Витковский против Украины

© Перевод Харковской правозащитной группы

Официальное цитирование – Vitkovskiy v. Ukraine, no. 24938/06, § …, 26 September 2013

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

ВИТКОВСКИЙ ПРОТИВ УКРАИНЫ

(Заявление № 24938/06)

РЕШЕНИЕ

СТРАСБУРГ

26 сентября 2013

Это решение станет окончательным при условиях, изложенных в Статье 44 § 2 Конвенции. Может подвергаться редакторской правке.

По делу «Витковский против Украины»,
Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая в составе:
Mark Villiger, Председатель,
Angelika Nußberger,
Boštjan M. Zupančič,
Ann Power-Forde,
Ganna Yudkivska,
Helena Jäderblom,
Aleš Pejchal, судьи,
и Claudia Westerdiek, секретарь секции,
Рассмотрев дело в закрытом заседании 3 сентября 2013 года,
Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на заявлении (№ 24938/06) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины г-ном Викентием Брониславовичем Витковским (далее – «заявитель») 15 июня 2006 года.
2. Украинское правительство (далее – «Правительство») представлял его уполномоченный, г-н Назар Кульчицкий.
3. Заявитель утверждал, в частности, что он подвергся жестокому обращению со стороны милиции, и что эффективное внутреннее расследование данного дела не было проведено. Он также жаловался, что он содержался под стражей в плохих условиях и без должной медицинской помощи.
4. 14 февраля 2012 года Правительство было уведомлено об этой жалобе.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель родился в 1980 году и в настоящее время отбывает тюремный срок в Кривом Роге в результате осуждения по уголовному делу после рассматриваемых в настоящем деле событий и не связанному с ними.

A. Заявленное жестокое обращение с заявителем и его расследование

6. 28 июня 2004 года, около 8 часов утра, заявитель был допрошен сотрудниками милиции в Новомосковском отделе милиции по подозрению в попытке кражи (см. пункт 20 ниже). Сотрудники милиции якобы подвергли его жестокому обращению с целью получения признания. В частности, по словам заявителя, они били его кулаками и ногами, душили его полотенцем, надевали на его лицо противогаз и не давали ему дышать, а также били его электротоком по пальцам и яичкам. Заявитель также якобы получил рану на подбородке, которая вызвала обильное кровотечение. Он, однако, не признался.
7. 29 июня 2004 года заявитель пожаловался своей матери, что он подвергся жестокому обращению; она, в свою очередь, подала жалобу в органы прокуратуры и потребовала провести медицинское освидетельствование заявителя.
8. 2 июля 2004 года судебно-медицинский эксперт осмотрел заявителя и зарегистрировал несколько синяков на обоих веках, левом виске, мочках обоих ушей, грудной клетке, коленях, левом плече и левой ягодице, а также раны на подбородке, запястьях и коленях. Эксперт охарактеризовал травмы как легкие телесные повреждения, и пришел к выводу, что они могли быть нанесены заявителю при описанных им обстоятельствах. Эти травмы возникли в результате как минимум девяти ударов тупыми твердыми предметами. На пальцах и яичках заявителя не было обнаружено никаких повреждений.
9. Постановлениями от 14 июля 2004 года и 23 сентября и 1 декабря 2005 года Новомосковская городская прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции в связи с утверждением заявителя о жестоком обращении. Все эти постановления были отменены прокуратурой высшей инстанции или судом. В материалах дела нет копий ни одного из этих решений.
10. 17 февраля 2006 года Новомосковская прокуратура приняла еще одно постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по данному вопросу. Как отмечается в этом постановлении, Новомосковский отдел милиции провел внутреннее расследование. Согласно его заключению от 7 июля 2004 года, утверждения заявителя являются необоснованными. Прокурор также сослался на судебное решение от 12 апреля 2005 года, которым заявитель был признан виновным в краже со взломом и попытке кражи (см. пункт 24 ниже). Кроме того, следователь допросил заключенных, с которыми заявитель содержался в одной камере в Новомосковском ИВС с 28 июня по 6 июля 2004 года. В соответствии с этими показаниями, он вел себя высокомерно и агрессивно.
11. 25 сентября 2006 года Новомосковский городской суд (далее – «Новомосковский суд») отменил указанное постановление и дал Новомосковской прокуратуре указание провести дополнительное расследование по данному факту. Он отметил, что происхождение телесных повреждений заявителя, наличие которых не оспаривается, не было установлено. В этой связи суд высказал в адрес прокуратуры критику за ее неспособность провести реконструкцию событий преступления с участием заявителя и судебно-медицинского эксперта. Кроме того, суд отметил, что, хотя прокурор ссылался на конфликтную ситуацию в ИВС, не было ясно, какие конфликты с участием заявителя, если таковые имели место, могли привести к получению им телесных повреждений.
12. Новомосковская прокуратура обжаловала это решение. Повторив доводы, приведенные в постановлении от 17 февраля 2006 года, прокуратура в дополнение утверждала, что повреждения на пальцах и яичках заявителя обнаружены не были. Что касается травм, зарегистрированных 2 июля 2004 года, они, по мнению прокуратуры, «могли быть нанесены в результате законного применения к заявителю резиновой дубинки и боевых приемов во время его ареста».
13. Заявитель представил возражения на эту жалобу. Он, в частности, отметил, что сотрудники милиции, которые задержали его 27 июня 2004 года, неоднократно заявляли, в том числе в ходе судебных слушаний по его уголовному делу, что они не применяли против него силу. Кроме того, они признали, что во время ареста заявителя у них не было при себе резиновых дубинок, которые они оставили в своей машине. Заявитель также утверждал, что Новомосковская прокуратура не обеспечила независимое расследование его жалобы в силу своей близости к местной милиции, сотрудники которой якобы применили к нему жестокое обращение.
14. 8 декабря 2006 года Днепропетровский областной апелляционный суд оставил в силе решение от 25 сентября 2006 года.
15. Заявитель обжаловал решения от 25 сентября и 8 декабря 2006 года в Верховный суд в части, касающейся поручения Новомосковской прокуратуре дополнительного расследования. Он настаивал на том, что такое расследование не могло быть независимым.
16. Однако, 2 апреля 2007 года Верховный суд отказался от юрисдикции по данному делу.
17. 5 марта 2007 года Новомосковская прокуратура вновь отказала в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции, не найдя в их действиях состава преступления. Прокуратура сослалась, в частности, на выводы внутреннего расследования милиции, согласно которому утверждения заявителя были необоснованными. Что касается телесных повреждений заявителя, зарегистрированных 2 июля 2004 года, прокурор сделал вывод, что они могли быть нанесены «в результате законного применения к заявителю резиновой дубинки и боевых приемов во время его ареста». В постановлении также отмечалось, что нет никаких доказательств, подтверждающих утверждения заявителя о том, что его били электрическим током.
18. 6 марта 2007 года Днепропетровская областная прокуратура поддержала вышеизложенные выводы.
19. 14 января 2010 года Новомосковская прокуратура уничтожила материалы уголовного дела в связи с истечением срока их хранения. Прокуратура упомянула в этой связи некоторые рекомендации Генпрокуратуры от 2003 года.

B. Уголовное дело в отношении заявителя

1. Первое разбирательство

20. 27 июня 2004 года г-жа Р. вызвала милицию, жалуясь, что кто-то забрался на ее балкон и проник в ее квартиру. Она оставила нарушителя внутри своей квартиры и позвонила из квартиры соседа. Прибыв на место происшествия, милиция обнаружила беспорядок в квартире Р.; в квартире находился заявитель с двумя парами перчаток и фонариком. Хотя он отрицал какой-либо злой умысел и утверждал, что попал в данную квартиру по ошибке, он был арестован и доставлен в отделение милиции. Во время последующего допроса утром 28 июня 2004 года (после того, как заявитель провел ночь в камере отделения милиции), он не признался в попытке кражи (см. пункт 6 выше).
21. Как следует из материалов дела, 28 июня 2004 года заявителю было предъявлено обвинение в совершении административного (незначительного) преступления – мелком хулиганстве. В материалах дела нет никаких документов или замечаний сторон в этом отношении.
22. Из материалов дела следует, что заявитель был освобожден 11 июля 2004 года. Основания для его содержания под стражей с 27 июня по 11 июля 2004 года, а также обстоятельства его освобождения, неизвестны.
23. 21 марта 2005 года заявитель был снова арестован. Подробности неизвестны.
24. 12 апреля 2005 года Новомосковский суд признал заявителя виновным во взломе и попытке кражи из квартиры Р. и приговорил его к трем годам и восьми месяцам лишения свободы. Суд сослался на показания потерпевшей, которая опознала заявителя как человека, которого она видела залезающим на ее балкон. Доказательства также включают показания соседа Р. и производивших арест сотрудников милиции, протокол осмотра места происшествии и вещественные доказательства, а именно перчатки и фонарик. Наконец, Новомосковский суд отметил, что органы прокуратуры провели расследование законности действий сотрудников милиции, и не нашли никаких нарушений.
25. В материалах дела содержится копия жалобы, поданной матерью заявителя, которая выступала в качестве его представителя. Неизвестно, подавали ли заявитель или его адвокат дополнительные жалобы. Мать заявителя утверждала, что заявитель увидел неизвестное лицо, тайно выходящее из квартиры Р. Поэтому заявитель решил, что в квартире что-то произошло и может понадобиться его помощь. Поэтому он зашел в квартиру, и через несколько минут был задержан милицией. Другим аргументом, приведенным в жалобе, было отсутствие достаточных доказательств того, что заявитель предпринял попытку кражи. Следуя этой логике, он в равной степени мог быть обвинен в планировании убийства или изнасилования. В жалобе не упоминалось жестокое обращение с заявителем со стороны милиции.
26. 23 сентября 2005 года Днепропетровский областной апелляционный суд (далее – «Апелляционный суд») оставил в силе решение от 12 апреля 2005 года. Суду не были предоставлены копии постановления суда апелляционной инстанции.
27. Заявитель обжаловал это решение по вопросам права. В материалах дела не содержится копии этого обращения.
28. 15 декабря 2005 года Верховный суд вынес решение против заявителя.

2. Второе разбирательство

29. 30 июня 2006 года Новомосковский суд признал заявителя, а также несколько других лиц, виновными примерно в десяти эпизодах краж (восемь из которых были совершены в период с августа по декабрь 2004 года) и вовлечении в преступную деятельность несовершеннолетнего, и приговорил его к пяти годам лишения свободы.
30. 16 октября 2007 года апелляционный суд отменил это решение в части, касающейся заявителя, в связи с некоторыми процессуальными нарушениями, и направил дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение.
31. 27 ноября 2008 года Новомосковский суд вынес второе решение по делу, выводы которого были аналогичны приведенным в приговоре от 30 июня 2006 года. Срок заключения заявителя был сокращен до трех годов и десяти месяцев.
32. 12 декабря 2008 года решение вступило в силу (никакие апелляции не подавались).
33. 3 января 2009 года заявитель был освобожден в связи с отбытием наказания.
C. Пересмотр дела заявителя (по первому разбирательству) после декриминализации мелких краж
34. В сентябре 2006 года заявитель попытался добиться освобождения от уголовной ответственности по приговору от 12 апреля 2005 года, сославшись на поправки к Кодексу об административных правонарушениях от 30 июня 2005 года о декриминализации мелких краж.
35. 13 марта 2008 года Новомосковский суд отклонил его иск. Он отметил, что, в дополнение к попытке кражи 27 июня 2004 года, заявитель был также обвинен в многочисленных других фактах краж. Соответственно, не было никаких оснований считать, что 27 июня 2004 года он попытался совершить только мелкую кражу.
36. 13 июня 2008 года Апелляционный суд оставил в силе вышеупомянутое решение. Он также сослался на то, что 27 июня 2004 года милиция обнаружила заявителя в квартире Р. с двумя парами перчаток и фонариком, с беспорядком в квартире, что указывает на намерение заявителя украсть большое количество имущества.
37. 30 апреля 2009 года Верховный суд отменил эти решения и направил дело в суд первой инстанции для нового рассмотрения. Он критиковал суды низшей инстанции за выход за рамки судебного решения от 12 апреля 2005 года. Таким образом, Верховный суд отметил, что суд первой инстанции ошибочно упомянул некоторые дополнительные обвинения заявителя в краже, которых данное решение не касалось. Также отмечалось, что в этом решении не содержалось оценки стоимости имущества, которое пытался украсть заявитель, и, следовательно, суд апелляционной инстанции не имел никаких оснований для вывода, что он на самом деле пытался совершить крупную кражу.
38. 2 сентября 2009 года Новомосковский суд удовлетворил иск заявителя. Он отметил, что в оспариваемом решении от 12 апреля 2005 года не была установлена стоимость имущества, которое он пытался украсть. Именно поэтому невозможно однозначно установить, может ли данная кража считаться мелкой. Опираясь на принцип презумпции невиновности, суд указал, что любые сомнения должны были толковаться в пользу заявителя. В результате, суд освободил его от наказания, назначенного по приговору от 12 апреля 2005 года. Что касается требования заявителя об удалении сведений об осуждении из официальных записей, Новомосковский суд постановил, что в любом случае заявитель считается не имеющим судимости по этому делу.

D. Условия содержания заявителя под стражей и связанные с этим факты

1. Периоды пребывания заявителя в различных местах содержания под стражей

39. С 28 июня до своего освобождения 11 июля 2004 года заявитель содержался в Новомосковском ИВС.
40. По его словам, он также содержался в ИВС в течение неопределенного периода позже, в 2005-2008 годах, после того как он был вновь арестован 21 марта 2005 года, когда его доставляли в Новомосковск для присутствия на судебных заседаниях.
41. Единственным документом в материалах дела, относящимся к содержанию заявителя под стражей в ИВС после марта 2005 года, является справка, выданная местной милицией 17 августа 2006 года, о трех вызовах к заявителю скорой помощи 5, 22 и 27 июня 2006 года (см. пункт 63 ниже).
42. В соответствии с выдержками из архивов и другими документами в материалах дела, с 28 марта 2005 года по 21 апреля 2007 года и с 12 сентября 2007 года по 3 января 2009 года заявитель содержался в Днепропетровском СИЗО, расположенном в тридцати километрах от Новомосковска. Хотя он был арестован 21 марта 2005 года, нет никакой информации о том, где он находился до 28 марта 2005 года.
43. С 21 апреля по 12 сентября 2007 года заявитель содержался в тюрьме № 26 в Желтых Водах.

2. Материальные условия содержания в ИВС

44. По словам заявителя, в июне и июле 2004 года он содержался в переполненных камерах, зараженных насекомыми-паразитами.
45. Заявитель также утверждал, что условия его содержания в ИВС в 2005-2008 годах были неприемлемыми.
46. По утверждению Правительства, условия в ИВС были вполне приемлемыми.

3. Материальные условия содержания заявителя в СИЗО и связанные с этим события

47. Заявитель утверждал, что он содержался в камере, зараженной насекомыми-паразитами, и что постельное белье было грязным и кишело клопами.
48. По мнению Правительства, заявителю было предоставлено постельное белье в соответствии с действующими правилами.
49. 27 марта и 3 апреля 2007 года в его камере были проведены обыски. В результате, были обнаружены и изъяты следующие предметы, принадлежащие заявителю: четыре катушки швейных ниток, скотч, три гипсовые фигурки обезьян и четки.
50. По словам заявителя, сотрудники оставили за собой беспорядок и испортили часть его продуктов.
51. Кроме того, как утверждает заявитель в своей жалобе в Суд, во время этих поисков представители тюремной администрации изъяли его экземпляр Уголовно-процессуального кодекса и блокнот с важными контактами и заметками.
52. Правительство оспорило правдивость этого заявления.

4. Материальные условия и заявленные инциденты во время содержания заявителя в тюрьме

53. Заявитель описал условия его содержания в тюрьме следующим образом. Тюрьма была расположена в области, где добывается урановая руда, что само по себе создавало серьезную опасность для его здоровья. Кроме того, заключенные должны были работать в трудных и опасных условиях, не получая за это никакого вознаграждения. Имели место частые отключения электроэнергии и водоснабжения. Точнее говоря, электричество и вода подавались всего около двух с половиной часов в день, и на примерно 140 заключенных приходилось только двенадцать водопроводных кранов. Принять душ было возможно только один раз в неделю.
54. Заявитель также утверждал, что в тюрьме имели место следующие инциденты. 9 мая 2007 года три тюремных охранника подошли к нему, заломили ему руки и надели на него наручники «требуя каких-то непонятных объяснений». Кроме того, 5 июня 2007 года представители администрации тюрьмы, применив грубую физическую силу, изъяли его жалобы в различные инстанции.
55. Правительство отрицает, что эти инциденты имели место.
56. Кроме того, по их словам, энергоснабжение и водоснабжение в тюрьме были централизованными и круглосуточными. В камере заявителя имелись окно и лампа, которые обеспечивали достаточное освещение камеры в течение дня и вечером. Заявитель имел возможность помыться и постирать один раз в семь дней, с обязательной сменой белья, а также дезинфекцией и дезинсекцией личной одежды и постельного белья в дезинфекционной камере, специально предназначенной для этих целей.

5. Жалобы заявителя в государственные органы на условия его содержания и инциденты в СИЗО и тюрьме

57. 7 апреля 2007 года заявитель подал в Днепропетровскую областную прокуратуру жалобу на условия его содержания под стражей в СИЗО и вышеупомянутые обыски. Он отметил, в частности, что после обыска 3 апреля 2007 года исчез его блокнот. По его словам, охранники не дали ему достаточно времени для подготовки (какой подготовки, уточнено не было), и в результате он оставил (неясно где) свой экземпляр Уголовно-процессуального кодекса. Он также жаловался, что у него не было достаточного доступа к питьевой воде, и в его камере чувствовался запах краски, который вызывал у него головные боли.
58. После перевода в тюрьму 21 апреля 2007 года, заявитель дополнительно пожаловался в органы прокуратуры на условия содержания в тюрьме. Он также жаловался, что в СИЗО и в тюрьме его часто отправляли в штрафной изолятор, как он утверждал, без всякой причины.
59. 6 июня 2007 года заявитель подал в суд Желтых Вод гражданский иск в отношении условий его содержания под стражей. 14 июня 2007 года суд отказался от гражданской юрисдикции по данному делу.
60. 20 июня 2007 года областная прокуратура вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении жалоб заявителя за отсутствием состава преступления в действиях должностных лиц Днепропетровского СИЗО и тюрьмы. Прокуратура отметила, что в ходе обыска в камере заявителя администрация СИЗО справедливо изъяла неразрешенные предметы. Хотя заявитель действительно несколько раз подвергался дисциплинарному наказанию (три выговора, внеочередное дежурство, пять дней в карцере СИЗО, а также пятнадцать дней в карцере тюрьмы), эти меры были приняты после многочисленных нарушений им тюремного режима. Никакая сила к заявителю не применялась. Наконец, прокуратура отметила, что заявитель передал администрации четыре жалобы для отправки; эти жалобы были отправлены беспрепятственно и без задержки.
61. 30 января 2008 года Государственный департамент по вопросам исполнения наказаний написал заявителю, видимо, в ответ на его жалобу, что он нарушил правила, касающиеся переписки задержанных, отправив жалобу без уведомления об этом тюремной администрации. Его предупредили, что если это произойдет снова, к нему будут применены дисциплинарные меры.

6. Состояние здоровья заявителя и медицинская помощь, оказанная ему во время содержания под стражей

(a) Фактическая информация

62. С 2000 года заявитель страдал язвой двенадцатиперстной кишки и язвой желудка, а также пролапсом митрального клапана сердца.
63. Согласно справке, выданной местной милицией 17 августа 2006 года по ходатайству заявителя, он обращался за медицинской помощью в ИВС 5, 22 и 27 июня 2006 года по поводу болей в желудке. В результате, ему была вызвана скорая помощь и оказана медицинская помощь в связи с язвой желудка и двенадцатиперстной кишки.
64. 27 февраля 2012 года администрация тюрьмы уничтожила медицинскую карту заявителя, сославшись на истечение срока ее хранения.

(b) Утверждения сторон

65. По словам заявителя, в заключении его здоровье серьезно ухудшилось, вследствие, в частности, отсутствия медицинской помощи и надлежащего питания. Заявитель утверждал, что он страдал от постоянных болей в желудке, печени и поджелудочной железе.
66. Заявитель также утверждал, что во время его содержания под стражей с 12 марта 2005 года по 4 января 2009 года он потерял шестнадцать килограммов веса.
67. Заявитель также утверждал, что тюремные власти принимали передачи с лекарствами от его матери, но он их так и не получил.
68. Правительство, в основном, ссылалось на то, что медицинская карта заявителя была уничтожена (см. пункт 64 выше).
69. В то же время они отметили, что после перевода заявителя в тюрьму из СИЗО, он обследовался медицинским персоналом в течение пяти дней. В результате, у него была диагностирована язва желудка и двенадцатиперстной кишки.
70. В ответ на это, заявитель утверждал, что в тюрьме не было надлежащего оборудования для проведения необходимого обследования в связи с его желудочными проблемами.
71. Кроме того, по утверждению Правительства, во время содержания под стражей заявитель только один раз обратился за медицинской помощью. А именно, 13 июня 2007 года он обратился к психиатру, который поставил ему диагноз психопатия.
72. Заявитель отрицает, что он консультировался с психиатром.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

73. В соответствии со статьей 88 Уголовного кодекса, лица, освобожденные от отбытия наказания, или лица, отбывшие наказание за деяние, которое было затем декриминализировано, считаются не имеющими судимости.
74. В рассматриваемый период времени статья 185 § 3 Уголовного кодекса предусматривала лишение свободы на срок от трех до шести лет в качестве наказания за кражу со взломом.
75. После внесения в Кодекс об административных правонарушениях поправок, вступивших в силу с 30 июня 2005 года, мелкая кража стала считаться административным правонарушением.
76. Статья 11 Закона о предварительном заключении и статья 115 Уголовно-исполнительного кодекса предусматривают, что бытовые условия содержания под стражей в следственных изоляторах и тюрьмах должны соответствовать санитарно-гигиеническим требованиям.
77. Правила поведения для заключенных и осужденных в следственных изоляторах, утвержденные Приказом № 192 Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний 20 сентября 2000 года (отменен 18 марта 2013 года), содержат подробный перечень предметом, которые арестованным и осужденным разрешено хранить в камерах. В этот перечень входят, в частности, личные документы и документы, связанные с уголовным делом. С 18 марта 2013 года подход был изменен, и вместо списка разрешенных предметов Правила стали содержать список запрещенных предметов.
78. Соответствующие пункты Инструкции об организации охраны и надзора за задержанными в следственных изоляторах и тюрьмах Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний, утвержденной Приказом № 6 Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний от 20 сентября 2000 года (документ с ограниченным доступом, выдержки из которого были представлены Правительством вместе с их возражениями) гласят:
«8.7. Порядок проведения технических осмотров и обысков.
8.7.1… Технический осмотр каждой камеры должен проводиться ежедневно, в отсутствие заключенных в камере…
Осмотр включает в себя тщательное обследование оконных решеток, ставней, стен, пола, потолка, кроватей, столов, скамеек, светильников, сантехники и водопроводных труб.
8.7.2. По крайней мере один раз в неделю, в камерах должен проводиться контрольный технический осмотр…
8.7.3. С целью обнаружения запрещенных предметов, представители учреждений лишения свободы проводят плановые обыски в камерах в дневное время … Обыски в камерах проводятся в отсутствие заключенных.
Каждая камера и содержащиеся в ней заключенные должны подвергаться обыску по крайней мере два раза в месяц, или вне от графика, если возникает необходимость такого обыска».
79. В соответствии с Приказом №. 193 Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний от 11 октября 2006 года «Об утверждении Инструкции о банно-прачечных услугах для лиц, содержащихся в тюрьмах и следственных изоляторах», банно-прачечные услуги должны предоставляться задержанным один раз в семь дней с обязательной сменой белья и дезинфекцией (дезинсекцией) личной одежды и постельного белья в дезинфекционной камере, специально предназначенной для этих целей.
80. Законодательство, касающееся тайны переписки и исключений для заключенных, изложено в решении по делу Chaykovskiy v. Ukraine, (no. 2295/06, §§ 37-40, 15 October 2009).

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ В СВЯЗИ С ЖЕСТОКИМ ОБРАЩЕНИЕМ С ЗАЯВИТЕЛЕМ И РАССЛЕДОВАНИЕМ ЭТОГО ОБРАЩЕНИЯ

81. Заявитель жаловался, что он подвергся жестокому обращению со стороны милиции, и что эффективное внутреннее расследование в этой связи не было проведено. Он сослался на статью 3 Конвенции, которая гласит:
«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. Приемлемость

82. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

83. Заявитель утверждал, что, несмотря на установленный факт, что он получил телесные повреждения во время нахождения под контролем милиции, власти не пытались должным образом объяснить происхождение этих повреждений.
84. Кроме того, он утверждал, что внутреннее расследование было поверхностным и недостаточно независимым. Заявитель отметил, в частности, что его ни разу не допрашивали в качестве жертвы предполагаемого жестокого обращения. Он также отметил, что, несмотря на его многочисленные просьбы передать расследование другому органу прокуратуры, делом продолжала заниматься Новомосковская прокуратура, слишком тесно, по мнению заявителя, связанная с местной милицией, сотрудников которой он обвинял в применении к нему жестокого обращения.
85. Правительство оспорило эти аргументы. Отмечая, что материалы уголовного дела были уничтожены, Правительство сделало общее заявление, что местные власти приложили все разумные усилия, чтобы расследовать утверждения заявителя, и что не было никаких причин сомневаться в обоснованности их выводов.

2. Оценка Суда

(a) Жестокое обращение с заявителем

86. Как Суд неоднократно заявлял, статья 3 Конвенции закрепляет одну из основных ценностей демократического общества (см., среди прочего, Selmouni v. France [GC], no. 25803/94, § 95, ECHR 1999 V). В случае, если предъявляются жалобы по этой статье, Суд должен провести особо тщательную проверку, с учетом всех материалов, представленных сторонами (см. Matyar v. Turkey, no. 23423/94, § 109, 21 February 2002, и Ülkü Ekinci v. Turkey, no. 27602/95, § 136, 16 July 2002).
87. При оценке доказательств Суд применяет стандарт доказывания «вне разумного сомнения». Такое доказательство может следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласованных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта (см., как классический пример, Ireland v. the United Kingdom, упомянутое выше, § 161). Если рассматриваемые события полностью или по большей части находятся в исключительном ведении властей, как в случае с лицами, находящимися под стражей, возникают серьезные презумпции факта в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. Бремя доказывания возлагается на органы власти, которые должны предоставить удовлетворительные и убедительные объяснения (см. Salman v. Turkey [GC], no. 21986/93, § 100, ECHR 2000 VII).
88. Обращаясь к настоящему делу, Суд отмечает, что через пять дней после ареста заявителя, 2 июля 2004 года, судебно-медицинская экспертиза выявила у него множественные повреждения практически на всех частях тела: обоих веках, левом виске, мочках обоих ушей, грудной клетке, коленях, левом плече и левой ягодице. Кроме того, на подбородке, запястьях и коленях заявителя были обнаружены ссадины. Хотя эксперт квалифицировал эти телесные повреждения как «легкие», он отметил, что они были получены в результате как минимум девяти ударов тупыми твердыми предметами. Он также подтвердил, что они могли быть получены при обстоятельствах, описанных заявителем (см. пункт 8 выше).
89. Принимая во внимание зарегистрированные экспертом телесные повреждения заявителя, Суд не имеет никаких сомнений в том, что он подвергся жестокому обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, даже в отсутствие каких-либо доказательств в поддержку его утверждения, что его били электрическим током по пальцам и яичкам.
90. Суд принимает к сведению утверждения заявителя о том, что рассматриваемые повреждения были нанесены ему сотрудниками милиции во время его допроса в Новомосковском отделе милиции в первой половине дня 28 июня 2004 года (см. пункт 6 выше). Кроме того, Суд отмечает отсутствие каких-либо объяснений со стороны Правительства в отношении происхождения телесных повреждений заявителя (см. пункт 85 выше). Учитывая, однако, общие ссылки Правительства на выводы национального расследования, можно предположить, что оно считает правдоподобной версию, что эти травмы были нанесены в результате «законного применения к заявителю резиновой дубинки и боевых приемов во время его ареста [27 июня 2004 года]» (см. пункты 17 и 85 выше).
91. Суд не считает версию властей правдоподобной. Он отмечает, что их версия была опровергнута национальными судами в решениях от 25 сентября и 8 декабря 2006 года, в частности, из-за того, что в ходе следствия не была проведена реконструкции событий с участием заявителя и судебно-медицинского эксперта (см. пункты 11 и 14 выше).
92. В любом случае, даже если предположить, что эти повреждения были действительно получены заявителем во время его ареста, никаких оправданий применения насилия в отношении заявителя приведено не было.
93. Суд напоминает в этой связи, что в процессе аресте лица любое применение физической силы, которое не является строго обусловленным его собственным поведением, унижает человеческое достоинство и, в принципе, является нарушением права, закрепленного в статье 3 Конвенции (см., с соответствующими изменениями, Ribitsch Ribitsch v. Austria, 4 December 1995, § 38, Series A no. 336, и, недавно, Sochichiu v. Moldova, no. 28698/09, § 33, 15 May 2012).
94. Учитывая неспособность властей в данном деле обосновать получение заявителем телесных повреждений, Суд заключает, что государство несет ответственность за жестокое обращение с ним.
95. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее основном аспекте.

(b) Эффективность расследования

96. Суд подчеркивает, что если лицо подает обоснованную жалобу, что оно подверглось жестокому обращению со стороны сотрудников полиции в нарушение статьи 3 Конвенции, это положение требует проведения эффективного официального расследования, способного привести к установлению и наказанию виновных. В противном случае, общий запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания будет, несмотря на свое фундаментальное значение, неэффективным на практике, и это позволит представителям государства практически безнаказанно нарушать, в некоторых случаях, права лиц, находящихся под их контролем (см. Assenov and Others v. Bulgaria, 28 October 1998, § 102, Reports 1998 VIII, и Labita v. Italy [GC], no. 26772/95, § 131, ECHR 2000 IV). Минимальные стандарты эффективности, установленные прецедентным правом Суда, включают в себя требование, что расследование должно быть независимым, беспристрастным и подлежать общественному контролю, и что компетентные органы должны действовать добросовестно и оперативно (см., например, Menesheva v. Russia, no. 59261/00, § 67, ECHR 2006 III).
97. В настоящем деле Суд установил, что государство-ответчик несет ответственность по статье 3 за жестокое обращение с заявителем (см. пункты 94-95 выше). Поэтому власти были обязаны расследовать его жалобы в соответствии с вышеупомянутыми стандартами эффективности.
98. Суд отмечает, что заявитель подал жалобу в прокуратуру на жестокое обращение 29 июня 2004 года. Его утверждения были подтверждены выводами судебно-медицинской экспертизы от 2 июля 2004 года.
99. Тем не менее, городская прокуратура пять раз отказывалась возбудить уголовное дело по этому вопросу, указывая, что в действиях сотрудников милиции не было ничего криминального. Хотя все вышеупомянутые решения были отменены как не основанные на надлежащем расследовании, за каждым из них следовало другое аналогичное решение (см. пункты 9-18 выше).
100. Суд также отмечает, что заявителю не был присвоен статус жертвы, и он ни разу не допрашивался в этом качестве.
101. Кроме того, Суд отмечает, что возникают вопросы в отношении независимости внутреннего расследования. Так, несмотря на многочисленные просьбы заявителя передать его жалобу в другой орган, расследованием продолжала заниматься прокуратура, расположенная в том же городе, что и отдел милиции, сотрудников которого заявитель обвинял в жестоком обращении с ним. Кроме того, орган прокуратуры, занимавшийся расследованием, явно опирался на выводы проведенного милицией «внутреннего расследования», в соответствии с которыми жалоба заявителя была признана необоснованной (см. пункты 10 и 17 выше).
102. В свете вышеизложенного, Суд пришел к выводу, что заявителю было отказано в тщательном, эффективном и независимом расследовании его обоснованного утверждения, что он подвергся жестокому обращению со стороны милиции. Как постановил Суд в своем решении по делу Kaverzin v. Ukraine, эта ситуация связана с системными проблемами на национальном уровне, что позволяет агентам государства, ответственным за такое жестокое обращение, оставаться безнаказанными (№ 23893/03, 15 May 2012, §§ 169-182).
103. Таким образом, имело место также нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ В СВЯЗИ С УСЛОВИЯМИ СОДЕРЖАНИЯ ЗАЯВИТЕЛЯ ПОД СТРАЖЕЙ

104. Кроме того, заявитель жаловался на нарушение статьи 3 Конвенции в связи с материальными условиями его содержания под стражей и отсутствием адекватного медицинского обслуживания и питания в Новомосковском ИВС, Днепропетровском СИЗО и тюрьме № 26 в Желтых Водах.

A. Приемлемость

1. Материальные условия содержания в Новомосковском ИВС

(a) С 27 июня по 11 июля 2004 года

105. Суд отмечает, что заявитель был освобожден 11 июля 2004 года, после его содержания в Новомосковском ИВС с 28 июня 2004 года, в то время как он подал свою жалобу в Европейский Суд 15 июня 2006 года (см. пункты 1 и 39 выше), то есть более шести месяцев спустя.
106. Следовательно, его жалоба в этой части должна быть отклонена по причине несоблюдения шестимесячного срока в соответствии со статьей 35 §§ 1 и 4 Конвенции, хотя Правительство и не выдвигало в своих замечаниях никаких возражений на этот счет (см., например, Walker v. the United Kingdom (dec.), no. 34979/97, ECHR 2000 I, и Koval v. Ukraine (dec.), no. 65550/01, 30 March 2004).

(b) В течение неопределенного периода после 21 марта 2005 года

107. Суд отмечает, что заявитель не уточнил периоды его содержания в ИВС после его повторного ареста 21 марта 2005 года, он только утверждал, что это происходило во время посещений им слушаний в Новомосковском суде (см. п. 40 и 45 выше).
108. Суд далее отмечает, что, согласно имеющимся в материалах дела документам, с 28 марта 2005 года заявитель содержался в СИЗО и тюрьме. В частности, во время рассмотрения его дела Новомосковским судом, он содержался под стражей в СИЗО, расположенном примерно в тридцати километрах от этого суда (см. пункты 24, 29 и 42 выше).
109. С учетом расплывчатости жалобы заявителя относительно условий его содержания под стражей в ИВС, а также отсутствия фактической информации в этой связи, Суд отклоняет жалобу как явно необоснованную в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.
2. Материальные условия содержания заявителя в Днепропетровском СИЗО и тюрьме № 26 в Желтых Водах, и медицинская помощь во время содержания под стражей
110. Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

111. Стороны поддержали свои заявления, изложенные в пунктах 44-48, 53 , 56 и 65-72 выше.
112. Что касается жалобы заявителя относительно условий его содержания под стражей в СИЗО, Правительство дополнительно отметило, что его схожая жалоба, поданная национальным властям, касалась несколько других аспектов. А именно, Правительство указало, что заявитель жаловался в прокуратуру на недостаточный доступ к питьевой воде и запах краски, тогда как в своей жалобе в Суд он утверждал, что его камера была заражена насекомыми, и постельное белье было грязным.

2. Оценка Суда

(a) Материальные условия содержания в СИЗО

113. Суд неоднократно приходил к заключению, что дела, касающиеся заявлений о ненадлежащих условиях содержания под стражей, не поддаются строгому применению принципа affirmanti incumbit probatio (тот, кто что-либо утверждает, должен доказать это утверждение), поскольку в таких случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, способной подтвердить или опровергнуть эти утверждения. Отсюда следует, что, после того, как Суд уведомил Правительство о жалобе заявителя, именно Правительство должно было осуществить сбор и подготовку соответствующих документов. Неспособность Правительства представить убедительные доказательства в отношении материальных условий содержания под стражей может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. Gubin v. Russia, no. 8217/04, § 56, 17 June 2010, и Khudoyorov v. Russia, no. 6847/02, § 113, ECHR 2005 X (выдержки)).
114. Суд отмечает, что в данном деле Правительство утверждало, что заявитель был обеспечен постельным бельем в соответствии с применимыми положениями (см. пункт 48 выше). Суд не убежден, однако, что этого общего заявления достаточно, чтобы опровергнуть утверждения заявителя о плохих санитарных условиях его содержания под стражей.
115. Суд также считает, что тот факт, что заявитель подавал национальным властям некоторые другие жалобы, не наносит ущерб достоверности его утверждений в Суде, как это утверждает Правительство (см. пункт 112 выше).
116. Кроме того, Суд отмечает, что утверждения заявителя согласуются с многочисленными аналогичными делами, касающимися условий содержания в украинских учреждениях предварительного заключения (см., например, Belyaev and Digtyarv. Ukraine, nos. 16984/04 and 9947/05, §§ 33-39, 16 February 2012, с дальнейшими ссылками).
117. Суд также считает, что обжалуемые условия, а именно неудовлетворительная чистота постельного белья и наличие насекомых-паразитов, превышают порог, предусмотренный статьей 3 Конвенции.
118. Следовательно, имело место нарушение этого положения.

(b) Материальные условия содержания в тюрьме

119. Суд отмечает, что Правительство не смогло обоснованно опровергнуть утверждения заявителя в отношении доступности душа и водопроводных кранов. Они не доказали, что в тюрьме было бесперебойное водо- и электроснабжение.
120. Суд уже высказывал критические замечания о нехватке воды в следственных изоляторах, мешающей соблюдать чистоту и вызывающей у заключенных чувство тоски (см., например, Insanov v. Azerbaijan, no. 16133/08, § 126, 14 March 2013).
121. Аналогичные проблемы выявлены и в данном деле. Суд считает это достаточным для вывода о том, что материальные условия содержания заявителя под стражей в тюрьме были неадекватными, и не видит необходимости рассматривать другие его аргументы в этой связи, такие, как его утверждение об угрозе для здоровья из-за урановых руд.
122. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 в этом отношении.

(c) Медицинская помощь во время содержания под стражей

123. В первую очередь, Суд отмечает, что примерно через две недели после того, как Правительство было уведомлено о жалобе, причем один из вопросов касался условий содержания заявителя под стражей, тюремная администрация уничтожила его медицинскую карту (см. пункты 4 и 64 выше).
124. Хотя у Суда нет никаких оснований обвинять власти в недобросовестности в этом отношении, Суд находит этот факт вызывающим сожаление, так как он ожидал, что после получения уведомления государство-ответчик предпримет все разумные шаги для обеспечения доказательств по делу.
125. Суд подчеркивает, что статья 3 Конвенции обязывает государство адекватно гарантировать, с учетом практических требований режима лишения свободы, здоровье и благополучие заключенных, в частности, путем предоставления им необходимой медицинской помощи (см. Kudła v. Poland [GC], no. 30210/96, §§ 93-94, ECHR 2000 XI).
126. Обращаясь к настоящему делу, Суд принимает во внимание неопределенность утверждений заявителя, который не уточнил, какое лечение и питание ему требовались, но не были обеспечены (см. пункт 65 выше). В то же время, стороны не оспаривают, что заявитель давно страдал заболеваниями желудка и двенадцатиперстной кишки, а также имел проблемы с сердцем.
127. Суд, таким образом, считает, что у заявителя имелись особые медицинские и пищевые потребности, которые должны быть удовлетворены во время его содержания под стражей.
128. В июне 2006 года к заявителю несколько раз вызывали скорую помощь (см. пункт 63 выше) в связи с болями в животе. Однако эти отдельные и симптоматические случаи реагирования на очевидное ухудшение его здоровья нельзя рассматривать как оказание необходимой медицинской помощи.
129. Кроме того, Правительство не доказало, что здоровью заявителя уделялось какое-либо медицинское внимание во время его содержания в СИЗО и в тюрьме. Также они не предоставили никакой информации относительно того, уделялось ли какое-либо внимание конкретным пищевым потребностям заявителя, вытекающим из его желудочных проблем. Тот факт, что медицинская карта заявителя была уничтожена, отнюдь не освобождает государство от обязанности отвечать за оказание медицинской помощи в местах лишения свободы. Кроме того, этот факт дает Суду основания сделать фактические выводы в пользу утверждений заявителя.
130. Таким образом, Суд считает, что в местах лишения свободы заявителю не оказывалась необходимая медицинская помощь.
131. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции также в этой связи.

III. ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ СТАТЬИ 8 КОНВЕНЦИИ

132. Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 3 Конвенции, на обыски его камеры в СИЗО 27 марта и 3 апреля 2007 года, которые якобы привели к изъятию его личных вещей, а именно, его экземпляра Уголовно-процессуального кодекса с комментариями и блокнота с номерами телефонов и другой важной информацией, а также на то, что часть его продуктов питания была испорчена.
133. Он также жаловался, ссылаясь на статью 3 Конвенции, что 5 июня 2007 года тюремные власти нарушили его право на уважение его корреспонденции путем изъятия его писем, содержащих жалобы в различные инстанции.
134. Суд отмечает, что любая жалоба характеризуется вопросами, которых она касается, а не просто законными основаниями или приводимыми аргументами (см. Şerife Yiğit v. Turkey [GC], no. 3976/05, § 52, 2 November 2010).). Принимая во внимание суть жалоб заявителя в данном деле, Суд считает целесообразным рассмотреть обе эти жалобы в рамках статьи 8 Конвенции, соответствующая часть которой гласит:
«1. Каждый имеет право на уважение его личной… жизни… и его корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случая, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

A. Аргументы сторон

135. Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты, касающиеся этой части заявления, поскольку он не обжаловал, в орган прокуратуры более высокого уровня или в суд, решение областной прокуратуры от 20 июня 2007 года (см. пункт 60 выше).
136. Поэтому Правительство утверждало, что жалобы заявителя должны были быть отклонены как явно необоснованные.
137. Правительство оспорило правдивость утверждения заявителя об изъятии его блокнота и экземпляра Уголовно-процессуального кодекса. Правительство утверждало, что изъятие швейных катушек, скотча, трех фигурок обезьян и четок было совместимо с гарантиями, закрепленными в статье 8 Конвенции.
138. Что касается заявленного вмешательства тюремной администрации в переписку заявителя, Правительство утверждает, что он не представил достаточных деталей в поддержку этой жалобы. Они провели аналогию между этим делом и делом Visloguzov v. Ukraine, в котором Суд отклонил аналогичную жалобу на этом основании (№ 32362/02, § 83, 20 мая 2010 года).
139. Заявитель не согласился с доводами Правительства.
140. Он утверждал, что он приложил все усилия, чтобы довести свои претензии до сведения властей, и что, учитывая их безразличие и цинизм, он счел бессмысленным оспаривать решение прокуратуры от 20 июня 2007 года.
141. В своем ответе на замечания Правительства, заявитель утверждал, что изъятие тюремной администрацией его экземпляра Уголовно-процессуального кодекса и блокнота противоречило национальному законодательству и статье 8 Конвенции. Он также утверждал, что фигурки обезьян и четки являются религиозными предметами, связанными с буддизмом, и что их изъятие было незаконным.
142. В обоснование своей жалобы на изъятие его корреспонденции 5 июня 2007 года, заявитель сослался на письмо Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний от 30 января 2008 года, в котором отмечается, что он нарушил правила, касающиеся переписки задержанных, отправив жалобу без информирования тюремных властей (см. пункт 61 выше).

B. Оценка Суда

143. Суд не считает необходимым рассматривать возражение Правительства в отношении предполагаемого неисчерпания внутренних средств правовой защиты, так как он считает, что эта часть жалобы в любом случае должна быть признана неприемлемой по другим причинам.

1. Обыски в камере

144. Суд отмечает, что первоначальная жалоба заявителя относительно обысков в его камере 27 марта и 3 апреля 2007 года ограничивается изъятием его экземпляра Уголовно-процессуального кодекса и блокнота, а также порчей продуктов питания, без упоминания изъятия четок и фигурок обезьян (см. пункт 132 выше).
145. Соответственно, эта последняя жалоба, которая в первый раз была озвучена только в ответ на возражения Правительства в 2012 году (см. пункты 4 и 141 выше), должна быть отклонена как поданная по истечении шестимесячного срока.
146. Что касается утверждения заявителя об изъятии его экземпляра Уголовно-процессуального кодекса и блокнота, его жалобы в органы государственной власти позволяют предположить, что он сам где-то потерял или забыл эти предметы (см. пункт 57 выше). Что касается утверждений заявителя, что обжалуемые обыски привели к порче части продуктов питания, он не представил никаких подробностей на этот счет.
147. Таким образом, Суд отклоняет эту жалобу как явно необоснованную в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.

2. Заявленное изъятие корреспонденции

148. Суд отмечает, что заявитель не уточнил, какая его корреспонденция была изъята 5 июня 2007 года, за исключением упоминания в ней содержались жалобы в различные инстанции (см. пункт 133 выше).
149. Суд далее отмечает, что украинское законодательство предусматривает автоматический контроль и цензуру со стороны тюремной администрации всей корреспонденции заключенных, кроме жалоб омбудсмену, в Суд, в другие соответствующие международные организации, членом которых является Украина, а также в органы прокуратуры (см. ссылку в пункте 80 выше).
150. Следует подчеркнуть, что в делах, основанных на индивидуальных жалобах, в задачи Суда не входит абстрактный пересмотр соответствующего законодательства или практики. Вместо этого, Суд должен ограничиться, насколько это возможно, не упуская из виду общий контекст, рассмотрением вопросов, поднятых в деле. Таким образом, Суд не должен рассматривать, in abstracto, соответствие вышеуказанных правовых положений Конвенции, но определить, in concreto, эффект вмешательства в право заявителя на уважение его корреспонденции (см., как недавно, Nejdet Şahin and Perihan Şahin v. Turkey [GC], no. 13279/05, §§ 68-70, 20 October 2011).
151. Кроме того, в своем прецедентном праве Суд признал, что некоторые меры контроля над корреспонденцией заключенных необходимы, и не являются, сами по себе, несовместимыми с Конвенцией (см. Silver and Others v. the United Kingdom, 25 March 1983, § 98, Series A no. 61, и Boris Popov v. Russia, no. 23284/04, § 106, 28 October 2010).
152. Поскольку заявитель не представил никаких деталей в отношении изъятия его корреспонденции, Суд не может не прийти к выводу, что данная жалоба недостаточно разработана и должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии со статьей 35 §§ 3 (a) и 4 Конвенции.

IV. ДРУГИЕ ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

153. Заявитель жаловался, в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции, что обвинительный приговор против него от 12 апреля 2005 года был несправедливым. А именно, он утверждал, что суды были формальными и признали его виновным без твердых доказательств против него. Кроме того, заявитель жаловался, что он не мог эффективно участвовать в прениях в суде первой инстанции, так как плохо себя чувствовал.
154. Заявитель также жаловался, что его содержание под стражей в соответствии с вышеупомянутым приговором было незаконным и может быть приравнено к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Он также жаловался, что его работа в тюрьме была слишком тяжелой, опасной и низкооплачиваемой.
155. Далее заявитель жаловался на нарушение статьи 6 § 1, в связи с тем, что судебное разбирательство по его иску после декриминализации мелких краж продолжалось очень долго, и было несправедливым. Кроме того, ссылаясь на статью 3 Протокола № 7, он жаловался, что он был приговорен к уголовному наказанию за деяние, которое перестало быть уголовным преступлением.
156. Наконец, ссылаясь на статью 13, заявитель жаловался, что его жалобы в различные национальные органы не увенчались успехом.
157. В свете всех имеющихся в его распоряжении материалов, и в той мере, в какой рассматриваемые вопросы находятся в пределах его компетенции, Суд считает, что они не содержат признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или Протоколах к ней. Следовательно, эта часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная, в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.

V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

158. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Ущерб

159. Заявитель потребовал выплатить ему 2 170 000 евро (EUR) в качестве компенсации нематериального вреда.
160. Правительство сочло это требование необоснованным и чрезмерным.
161. Принимая во внимание характер выявленных нарушений, и принимая решение на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 9000 евро в отношении компенсации нематериального вреда, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму.

B. Расходы и издержки

162. Заявитель также потребовал выплатить ему компенсацию издержек и расходов, не уточнив ее размер. Оставив этот вопрос на усмотрение Суда, он отметил, что компенсация должна покрывать различные расходы, понесенные им в течение более шести лет переписки с Судом (копирование, услуги почты, канцелярские принадлежности, перевод писем Суда на русский язык, судебные издержки, связанные с представлением его интересов в национальных судах, и так далее).
163. Правительство отметило, что заявитель не представил никаких документов, подтверждающих, что указанные расходы были фактически понесены. Поэтому Правительство призвало Суд отклонить это требование.
164. Принимая во внимание предоставленную ему информацию и имеющиеся в его распоряжении документы, Суд отклоняет это требование.

C. Пеня

165. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка, к которой следует добавить три процентных пункта.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Объявляет жалобы заявителя по статье 3 Конвенции на жестокое обращение с ним со стороны милиции и внутреннее расследование этого обращение, материальные условия его содержания под стражей в Днепропетровском СИЗО и в тюрьме № 26 в Желтых Водах, а также медицинскую помощь, доступную ему в заключении, приемлемыми, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2. Постановляет, что заявитель подвергся жестокому обращению во время содержания под стражей в милиции в нарушение статьи 3 Конвенции;

3. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с отсутствием эффективного расследования утверждений заявителя о жестоком обращении со стороны милиции;

4. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с материальными условиями содержания заявителя под стражей в Днепропетровском СИЗО;

5. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с материальными условиями содержания заявителя под стражей в тюрьме № 26 в Желтых Водах;

6. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с отсутствием адекватной медицинской помощи заявителю в период его содержания под стражей;

7. Постановляет:
(a) государство-ответчик должно выплатить заявителю, в течение трех месяцев с даты, когда судебное решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, 9000 (девять тысяч) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда, в переводе в национальную валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;
(b) с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка в этот период, плюс три процентных пункта;

8. Отклоняет единогласно оставшуюся часть требований заявителя в отношении компенсации.
Составлено на английском языке и зарегистрировано в письменном виде 26 сентября 2013 года, в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
Claudia Westerdiek Mark Villiger
Секретарь Председатель