Дело касается жестокого обращения по отношению к заявителю со стороны сотрудников милиции и прокуратуры, и неэффективного расследования жалоб заявителя на ненадлежащее обращение с ним.
28 января 2003 года заявитель получил два ножевых ранения. По его словам, это случилось в результате нападения на него двух неизвестных лиц. На следующий день его задержали и доставили в отделение милиции Пролетарского района города Донецк (далее – районное отделение милиции). В этот же день его доставили на допрос в прокуратуру того же района (далее – районная прокуратура) в связи с убийством несовершеннолетней девочки. Заявителю предоставили адвоката, который не присутствовал во время фактического допроса заявителя. На этом допросе заявитель сообщил личную информацию о себе, но ничего не рассказал относительно своей причастности к преступлению. Вечером 29 января к заявителю приехала машина скорой помощи. Врачи провели осмотр и решили, что его общее состояние удовлетворительное.
30 января заявитель обратился в районную прокуратуру с жалобой на то, что сотрудники милиции жестоко избили его еще во время задержания, а позже, на допросе, он был подвергнут жестокому обращению с целью получения от него признания в совершении преступления. После чего ему стало настолько плохо, что пришлось вызывать скорую помощь. Вместе с тем, по словам заявителя, врачи не восприняли всерьез его жалобы и в своих записях не указали некоторых повреждений заявителя. После этого заявителя продолжали подвергать жестокому обращению до утра 30 января. В этот же день заявителя осмотрел судебно-медицинский эксперт. Он отметил, что телесные повреждения заявителя в совокупности квалифицируются как «незначительные», они были нанесены тупыми и заточенными объектами где-то за день-два до осмотра, и поврежденные места на теле заявителя находятся в пределах досягаемости рук самого заявителя. 31 января Пролетарский районный суд (далее – районный суд) продлил срок содержания заявителя под стражей на 10 дней. А 3 февраля в районной прокуратуре отказали заявителю в возбуждении уголовного дела по факту применения к нему жестокого обращения. Вскоре, 7 февраля, заявителю заменили адвоката. В этот же день районный суд оставил заявителю меру пресечения в виде заключения под стражей. Через пару дней заявителя доставили в СИЗО.
Заявитель продолжал подавать жалобы в разные инстанции из-за несправедливого решения прокуратуры. Он также утверждал, что его содержали в одной камере с больным туберкулезом, и что не все его травмы были записаны после экспертизы 30 января, а 4 марта его избил милиционер конвоя. В марте следователь прокуратуры провел допрос милиционеров в присутствии заявителя. Милиционеры отрицали применение к заявителю физической силы. Заявитель отказался комментировать показания милиционеров, утверждая, что следователь был груб и предвзят к нему.
18 марта районная прокуратура вновь отказала заявителю в возбуждении уголовного дела в отношении его избиения, указав при этом, что нет никаких доказательств, а также, что в соответствии с документами, заявителя содержали одного в камере. Заявитель обжаловал это решение в Донецкую областную прокуратуру (далее – областная прокуратура) и другие органы. Он также заявил, что в результате жестокого обращения он больше не может нормально передвигаться на левой ноге. Позже следователь районной прокуратуры распорядился провести вторую судебно-медицинскую оценку травм заявителя, чтобы выяснить, могли ли эти травмы стать результатом самозащиты потерпевшего. 15 и 16 апреля эксперт провел осмотр и указал, что травмы могли быть нанесены потерпевшим во время самозащиты. 4 апреля заявителю поставили диагноз – пост-травматический неврит. После очередной судебно-медицинской экспертизы диагноз заявителя подтвердился.
22 апреля в районной прокуратуре вновь отказались возбуждать уголовное производство по делу избиения заявителя. Это решение заявитель обжаловал в районный суд и другие органы. Однако 29 апреля районный суд отклонил жалобу заявителя. Апелляционный суд оставил решение районного суда без изменений. Кассационную жалобу заявителя отказались рассматривать и, по его словам, уведомления об это он не получил. Заявитель также утверждает, что 6 мая следователь прокуратуры сильно ударил его в лицо, на что он пожаловался в областную прокуратуру, но ответа не получил. Вскоре (16 мая) заявителя снова избили в милиции, на что он пожаловался в районную прокуратуру, но там решили не возбуждать уголовное дело (заявитель утверждает, что его об этом решении не проинформировали).
Осенью 2003 года областной суд начал рассматривать дело об убийстве и краже, обвиняемым был заявитель. А 26 января 2004 года областной суд направил дело заявителя на дополнительное расследование и поручил следственным органам рассмотреть жалобы заявителя на жестокое обращение. В очередной раз, 9 июля 2004 года, областная прокуратура отказалась возбуждать уголовное дело в связи с жалобами заявителя. Дело об убийстве и краже вновь вернули в областной суд. В этом же суде заявитель обжаловал отказ прокуратуры возбуждать уголовное дело. По словам заявителя, во время судебного производства, все свидетели сговорились против него, а следователи представили поддельные доказательства его виновности. Несмотря на все вышеизложенное, 9 ноября областной суд признал заявителя виновным и приговорил его к пожизненному заключению. Заявитель и его адвокат обжаловали решение областного суда. 10 мая 2005 года у заявителя обнаружили туберкулез.
17 ноября Верховный суд Украины поддержал решение областного суда. В феврале 2007 года заявителя доставили в Ладыжинскую колонию, где он должен был отбывать наказание. По словам заявителя, администрация колонии создавала препятствия для его общения с матерью и адвокатом, в том числе, задерживала либо теряла его письма. 22 мая заявитель ходатайствовал в Верховный суд Украины о том, чтобы ему предоставили копии документов из его дела. 24 мая ходатайство заявителя было отклонено.
Рассматривая жалобу заявителя Суд, с учетом обстоятельств дела, не нашел оснований для однозначного заключения о том, что заявитель пострадал от жестокого обращения со стороны сотрудников милиции 29 или 30 января 2003 года. Вместе с тем, Суд указал на то, что отказ в возбуждении уголовного дела по жалобе заявителя касательно его избиения следователем прокуратуры 6 мая 2003 года был необоснованным. Поэтому Суд решил, что в данном случае была нарушена статья 3 Конвенции в отношении предполагаемого жестокого обращения к заявителю 6 мая 2003 года. Также Суд счел неубедительными объяснения властей касательно травм, которые заявитель получил 16 мая 2003 года, пребывая в отделении милиции. По мнению Суда, события 16 мая 2003 года также свидетельствуют о нарушении статьи 3 Конвенции.
Что касается жалобы заявителя на неэффективность расследования, то Суд напомнил, что эффективность расследования требует независимости и беспристрастности лиц, ответственных за проведение расследования (см. Assenov and Others v. Bulgaria, 28 October 1998, §§ 102 et seq., Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII, and Savitskyy v. Ukraine, no. 38773/05, § 99, 26 July 2012). Это означает не только отсутствие иерархической или институциональной связи с лицами, причастными к соответствующим событиям, но и практическую независимость. В случае заявителя Суд заметил, что требования независимости и беспристрастности не были соблюдены – жалобы на инциденты 29-30 января и 16 мая 2003 года рассматривались той же прокуратурой, которая возбудила уголовное дело против заявителя. Суд также отметил, что в процессе расследования не была обеспечена реальная возможность подтвердить травмы заявителя. Таким образом, Суд решил, что расследование жалоб заявителя из-за инцидентов 29-30 января, 6 и 16 мая 2003 года не было эффективным, что нарушило положения статьи 3 Конвенции.
