Гын-Дэ Ким против Республики Корея

Соображения Комитета по правам человека в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах (64 сессия) относительно сообщения No. 574/1994

Представлено: Гын-Дэ Ким [представлен адвокатом] Предполагаемая жертва: Автор Государство-участник: Республика Корея

Объявлено приемлемым: 14 марта 1996 года (пятьдесят шестая сессия)

Дата принятия соображений: 3 ноября 1998 года (шестьдесят четвертая сессия)

Предмет сообщения: Соответствие положениям Пакта национальных законов о государственной безопасности

Вопросы процедуры: Приемлемость ratione temporis – Длящееся действие нарушения Пакта- Обоснование жалобы – Исчерпание внутренних средств правовой защиты

Вопросы существа: Свобода выражения – Допустимые ограничения права на свободу выражения

Статьи Пакта: 2 (3) и 19

Статьи Факультативного протокола и правила процедуры: 4, пункт 2, и правило 93 (3) Заключение: Нарушение [ст. 19]

1. Автором сообщения является г-н Гын-Дэ Ким, гражданин Кореи, проживающий в Добонг-Ку, Сеул, Республика Корея. Он утверждает, что является жертвой нарушения Республикой Корея пункта 2 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах. Он представлен адвокатом.

Факты в изложении автора

2.1. Автор является членом-основателем Национальной коалиции в поддержку демократического движения (Чунминрюм; далее именуемой НКДД). Он является руководителем Комитета политического планирования и Председателем Исполнительного комитета этой организации. Вместе с другими членами НКДД он участвовал в подготовке документов, критикующих правительство Республики Корея и его зарубежных союзников, и выступал за национальное воссоединение. На заседании, посвященном основанию НКДД, 21 января 1989 года эти документы были распространены среди присутствующих и зачитаны перед аудиторией, насчитывающей приблизительно 4 тыс. человек; после закрытия заседания автор сообщения был арестован.

2.2. 24 августа 1990 года единоличный судья Окружного уголовного суда Сеула признал автора сообщения виновным в правонарушении на основании пунктов 1 и 5 статьи 7 Закона о национальной безопасности, Закона о собраниях и демонстрациях и Закона о наказании за насильственные действия и приговорил его к трем годам тюремного заключения и одному году лишения избирательного права. 11 января 1991 года Апелляционная комиссия того же суда отклонила апелляционную жалобу г-на Кима, однако сократила срок его тюремного заключения до двух лет. 26 апреля 1991 года Верховный суд отклонил поданную в эту инстанцию апелляцию. Утверждается, что, поскольку 2 апреля 1990 года Конституционный суд вынес решение о том, что пункты 1 и 5 статьи 7 Закона о национальной безопасности не противоречат Конституции, автор исчерпал все имеющиеся внутренние средства правовой защиты.

2.3. Настоящая жалоба касается исключительно наказания автора сообщения на основании пунктов 1 и 5 статьи 7 Закона о национальной безопасности. В пункте 1 предусматривается, что “любое лицо, которое содействует антигосударственной организации, пропагандируя или поддерживая деятельность этой организации, подлежит наказанию”. Пункт 5 предусматривает, что “любое лицо, которое выпускает или распространяет документы, рисунки или любые иные материалы, отвечающие интересам антигосударственной организации, подлежит наказанию”. 2 апреля 1990 года Конституционный суд постановил, что эти положения не противоречат Конституции, так как они применяются [только] в тех случаях, когда под угрозой оказывается безопасность государства или когда инкриминируемая деятельность подрывает демократические основы общества.

2.4. Автор сообщения представил перевод на английский язык соответствующих выдержек из постановлений судов, согласно которым суд первой инстанции пришел к заключению, что Северная Корея является антигосударственной организацией, преследующей цель насильственного изменения существующего строя в Южной Корее. По мнению суда, автор сообщения, зная об этих целях, напечатал материалы, которые отражали точку зрения Северной Кореи, и поэтому суд вынес постановление о том, что автор сообщения выпустил и распространил печатные материалы с целью поддержки и пропаганды интересов антигосударственной организации.

2.5. Автор сообщения обжаловал судебное решение от 24 августа 1990 года на основании следующего:

·         хотя в выпущенных и распространенных им документах содержатся идеи, сходные с теми, которые отстаивает режим Северной Кореи, судья неправильно истолковал факты, так как общий смысл указанных документов состоял в “достижении воссоединения на основе принципов независимости и демократии”. Следовательно, нельзя утверждать, что автор сообщения восхвалял или поощрял деятельность Северной Кореи или что содержание документов напрямую служит интересам северокорейского режима;

·         запрещенные действия и идеи, перечисленные в пунктах 1 и 5 статьи 7 Закона о национальной безопасности, определяются настолько широко и нечетко, что эти положения нарушают принцип законности, точнее, пункт 1 статьи 21 Конституции, в котором предусматривается, что свободы и права граждан могут быть ограничены законом только в том случае, если это абсолютно необходимо для поддержания национальной безопасности, правопорядка или общественного благосостояния и что такие ограничения не должны противоречить важнейшим аспектам основных прав; и

·         в свете решений Конституционного суда применение этих положений должно быть приостановлено в отношении деятельности, которая не представляет прямой угрозы национальной безопасности или существованию демократического порядка. Поскольку инкриминируемые материалы были выпущены и распространены не с целью восхваления Северной Кореи и не содержат никакой информации, которая могла бы, безусловно, поставить под угрозу само существование или безопасность Республики Корея или ее демократическое устройство, автор сообщения не подлежит наказанию.

2.6. Апелляционный суд оставил приговор в силе, поскольку можно считать доказанным, что в подготовленных автором сообщения печатных материалах, которые тот зачитал перед большой аудиторией, утверждалось, что Республика Корея находится под влиянием иностранных держав, правительство характеризовалось как военная диктатура и содержались другие заявления, аналогичные пропагандистским заявлениям Северной Кореи. По мнению суда, в данных материалах тем самым выражалась поддержка политики Северной Кореи, и поэтому у суда первой инстанции имелись достаточные основания признать, что автор сообщения поддерживал антигосударственную организацию и отстаивал ее интересы.

2.7. 26 апреля 1991 года Верховный суд постановил, что соответствующие положения Закона о национальной безопасности не противоречат Конституции, поскольку они применяются в отношении деятельности, которая ставит под угрозу само существование страны и национальную безопасность или основы либерального, демократического устройства. Таким образом, в соответствии с пунктом 1 статьи 7 “деятельность, которая поддерживает… и защищает интересы” антигосударственной организации означает, что данный запрет применяется в том случае, если такая деятельность объективно могла бы отвечать интересам этой организации. Запрет применим в случае, если здравомыслящий человек с нормальным уровнем умственного развития, признает, что рассматриваемая деятельность могла бы служить интересам антигосударственной организации, или если имеет место добровольное признание того, что она могла бы отвечать указанным интересам. По мнению Верховного суда, это означает, что соответствующему лицу не обязательно иметь намерение или мотивацию того, чтобы данная деятельность “отвечала интересам” антигосударственной организации. Суд, далее, утверждает, что автор сообщения и его коллеги выпустили материалы, которые в целом могут быть объективно расценены как поддерживающие пропагандистские заявления Северной Кореи, и что автор сообщения, который обладает нормальными умственными способностями и здравым смыслом, зачитал их и поддержал их, объективно признав тем самым, что его деятельность могла бы отвечать интересам Северной Кореи.

2.8. 10 мая 1991 года Национальное собрание приняло ряд поправок к Закону о национальной безопасности; положения пунктов 1 и 5 статьи 7 были дополнены словами “зная, что это поставит под угрозу национальную безопасность или существование страны или свободное и демократическое устройство”.

Жалоба

3.1. Адвокат утверждает, что, хотя пункт 1 статьи 21 Конституции Республики Корея предусматривает, что “все граждане пользуются свободой слова, печати, собраний и ассоциации”, статья 7 Закона о национальной безопасности часто применялась для ограничения свободы мысли, совести и выражения своих убеждений в речах или публикациях, деяниях, объединениях и т. д. В соответствии с этим положением любое лицо, которое поддерживает или положительно относится к социализму, коммунизму или политической системе Северной Кореи, подлежит наказанию. Далее утверждается, что имеются многочисленные случаи, когда это положение применялось для наказания лиц, критикующих проводимую правительством политику, поскольку их критические замечания оказывались сходными с теми, которые режим Северной Кореи выдвигал в адрес Южной Кореи. По мнению адвоката, дело автора сообщения является типичным случаем такого неправильного применения Закона о национальной безопасности в нарушение пункта 2 статьи 19 Пакта.

3.2. Далее утверждается, что приводимые судами основания для вынесения решения служат убедительным примером манипулирования Законом о национальной безопасности для ограничения права на свободное выражение своих убеждений, исходя из следующих соображений, противоречащих статье 19 Пакта. Во-первых, суды сочли, что автор сообщения высказывал мнения, критикующие политику, проводимую правительством Республики Корея; во-вторых, Северная Корея критиковала правительство Южной Кореи за то, что оно искажает южнокорейскую действительность; в-третьих, Северная Корея характеризуется как антигосударственная организация, которая была образована с целью свержения правительства Южной Кореи (статья 2 Закона о национальной безопасности); в-четвертых, автор сообщения написал и опубликовал материалы, содержащие критические высказывания, аналогичные тем, которые высказываются Северной Кореей в адрес Южной Кореи; в-пятых, автор сообщения, вероятно, знал об этих критических высказываниях; и наконец, действия автора сообщения были, вероятно, предприняты в интересах Северной Кореи и поэтому могут быть приравнены к восхвалению и поощрению режима этой страны.

3.3. Адвокат ссылается на замечания Комитета по правам человека, которые были утверждены после рассмотрения первоначального доклада Республики Корея в соответствии со статьей 40 Пакта. В данном случае Комитет отметил:

“Главным поводом для [его] беспокойства является продолжающееся действие Закона о национальной безопасности. Хотя та обстановка, которая сложилась в Республике Корея, оказывает влияние на общественный порядок в стране, это влияние не следует переоценивать. Комитет считает, что обычных законов и конкретных положений уголовного законодательства должно быть достаточно для того, чтобы бороться с преступлениями против национальной безопасности. Кроме того, некоторые положения Закона о национальной безопасности сформулированы в несколько расплывчатой форме, допускающей их широкое толкование, в результате чего они могут предусматривать наказания за деяния, которые могут и не представлять реальной угрозы для государственной безопасности […] Комитет рекомендует государству-участнику активизировать свои усилия, с тем чтобы в большей степени привести свое законодательство в соответствие с положениями Пакта. С этой целью необходимо предпринять решительные усилия и поэтапно прекратить действие Закона о национальной безопасности, который, по мнению Комитета, является одним из главных препятствий на пути полного осуществления закрепленных в Пакте прав, и до его полной отмены не ущемлять некоторые основные права” […].

3.4 В заключение говорится, что, хотя события, в связи с которыми автор сообщения был осужден и приговорен к тюремному заключению, произошли до вступления Пакта в силу для Республики Корея 10 июля 1990 года, суды выносили свои решения по данному делу после наступления этой даты и поэтому должны были при рассмотрении дела руководствоваться пунктом 2 статьи 19 Пакта.

Информация и замечания государства-участника по вопросу о приемлемости и комментарии автора

4.1. В своем заявлении, представленном в соответствии с правилом 91 правил процедуры Комитета, государство-участник утверждает, что, поскольку в основе сообщения лежат события, которые произошли до вступления Пакта в силу для Республики Корея, жалоба является неприемлемой ratione temporis как основывающаяся на этих событиях.

4.2. Государство-участник признает, что автор сообщения был обвинен в нарушении Закона о национальной безопасности в период с января 1989 по май 1990 года. Вместе с тем оно заявляет, что в жалобе не упоминается, что г-н Ким был также признан виновным в организации незаконных демонстраций и неоднократном подстрекательстве к насилию в период с января 1989 по май 1990 года. В ходе этих демонстраций, по сообщению государства-участника, демонстранты “забросали полицейские участки и другие государственные учреждения тысячами бутылок с зажигательной смесью и камнями. Они также подожгли 13 автомашин и ранили 134 полицейских”. Все эти события имели место до 10 июля 1990 года – даты вступления Пакта в силу для государства- участника, тем самым они выходят за рамки компетенции Комитета ratione temporis.

4.3.  Что касается событий, происшедших после 10 июля 1990 года, то вопрос заключается в том, были ли г-ну Киму гарантированы все права, обеспечиваемые в соответствии с Пактом. Государство- участник утверждает, что все права г-на Кима в соответствии с Пактом, в частности его права в соответствии со статьей 14, соблюдались с даты его ареста (13 мая 1990 года) до момента его освобождения (12 августа 1992 года).

4.4. В отношении якобы имевшего место нарушения пункта 2 статьи 19 Пакта государство- участник утверждает, что автор сообщения не смог четко обосновать свою жалобу и что он исходил из предположения о том, что некоторые положения Закона о национальной безопасности противоречат Пакту и что обвинения, предъявляемые на основе этих положений Закона о национальной безопасности, противоречат пункту 2 статьи 19. Государство-участник заявляет, что такая жалоба выходит за рамки компетенции Комитета; оно утверждает, что в соответствии с Пактом и Факультативным протоколом Комитет не может рассматривать (абстрактно) соответствие Пакту того или иного закона или положений законодательства государства-участника. Ссылка делается на соображения Комитета по правам человека относительно сообщения № 55/1979^[1], которое, как утверждается, подкрепляет эти выводы государства-участника.

4.5 Учитывая вышесказанное, государство-участник просит Комитет объявить сообщение неприемлемым ratione temporis в силу того, что в нем идет речь о событиях, происшедших до 10 июля 1990 года, и что автор сообщения не смог обосновать факт нарушения его прав в соответствии с Пактом в связи с событиями, которые произошли после этой даты.

5.1. В своих комментариях автор сообщения отмечает, что в его деле речь идет не о событиях (т.е. до 10 июля 1990 года), которые привели к нарушению его прав, а о последующих судебных разбирательствах, на основании которых суды вынесли обвинительный приговор. Таким образом, он был наказан после вступления Пакта в силу для Республики Корея за нарушение Закона о национальной безопасности. Он отмечает, что его деятельность представляла собой всего лишь мирное выражение его собственных убеждений и мыслей, как об этом говорится в пункте 2 статьи 19 Пакта, и государство-участник обязано было защищать мирное осуществление этого права. В этом контексте органы государственной власти, и в частности суды, были обязаны применить соответствующие положения Пакта в их общепринятом значении. В данном случае суды не учли пункт 2 статьи 19 Пакта, когда они допрашивали и выносили приговор автору сообщения. Короче говоря, наказание автора сообщения за осуществление права на свободное выражение своего мнения после вступления Пакта в силу для Республики Корея повлекло нарушение его права в соответствии с пунктом 2 статьи 19.

5.2. Адвокат отмечает, что так называемые незаконные демонстрации и акты насилия, на которые ссылалось государство-участник, не имеют к данному случаю никакого отношения; вопрос, поднятый им в Комитете, не касается обстоятельств, при которых он был наказан за организацию демонстраций. Это не означает, добавляет адвокат, что обвинение его клиента на основании Закона о демонстрациях и собраниях было разумно и надлежащим образом доказано: по сообщениям, арест лидеров оппозиции в Республике Корея за организацию любой демонстрации на территории страны на основании доктрины о так называемой “подразумеваемой заговорщической деятельности” является обычным явлением.

5.3 Автор сообщения вновь заявляет, что он не поднимал вопроса о соответствии Пакту Закона о национальной безопасности. Однако он считает, что, как признал Комитет в своих заключительных комментариях по первоначальному докладу государства-участника, вышеуказанный Закон служит серьезным препятствием для полного осуществления закрепленных в Пакте прав. Вместе с тем он подчеркивает, что его сообщение касается “исключительно того, что он был наказан за мирное осуществление права на свободное выражение своего мнения в нарушение пункта 2 статьи 19 Пакта”.

Решение Комитета о приемлемости

6.1. На своей пятьдесят шестой сессии Комитет рассмотрел вопрос о приемлемости данного сообщения.

6.2. Комитет принял во внимание довод государства-участника о том, что, поскольку данное дело основано на событиях, которые произошли до вступления Пакта и Факультативного протокола в силу для Республики Корея, оно должно рассматриваться как неприемлемое ratione temporis. В данном деле Комитет не должен ссылаться на свою предыдущую практику, когда последствия нарушения, продолжавшегося после вступления Пакта в силу для государства-участника, могли сами по себе представлять нарушение Пакта, так как нарушение, которое, по словам автора сообщения, якобы имело место, заключалось в признании его виновным на основании Закона о национальной безопасности. Поскольку приговор был вынесен после вступления Пакта в силу 10 июля 1990 года (24 августа 1990 года – вынесение приговора, 11 января 1991 года – отклонение апелляции и 26 апреля 1991 года – постановление Верховного суда), Комитету ничто не мешает ratione temporis рассматривать данное сообщение.

6.3. Государство-участник утверждало, что права автора сообщения во время судебного разбирательства полностью защищались и что он оспаривает в целом соответствие Пакту Закона о национальной безопасности. Комитет не разделяет этой точки зрения. Автор сообщения утверждал, что он был признан виновным на основании пунктов 1 и 5 статьи 7 Закона о национальной безопасности всего лишь за осуществление своего права на свободное выражение собственных убеждений. Он далее утверждал, что не было предъявлено никаких конкретных доказательств, которые подтверждали бы его намерение поставить под угрозу государственную безопасность или нанесение государству конкретного ущерба. Эти утверждения не означают абстрактного оспаривания соответствия Закона о национальной безопасности Пакту, однако говорят о том, что автор сообщения стал жертвой нарушения государством-участником его права на свободное выражение своего мнения в соответствии со статьей 19 Пакта. Этот довод был достаточно обоснован для того, чтобы потребовать от государства-участника ответа по существу дела.

6.4. Исходя из представленных ему материалов, Комитет пришел к выводу, что автор сообщения исчерпал все имеющиеся внутренние средства правовой защиты по смыслу пункта 2 статьи 5 Факультативного протокола; в этой связи он отметил, что государство-участник не возражало против приемлемости данного дела на этом основании.

7. В связи с этим 14 марта 1996 года Комитет по правам человека постановил, что сообщение является приемлемым, поскольку оно, как представляется, касается вопросов, на которые распространяется действие статьи 19 Пакта.

Замечания государства-участника по существу и комментарии адвоката

8.1. В своем заявлении от 21 февраля 1997 года государство-участник поясняет, что его Конституция гарантирует гражданам страны основные права и свободы, включая право на свободу совести, свободу слова и печати и свободу собраний и ассоциации. Эти права и свободы могут ограничиваться законом только по соображениям национальной безопасности, поддержания правопорядка и общественного благосостояния. Конституция далее предусматривает, что даже в случае применения такого ограничения ни один существенный аспект свободы или права не нарушается.

8.2. Государство-участник заявляет, что оно использует Закон о национальной безопасности в качестве минимального правового средства защиты своей демократической системы в условиях постоянной угрозы ее безопасности, исходящей от Северной Кореи. Данный Закон содержит ряд положений, которые частично ограничивают права и свободы в интересах защиты национальной безопасности в соответствии с Конституцией страны. Статья 1 Закона о национальной безопасности гласит: “Цель настоящего Закона состоит в борьбе с антигосударственной деятельностью, которая угрожает национальной безопасности, для обеспечения безопасности государства, а также самого его существования и свободы его граждан”. Пункт 1 статьи 7 гласит: “Любое лицо, которое восхваляет, поощряет или поддерживает деятельность антигосударственной организации или ее членов, или лицо, которое получает указания от такой организации или действует в интересах антигосударственной организации иными средствами, подлежит наказанию в виде лишения свободы на срок до семи лет”. Пункт 5 статьи 7 гласит: “Любое лицо, которое с целью совершения действий, предусмотренных в вышеуказанных пунктах, печатает, импортирует, размножает, хранит, транс­портирует, распространяет, продает или приобретает документы, рисунки или иные подобные средства выражения своих убеждений, подлежит такому же наказанию, как это предусмотрено в каждом из данных пунктов”.

8.3. Государство-участник полагает, что автор сообщения преступил границы права на свободное выражение. В этой связи государство-участник ссылается на доводы апелляционной комиссии сеульского окружного уголовного суда, изложенные в ее решении от 11 января 1991 года, относительно наличия достаточных доказательств, позволяющих сделать вывод, что автор сообщения занимался антигосударственной деятельностью в интересах Северной Кореи, что распространявшиеся им материалы и организованные им демонстрации, которые вылились в серьезные нарушения общественного порядка, представляли непосредственную угрозу существованию государства и его свободному, демократическому государственному устройству. В связи с этим государство-участник утверждает, что право на свободное выражение своих взглядов должно не только осуществляться мирным путем, но и преследовать мирные цели. Государство- участник отмечает, что автор сообщения подготовил и распространял материалы, в которых он поддерживал и пропагандировал идеологию Северной Кореи, преследующей цель установления коммунистического режима на всем Корейском полуострове с помощью силы. Кроме того, автор сообщения выступил организатором незаконных демонстраций, вылившихся в массовые столкновения с полицией. Государство-участник утверждает, что эти деяния представляли серьезную угрозу для общественного порядка и безопасности и повлекли за собой многочисленные жертвы.

8.4. В заключение государство-участник заявляет о своей твердой убежденности в том, что Пакт не оправдывает никакие акты насилия или акты, провоцирующие насилие и совершаемые под предлогом осуществления права на свободное выражение своих убеждений.

9. В своих комментариях к замечаниям государства-участника адвокат повторяет, что его сообщение касается отнюдь не факта признания автора сообщения виновным на основании Закона о демонстрациях и собраниях и Закону о наказании за насильственные действия. Адвокат утверждает, что признание автора сообщения виновным в соответствии с этими законами не может служить основанием для признания его виновным в соответствии с Законом о национальной безопасности за выражение взглядов, якобы служащих интересам врага. Поэтому адвокат заявляет, что, если такие деяния не ставили под угрозу безопасность страны, автор сообщения не должен был быть наказан в соответствии с Законом о национальной безопасности.

9.2. Адвокат отмечает, что избирательные права автора сообщения были восстановлены государством-участником и что автор сообщения на всеобщих выборах в апреле 1996 года был избран членом Национального собрания. В связи с этим адвокат оспаривает доводы, которые легли в основу признания автора сообщения виновным в якобы имевшей место пропаганде и поддержке идеологии Северной Кореи, нацеленной на насильственное установление коммунистического режима на Корейском полуострове.

9.3. По мнению адвоката, государство-участник, используя Закон о национальной безопасности, попирает демократию под предлогом ее защиты. В связи с этим адвокат заявляет, что суть демократической системы состоит в обеспечении мирного осуществления права на свободное выражение своих убеждений.

9.4. Адвокат заявляет, что государству-участнику не удалось неопровержимо доказать, что, распространяя документы, автор сообщения поставил безопасность страны под угрозу. По словам адвоката, государство-участник не смогло установить какую-либо связь между Северной Кореей и автором сообщения и продемонстрировать, какую угрозу для безопасности его страны представляли деяния автора сообщения. Адвокат заявляет, что автор сообщения не только осуществлял право на свободное выражение своих убеждений мирным путем, но и преследовал при этом мирные цели.

9.5. В заключение адвокат ссылается на продолжающийся процесс демократического развития в Корее и заявляет, что нынешняя демократизация достигнута благодаря жертвам многих людей, включая автора сообщения. Он отмечает, что многие активисты страны, которые на основании Закона о национальной безопасности были обвинены в приверженности коммунистической идеологии, теперь играют видную роль, являясь членами Национального собрания.

10.1. В своем заявлении от 21 февраля 1997 года государство-участник вновь заявляет, что автор сообщения был также признан виновным в организации демонстраций, сопровождавшихся актами насилия, и подчеркивает, что основания для признания его виновным в соответствии с Законом о национальной безопасности заключались в том, что он поддерживал стратегию воссоединения, пропагандируемую Северной Кореей, выступая за объединение в печатных материалах, которые были распространены среди приблизительно 4 000 участников Учредительного съезда, посвященного образованию Национальной коалиции в поддержку демократического движения, и что действия, в частности способствующие реализации северокорейской стратегии, квалифицируются как подрывная антигосударственная деятельность. В связи с этим государство-участник отмечает, что фактически оно находится в состоянии войны с Северной Кореей с 1953 года и что Северная Корея не оставляет попыток дестабилизировать положение в стране. Поэтому государство-участник настаивает на необходимости наличия средств защиты для поддержания демократии и считает Закон о национальной безопасности минимальным средством, необходимым для правовой защиты либерального, демократического строя в этой стране.

10.2.  Государство-участник объясняет, что избирательные права автора сообщения были восстановлены, поскольку он не совершал повторного правонарушения в течение определенного периода времени после отбытия им срока тюремного заключения, а также в целях содействия национальному примирению. Государство-участник заявляет, что факт восстановления прав автора сообщения не перечеркивает его прошлой уголовной деятельности.

10.3. Государство-участник согласно с адвокатом в том, что право на свободное выражение своих убеждений является одним из основных элементов свободной демократической системы. Вместе с тем оно подчеркивает, что право на свободное выражение своего мнения, безусловно, не может быть гарантировано людям, которые стремятся подорвать и разрушить сами основы свободной и демократической системы. Государство-участник объясняет, что простое выражение идеологических воззрений или научные исследования в области идеологий не подлежат наказанию по Закону о национальной безопасности, даже если эти идеологии несовместимы с либеральной, демократической системой. Однако действия, совершенные под прикрытием свободы слова и подрывающие основные устои либеральной, демократической системы страны, подлежат наказанию по соображениям национальной безопасности.

10.4. Что касается довода адвоката относительно того, что государству-участнику не удалось доказать существование связи между автором сообщения и Северной Кореей и что его действия представляли серьезную угрозу для национальной безопасности, то государство-участник отмечает, что Северная Корея постоянно предпринимает попытки дестабилизировать положение в стране, призывая к свержению южнокорейского “военно-фашистского режима” и его замене “народно- демократическим правительством”, которое обеспечит “воссоединение страны” и “освобождение народа”. В документах, которые распространял автор сообщения, утверждалось, что правительство Южной Кореи выступает за сохранение разделения страны и диктаторского режима; что корейский народ в течение последних 50 лет ведет борьбу с влиянием американского и японского неоколониализма, которое направлено на сохранение разделения Корейского полуострова и угнетения корейского народа; что ядерное оружие должно быть вывезено, а американские солдаты выведены из Южной Кореи, поскольку их присутствие представляет большую угрозу для существования страны и ее народа; и что следует положить конец совместным военным учениям Южной Кореи и США.

10.5. Государство-участник заявляет, что оно выступает за мирное воссоединение, а не за сохранение разделения страны, как утверждает автор сообщения. Далее государство-участник касается вопроса о субъективизме автора сообщения в отношении присутствия вооруженных сил США и американского и японского влияния. Оно отмечает, что присутствие американских вооруженных сил является эффективным сдерживающим фактором, препятствующим Северной Корее установить на полуострове коммунистический режим с помощью военной силы.

10.6 По словам государства-участника, совершенно очевидно, что доводы автора сообщения созвучны с доводами Северной Кореи и что тем самым его деятельность отвечает интересам Северной Кореи, следуя ее стратегии и тактике. Государство-участник согласно с тем, что демократия подразумевает наличие различных точек зрения, однако считает необходимым ограничивать некоторые действия, которые могут причинить ущерб основам правопорядка, необходимого для существования страны. Государство-участник считает незаконным подготовку и распространение печатных материалов, восхваляющих и поддерживающих северокорейскую идеологию и в конечном счете способствующих достижению ее стратегической цели разрушения свободной и демократической системы Республики Корея. Оно убеждено в том, что такие действия направлены на достижение этих преступных целей и не могут истолковываться как мирные.

11. В своем письме от 1 июня 1998 года адвокат от имени автора сообщения информирует Комитет о том, что у него больше не имеется комментариев.

Вопросы и процедуры в Комитете

12.1. Комитет по правам человека рассмотрел настоящее сообщение в свете всей информации, предоставленной ему сторонами, как это предусмотрено в пункте 1 статьи 5 Факультативного протокола.

12.2. Комитет отмечает, что в соответствии со статьей 19 Пакта любые ограничения права на свободное выражение своих убеждений должны в совокупности отвечать следующим условиям: они должны предусматриваться законодательством, должны служить одной из целей, изложенных в пункте 3 а) и b) статьи 19 (уважение прав и репутации других лиц; охрана национальной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения), и должны быть необходимы для достижения законной цели.

12.3. Ограничения права автора сообщения на свободное выражение своего мнения действительно предусматривались законом, в частности Законом о национальной безопасности в том виде, в каком он тогда действовал; из решений судов хорошо видно, что автор сообщения в данном случае также вероятно был бы признан виновным, даже если бы его судили на основании Закона с поправками, внесенными в 1991 году, хотя в данном случае речь идет не об этом. Единственный вопрос, который следует рассмотреть Комитету, состоит в том, является ли ограничение права на свободу выражения своих убеждений, примененное в отношении автора сообщения, необходимым в соответствии с одной из целей, изложенных в пункте 3 статьи 19. Необходимость внимательного рассмотрения Комитетом обусловлена довольно общими и расплывчатыми формулировками, в которых данное правонарушение подводится под действие Закона о национальной безопасности.

12.4. Комитет отмечает, что автор сообщения был признан виновным в оглашении и распространении печатных материалов, которые были расценены как сходные с программными заявлениями КНДР (Северной Кореи), с которой государство-участник формально находится в состоянии войны. Автор был признан судами виновным на основании заключения о том, что он сделал это с намерением поддержать деятельность КНДР. Верховный суд вынес решение, что просто осведомленность о том, что это действие могло служить интересам Северной Кореи, является достаточным основанием для установления факта вины. Даже принимая данный аспект во внимание, Комитету следует решить, имеет ли политическая речь автора сообщения и факт распространения им политических документов характер, предусматривающий введение ограничения, допускаемого пунктом 3 статьи 19, а именно для защиты национальной безопасности. Совершенно ясно, что политика Северной Кореи хороша известна на территории государства-участника, и не понятно, каким образом (неопределенная) “выгода”, которую КНДР могла бы извлечь из опубликования взглядов, сходных с ее собственными, создает угрозу для национальной безопасности, и не ясно, каковы характер и степень такой угрозы. Нет никаких указаний на то, что суды любой инстанции поднимали или рассматривали эти вопросы или решали, оказало ли содержание этой речи или документов какое-либо дополнительное воздействие на аудиторию или читателей в плане создания угрозы для общественной безопасности, защита которой оправдывала бы необходимость применения ограничения в соответствии с положениями Пакта.

12.5 Поэтому Комитет считает, что государство-участник не смогло конкретно определить характер угрозы, якобы созданной в связи с осуществлением автором сообщения права на свободу выражения своего мнения, и что государству-участнику не удалось представить конкретное обоснование того, почему помимо наказания автора сообщения за нарушения Закона о собраниях и демонстрациях и Закона о наказании за насильственные действия (к которым жалоба автора сообщения не относится) под предлогом соображений национальной безопасности автора сообщения потребовалось наказывать за осуществление им своего права на свободное выражение собственных убеждений. Поэтому Комитет считает, что ограничение права автора сообщения на свободное выражение своих убеждений несовместимо с положениями пункта 3 статьи 19 Пакта.

13. Комитет по правам человека, действуя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах, считает, что представленные на его рассмотрение факты свидетельствуют о нарушении статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах.

14. В соответствии с подпунктом а) пункта 3 статьи 2 Пакта государство-участник обязано обеспечить автору сообщения эффективное средство правовой защиты.

15. Став государством – участником Факультативного протокола, Республика Корея признала компетенцию Комитета выносить решения по вопросу о том, имели ли место нарушения Пакта. Согласно статье 2 Пакта государство-участник обязуется обеспечивать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права, признаваемые в настоящем Пакте, и обеспечивать эффективные и применимые средства правовой защиты, если факт нарушения был установлен. Комитет желает в течение 90 дней получить от государства-участника информацию о мерах, принятых по осуществлению соображений Комитета. Государству-участнику предлагается также опубликовать соображения Комитета.

ДОБАВЛЕНИЕ

Особое мнение Нисуке Андо в соответствии с пунктом 3 правила 94 правил процедуры Комитета в отношении решения Комитета по сообщению № 574/1994, Гын-Дэ Ким против Республики Корея

В данном случае я не могу согласиться с мнением Комитета о том, что “ограничение права автора сообщения на свободное выражение своих убеждений несовместимо с положениями пункта 3 статьи 19 Пакта”. (пункт 12.5)

По мнению Комитета, “нет никаких указаний на то, что суды … решали, оказало ли содержание этой речи [автора сообщения] или документов [распространенных им] какое-либо дополнительное воздействие на аудиторию или читателей в плане создания угрозы для общественной безопасности” (пункт 12.4) и что “государству-участнику не удалось представить конкретное обоснование того, почему, помимо наказания автора сообщения за нарушения Закона о собраниях и демонстрациях и Закона о наказании за насильственные действия, (к которым жалоба автора сообщения не относится) под предлогом соображений национальной безопасности автора сообщения потребовалось наказывать за осуществление им своего права на свободное выражение собственных убеждений”. (пункт 12.5)

Вместе с тем, как отмечало государство-участник, автор сообщения был дпризнан виновным в организации незаконных демонстраций и неоднократном подстрекательстве к насилию в период с января 1989 по май 1990 года. В ходе этих демонстраций, по сообщению государства-участника, демонстранты “забросали полицейские участки и другие государственные учреждения тысячами бутылок с зажигательной смесью и камнями. Они также подожгли 13 автомашин и ранили 134 полицейских”Е. [пункт 4.2] В этой связи Комитет “отмечает, что автор сообщения был признан виновным в оглашении и распространении печатных материалов … сходных с программными заявлениями КНДР (Северной Кореи), с которой государство-участник формально находится в состоянии войны. (пункт 12.4. См. также объяснения государства-участника в пунктах 10.4 и 10.5)

Адвокат автора сообщения утверждает, что “его сообщение касается отнюдь не факта признания автора сообщения виновным на основании Закона о демонстрациях и собраниях и Закона о наказании за насильственные действия” и что “признание автора сообщения виновным в соответствии с этими законами не может служить основанием для признания его виновным в соответствии с Законом о национальной безопасности за выражение взглядов, якобы служащих интересам врага”. (пункт 9.1)

Тем не менее оглашение и распространение автором сообщения указанных печатных материалов, вмененное ему в вину на основании этих законов, являлись теми самыми деяниями, которые были вменены ему в вину на основании Закона о национальной безопасности и которые привели к нарушению общественного порядка, как это указывало государство-участник. По сути дела, адвокату не удалось оспорить тот факт, что оглашение и распространение автором сообщения указанных печатных материалов привело к нарушению общественного порядка, которое могло быть квалифицировано государством-участником как угроза национальной безопасности.

Я разделяю обеспокоенность адвоката тем, что формулировки некоторых положений Закона о национальной безопасности являются чересчур общими, что ведет к их неправильному применению и толкованию. Вместе с тем, к сожалению, фактом остается то, что в 50-е годы Северная Корея напала на Южную Корею и на Корейском полуострове разрядка напряженности, наблюдающаяся в отношениях Востока и Запада, еще не наступила. В любом случае у Комитета нет никакой информации, для того чтобы доказать, что вышеуказанные деяния автора сообщения не повлекли за собой нарушение общественного порядка, и, согласно пункту 3 статьи 19 Пакта, защита “общественного порядка”, а также защита “государственной безопасности” служит законным основанием для ограничения осуществления права на свободное выражение своих убеждений.