Веслав Калл против Польши

Соображения Комитета по правам человека в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах (60 сессия) относительно сообщения No. 552/1993

Представлено: Веслав Калл

Предполагаемая жертва: Автор

Государство-участник: Польша

Объявлено приемлемым: 5 июля 1995 года (пятьдесят четвертая сессия)

Дата принятия соображений: 14 июля 1997 года (шестидесятая сессия)

1. Автор сообщения от 31 марта 1993 года – Веслав Калл, гражданин Польши, проживающий в настоящее время в Хербы, Польша. Он утверждает, что является жертвой нарушения пункта 1 статьи 2 и статьи 25 с) Международного пакта о гражданских и политических правах. Пакт вступил в силу для Польши 18 марта 1977 года. Факультативный протокол вступил в силу для Польши 7 февраля 1992 года.

Факты в изложении автора

2.1. Автор работал на различных должностях в гражданской милиции министерства внутренних дел в течение 19 лет; с 1982 по 1990 год – кадровый офицер отдела политики и пропаганды в ранге старшего инспектора. Он подчеркивает, что гражданская милиция не идентична полиции безопасности, и он никогда не носил формы полиции безопасности, а только гражданской милиции. 2 июля 1990 года он был задним числом объявлен офицером полиции безопасности и 31 июля 1990 года уволен со своей должности в соответствии с законом о защите государственной службы 1990 года, которым полиция безопасности был упразднена и заменена новой организацией.

2.2. В соответствии с этим законом учрежден специальный комитет, на который было возложено решение вопроса о назначении бывших сотрудников полиции безопасности на те или иные должности в новом управлении. Автор утверждает, что не должен был подвергаться процедурам “проверки”, поскольку никогда не был офицером службы безопасности. По причине его левых взглядов и членства в Польской объединенной рабочей партии заявление автора было отклонено провинциальным квалификационным комитетом округа Жесточова. Комитет посчитал, что автор не отвечает требованиям, предъявляемым офицерам министерства внутренних дел. Автор обратился в Центральный квалификационный комитет в Варшаве, который 21 сентября 1990 года отменил это решение и постановил, что автор может претендовать на должность в министерстве внутренних дел.

2.3. Однако последующее обращение автора с просьбой о восстановлении на службе в провинциальной полиции округа Жесточова было отклонено 24 октября 1990 года. Письмом от 11 марта 1991 года автор направил жалобу министру внутренних дел. Министр ответил, что его увольнение со службы было законным и соответствовало процедурам реорганизации управления. В этой связи министр сослался на инструкцию № 53 от 2 июля 1990 года, в соответствии с которой офицеры, проходившие службу в отделе политики и пропаганды, считались сотрудниками полиции безопасности.

2.4. 16 декабря 1991 года автор обратился в Административный суд с жалобой на несправедливое увольнение и на то, что его ошибочно подвергли процедуре проверки. 6 марта 1992 года Суд отклонил его заявление на том основании, что рассмотрение обращений в провинциальные квалификационные комитеты не входит в его компетенцию.

Жалоба

3. Автор утверждает, что был уволен необоснованно. Он утверждает, что объявление его сотрудником полиции безопасности потребовалось для его увольнения, поскольку закон не предусматривал пересмотра контрактов с сотрудниками гражданской милиции. Кроме того, он утверждает, что впоследствии ему был закрыт доступ на гражданскую службу из-за его политических взглядов, поскольку он был активным членом Польской объединенной рабочей партии и отказался сдать свой партийный билет во время происходивших в министерстве перемен политического характера. Он утверждает, что подвергся дискриминации и в нарушение положений статьи 25 с) Международного пакта.

Решение Комитета о приемлемости

4. 25 октября 1993 года сообщение было передано государству-участнику в соответствии с правилом 91 правил процедур Комитета по правам человека. От государства-участника не было получено никакого представления в соответствии с правилом 91, несмотря на направленное ему 7 декабря 1994 года уведомление. В своем письме от 11 мая 1995 года автор сообщил, что его положение не изменилось.

5.1. Комитет рассмотрел вопрос о приемлемости этого сообщения в ходе своей пятьдесят четвертой сессии. Комитет отметил с обеспокоенностью, что государство-участник не представило какой-либо информации или замечаний по вопросу о приемлемости сообщения.

5.2. Комитет подтвердил, как того требует подпункт а) пункта 2 статьи 5 Факультативного протокола, что этот же самый вопрос не рассматривается в соответствии с другой процедурой международного разбирательства или урегулирования. В отношении исчерпания внутренних средств правовой защиты Комитет установил, что автор действует в соответствии с положениями подпункта в) пункта 2 статьи 5 Факультативного протокола.

5.3. Комитет отметил, что, по словам автора, ему было отказано в возможности получить, на основании общепризнанных принципов равноправия, работу на гражданской службе, и его заявление может быть признано приемлемым ratione materiae, в частности согласно статьей 25 с) Пакта.

6. 5 июля 1995 года Комитет по правам человека объявил сообщение приемлемым.

Представление государства-участника по вопросам существа и соответствующие замечания автора

7.1. В представлении от 11 марта 1996 года государство-участник приносит свои извинения за несвоевременное направление замечаний по вопросу о приемлемости сообщения. Как утверждает государство-участник, задержка была вызвана интенсивными консультациями по существу дела. Государство-участник выражает готовность в полной мере сотрудничать с Комитетом в рассмотрении сообщения, представленного в соответствии с Факультативным протоколом.

7.2. Государство-участник представляет информацию, касающуюся правовых аспектов фактов, изложенных в сообщении. Оно разъясняет, что после кардинальных политических перемен, имевших целью восстановление демократии, необходимо было реорганизовать министерство внутренних дел, особенно структуру его политической службы. 6 апреля 1990 года парламент принял закон о полиции и закон о защите государственной службы. Закон о защите государственной службы предусматривал роспуск полиции безопасности и ex lege увольнение ее офицеров. Законом о полиции предусматривался роспуск гражданской милиции, но при этом ее офицеры ex lege становились сотрудниками полиции. Однако статья 149 (2) делает исключение в отношении тех офицеров милиции, которые до 31 июля 1989 года оставались офицерами полиции безопасности, занимавшими должности в милиции. Эти офицеры ex lege увольнялись со своих должностей. Положение о таких изменениях вступило в силу 1 августа 1990 года.

7.3. В соответствии со статьей 132 (2) Закона о защите государственной службы Совет министров выпустил инструкцию № 69 от 21 мая 1990 года, предусматривавшую “процедуры проверки” ex lege уволенных офицеров в квалификационном комитете. Офицеры, получившие отрицательную аттестацию в региональных квалификационных комитетах, могли обращаться в Центральный квалификационный комитет. В связи с их заявлениями Комитет рассматривал вопрос о том, отвечает ли автор заявления требованиям, предъявляемым к офицерам министерства внутренних дел, а также обладает ли он высокими моральными качествами. Лица, получившие положительные аттестации, имели право занять определенную должность в министерстве. Как утверждает государство-участник, 10 349 бывших офицеров полиции безопасности, прошедших проверку, были аттестованы положительно, а 3595 офицеров – отрицательно. Государство-участник разъясняет, что реорганизация министерства привела к значительному сокращению числа должностей, и положительная аттестация была лишь условием, позволявшим обращаться с заявлением о предоставлении работы, но не гарантировала ее получения.

7.4. 2 июля 1990 году министерство внутренних дел издало приказ, устанавливающий категории должностей, относящиеся к полиции безопасности. В соответствии с этим приказом офицеры, занимавшие до 31 июля 1989 года должности, в частности, начальников и заместителей начальников отдела политики и пропаганды, считались сотрудниками полиции безопасности.

7.5. Государство-участник отмечает далее, что в соответствии с законом о полиции и законом о защите государственной службы прием на работу регулируется не Кодексом о труде, а Кодексом об административных процедурах, в соответствии с которым назначение на должность производится в результате специального представления, а не на основе трудового контракта. Заинтересованные стороны могут, таким образом, подавать апелляции, касающиеся решений о их приеме на работу, в высшие административные органы. Апелляция на решение о приеме или неприеме на работу в министерство внутренних дел может быть подана в высшую инстанцию – Высший административный суд.

8.1. В отношении дела автора государство-участник отмечает, что он начал свою гражданскую службу в сентябре 1971 года в гражданской милиции, с 1972 по 1977 год учился в школе милиции, а затем служил в Штабе региональной милиции в Жесточове. 16 января 1982 года он стал заместителем начальника регионального отдела внутренних дел в Люблиенице, курировавшего управление политики и пропаганды. С 1 февраля 1990 года он занимал должность старшего инспектора регионального отдела внутренних дел в Жесточове.

8.2. 17 июля 1990 года автор представил свое заявление в региональный квалификационный отдел в Жесточове с просьбой принять его на работу в полицию. По мнению государства-участника, это само по себе уже свидетельствует о том, что автор считал себя офицером полиции безопасности, поскольку, если бы он уже был сотрудником милиции, его пребывание на службе было бы автоматически продлено. Региональный квалификационный комитет дал негативную аттестацию делу автора. Однако в связи с его апелляцией Центральный квалификационный комитет отменил аттестацию и констатировал, что автор может работать в полиции или в других подразделениях министерства внутренних дел.

8.3.  Впоследствии, 3 октября 1990 года, автор подал заявление о приеме на работу в региональный штаб полиции в Жесточове. 24 октября 1990 года начальник региональной полиции поставил его в известность, что “не может удовлетворить” его заявление о приеме на работу. Государство-участник отмечает, что автор мог опротестовать отказ предоставить ему работу, обратившись к главному начальнику полиции. Автор не сделал этого, вместо этого он 11 марта 1991 года направил министру внутренних дел жалобу на то, что был несправедливо подвергнут “процедуре проверки”. Министр ответил, что процедура была законной и что решение о его увольнении не будет пересмотрено. Далее, 16 декабря 1991 года, автор направил жалобу в Высший административный суд с просьбой изменить оценку региональной квалификационной комиссии. 6 марта 1992 года Суд отклонил жалобу автора по той причине, что в его компетенцию не входило рассмотрение исков против квалификационных комитетов, поскольку они не являлись административными органами.

9.1. Государство-участник просит Комитет пересмотреть решение о признании сообщения приемлемым. Государство-участник констатирует, что Пакт вступил в силу для Польши 18 марта 1977 года, а Факультативный протокол – 7 февраля 1992 года, из чего следует, что Комитет может рассматривать только те сообщения о якобы имевших место нарушениях прав человека, которые имели место после вступления Протокола в силу для Польши. Поскольку процедура проверки автора закончилась 21 сентября 1990 года после принятия Центральным квалификационным комитетом решения о том, что он имеет право на работу в министерстве, и автору было отказано в приеме на работу 24 октября 1990 года, государство-участник считает, что его сообщение неприемлемо ratione temporis. В этой связи государство-участник поясняет, что автор мог оспорить отказ предоставить ему работу, обратившись в течение 14 дней в более высокую инстанцию. Поскольку он этого не сделал, решение от 24 октября 1990 года стало окончательным. Государство-участник утверждает, что жалобы автора, направленные министру и в Высший административный суд, не могут быть приняты во внимание, поскольку этими инстанциями не исчерпывались все доступные ему внутренние средства правовой защиты.

9.2. Государство-участник придерживается мнения, что в отношении данного дела нет оснований для применения обратной силы Факультативного протокола, как это предусмотрено разработанными юридическими правилами Комитета. Государство-участник отрицает, что якобы имевшие место нарушения имеют продолжающийся характер, и ссылается на решение Комитета по сообщению № 520/1992[1] о том, что продолжающееся нарушение должно истолковываться как следующее за вступлением в силу Факультативного протокола подтверждение действием или очевидным последствием предыдущих нарушений со стороны государства-участника.

9.3. В отношении исчерпания внутренних средств правовой защиты государство-участник ссылается на правило 90 (1) f) правил процедуры Комитета, согласно которому Комитет должен удостовериться, что данное лицо исчерпало все имеющиеся внутренние средства правовой защиты. Государство-участник ссылается на обстоятельства рассматривающегося в суде дела и утверждает, что внутренними средствами правовой защиты, доступными автору, которому отказали в приеме на работу, были обращение к высшему начальнику полиции и, в случае необходимости, в Высший административный суд. Автор предпочел не пользоваться этими средствами защиты, а вместо этого направил жалобу министру внутренних дел. По мнению государства-участника, эта жалоба не может рассматриваться как средство правовой защиты, поскольку она относится не к факту отказа в приеме на работу, а к квалификационным процедурам. Подобным же образом обращение автора в Высший административный суд по поводу аттестации, проведенной Региональным квалификационным комитетом, не было адекватным средством правовой защиты, чтобы можно было считать исчерпанными все средства, доступные автору. Соответственно, государство-участник заявляет, что сообщение неприемлемо, поскольку автор не исчерпал все внутренние средства правовой защиты.

10.1 В отношении существа сообщения государство-участник отмечает, что, по утверждению автора, ему было безосновательно отказано в приеме на работу в новой полиции и что объявление его бывшим офицером полиции безопасности было всего лишь предлогом для увольнения за политические убеждения. Государство-участник допускает, что автор не был поставлен в известность, что членство в партии или политические взгляды являются основанием для увольнения или отказа в предоставлении работы. Государство-участник ссылается на действующее законодательство и отмечает, что автор был уволен со своей должности ex lege вместе с другими офицерами, занимавшими подобные должности. Государство-участник особо подчеркивает, что решение парламента распустить полицию безопасности было правомерным и законным. Оно добавляет, что приказ министра от 2 июля 1990 года был не чем иным, как уточнением перечня должностей, который был утвержден в соответствии с новым законодательством и не менял существовавшей классификации должностей.

10.2. Государство-участник разъясняет, что как полиция безопасности, так и гражданская милиция входили в состав министерства внутренних дел. Как заявляет государство-участник, на уровне региональных и районных административных органов министерства внутренних дел существовали специальные отделения полиции безопасности, возглавляемые офицерами в должности заместителя начальника регионального или районного управления министерства внутренних дел. Автор занимал пост заместителя начальника регионального управления министерства внутренних дел, курировавшего отдел политики и пропаганды. Согласно утверждению государства-участника нет никаких сомнений в том, что эта должность входила в штатное расписание полиции безопасности. Закон о защите государственной службы был, таким образом, правомерно применен в отношении автора, и в результате он был уволен с занимаемого им поста ex lege. Государство-участник добавляет, что полученное офицерами образование и форма, которую они носили, не являются решающими факторами при определении их квалификаций.

10.3. В отношении отказа вновь принять автора на службу в полицию государство-участник настаивает на том, что решения о приеме на службу относятся к компетенции руководителя организации, который делает выбор по своему усмотрению. Кроме того, возможность приема на работу зависит от количества вакантных должностей. Государство-участник ссылается на принцип travaux preparatoires статьи 25 с) и отмечает, что преследуемая цель состояла в предотвращении монополизации государственного аппарата привилегированными группами, но при этом считалось, что государства должны иметь возможность установления определенных критериев приема своих граждан на государственную службу. Государство-участник отмечает, что при упразднении полиции безопасности значительную роль сыграли этические и политические соображения. В этой связи государство-участник ссылается на высказанную Комитетом экспертов Совета Европы точку зрения относительно того, что отбор государственных служащих на ключевые административные посты может осуществляться по политическим соображениям.

10.4 Государство-участник далее отмечает, что права, предусмотренные статьей 25, не являются абсолютными, а разрешают разумные ограничения, отвечающие цели этого закона. По мнению государства-участника, реорганизация полиции и управления государственной безопасности и ограниченное число вакантных должностей достаточно убедительно свидетельствуют об обоснованности отказа автору в приеме на службу в полицию. Более того, государство-участник утверждает, что статья 25 с) не обязывает государство гарантировать принятие на государственную службу. По мнению государства-участника, эта статья обязывает государства установить общедоступные гарантии, в частности процедурного характера, обеспечивающие равные возможности при приеме на государственную службу. Государство-участник считает, что законодательство Польши установило эти гарантии, как об этом говорилось выше. Государство- участник утверждает поэтому, что права автора, предусмотренные статьей 25 с), не были нарушены.

11.1 В своем ответе на представление государства-участника автор повторяет, что никогда не был сотрудником полиции безопасности, а всегда служил в структурах гражданской милиции. Он утверждает, что в его личном деле не содержится приказа, который свидетельствовал бы о том, что он стал сотрудником полиции безопасности. По мнению автора, приказ министра от 2 июля 1990 года носил произвольный характер и его должность задним числом квалифицировалась как должность офицера полиции безопасности. В этой связи автор отмечает, что в соответствии с циркуляром министерства внутренних дел, изданным до обнародования приказа от 2 июля 1990 года, к штату полиции безопасности были причислены следующие должности: все должности департаментов I и II, должности оперативной группы штаба полиции безопасности, советники министерства, секретариат разведки и контрразведки, заместители начальников провинциальных отделений полиции безопасности, начальники и старшие специалисты по делам полиции безопасности провинциальных отделений министерства внутренних дел. Автор считает, что из приведенного перечня видно, что его должности не было в штатном расписании полиции безопасности.

11.2. Автор ссылается на доклад омбудсмена 1993 года, в котором он приходит к выводу, что причисление задним числом офицеров к сотрудникам полиции безопасности является незаконным. Автор ссылается также на сделанные в 1996 году заявления членов парламента по поводу неприемлемой практики принуждения сотрудника милиции, который никогда не был сотрудником полиции безопасности, к прохождению процедур проверки.

11.3. Автор не оспаривает утверждение государства-участник о том, что полиция безопасности была расформирована на законных основаниях. Однако он утверждает, что процедуры проверки, введенные законом и приказом министра, были неправомерными и произвольными.

11.4. Что касается требования исчерпать внутренние средства правовой защиты, то автор заявляет, что он не получил каких-либо имеющих законную силу документов, в которых разъяснялось бы, на каких основаниях он уволен со службы. Он не получил приказа об увольнении, его не проинструктировали о возможностях подачи апелляции. Он утверждает, что направил жалобу министерству внутренних дел потому, что не знал, к кому конкретно следует обращаться, и надеялся, что министр направит его жалобу соответствующему должностному лицу, как того требует статья 65 Кодекса административных процедур. Он также утверждает, что направил жалобу в Высший административный суд, как только узнал из прессы, что можно прибегнуть к такой мере защиты. Не имея возможности получить юридическую консультацию, он, однако, в своей жалобе оспаривал решение квалификационной комиссии, а не отказ в приеме его на службу.

11.5. Что касается процедуры проверки, то автор заявляет, что у него был выбор – пройти ее или быть уволенным. Он не согласен с тем, что, согласившись на процедуру проверки, он тем самым продемонстрировал, что считает себя сотрудником полиции безопасности. В этой связи он отмечает, что на бланке, где было указано “заявление бывшего сотрудника полиции безопасности”, он вычеркнул слова “полиции безопасности” и заменил их словами “гражданской милиции”.

11.6. Что же касается существа дела, то автор убежден: если бы он был добропорядочным католиком, то в настоящее время он наверняка служил бы в полиции. Поскольку Центральный квалификационный комитет вынес в отношении его положительное решение, он не видит иных причин, по которым ему не могут предложить должность в полиции, кроме его членства в коммунистической партии и его политических убеждений. В этом контексте он заявляет, что его коллега, рекомендованный епископом Жесточова на должность начальника региональной полиции, был принят на службу.

Решение Комитет о приемлемости

12. Комитет принимает к сведению утверждение государства-участника о неприемлемости сообщения ratione temporis, а также по той причине, что автор не исчерпал внутренних средств правовой защиты. Комитет рассмотрел относящуюся к делу информацию, представленную государством-участником. Однако Комитет рассмотрел также соответствующую информацию, представленную автором, и пришел к выводу, что факты и аргументы, выдвинутые государством- участником в пользу своего утверждения, не дают оснований для пересмотра решения Комитета о приемлемости.

Рассмотрение дела по существу

13.1 Комитету предстоит решить вопрос о том, являются ли увольнение автора, процедуры проверки и последующий отказ в приеме на службу в полицию нарушением его прав, предусмотренных статьей 25 с) Пакта.

Комитет отмечает, что статья 25 с) предусматривает, что каждый гражданин должен иметь право и возможность без всякой дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения или иного обстоятельства допускаться в своей стране к государственной службе. Комитет, однако, далее отмечает, что это право не предусматривает, что каждый гражданин должен иметь гарантию получения места на государственной службе.

13.2. Комитет отмечает, что, согласно утверждению автора, он был уволен незаконно, так как он не был сотрудником полиции безопасности. Комитет, однако, обращает внимание на то, что 2 июля 1990 года автор был задним числом объявлен офицером полиции безопасности; что в результате упразднения полиции безопасности, в соответствии со вступившим в силу законом о защите государственной службы, должность автора как сотрудника полиции безопасности была упразднена и это привело к его увольнению 31 июля 1990 года. Комитет отмечает, что автор не был специально выбран для ретроспективного пересмотра статуса его должности – одновременно задним числом была проведена реклассификация аналогичных должностей в различных региональных участках. Пересмотр штатного расписания был частью процесса всесторонней реорганизации министерства внутренних дел с целью восстановления в стране демократии и верховенства закона.

13.3. Комитет отмечает, что упразднение должности автора было результатом упразднения полиции безопасности в соответствии с законом о защите государственной службы и в связи с упразднением полиции безопасности должности всех сотрудников полиции безопасности были упразднены без каких-либо различий и дифференциации.

13.4. Кроме того, по поводу жалобы автора, касающейся процедуры проверки, которой он был подвергнут, Комитет отмечает, что после апелляции автор был признан достойным получения должности в полиции. Таким образом, факты свидетельствуют, что на том этапе автору не было отказано в доступе на государственную службу.

13.5. Остается вопрос, является ли факт отказа в приеме автора на службу в полицию достаточным основанием для вывода о том, что ему было отказано по политическим соображениям или же этот отказ был обусловлен ограниченным числом вакантных должностей. Как указывалось выше, статья 25 с) не предусматривает предоставления каждому гражданину места на государственной службе, а устанавливает право доступа на государственную службу на общих условиях равенства. Информация, имеющаяся у Комитета, не подтверждает вывода о том, что это право было нарушено в случае с автором.

14. Комитет пришел к выводу, что факты, которыми он располагает, не свидетельствуют о нарушении каких-либо положений Пакта.

ДОБАВЛЕНИЕ

Особое мнение членов Комитета г-жи Элизабет Эватти г-жи Сесилии Медины Кироги, подписанное также г-жой Кристиной Шане, в соответствии с пунктом 3 правила 94 правил процедуры Комитета по сообщению № 552/1993, Веслав Калл против Польши

Автор утверждает, что в его случае имело место нарушение статьи 25 с) Пакта, поскольку он был необоснованно уволен из гражданской милиции. Комитет установил, что государство не нарушало Пакта. Мы не можем согласиться с таким соображением на основании следующих фактов и причин:

1.  Согласно принятому Польшей закону от 6 апреля 1990 года была упразднена полиция безопасности и de legeуволены все ее сотрудники.  Действительно,   полиция безопасности была упразднена по этическим и политическим соображениям,   как об этом заявляет само государство-участник  (пункт 10.3). Этот закон не распространялся на автора, поскольку он не был сотрудником полиции безопасности.

В соответствии с изданной позднее инструкцией № 69 от 21 мая 1990 года все сотрудники упраздненной полиции безопасности были подвергнуты процедуре проверки, которая, если ее результаты оказывались положительными, давала им возможность обращаться в министерство внутренних дел с просьбой предоставить новые должности в его подразделениях.

Последующий приказ министра внутренних дел от 2 июля 1990 года ввел перечень должностей, которые считались принадлежащими к полиции безопасности, среди которых оказалась и должность автора. Внутренних средств правовой защиты, для того чтобы оспорить этот приказ, не существовало (пункт 8.3.).

2. Государство-участник утверждает, что автор был уволен со своей должности ex lege, поскольку не было никаких сомнений в том, что его должность относилась к штатному расписанию полиции безопасности (пункты 10.1 и 10.2). Однако уволить его с должности на основании одного только закона было невозможно, и потребовался изданный позднее приказ министра. Таким образом, трудно себе представить, что не было никаких сомнений в принадлежности автора к сотрудникам полиции безопасности, и это приводит нас к выводу, что автор не был уволен со своей должности ex lege.

Поскольку дело обстоит таким образом, то мы должны начинать с предположения, что автор был уволен в соответствии с приказом министра от 2 июля 1990 года и, следовательно, надлежало выяснить, было бы причисление должности автора к штатным должностям полиции безопасности необходимым и адекватным средством достижения законных целей, а именно цели восстановления служб внутреннего правопорядка, свободных от влияния прежнего режима, как утверждает государство-участник, или незаконным, произвольным и дискриминационным актом, как утверждает автор. Из самой формулировки вопроса ясно, что данное дело связано с серьезной проблемой, возникающей в связи со статьей 25 с), и что существовал вопрос, который должен был поставить автор при выборе правового средства, которое позволило бы ему оспорить приказ министра.

3. Это приводит к рассмотрению вопроса о том, соблюдала ли Польша пункт 3 статьи 2 Пакта в отношении автора. В соответствии с пунктом 3 статьи 2 Пакта государства-участники обязуются обеспечить каждому лицу, права которого нарушаются, эффективное средство защиты от этого нарушения. Комитет встал на ту точку зрения, что констатировать нарушение этой статьи государством-участником невозможно до тех пор, пока не будет выявлено соответствующего нарушения другого права, признаваемого в настоящем Пакте. Мы не думаем, что это правильная форма толкования пункта 3 статьи 2.

Следует принять во внимание, что статья 2 обращена не к Комитету, а к государствам- участникам; она формулирует обязательства, которые берут на себя государства, с тем чтобы обеспечить возможность находящимся под их юрисдикцией людям пользоваться провозглашенными Пактом правами. В трактовке этой статьи Комитетом она видится лишенной смысла, поскольку тогда Пакт должен предписывать государствам-участникам принимать меры по исправлению ситуации лишь после того, как Комитет выявит факт нарушения прав. Такая трактовка пункта 3 статьи 2 лишает ее смысла. Статья 2 имеет целью обеспечить ситуацию, при которой в случае любого нарушения прав человека, признаваемых в Пакте, в результате действий государства существует установленная государством процедура, позволяющая лицу, права которого ущемлены, обратиться в компетентный орган с жалобой на имевшее место нарушение прав. Такое толкование соответствует главной идее Пакта, а именно: государства-участники должны выполнять Пакт и обеспечивать соответствующие средства предотвращения возможных нарушений прав граждан государственными ведомствами. Основополагающий принцип международного права состоит в том, что вмешательство международного сообщества требуется только в том случае, если государство не соблюдает взятые на себя международные обязательства.

Следовательно, поскольку автор не имел возможности получить ответ на свою жалобу на то, что он был уволен произвольно и за свои политические убеждения, а эта жалоба формально ставила вопрос о существе дела, мы считаем, что права автора, предусмотренные пунктом 3 статьи 2, были нарушены.

[1] Э. и А. К. против Венгрии, объявленное неприемлемым 7 апреля 1994 года.