| Дата: | 10.12.2015 |
| Країна: | Украина |
| Судовий орган: | Европейский суд по правам человека |
| Номер справи: | 17969/09 |
| Джерело: | echr.coe.int |
| Коротко: | Нарушение стати 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции: право на справедливый суд |
Зміст
© Перевод Харьковской правозащитной группы
Официальное цитирование – Tikhonov v. Ukraine, no. 17969/09, § …, 10 December 2015
ПЯТАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО ТИХОНОВА ПРОТИВ УКРАИНЫ
(Заявление no. 17969/09)
РЕШЕНИЕ
СТРАСБУРГ
10 декабря 2015 года
Это решение станет окончательным при условиях, изложенных в статье 44 § 2 Конвенции. Оно может быть отредактировано.
По делу Тихонова против Украины,
Европейский Суд по Правам Человека (Пятая Секция), Заседая Палатой в составе:
Angelika Nußberger, Председатель,
Ganna Yudkivska,
Khanlar Hajiyev,
André Potocki,
Faris Vehabović,
Yonko Grozev,
Carlo Ranzoni, Судьи,
и Claudia Westerdiek, Секретарь Секции,
Рассмотрев дело в закрытом заседании 17 ноября 2015 года,
Провозглашает следующее решение, принятое в тот же день:
ПРОЦЕДУРА
1. Данное дело основано на заявлении (no. 17969/09) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьёй 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины, г-ном Игорем Николаевичем Тихоновым (далее – «заявитель»), 20 марта 2009 года.
2. Заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла г-жа И. Н. Ащенко, адвокат, практикующий в Харькове. Украинское правительство (далее – «Правительство») представлял его уполномоченный, в последнее время – г-н Б. Бабин, из Министерства Юстиции.
3. Заявитель жаловался в соответствии со статьёй 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции, что он не имел доступа к адвокату на начальной стадии разбирательства против него, и что в то время он дал показания против себя в результате жестокого обращения и нарушения его права не свидетельствовать против себя.
4. 5 ноября 2012 года Правительство было уведомлено об этом заявлении.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Заявитель родился в 1979 году. На момент подачи заявления в Суд он содержался под стражей в тюрьме в Виннице.
6. 12 февраля 2006 года пожилой мужчина был найден убитым в своём доме в селе Павлыш Кировоградской области. Следователем из районной прокуратуры Онуфриевки было возбуждено уголовное дело.
7. В тот же день районный отдел полиции Онуфриевки (далее – «Отдел Полиции») арестовал заявителя в соответствии со статьёй 263 Кодекса об административных правонарушениях за мелкие акты хулиганства, которое составляет административное правонарушение в соответствии со статьёй 173 этого Кодекса. По словам заявителя, сотрудники полиции в течение следующих двух дней оказывали на него психологическое давление и применяли физическое насилие с целью получения признания в убийстве.
8. 14 февраля 2006 года следователь из районной прокуратуры Онуфриевки допросил заявителя по подозрению в убийстве. До начала допроса следователь спросил заявителя, желает ли тот воспользоваться услугами адвоката. Заявитель отказался. В ходе допроса заявитель признался в убийстве.
9. 15 февраля 2006 года заявитель участвовал в реконструкции преступления и показал, в присутствии свидетелей, как он совершил убийство. До этого следственного мероприятия заявитель отказался от услуг адвоката.
10. 17 февраля 2006 года районный суд Онуфриевки (далее – «Районный Суд») поместил заявителя в предварительное заключение.
11. 24 февраля 2006 года, после запроса о юридической помощи со стороны заявителя, следователь предложил ему адвоката. Заявитель отказался, сказав, что хочет воспользоваться услугами другого адвоката, которого могут предоставить его родственники. В тот же день заявитель отрицал свою вину и утверждал, что он был подвержен психологически и физически жестокому обращению со стороны сотрудников полиции, и что это привело к его признанию.
12. 13 июня 2006 года заявитель вновь был допрошен. Он утверждал, что будет представлять свои интересы без адвоката. Он не признал свою вину и отказался давать дальнейшие показания.
13. 19 июня 2006 года дело было передано в Районный Суд с целью суждения заявителя.
14. 15 августа 2006 года Районный Суд направил дело прокурору Петровского Района для дополнительного расследования. В своём обосновании этого решения суд заявлял, что информация о личности заявителя, в том числе его предыдущей судимости, не была собрана надлежащим образом; следователь проигнорировал просьбу заявителя о предоставлении ему другого адвоката после его отказа от адвоката для юридической помощи; заявителю не сообщили о его праве воспользоваться услугами адвоката при рассмотрении дела после окончания следствия; и заявитель не был в состоянии изучить все материалы дела.
15. 3 октября 2006 года Кировоградский Областной Апелляционный Суд (далее – «Апелляционный Суд») оставил в силе решение Районного Суда от 15 августа 2006 года.
16. 5 декабря 2006 года прокурор Петровского района предоставил заявителю адвоката, а также разрешил матери заявителя действовать в качестве адвоката в судебном процессе. Во время допроса 12 декабря 2006 года в присутствии адвоката заявитель отрицал свою вину и отказался отвечать на какие-либо дополнительные вопросы.
17. 20 февраля 2007 года районная прокуратура Онуфриевки отказала в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников полиции в связи с утверждениями заявителя о жестокости полиции в период с 12 до 14 февраля 2006 года. Проведя доследственное расследование, она не нашла никаких доказательств, свидетельствующих о том, что с заявителем плохо обращались сотрудники полиции.
18. 23 февраля 2007 года дополнительное расследование было завершено и дело вновь было передано Районному Суду для судебного разбирательства.
19. Во время судебного разбирательства заявитель, которого представлял адвокат, отрицал обвинения и утверждал, что показания против него были получены в результате жестокого обращения и нарушения его процессуальных прав.
20. 21 июня 2007 года Районный Суд признал заявителя виновным в убийстве и приговорил его к девяти годам лишения свободы. Суд основывал свои выводы на реальных, устных и документальных доказательствах, а также заключениях экспертов. Суд опирался, в частности, на изначальные признательные показания заявителя, отмечая, что они согласовывались с другими доказательствами в материалах дела. Суд счёл, что последующее отрицание заявителем его показаний и отрицание вины были попыткой избежать наказания.
21. Районный суд также отклонил утверждения заявителя о жестоком обращении как необоснованные. Он учёл доследственное расследование, проведенное прокуратурой Онуфриевки, которое не раскрыло доказательств каких-либо преступных действий со стороны полиции. Суд также допросил следователя и свидетелей, которые принимали участие в реконструкции преступления, которые также отрицали эти утверждения. Он также изучил видеозаписи признательных показаний заявителя и не обнаружил никаких признаков жестокого обращения.
22. В тот же день Районный Суд вынес отдельное постановление, обращающее внимание прокурора Кировоградской области на процессуальные нарушения, совершённые сотрудниками правоохранительных органов во время досудебного расследования по делу заявителя. Суд заявил, в частности, что арест заявителя и его содержание под стражей с 12 до 14 февраля 2006 года за предполагаемое административное правонарушение не были законными, отметив, что административное дело не было рассмотрено компетентным органом. Против этого постановления не была подана какая-либо апелляция.
23. Заявитель обжаловал своё осуждение. Он утверждал, среди прочего, что его права на защиту были нарушены на начальной стадии расследования, и что его признательные показания были получены в результате жестокого обращения.
24. 15 января 2008 года Кировоградский Областной Апелляционный Суд оставил в силе решение от 21 июня 2007 года, отметив, что вина заявителя была тщательно установлена с помощью различных доказательств в материалах дела, в том числе изначальных признательных показаний заявителя. Он отклонил, как безосновательные, утверждения заявителя о жестоком обращении и нарушении его процессуальных прав. Суд также постановил, что процессуальные недостатки, выявленные судом первой инстанции, не повлияли на его выводы по существу уголовного дела.
25. Заявитель жаловался по вопросам права, повторяя аргументы, которые он приводил в Апелляционном Суде.
26. 7 октября 2008 года Верховный Суд отклонил апелляцию заявителя по вопросам права, как необоснованную, и оставил в силе решения судов низших инстанций.
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВНУТРЕННЕЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
27. Статья 173 Кодекса об административных правонарушениях Украины от 7 декабря 1984 года предусматривает, что незначительное хулиганство – это административное правонарушение, которое состоит из произнесения ругательств в общественном месте, оскорбительного поведения по отношению к другим или других похожих действий, нарушающих общественный порядок и спокойствие.
28. Статья 263 Кодекса, в редакции на рассматриваемый момент времени, предусматривает, в частности, что лицо, совершившее незначительное хулиганство, может быть арестовано до рассмотрения дела компетентным органом.
29. Другие соответствующие положения внутреннего законодательства могут быть найдены в решении по делу Orlovskiy v. Ukraine (no. 12222/09, §§ 48-50, 2 April 2015).
ПРАВО
I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ
30. Заявитель жаловался, что с 12 до 14 февраля 2006 года он подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников полиции. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:
“Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию”.
Приемлемость
31. Правительство утверждало, что жалоба заявителя является расплывчатой и необоснованной. Нет никаких доказательств, дающих возможность предположить, что заявитель получил какие-либо травмы с 12 до 14 февраля 2006 года. Утверждения были рассмотрены национальными органами власти, и никакие признаки жестокого обращения не были обнаружены.
32. Заявитель настаивал на том, что сотрудники полиции избили и пытали его в течение указанного периода времени. В то время, как не существовало никакого медицинского доказательства в поддержку его утверждений, его показаний должно было быть достаточно для установления нарушения.
33. Суд повторяет, что статья 3 Конвенции в абсолютных выражениях запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. При оценке доказательств, Суд обычно применяет стандарт доказывания «вне разумного сомнения”. Однако такие доказательства могут истекать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласованных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта (см. Gäfgen v. Germany [GC], no. 22978/05, §§ 87 и 92, ECHR 2010 с дальнейшими ссылками).
34. В данном деле утверждения заявителя о жестоком обращении не сопровождаются какими-либо медицинскими или иными доказательствами. Помимо общего утверждения заявителя, Суд не располагает материалами, способными позволить предположить, что заявитель подвергался психологическому давлению или физически жестокому обращению со стороны полиции. В этой связи Суд отмечает, что утверждение заявителя было рассмотрено органами национальной власти, а именно районной прокуратурой и судами, которые вели уголовное дело заявителя, и они не выявили никаких доказательств жестокого обращения. В частности, при рассмотрении жалобы заявителя Районный Суд принял во внимание доследственные расследования прокуратуры, заслушал показания следователя и нескольких свидетелей, и изучил видеозаписи показаний заявителя. Отсюда следует, что эта часть заявления должна быть объявлена неприемлемой, как отчётливо необоснованная, в соответствии со статьёй 35 §§ 3 (a) и 4 Конвенции.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 1 КОНВЕНЦИИ
35. Заявитель жаловался, что его арест и изначальное содержание под стражей с 12 до 14 февраля 2006 года были незаконными. Он ссылался на статью 5 § 1 которая гласит, в соответствующей части, следующее:
“1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
…
(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; …”
Приемлемость
36. Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал национальные средства правовой защиты в отношении его жалобы в соответствии со статьёй 5 § 1 Конвенции. В частности, он должен был подать гражданский иск о возмещении ущерба после постановления суда от 21 июня 2007 года, которое признало, что он был незаконно лишён свободы в обозначенный период.
37. В качестве альтернативы, правительство утверждало, что жалоба была подана по истечении шестимесячного срока, который должен был отсчитываться от 6 июля 2007 года, когда решение суда от 21 июня 2007 года вступило в силу.
38. Заявитель утверждал, что средства правовой защиты, предложенные правительством, не были эффективными, и что он не был обязан ими пользоваться. Кроме того, он утверждал, что подал жалобу в ходе уголовного судопроизводства, в котором окончательное решение было принято 7 октября 2009 года. Заявитель утверждал, что в этих условиях он не вышел за рамки шестимесячного срока.
39. Суд отмечает, что он оставил в силе замечания Правительства о неисчерпании внутренних средств правовой защиты в подобных обстоятельствах в деле Orlovskiy v. Ukraine (приведено выше, §§ 55-61). В данном деле лишение свободы, на которое жаловался заявитель, было также признано незаконным национальными судами. Соответствующее постановление было издано 21 июня 2007 года, против него не были поданы какие-либо апелляции, и суды не осуществляли какого-либо дальнейшего рассмотрения вопроса. Соответственно, заявитель должен был использовать средства правовой защиты, на которые ссылается Правительство. Так как не было никаких конкретных обстоятельств, освобождающих заявителя от этого требования, Суд оставляет в силе замечания правительства и отклоняет жалобу по причине неисчерпания внутренних средств правовой защиты, в соответствии со статьёй 35 §§ 1 и 4 Конвенции. С учётом этого заключения Суду не нужно рассматривать второе замечание Правительства.
III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 §§ 1 и 3 (c) КОНВЕНЦИИ
40. Заявитель жаловался, что не имел доступа к адвокату на начальной стадии разбирательства, и что в то время он дал свои признательные показания в результате жестокого обращения и нарушения его права не свидетельствовать против себя. Он ссылался на статью 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции, которая гласит, в соответствующей части:
“1. Каждый, в случае … предъявления ему любого уголовного обвинения, имеет право на справедливое … разбирательство … судом …
3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:
…
(c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия; …”
A. Приемлемость
41. Суд отмечает, что эта жалоба не является отчётливо необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.
B. Существо дела
1. Доводы сторон
42. Правительство утверждало, что заявитель отчётливо отказался от своего права на адвоката, и отказ был совместим со статьёй 6 Конвенции. Национальные суды правомерно опирались на признательные показания, сделанные заявителем, и отсутствие адвоката в это время не повлияло на общую справедливость судебного процесса. Правительство утверждало, что заявитель добровольно признался в убийстве, и что его право не свидетельствовать против себя не было нарушено.
43. Заявитель утверждал, что предоставляемая ему юридическая помощь была незаконно ограничена, что его право на защиту и право не свидетельствовать против себя были нарушены, и что доказательства, незаконно полученные в этот период, стали основой для его осуждения.
2. Оценка Суда
44. В своём прецедентном праве Суд подчеркнул важность стадии расследования для подготовки уголовного дела, так как доказательства, полученные на этой стадии, обеспечивают основу для рассмотрения преступления в суде. В то же время, обвиняемый часто оказывается в особо уязвимом положении на этой стадии разбирательства, и этот эффект усиливается тем, что уголовно-процессуальное законодательство имеет тенденцию становиться всё более сложным, особенно в отношении правил, регулирующих сбор и использование доказательств. В большинстве случаев эта конкретная ситуация уязвимости может должным образом компенсироваться только помощью адвоката, в чью задачу входит, в том числе, обеспечение права обвиняемого не свидетельствовать против себя. Ранний доступ к адвокату является частью процессуальных гарантий, которым Суд уделит особое внимание при рассмотрении того, не устранила ли процедура саму суть права не свидетельствовать против себя. В этой связи Суд ответил, что право задержанного на доступ к адвокату является основной гарантией против жестокого обращения. Любые исключения в осуществлении этого права должны быть строго обусловлены, и их применение должно быть строго ограничено по времени. Эти принципы особенно важны в случае серьёзных обвинений (см. Salduz v. Turkey [GC], no. 36391/02, § 54, ECHR 2008, с дальнейшими ссылками).
45. Принимая во внимание такие соображения, Суд постановил, что доступ к адвокату должен быть обеспечен с момента первого допроса подозреваемого полицией, если не будет доказано в свете конкретных обстоятельств каждого дела, что имелись веские причины для ограничения этого права. Даже в случаях, когда веские причины могут оправдать отказ в доступе к адвокату, такое ограничение – независимо от его оправдания – не должно причинять чрезмерный ущерб правам обвиняемого в соответствии со статьёй 6. Права на защиту будут безвозвратно нарушены, когда признательные показания, сделанные во время допроса полицией без доступа к адвокату, будут использованы для осуждения (там же, § 55).
46. Использование в уголовном судопроизводстве доказательств, полученных в нарушение статьи 3, поднимает серьёзные вопросы относительно справедливости такого судопроизводства (см. Jalloh v. Germany [GC], no. 54810/00, § 105, ECHR 2006‑IX). Что касается доказательств, полученных в нарушение права хранить молчание и права не свидетельствовать против себя в обстоятельствах, которые не приводят к нарушению статьи 3 Конвенции, Суд повторяет, что эти стандарты справедливого судебного разбирательства предполагают, что обвинение в рамках уголовного дела должно стремиться доказать свою правоту в отношении обвиняемого, не прибегая к доказательствам, полученным с помощью методов принуждения или подавления воли обвиняемого (см. Jalloh, приведенное выше, § 100, и Gäfgen, приведенное выше, § 168).
47. В данном случае стороны не оспаривают тот факт, что 14 февраля 2006 года заявитель был допрошен в качестве подозреваемого по делу об убийстве, и что, следовательно, в то время он имел право на адвоката. Правительство утверждало, однако, что заявитель отказался от этого права, и что его отказ был совместим с положениями Конвенции.
48. Суд напоминает, что статья 6 Конвенции не мешает человеку добровольно отказаться от права на юридическую помощь. Однако, в соответствии с Конвенцией, отказ от этого права должен быть установлен в недвусмысленной форме, при наличии минимальных гарантий, соразмерных его важности (см. Dvorski v. Croatia [GC], no. 25703/11, § 100, 20 October 2015, с дальнейшими ссылками).
49. Суд не принимал отказы, которые были подписаны задержанными в сомнительных обстоятельствах (см. Balitskiy v. Ukraine, no. 12793/03, § 39, 3 November 2011), в том числе в обстоятельствах произвольного заключения под стражу в полиции (см. Omelchenko v. Ukraine, no. 34592/06, §§ 47-49, 17 July 2014). Он неоднократно осуждал практику административного ареста человека со скрытым мотивом, а именно, для обеспечения его доступности для допроса в качестве подозреваемого по уголовному делу (там же, § 49, с дальнейшими ссылками). В этой связи уместно подчеркнуть, что продление изначального периода задержания на искусственных основаниях с помощью административного ареста лишает человека оперативного судебного рассмотрения такого задержания, и противоречит принципам правовой определённости и защиты от произвольного лишения свободы (см. Oleksiy Mykhaylovych Zakharkin v. Ukraine, no. 1727/04, §§ 84-91, 24 June 2010). К тому же, право на незамедлительное судебное рассмотрение приказа о задержании является важной гарантией против жестокого обращения с человеком, который был взят под стражу (см. Aksoy v. Turkey, 18 December 1996, § 76, Reports of Judgments and Decisions 1996‑VI, и Aquilina v. Malta [GC], no. 25642/94, § 49, ECHR 1999-III).
50. Возвращаясь к допросу 14 февраля 2006 года, Суд отмечает, что заявитель отказался от своего права на адвоката, после того, как провёл два дня под стражей в полиции за предполагаемое административное правонарушение. Позже суды установили, что его задержание было незаконным, указывая, что дело в отношении предполагаемого административного правонарушения не было рассмотрено каким-либо компетентным органом (см. пункт 22 выше). В самом деле, Суду не были предоставлены какие-либо доказательства, показывающие, что содержание заявителя под стражей в тот период имело какие-либо правовые основания. В отношении обстоятельств, в которых заявитель, предположительно, совершил акт незначительного хулиганства, не было предоставлено каких-либо фактов или подробностей, делающих необходимым его административный арест в период между убийством и арестом заявителя в качестве подозреваемого по делу об убийстве. Принимая во внимание своё прецедентное право по этому вопросу в отношении Украины, Суд считает, что настоящее дело является ещё одним примером часто встречающейся проблемы использования административного задержания в произвольном порядке для обеспечения доступности подозреваемого для допроса без соблюдения должного законного процесса. Суд напоминает, что он уже настоятельно призывал Украину к осуществлению конкретных реформ с целью прекращения этой практики (см. Balitskiy, приведенное выше, §§ 51, 53 и 54, 3 November 2011).
51. В делах Balitskiy и Omelchenko (оба приведены выше) Суд имел дело с подобными жалобами в обстоятельствах, когда следователи некорректно помещали дела в менее серьёзную категорию преступлений, в результате чего подозреваемые были не в курсе всех последствий отказа от их права на юридическую помощь. Эти дополнительные соображения не применяются в данном деле. Тем не менее, Суд принимает во внимание тот факт, что отказ в данном случае был сделан заявителем в то время, когда он был произвольно задержан властями, таким образом лишая его возможности получить оперативное судебное рассмотрение его содержания под стражей и подвергая его риску незаконного давления и принуждения. В действительности, Суду не были предоставлены какие-либо подробности, показывающие, что происходило с заявителем в течение двухдневного периода его произвольного содержания под стражей в полиции. Кроме того, нет ничего, что позволяло бы предположить, что в тот период заявитель был в состоянии общаться с адвокатом, который мог бы объяснить ему особенности его процессуального статуса. Похоже, что власти намеренно держали заявителя в состоянии неопределённости, прежде чем решили выяснить свои пожелания относительно вопроса о его юридическом представительстве. Принимая во внимание такие сомнительные обстоятельства и уязвимое положения заявителя в то время, Суд не может сделать вывод, что заявитель отказался от своего права на адвоката в обстоятельствах, в которых имелись минимальные гарантии, соразмерные важности такого отказа. Поэтому он отклоняет утверждения Правительства о том, что отказ был допустимым в целях Конвенции.
52. Остаётся вопрос, может ли отсутствие адвоката быть оправдано исключительными обстоятельствами в деле. Однако, Суд не усматривает убедительных причин, которые могут оправдать отсутствие адвоката в течение указанного периода. Следовательно, отсутствие юридической помощи в это время несовместимо с положениями Конвенции.
53. Кроме того, в то время, как не существует доказательств того, что заявитель был подвержен жестокому обращению, обстоятельства дела свидетельствуют о том, что отсутствие правовой помощи на начальном этапе расследования нарушило его право хранить молчание и не свидетельствовать против себя. В частности, несколько дней спустя заявитель отказался от своих показаний против себя, и утверждал о своей невиновности во всех последующих разбирательствах. Однако суды проявили доверие к изначальным признательным показаниям заявителя, которые были сделаны в сомнительных обстоятельствах, без адвоката. Опираясь на эти показания, суды признали заявителя виновным без надлежащего рассмотрения его утверждений о нарушении его процессуальных прав в соответствующий момент времени.
54. Приведенные выше соображения являются достаточными для того, чтобы Суд пришёл к выводу, что имело место нарушение статьи 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции.
IV. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ
55. Заявитель также жаловался на иные нарушения его прав в соответствии с Конвенцией.
56. Суд рассмотрел эти жалобы, и считает, что в свете всех материалов, имеющихся в его распоряжении, и в той мере, пока обжалуемые вопросы находятся в его компетенции, они не раскрывают какого-либо нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или Протоколах к ней. Соответственно, Суд отклоняет их как отчётливо необоснованные, в соответствии со статьёй 35 §§ 3 (a) и 4 Конвенции.
V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
57. Статья 41 Конвенции гласит:
“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.
A. Компенсация вреда
58. Заявитель потребовал 50, 000 евро (EUR) в качестве компенсации морального вреда.
59. Правительство утверждало, что это требование было беспочвенным.
60. Суд считает, что заявитель понёс страдания и мучения из-за фактов, послуживших основанием для вывода о нарушении в данном деле. Принимая решение на справедливой основе, Суд присуждает заявителю EUR 2, 400 в качестве компенсации морального вреда.
B. Компенсация расходов и издержек
61. Заявитель не представил каких-либо требований в этой части. Поэтому Суд ничего ему не присуждает.
C. Пеня
62. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на предельной кредитной ставке Европейского Центрального Банка, с добавлением трёх процентных пунктов.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД, ЕДИНОГЛАСНО,
1. Объявляет жалобу в соответствии со статьёй 6 §§ 1 и 3 (c) в отношении доступа к адвокату на начальной стадии уголовного судопроизводства приемлемой, а остальную часть заявления неприемлемой;
2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции;
3. Постановляет
(a) что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение трёх месяцев с даты, когда судебное решение станет окончательным в соответствии со статьёй 44 § 2 Конвенции, EUR 2, 400 (две тысячи четыреста евро) плюс любой налог, который может быть взыскан, в отношении компенсации морального вреда, конвертированные в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты;
(b) что с момента истечения вышеупомянутых трёх месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная предельной кредитной ставке Европейского Центрального Банка в этот период с добавлением трёх процентных пунктов;
4. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя относительно компенсации.
Составлено на английском языке и провозглашено в письменном виде 10 декабря 2015 года, в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
Клаудиа Вестердийк Ангелика Нюссбергер
Секретарь Председатель
