (а) и 4 Конвенции.

2. Жестокое обращение в Харьковском СИЗО

65. Правительство утверждало, что жалоба заявителя относительно жестокого обращения в Харьковском СИЗО также является явно необоснованной. Согласно медицинскому заключению, единственными телесными повреждениями, полученными заявителем во время его содержания под стражей в СИЗО, были порезы бритвой на левой руке, полученные 25 августа 2004 года. После тщательного расследования было установлено, что заявитель порезал себя бритвенным лезвием, во время внезапного приступа тревоги. Государственные власти не могут быть ответственными за эти травмы, и они не могли предвидеть поведение заявителя.

66. Заявитель оспорил эти утверждения. Он утверждал, что в августе и сентябре 2004 года государственные органы занимались фабрикаций обвинений против него, касающихся убийства Д., и постоянно подвергали его жестокому обращению с целью заставить его признаться в этом преступлении. Порезы бритвой, полученные 25 августа 2004 года, фактически были нанесены его сокамерниками, которые помогали властям оказывать давление на него. Вместе с ложным признанием заявителя в убийстве Д., они являются объективным признаком жестокого обращения с ним.

67. Проанализировав аргументы сторон в свете имеющихся в его распоряжении документов, Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

68. Заявитель утверждал, что порезы, полученные 25 августа 2004 года, были нанесены его сокамерниками, которые в тот день также избили его и подвергали другим видам жестокого обращения. Другие травмы не были зарегистрированы, так как врач СИЗО осмотрел его только поверхностно, обращая внимание только на порезы. Последующие экспертные оценки были проведены в отсутствие заявителя и были основаны только на информации, представленной администрацией СИЗО. Их версия, согласно которой заявитель порезал себя в результате непредсказуемого и внезапного приступа тревоги, является невероятной и необоснованной. Он также не смог объяснить, почему сделал ложное признание в убийстве Д.

69. Правительство не прокомментировало жалобу заявителя по существу.

70. Суд повторяет, что для того, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции, жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня жестокости. Оценка этого минимального уровня жестокости относительна; она зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность обращения, его физические и психические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см, например, Valašinas v. Lithuania, no. 44558/98, §§ 100-01, ECHR 2001-VIII). Суд признает обращение «бесчеловечным», если, кроме всего прочего, оно было преднамеренным, применялось в течение нескольких часов и причинило телесные повреждения, либо сильные физические и психические страдания. Суд рассматривает обращение как «унижающее достоинство», если оно применялось с целью вызвать у жертвы чувства страха, тревоги и неполноценности, способные унизить и оскорбить их (см, например, Kudła v. Poland [GC], no. 30210/96, § 92, ECHR 2000‑XI).

71. При оценке доказательств жестокого обращения, Суд обычно применяет стандарт доказывания «вне разумного сомнения» (см. Ireland v. the United Kingdom, 18 January 1978, § 161, Series A no. 25). Однако доказательства могут следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласованных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта. Если обжалуемые события полностью или по большей части находятся в исключительном ведении властей, как в содержания под стражей, возникает сильная фактическая презумпция в отношении телесных повреждений, полученных во время такого содержания под стражей. В таких случаях государство должно представить удовлетворительные и убедительные объяснения (см. Salman v. Turkey [GC], no. 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

72. В данном деле стороны не оспаривают, что 25 августа 2004 года заявитель, находясь под стражей в Харьковском СИЗО, получил порезы бритвенным лезвием на левой руке. Из материалов дела также следует, что в сентябре и октябре 2004 года заявитель, все еще находясь в заключении, признал себя виновным в убийстве Д., и что впоследствии он был признан невиновным в этом преступлении, за которое были наказаны истинные преступники.

73. Суд считает, что версия заявителя, в ​​соответствии с которой милиция и администрация СИЗО постоянно подвергали его жестокому обращению с целью получения признательных показаний, и его травмы, зарегистрированные 25 августа 2004 года, были частью этого жестокого обращения, является недостаточно четкой и подробной. Его утверждения не подкреплены никакими доказательствами, позволяющими Суду установить, вне всяких разумных сомнений, соответствующие фактические обстоятельства и правдивость утверждений заявителя. Тем не менее, власти также не представили объективные доказательства, опровергающие доводы заявителя. Их версия, в ​​соответствии с которой заявитель порезался во время внезапного приступа тревоги и признался в убийстве Д. по собственной воле, в значительной степени основана на разъяснениях, полученных от лиц, причастных к жестокому обращению с заявителем. Не было предпринято никаких мер для сбора объективных доказательств, в том числе путем обследования заявителя независимыми медицинскими специалистами. Также официальная версия не объясняет, почему заявитель признал себя виновным в совершении серьезного преступления, которого он не совершал. Суд отмечает, что, как следует из имеющихся материалов, заявителя действительно посетили в СИЗО сотрудники милиции, расследовавшие убийство Д., и он был допрошен сотрудниками СИЗО по существу дела (пункты 45 и 55 выше). Протоколы соответствующих бесед не были представлены в Суд, и неясно, соблюдались ли в ходе этих допросов процессуальные права заявителя, в том числе право на защиту.

74. В целом, Суд считает, что государство-ответчик не предоставило удовлетворительных и убедительных объяснений, основанных на объективных данных, в отношении обстоятельств, в которых заявитель, содержащийся под стражей под контролем государства, получил травмы 25 августа 2004 года и решил сознаться в убийстве, в котором впоследствии он был признан невиновным. В этой связи Суд считает, что государство должно нести ответственность за эти травмы. Он также принимает версию заявителя, что его вынудили признаться в убийстве Д.

75. Этих данных достаточно для того, чтобы Суд пришел к выводу, что заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в Харьковском СИЗО. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этом отношении.

II. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 3 КОНВЕНЦИИ

76. Заявитель также жаловался, что продолжительность его содержания под стражей была необоснованной. Он сослался на статью 5 § 3 Конвенции, которая гласит:

«Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом «с» пункта 1 настоящей статьи… имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд».

A. Приемлемость

77. Правительство не оспорило приемлемость этого аспекта дела.

78. Суд отмечает, что содержание заявителя под стражей состояло из двух отдельных периодов: (1) с 8 июня до 14 декабря 2004 года, и (2) с 16 марта 2005 по 18 августа 2006 года. Поскольку настоящее заявление было подано 28 марта 2006 года, Суд не может оценивать обоснованность первого срока содержания под стражей в силу правила шести месяцев (см. Idalov v. Russia [GC], no. 5826/03, §§ 129-130, 22 May 2012). Следовательно, период, который следует принимать во внимание, составляет один год и пять месяцев. Однако, так как оба периода содержания заявителя под стражей являлись частью одного того же уголовного разбирательства против него, при оценке общей обоснованности содержания его под стражей в течение второго периода Суд примет во внимание тот факт, что он и ранее находился в заключении (см. там же, § 130).

79. Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

80. Заявитель утверждал, что продолжительность его содержания под стражей была необоснованной, поскольку не было никакого реального риска, что он может скрыться, помешать расследованию или заниматься дальнейшей преступной деятельностью. Напротив, его поведение в период, когда он был освобожден под подписку о невыезде (с 14 декабря 2004 года по 16 марта 2005 года), доказало, что он досконально соблюдал свои процессуальные обязательства и не злоупотреблял своей свободой.

81. Правительство утверждало, что, учитывая обстоятельства дела и, в частности, тяжесть выдвинутых против заявителя обвинений, нарушения статьи 5 § 3 в данном случае не было.

82. Суд отмечает, что 14 декабря 2004 года районный суд освободил заявителя из-под стражи, установив, что не было никаких доказательств того, что он нарушит свои процессуальные обязательства, находясь на свободе (см. пункт 19 выше). Нет никаких свидетельств того, что заявитель нарушил эти обязательства после своего освобождения. Тем не менее, 16 марта 2005 года он вновь был заключен под стражу на том основании, что он может скрыться (пункт 20). В своем решении районный суд не привел никаких причин опасаться такого поведения со стороны заявителя. Дальнейшие решения, которыми отклонялись ходатайства заявителя об освобождении, были сформулированы формально, и мотивировались, в основном, тяжестью выдвинутых против него обвинений и отсутствием причин для его освобождения, а не сохранением оснований для его продолжающегося содержания под стражей.

83. Суд неоднократно устанавливал нарушения статьи 5 § 3 Конвенции в делах, где национальные суды продлевали срок содержания под стражей, ссылаясь в основном на тяжесть обвинений и используя стереотипные формулы, игнорируя конкретные факты и не рассматривая альтернативные меры пресечения (см., например, Kharchenko v. Ukraine, no. 40107/02, §§ 80-81, 10 February 2011; Tretyakov v. Ukraine, no. 16698/05, § 59, 29 September 2011, и Idalov, упомянутое выше, § 147).

84. Оценивая личную ситуацию заявителя в свете принципов, разработанных в своем прецедентном праве, Суд считает, что у него нет никаких причин, чтобы использовать другой подход в настоящем деле. Суд установил, что заявитель находился под стражей с 16 марта 2005 года по 18 августа 2006 года на основаниях, которые не могут рассматриваться как «достаточные», чтобы оправдать его продолжающееся содержание под стражей.

85. Соответственно, в настоящем деле имело место нарушение статьи 5 § 3 Конвенции.

III. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 4 КОНВЕНЦИИ

86. Заявитель жаловался, что в период его содержания под стражей с 16 марта 2005 года по 18 августа 2006 года у него не было доступа к эффективной процедуре пересмотра судом правомерности его содержания под стражей. Он сослался на статью 5 § 4 Конвенции, которая гласит:

«4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным».

A. Приемлемость

87. Правительство утверждало, что жалоба заявителя недостаточно конкретна, и поэтому является явно необоснованной.

88. Заявитель оспорил утверждение Правительства. Он отметил, что в обжалуемый период он неоднократно подавал ходатайства об освобождении из-под стражи, которые были отклонены судом по чисто формальным основаниям, без должного учета его личных обстоятельств. Он также утверждал, что ситуация, лежащая в основе его жалобы, похожа на ситуацию, которую Суд назвал свидетельством системного нарушения статьи 5 § 4 в своем решении по делу Kharchenko v. Ukraine (упомянутом выше).

89. Проанализировав аргументы сторон в свете имеющихся в его распоряжении документов, Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

90. Заявитель утверждал, что в его деле имело место нарушение статьи 5 § 4 Конвенции, так как все его ходатайства об освобождении из-под стражи, поданные после марта 2005 года, были отклонены по формальным основаниям, без пересмотра необходимости его продолжающегося содержания под стражей в свете его личных обстоятельств.

91. Правительство оспорило эти утверждения. Они отметили, что заявитель имел полноценный доступ к процедуре, требуемой в оспариваемой ситуации, так как все его ходатайства об освобождении были оперативно рассмотрены компетентным судом.

92. Суд отмечает, что в деле Kharchenko (упомянутом выше, §§ 84-85 и 100), а также в ряде других дел против Украины, он уже отмечал, что в силу статьи 5 § 4 Конвенции задержанные имеют право на доступ к процедуре, в соответствии с которой их продолжающееся содержание под стражей может быть оперативно пересмотрено в свете их конкретной ситуации и конкретных обстоятельств (см., например, Buryaga v. Ukraine, no. 27672/03, §§ 73-74, 15 July 2010; Vitruk v. Ukraine, no. 26127/04, §§ 92-93, 16 September 2010, и Tretyakov, упомянутое выше, § 66). Суд отмечает, что в данном деле судебные органы рассмотрели и отклонили ряд ходатайств заявителя об освобождении. Тем не менее, эти решения не содержат никакого анализа его личных обстоятельств и аргументов. В этой связи, Суд не видит причин отступать от своей предыдущей судебной практики и приходит к выводу, что процедура, в рамках которой рассматривался вопрос о законности содержания заявителя под стражей, не соответствует стандартам, предусмотренным статьей 5 § 4 Конвенции.

93. Следовательно, имело место нарушение § 4 статьи 5 Конвенции.

IV. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

94. Заявитель также жаловался, что первое уголовное разбирательство против него было необоснованно продолжительным. Он сослался на статью 6 Конвенции, которая, в частности, гласит:

«Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на… разбирательство дела в разумный срок… судом…»

A. Приемлемость

95. Правительство не оспаривает приемлемость данного аспекта дела. Они утверждали, что период, который должен приниматься во внимание, начался в день ареста заявителя 8 июня 2004 года.

96. Заявитель согласился, что соответствующий период начался 8 июня 2004 года, и отметил, что судебное разбирательство еще не закончено.

97. Суд повторяет, что в уголовных делах, «разумный срок», упомянутый в статье 6 § 1 Конвенции начинается с момента предъявления лицу обвинения, иными словами, с момента получения от компетентных органов официального заявления, что он совершил уголовное преступление. Это определение также соответствует проверке на «существенность влияния на подозреваемого». Что касается окончания такого «периода», в уголовных делах период, предусмотренный статьей 6 § 1 Конвенции, охватывает весь период разбирательства, включая апелляционное разбирательство (см, например, Vergelskyy v. Ukraine, no. 19312/06, § 114, 12 March 2009).

98. Что же касается фактов настоящего дела, Суд отмечает, что заявитель был арестован и впервые допрошен в качестве подозреваемого 8 июня 2004 года. По состоянию на день получения последнего сообщения от сторон (июнь 2013), судебное разбирательство еще не было закончено. Разбирательство, таким образом, продолжалось девять лет до этой даты.

99. Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

100. Заявитель утверждал, что продолжительность судебного разбирательства, которое было отмечено неоднократными возвратами на доследование и длительными периодами бездействия со стороны властей, была необоснованной. Хотя уже были собраны достаточные доказательства для осуждения заявителя, власти оставляли его в состоянии длительной неопределенности в отношении его дальнейшей судьбы.

101. Правительство оспорило это утверждение и утверждало, что продолжительность судебного разбирательства была разумной.

102. Суд повторяет, что разумность продолжительности судебного разбирательства должна оцениваться в свете обстоятельств дела и с учетом следующих критериев: сложность дела, и поведение заявителя и соответствующих органов власти (см, среди прочего, Pélissier and Sassi v. France [GC], no. 25444/94, § 67, ECHR 1999-II).

103. Суд также отмечает, что дело в отношении заявителя неоднократно направлялось на новое рассмотрение или доследование. Он также отмечает, на основании имеющихся материалов, что после последнего направления дела на доследование 30 октября 2007 года, расследование не продвигалось. В этих обстоятельствах Суд не находит надлежащего объяснения общей продолжительности этого разбирательства.

104. Следовательно, имело место нарушение § 1 статьи 6 Конвенции.

V. ДРУГИЕ ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

105. Заявитель также жаловался, что уголовное дело против него и бракоразводный процесс, инициированный его женой, были несправедливыми; что судебные власти отказались предоставить ему копии неуказанных документов, и что власти, по-видимому, преследовали его в отместку за принадлежность к оппозиционной политической партии. Заявитель сослался на статьи 2, 4, 6, 8, 9, 10, 13, 14, 16 и 34 Конвенции в связи с этими жалобами.

106. В своих замечаниях в ответ на замечания Правительства, заявитель дополнительно утверждал, что расследование его жалоб на жестокое обращение было неэффективным.

107. Рассмотрев вышеупомянутые жалобы в свете всех имеющихся в его распоряжении материалов, Суд считает, что, в той мере, в какой вопросы находятся в пределах его компетенции, они не содержат признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции.

108. Следовательно, эта часть жалобы должна быть признана неприемлемой как явно необоснованная, в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.

VI. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

109. Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Компенсация вреда

110. Заявитель потребовал выплатить ему 100000 евро (EUR) в качестве компенсации нематериального вреда.

111. Правительство посчитало эти требования чрезмерными и необоснованными.

112. Суд считает, что заявитель испытал боль и страдания в связи с фактами, послужившими основанием для признания нарушений статей 3, 5 и 6 Конвенции в настоящем деле. Принимая решение на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 10000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.

B. Компенсация расходов и издержек

113. Заявитель также потребовал выплатить ему 1352 евро в качестве компенсации расходов на оплату юридических услуг, понесенных в Суде. В качестве обоснования иска, заявитель представил копию договора с г-ном Г. Токаревым от 17 августа 2012 года, документ о получении его услуг, в соответствии с которым адвокат работал по делу заявителя в течение тринадцати часов, и крайне неразборчивые счет-фактуры. Как следует из материалов дела, заявитель был обязан выплатить г-ну Токареву 1300 евро за оказание юридических услуг, и дополнительно 52 евро (4% от платы за услуги) административных расходов. Заявитель также потребовал выплатить ему 94 евро в качестве компенсации «других судебных издержек».

114. Правительство утверждало, что затраты на услуги адвоката являются непомерными, и нет никаких доказательств того, что заявитель фактически выплатил эту сумму. Что касается административных и других судебных расходов, они являются необоснованными.

115. Суд отмечает, что в соответствии с прецедентным правом, заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в какой было показано, что они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными. В данном деле, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и вышеуказанные критерии, Суд считает разумным присудить заявителю сумму 1300 евро в отношении оплаты юридических услуг.

C. Пеня

116. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка, к которой следует добавить три процентных пункта.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Объявляет жалобы, касающиеся жестокого обращения в Харьковском СИЗО, продолжительности содержания под стражей, отсутствия доступа к процедуре пересмотра компетентным судом законности содержания под стражей, и продолжительности первого уголовного разбирательства, приемлемыми, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3. Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 § 3 Конвенции;

4. Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 § 4 Конвенции;

5. Постановляет, что имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции;

6. Постановляет:

(a) государство-ответчик должно выплатить заявителю, в течение трех месяцев с даты, когда судебное решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, следующие суммы в переводе в национальную валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 10000 (десять тысяч) евро, с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда;

(ii) 1300 (одну тысячу триста) евро, с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации расходов и издержек;

(b) с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка в этот период, с добавлением трех процентных пунктов;

7. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя в отношении компенсации.

Составлено на английском языке и зарегистрировано в письменном виде 17 июля 2014 года, в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

 

Claudia Westerdiek Mark Villiger
Секретарь Председатель