| Дата: | 16.06.2015 |
| Країна: | Украина |
| Судовий орган: | Европейский суд по правам человека |
| Номер справи: | 10383/09 |
| Коротко: | Нарушение статьи 8 Конвенции: право на приватность |
© Перевод Украинского Хельсинского союза по правам человека
Официальное цитирование – Mamchur v. Ukraine, no. 10383/09, § …, 16 July 2015
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЯТАЯ СЕКЦИЯ
МАМЧУР ПРОТИВ УКРАИНЫ
(Заявление № 10383/09)
РЕШЕНИЕ
СТРАСБУРГ
16 июля 2015 года
Это решение станет окончательным при условиях, изложенных в статье 44 § 2 Конвенции. Оно может быть отредактировано.
По делу «Мамчур против Украины»,
Европейский суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:
Angelika Nußberger, Председателя,
Boštjan M. Zupančič, Ganna Yudkivska, Vincent A. De Gaetano, André Potocki,
Helena Jäderblom, Aleš Pejchal, судей,
и Claudia Westerdiek, Секретаря Секции,
Рассмотрев дело в закрытом заседании 23 июня 2015 года,
Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:
ПРОЦЕДУРА
1. Данное дело основано на заявлении (№ 10383/09) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины, Александром Егоровичем Мамчуром (далее – «заявитель»), 7 февраля 2009 года.
2. Заявителя представлял г-ин Андрей Кристенко, адвокат в Харькове. Правительство Украины (далее – «Правительство») представлял его Уполномоченный – Наталья Севастьянова, Министерство Юстиции.
3. Заявитель жаловался на вмешательство в его родительские права, в частности права на опекунство и прямой контакт с его ребенком и право воспитывать ребенка. Он также жаловался на нарушение статьи 14 Конвенции, в связи с тем, что он стал жертвой дискриминации в осуществлении своего права на уважение его семейной жизни по причине его инвалидности. Заявитель также утверждал, главным образом ссылаясь на статью 6 § 1 Конвенции, что судебные разбирательства по его делу были несправедливыми.
4. 4 марта 2013 года Суд применил правило 41 Регламента Суда и предоставил приоритет делу, уведомив Правительство о поданной жалобе.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Заявитель родился в 1954 году и живет в Чернигове. С детства заявителю была установлена вторая группа инвалидности. В частности, способность заявителя передвигаться была ограничена, он мог ходить только с помощью костылей. С августа 1977 года заявитель работал в качестве старшего научного сотрудника в Институте сельскохозяйственной микробиологии.
A. Семейной положение заявителя и события, которые стали причиной спора в отношении опекунства над ребенком
6. Заявитель был женат на O.M., 5 мая 2002 года у них родилась дочь
A.M., и они жили вместе в квартире заявителя в Чернигове. Y.L. – другая дочь O.M., которая родилась 30 апреля 1994 года, и M.M., мать заявителя, также проживали в одной квартире с заявителем.
7. В октябре 2005 года O.M. вместе с A.M., которой на тот момент было три года, переехала жить в квартиру к своей матери в Чернигове, в связи с тем, что O.M. болела раком и нуждалась в присмотре.
8. 3 апреля 2006 года адвокат, представляющий O.M., подал иск в Деснянский районный суд в городе Чернигов против заявителя, требуя выплаты алиментов. В частности, в жалобе было указано, что O.M. и заявитель «не жили как супружеская пара» с августа 2005 года, и что заявитель «оставил семью», и что он не участвовал в воспитании A.M. и не оказывал финансовой помощи ребенку.
9. Заявитель в своей жалобе утверждал, что это O.M. “оставила семью” и переехала к своей матери и что O.M. увезла A.M. с собой. Заявитель утверждал, что он оказывал финансовую помощь и участвовал в воспитании дочери, и что в случаях, когда его дочь плохо себя чувствовала, он оставался с ней дома, чтобы защитить O.M. от возможного заражения, в частности с 31 марта по 5 апреля 2006 года. Заявитель также утверждал, что состояние здоровья O.M. было достаточно плохим, и она регулярно принимала лекарственные препараты группы опиоидов, и что иск был подан ее родственниками, в частности V.K. – матерью O.M.. Заявитель просил суд обязать возвратить A.M. под его опекунство, в связи с плохим состоянием здоровья O.M.
10. 16 мая 2006 года Деснянский районный суд удовлетворил иск O.M., установив, что A.M. проживала отдельно от заявителя, и что он не оказывал финансовой помощи ребенку. Заявитель не обжаловал данного решения, указав, что он был уведомлен о данном решении с опозданием.
11. 16 июня 2006 года O.M. умерла. V.K. вместе с A.M. уехали с Чернигова без уведомления заявителя о их последующем местонахождении.
12. Заявитель утверждал, что он подал ряд жалоб, обращаясь в полицию, прокуратуру, органы местного самоуправления по уходу за детьми и неправительственные организации за помощью в возвращении его дочери. В частности, он предоставил копию своей жалобы от 19 сентября 2006 года, адресованной в милицию и Городской центр социальной помощи семье, детям и молодежи (Міський центр соціальних служб для сім’ї, дітей та молоді).
13. В письме от 16 октября 2006 года, Городской центр социальной помощи семье, детям и молодежи проинформировал заявителя, что его обращение с требованием о возвращении дочери от 19 сентября 2006 года было рассмотрено. Заявитель также получил информацию от соседей V.K., что она уехала вместе с А.М. с Чернигова в Андреевку, село в Черниговской области (около 25 км от Чернигова). Поєтому к местным властям Андреевки обратились с просьбой помочь заявителю в его ходатайстве о возвращении его дочери. Городской центр социальной помощи семье, детям и молодежи также проинформировал заявителя о том, что ему следовало бы поднять в суде вопрос об установлении места жительства дочери.
14. В октябре 2006 года милиция сообщила заявителю, что не было никаких оснований для возбуждения уголовного дела по его жалобе, и что он должен обращаться непосредственно в суд.
15. 11 декабря 2006 года V.K. подала заявление в Деснянский районный совет города Чернигова с просьбой, чтобы она была оформлена в качестве опекуна А.М. утверждая, что А.М. проживала с ней после смерти O.M., и что заявитель имеет инвалидность второй группы, и что он не оказывал ей никакой помощи.
16. Заявитель не был проинформирован о заявлении V.K.
17. 22 декабря 2006 года, в ответ на заявление V.K., Деснянский районный совет принял решение о предоставлении опеки над A.M. на том основании, что «мать ребенка умерла, и отец, который имел инвалидность второй группы, не может заботиться о воспитании ребенка в связи с состоянием его здоровья» (решение об установлении опекунства). В решение было отмечено, что А.М. проживала с V.K. с последнего места жительства.
18. В письме от 24 февраля 2007 года, Деснянский районный совет проинформировал заявителя о решении об установлении опекунства.
19. 31 декабря 2006 года A.M. сломала бедро, после падения из шкафа в квартире V.K. По словам заявителя, это произошло потому, что V.K. оставила его дочь без присмотра на длительный период времени.
B. Первое судебное рассмотрение
20. В феврале 2007 года заявитель подал иск в Деснянский районный суд города Чернигова потребовал возвращения своей дочери. 8 мая 2007 года иск был оставлен нерассмотренным в связи с неявкой заявителя в суд. По словам заявителя, именно адвокат должен был присутствовать на судебном заседании.
21. В сентябре 2007 года заявитель подал новый иск в Деснянский районный суд города Чернигова требуя незамедлительного возвращения дочери в соответствии со статьей 162 Семейного кодекса. Заявитель утверждал, что после смерти жены, V.K. незаконно оставила его дочь под своим опекунством без согласия с заявителем. Он также утверждал, что V.K. препятствовала его контакту с A.M.. Заявитель ссылался на статьи 151, 153, 154 и 163 Семейного кодекса и статью 23 Гражданского кодекса.
22. V.K. оспорила требования заявителя, утверждая, что она была опекуном A.M. и что ее внучка живет с ней на законных основаниях. V.K. утверждала, что в октябре 2005 года O.M. и A.M. переехали жить в ее квартиру, так как O.M. требовала дополнительного ухода в связи с состоянием ее здоровья. После ее смерти, A.M. осталась с V.K..
23. V.K. также подала встречный иск требуя компенсации морального вреда в отношении ложной информации, предоставленной заявителем в суде. В своем встречном иске, V.K. утверждала, что после смерти O.M. заявитель «периодически» совершал телефонные звонки, требуя возвращения дочери. V.K. заявляла, что он оскорблял ее, но не предоставила никаких подробностей по данному заявлению.
24. Представители органа опеки и попечительства (орган опіки та піклування) утверждали в Деснянском районном совете города Чернигова, что решение об установлении опеки было принято по той причине, что заявитель был инвалидом второй группы и не мог заботиться и воспитывать ребенка, а также отметили, что условия проживания на месте, где проживает ребенок, были проверены, и убедились в том, что интересы ребенка были приняты во внимание.
25. В ходе судебного заседания 19 декабря 2007 года заявитель сообщил, что он желает внести изменения в свой иск, в частности включить просьбу об отмене решения об установлении V.K. опекуном его дочери. Судья предложил заявителю представить окончательный иск в письменном виде.
26. Во время слушания 8 февраля 2008 года, заявитель предоставил суду иск с изменениями, оспаривающий законность решения об установлении опекунства и просил суд обязать Деснянский районный совет принять незамедлительные меры по возвращению его дочери. Заявитель утверждал, что оспариваемое решение было принято без его согласия, и что не был проинформирован о рассмотрении данного вопроса. Ссылаясь на инцидент, случившийся 31 декабря 2006 года, в результате которого A.M. получила повреждение (см. параграф 19 выше), заявитель утверждал, что жизнь и здоровье его дочери были в опасности, когда она оставалась с V.K., ссылаясь на статьи 152, 153, 157, 160 и 163 Семейного кодекса и статьи 58, 79, 1167, 1168 Гражданского кодекса, а также ссылался на статьи 3 и 9 Конвенции ООН о правах ребенка 1989 года.
27. Судья, ведущий судебное разбирательство отказался присоединить измененный иск к материалам дела на том основании, что «изменения» составляли собой новый иск. Судья отметил, что данное присоединение потребует участия новых сторон и усложнит рассмотрение первоначального иска.
28. На слушании 8 февраля 2008 года суд вынес решение об отклонении первоначального иска заявителя. Суд установил, что прежде чем подать иск заявитель был проинформирован о решении об установлении опекунства и поскольку он не обжаловал данное решение, A.M. проживала с V.K. на законных основаниях.
29. В том же решении, суд также отклонил встречный иск V.K. как необоснованный.
30. Заявитель обжаловал данное решение, заявив, что отказ суда первой инстанции рассмотреть его иск с поправками был безосновательным и что решение было не в соответствии с соответствующим законодательством. Заявитель также отметил, что суд не позволил ему допросить свидетелей, которые предстали перед судом, но не предоставил никаких подробностей по данному вопросу.
31. 10 апреля 2008 года Черниговский областной суд отклонил апелляцию заявителя. Суд отметил, что A.M. проживала “на постоянной основе” с V.K. в ее квартире с октября 2005 года и что решением от 16 мая 2006 года Деснянский районный суд города Чернигова обязал заявителя выплатить алименты O.M. на содержание A.M. (см. параграф 10 выше). Апелляционный суд постановил, что не было никаких оснований для возвращения A.M. заявителю в соответствии со статьей 163 частью 2 Семейного кодекса. Учитывая тот факт, что решение о назначении V.K. опекуном было в силе, A.M. оставалась с V.K. на законных основаниях. Кроме того, V.K. была против возвращения ребенка заявителю, потому что она считала, что это будет противоречить интересам ребенка.
32. Ссылаясь на статью 3 Конвенции о правах ребенка 1989 года, Апелляционный суд установил, что заявитель не только не предоставил доказательств того, что возвращение к заявителю было в интересах ребенка, но также не предоставил доказательств, чтобы доказать обратное, что проживание с опекуном противоречит интересам ребенка.
33. Апелляционный суд отказался рассматривать аргументы, предоставленные заявителем на основании его измененного иска, так как он не был рассмотрен судом первой инстанции. В данном случае Апелляционный суд постановил, что решение суда первой инстанции не включать изменения в иск было в соответствии со статьей 126 Гражданского процессуального кодекса.
34. Заявитель подал кассационную жалобу. Он утверждал, что в отношении его дела, суды не действовали в соответствии с надлежащей процедурой. В частности, заявитель утверждал: что суды незаконно отказались рассматривать его измененный иск; и что они отказались вызвать свидетелей с его стороны без указания причин; суды не рассмотрели просьбу заявителя присоединить важные письменные доказательства к материалам дела; и что они систематически ограничивали его процессуальные права, в частности, право на изучение материалов дела и право опрашивать свидетелей, участвующих в судебном рассмотрении.
35. Заявитель также утверждал, что решения судов были не в соответствии с законом.
36. В своей кассационной жалобе заявитель также утверждал, что V.K. систематически препятствовала ему в доступе к ребенку.
37. Решением от 9 сентября 2008 года Верховный Суд отклонил кассационную жалобу как необоснованную, установив, что аргументы, содержащиеся в ней, не являются достаточными, чтобы прийти к заключению, что решения судов низшей инстанции были неправильными или незаконными. Верховный Суд не предоставил больше никаких других мотивов своего решения.
38. По словам заявителя, некоторые из судебных слушаний были проведены в отсутствие его представителя, который не смог присутствовать по состоянию его здоровья. Он не предоставил никаких подробностей по данному заявлению.
C. Второе судебное рассмотрение
39. 1 апреля 2008 года заявитель подал иск в Деснянский районный суд города Чернигова, требуя отмены решения об установлении V.K. опекуном. Иск был основан на тех же аргументах, что и в первоначальном и измененном исках, поданных заявителем в ходе первого судебных рассмотрения (см. параграфы 21 и 26 выше).
40. 18 августа 2008 года Деснянский районный суд города Чернигова постановил решение в отношении заявителя опираясь на статью 3 § 1 Конвенции о правах ребенка 1989 года, статьи 243-244 Семейного кодекса и пункта 2.2 «Правил опеки и попечительства» от 26 мая 1999 года № 34/166/131/88.
41. Суд отметил, что заявитель не только не предоставил доказательств того, что возвращение к заявителю было в интересах ребенка, но также не предоставил доказательств, чтобы доказать обратное, что проживание с опекуном будет противоречить интересам ребенка; орган отвечающий за опекунство не предоставил никаких замечаний в Деснянском городском совете в г. Чернигове касательно исполнения V.K. ее обязанностей как опекуна; A.M. проживала в доме бабушки в течение трех лет, прежде чем решение по делу было принято; в течение этого периода заявитель не интересовался ситуацией ребенка, не использовал какие-либо средства с целью поддержания контакта с ней, и не посещал ребенка как по месту ее жительства, так и в больнице, в которой она проходила лечение и, что заявитель не участвовал в воспитании дочери, за исключением оказания финансовой помощи. Суд постановил, что оспариваемое решение было принято в соответствии с законом и что интересы A.M. были должным образом приняты во внимание.
42. Заявитель обжаловал решение суда, заявив, что суд первой инстанции не принял во внимание его заявления, в частности: что V.K. незаконно содержала его дочь, до принятия решения об опеке; что V.K. препятствовала его общению с ребенком; заявитель утверждал, что есть свидетели, которые могут подтвердить, что V.K. злоупотребляла алкоголем и «вела себя несоответствующим образом»; что V.K. являлась ответственной за инцидент, случившийся 31 декабря 2006 года (см. параграф 19 выше); и в дополнении к выплате алиментов, заявитель отправлял деньги и посылки A.M. по почте, поскольку он не имел возможности передать их прямо ей. Кроме того, V.K. якобы отказалась пустить его в свой дом, когда он пришел навестить свою дочь, а также она не отвечала на его телефонные звонки.
43. Заявитель также утверждал, что суд первой инстанции отказался допросить свидетелей с его стороны, и что ему было отказано в возможности задавать вопросы свидетелям, которые были допрошены судом. Заявитель не предоставил дополнительной информации в отношении данных утверждений.
44. 4 ноября 2008 года Апелляционный суд Черниговской области отклонил жалобу заявителя, установив, что (i) A.M. проживала вместе с V.K. в ее доме с октября 2005 года; (ii) A.M. проходила медицинские обследования в клинике с рождения; после смерти O.M., заявитель не взял на себя ответственность за воспитание ребенка; заявитель не оспаривал законности проживания его дочери с бабушкой до принятия решения о предоставлении опекунства V.K.; заявитель был инвалидом второй группы; и в связи с трудностями при передвижении заявитель оставался на ночь в своем кабинете с понедельника по пятницу, возвращаясь домой только на выходные. Опираясь на эти основания, Апелляционный суд постановил, что решение об установлении опеки защищало интересы ребенка и было в соответствии с законом, а также, что решение не нарушило права заявителя на обучение и поддержку ребенка.
45. Апелляционный суд также постановил, что утверждения заявителя касательно того, что опекунство V.K. над его дочерью было незаконным и что его общение с дочерью было ограничено, а также что V.K. не удалось выполнить свои обязанности как опекуна, не были подкреплены доказательствами и были опровергнуты информацией, предоставленной Деснянским районным советом г. Чернигова.
46. Заявитель подал кассационную жалобу. Он утверждал, что нарушив надлежащую процедуру, суд первой инстанции и апелляционный суд (i) отказались рассмотреть определенные аудиозаписи в суде и проверить достоверность документов, представленных Деснянским районным советом; (ii) не включили документальные доказательства, на которые ссылался заявитель; (iii) не предоставили заявителю возможности задать вопросы свидетелям, в частности Y.L. или высказать свой свою точку зрения относительно проведения слушаний суда; и (iv) не действовали в соответствии с соответствующими правилами во время принятия медицинской информации( которую он позже не назвал. Заявитель также заявил, что суды не приняли во внимание его аргументы, что он не мог опекать А.М. потому что V.K. препятствовала общению с ребенком. В частности, по утверждениям заявителя, V.K. «скрывала» А.М. от заявителя, не открывала дверь, когда заявитель пытался посетить, и, следовательно, исключила любую возможность для заявителя, чтобы увидеть А.М. Заявитель также утверждал, что суды не применили закон, относящийся к делу.
47. 27 января 2009 года Верховный Суд отклонил кассационную жалобу, установив, что она не содержала никаких аргументов, требующих рассмотрения материалов дела, или, что суды низшей инстанции нарушили процессуальное или материальное право.
D. Сложившаяся ситуация после завершения судебных разбирательств
48. По словам заявителя, V.K. продолжала препятствовать его общению с A.M., и он не мог принимать участие в воспитании дочери. В частности, когда заявитель навещал свою дочь, V.K. не впускала его в дом. Она также не разрешила заявителю провести медицинское обследование A.M.
49. Заявитель утверждал, что, несмотря на его неоднократные обращения за помощью в получении доступа к его дочери на основании его родительских прав, власти не предоставили никакой помощи. Заявитель предоставил копии писем от Деснянского районного совета и Андреевского совета, в которых было отмечено, что условия жизни А.М. были удовлетворительными, и что она показывает хорошие результаты в школе. Несмотря на данные письма, заявитель не обращался в администрацию школы, чтобы узнать о времяпровождении и прогрессе ребенка. В письме от 6 июля 2009 года, Деснянский районный совет заявил, что он больше не будет рассматривать последующие обращения со стороны заявителя.
50. Заявитель также утверждал, что он может обеспечить надлежащие условия жизни для своей дочери, будучи преподавателем по физиологии, он также имел квартиру и достаточный доход. Заявитель также утверждал, что он являлся на тот момент опекуном Y. L.
51. По словам заявителя, условия, в которых проживает его дочь в доме V.K. были хуже, чем условия в его месте проживания, поскольку в доме V.K. в Андреевке были плохие санитарные условия и не было доступа к газовому отоплению. Заявитель отметил, что школа в которой учится его дочь должна была закрыться на основании того, что школу посещают слишком мало учеников. Школа была в двух километрах от дома V.K., в то время как дом заявительницы был всего лишь около двух сотен метров от школы.
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
A. Воспитание ребенка и общение ребенка с родителями
52. В соответствии со статьей 51 Конституции и статьи 5 Семейного кодекса 2002 года – семья, детство, материнство и отцовство находятся под защитой государства. В частности, государство должно стимулировать и поощрять материнство и отцовство, и в то же время гарантировать, что дети будут воспитываться в семье (статья 5 части 2 и 3 Семейного кодекса). Если государство применяет законодательства в семейных вопросах, максимальное внимание должны уделяться интересам ребенка.
53. Статья 151 и 163 Семейного кодекса предусматривает, что дети, которые являются несовершеннолетними, должны воспитываться лично родителями и жить с ними. Права родителей, в том числе тех, которые живут отдельно от ребенка, воспитывать и общаться с ребенком, который является несовершеннолетним, могут быть ограничены только законом (статьи 153 и 157). Родитель, проживающий отдельно от ребенка, может обратиться за помощью к государственным социальным службам или к судам для обеспечения исполнения своих родительских прав в случаях, когда не было достигнуто никакого соглашения по данному вопросу с родителем, который является опекуном ребенка (статьи 157-161). В тех случаях, когда ребенок находиться под опекунством другого лица без законных на это оснований, суды могут по требованию родителей принять решение о возвращении ребенка, если это не противоречит интересам ребенка (статья 162 и 163). Родители совместно определяют место жительства ребенка, который является несовершеннолетним (статья 160). Статья 155 в целом запрещает осуществление родительских прав в тех случаях, когда это противоречит интересам ребенка.
54. Аналогичные положения, касающиеся воспитания ребенка и общения с родителями, содержаться в статьях 11,12,14,15 и 15 § 1 Закона «Об охране детства» принятого Верховным Советом Украины 26 апреля 2001 года.
55. Статья 243 Семейного кодекса и статья 58 Гражданского кодекса 2003 года предусматривают, что дети-сироты и дети, лишенные «родительской опеки» должны быть помещены под опеку или попечительство. Опекун должен быть назначен для детей в возрасте до четырнадцати лет, а попечитель для детей в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. В соответствии со статьей 63 Гражданского кодекса, данное назначение может быть сделано только по письменному запросу от лица, желающего стать опекуном или попечителем. Статья 60 Гражданского кодекса устанавливает конкретные ситуации, в которых такое назначение должно быть сделано судами; в других ситуациях, власти, отвечающие за опекунство, могут принимать решение по данному вопросу. В своем обзоре судебной практики в 2007 году (опубликовано в декабре 2008 года), Верховный Суд отметил, в частности, что не единой практики применяемой в случаях опекунства или попечительства касательно распределения полномочий между судами и органами опеки и попечительства. В частности, были отмечены случаи, когда суды отказывались назначать опекуна или попечителя, приняв решение лишить родителей их родительских прав, несмотря на то, что они имели законные основания назначить опекуна или попечителя в соответствии со статьей 60 Гражданского кодекса.
56. В соответствии со статьей 1 Закона «Об охране детства» от 26 апреля 2001 года и статьей 1 Закона «О социальной защите детей-сирот и детей лишенных родительской опеки» от 13 января 2005 года, понятие «детей, лишенных родительской заботы» охватывает ситуации, когда такая помощь не предоставляется в случаях, когда (i) родители были лишены родительских прав; (ii) дети были отобраны от своих родителей без лишения их родительских прав; (iii) родители отсутствовали или являются недееспособными или объявлены умершими; (iv) родители отбывают наказание или задержаны в ходе предварительного следствия; (v) родители разыскиваются правоохранительными органами за неуплату алиментов и их местонахождение неизвестно; (vi) родители страдают от продолжительной болезни, которой предотвращает их от выполнения своих родительских обязанностей; (vii) родители отказались от ребенка. Дети, лишенные родительской заботы, а также подкидышей, родители которого неизвестны и бездомные дети.
57. «Правила опеки и попечительства», утвержденные Кабинетом Министров Украины 26 мая 1999 года (№ 34/166/131/88), предусматривают, что ребенку может быть предоставлено опекунство, когда родители «не могут по состоянию их здоровья» (люди, страдающие от первой или второй степени инвалидности) заботиться о воспитании ребенка в течение шести месяцев» или «не проживали вместе с ребенком; без уважительной причины не принимали участие в воспитании ребенка и не заботились о ребенке в течении шести месяцев, либо отказались от ребенка, что было подкреплено отчетами правоохранительных органов».
58. В соответствии со статьей 247 Семейного кодекса и статьей 62 Гражданского кодекса, ребенок под опекой должен жить с опекуном либо в доме опекуна или по месту жительства ребенка. Опекун определяет воспитание ребенка и может требовать возвращения ребенка от любого лица, которое удерживает ребенка без законных оснований. Опекун не должен препятствовать связи ребенка с родителями в случаях, когда такая связь не противоречит интересам ребенка (статья 249 Семейного кодекса). Действия опекуна могут быть обжалованы в органы власти, включая суды (статья 79 Гражданского кодекса).
59. Опека должна быть прекращена, когда ребенок, который является несовершеннолетним, передается под опеку родителей или когда ребенку исполняется четырнадцать лет (статья 76 часть 1 Гражданского кодекса). В последнем случае опекун ребенка становиться его попечителем без надобности принятия отдельного решения.
60. Пункт 27 Постановления Кабинета Министров Украины от 24 сентября 2008 года (№866) о «Вопросах деятельности органов опеки и попечительства, связанных с защитой прав ребенка» содержит перечень действий, которые могут быть предприняты, органами, отвечающими за опеку и попечительство. Данный нормативно-правовой документ предусматривает, в частности, что ребенок, которому ранее был предоставлен статус «лишенного родительской опеки», лишается данного статуса, когда оба родителя или один из них возобновит заботу о ребенке. Это может быть только в случае, когда соответствующие службы предоставят отчеты, что ребенок был передан родителям. «Районные советы уполномочены принимать решения, касающиеся данного статуса. Пункт 5.4 «Правил опеки и попечительства» (см. параграф 57 выше), дает полномочия органам, отвечающим за опекунство и попечительство принимать решения о прекращении опеки, когда родитель возвращается под опеку родителей.
61. В соответствии со статьей 79 Гражданского кодекса, действия опекуна могут быть обжалованы органами, отвечающими за опекунство и попечительство или судами.
III. Конвенция Организации Объединённых Наций о правах ребенка от 1989 года
62. Соответствующие положения Конвенции Организации Объединенных Наций о правах ребенка 1989 года, которая вступила в силу в отношении Украины 27 сентября 1991 года, гласят
Статья 3
«1. Во всех действиях в отношении детей, независимо от того, предпринимаются они государственными или частными учреждениями, занимающимися вопросами социального обеспечения, судами, административными или законодательными органами, первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка.
2. Государства-участники обязуются обеспечить ребенку такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия, принимая во внимание права и обязанности его родителей, опекунов или других лиц, несущих за него ответственность по закону, и с этой целью принимает все необходимые законодательные и административные меры.
…»
Статья 5
«Государства-участники уважают ответственность, права и обязанности родителей и в соответствующих случаях членов большой семьи или общины, как это предусмотрено местным обычаем, опекунов или других лиц, несущих по закону ответственность за ребенка, должным образом управлять и руководить ребенком в осуществлении им приказанных настоящей Конвенцией прав и делать это в соответствии с развивающимися способностями ребенка.»
Статья 9
«1. Государства-участники обеспечивают, чтобы ребенок не был разлучен со своими родителями вопреки их воли, за исключением случаев, когда компетентные органы, согласно судебному решению, определяют в соответствии с применимым законом и процедурами, что такое разлучение необходимо в наилучших интересах ребенка. Такое определение может оказаться необходимым в том или ином конкретном случае, например, когда родители жестко обращаются с ребенком или не заботятся о нем или когда родители проживают раздельно и необходимо принять решение относительно места проживания ребенка.
2. В ходе любого разбирательства в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи всем заинтересованным сторонам предоставляется возможность участвовать в разбирательстве и излагать свои точки зрения.
3. Государства-участники уважают право ребенка, который разлучается с одним или обоими родителями, поддерживать на регулярной основе личные отношения и прямые контакты с обоими родителями, за исключением случая, когда это противоречит наилучшим интересам ребенка.
…»
Статья 20
«1. Ребенок, который временно или постоянно лишен своего семейного окружения или который в его собственных наилучших интересах не остается в таком окружении, имеет право на особую защиту и помощь, представляемые государством.
2. Государства-участники в соответствии со своими национальными законами обеспечивают замену ухода за таким ребенком.
3. Такой уход может включать, в частности, передачу на воспитание, «кафала» по исламскому праву, усыновление или, в случае необходимости, помещение в соответствующие учреждения по уходу за детьми. При рассмотрении вариантов замены необходимо должным образом учитывать желательность преемственности воспитания ребенка и его этническое происхождение, религиозную и культурную принадлежность и родной язык.»
ПРАВО
I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ КОНВЕНЦИИ
63. Заявитель жаловался, что его общению с А.М. препятствовали, и что он не мог принимать участие в воспитании ребенка. По мнению заявителя, власти не смогли сохранить гарантии его родительских прав.
64. Заявитель жаловался в соответствии со статьей 14 Конвенции, что он подвергался дискриминации со стороны властей, в том числе со стороны судов, которые отдали предпочтение V.K. в отношении опекунства над ребенком по причине его пола и инвалидности. Он утверждал, что после окончания судебного рассмотрения дискриминация его родительских прав в отношении A.M. продолжалась.
65. Заявитель также жаловался на нарушение статьей 6 § 1 и 13 Конвенции, в отношении того, что суды, рассматривающее его дело были предвзятыми и что они не применили соответствующий закон, необоснованно ограничивая его процессуальные права. Заявитель также жаловался, что их решения были несправедливыми, дискриминирующими и необоснованными.
66. Суд отмечает, что жалобы заявителя касались нескольких различных вопросов.
67. Во-первых, заявленное вмешательство в семейную жизнь заявителя, что касается его ребенка А.М., которое должно рассматриваться отдельно в соответствии со статьей 8 Конвенции, а также в сочетании со статьей 14, поскольку заявитель жаловался, что он был жертвой продолжающейся дискриминации со стороны властей. Соответствующие положения гласят:
Статья 8
«1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни и его корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности, или защиты прав и свобод других лиц.»
Статья 14
«Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам.»
68. Во-вторых, жалобы заявителя касаются утверждений о несправедливости судебных разбирательств, которые должны рассматриваться в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции, соответствующие части которой относящиеся к доводам заявителя гласят:
Статья 6 § 1
«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях … имеет право на справедливое … разбирательство дела … беспристрастным судом, созданным на основании закона …»
69. Суд отмечает, что в основе данного дела лежат жалобы заявителя в связи с нарушением его родительских прав. Соответственно, Суд сначала рассмотрит жалобы заявителя отдельно в соответствии со статьей 8 Конвенции, и в сочетании со статьей 14, а затем в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции.
A. Заявленное нарушение статьи 8 Конвенции
70. Суд отмечает, что жалобы заявителя должны быть рассмотрены в соответствии со статьей 8 Конвенции. Они касаются, во-первых, заявленного воспрепятствования доступа заявителя к своему ребенку и его невозможности принятия участия в ее воспитании после смерти жены в июне 2006 года, и, во-вторых, заявленных необоснованных решений властей, в том числе судов, в отношении размещения А.М.. Суд будет рассматривать эти два аспекта жалобы заявителя.
1. Заявленные препятствия доступа заявителя к своему ребенку и его неспособность участвовать в ее воспитании
(a) Приемлемость
71. Правительство утверждало, что не было никаких препятствий для общения заявителя с ребенком до принятия решения об установлении опекунства; ни разу в период с октября 2005 года по июнь 2006 года заявитель не обращался в Деснянский совет города Чернигова, чтобы определили порядок его участия в воспитании и общения с дочерью; заявитель не подал иск в суд, чтобы потребовать возвращения ребенка в течение шести месяцев после смерти жены; заявитель обращался за помощью в милицию по данному вопросу только раз, а именно 19 сентября 2006 года; и, что, будучи проинформированным милицией в октябре 2006 года, что уголовное расследование не может быть начато по его делу, и что он должен подавать иск в суд, заявитель до февраля 2007 года медлил с подачей иска, который в конечном счете был отклонен, поскольку заявитель не явился на заседание суда. По данным Правительства, заявитель не имел никакого интереса в возвращении ребенка и не желал участвовать в ее воспитании. Опираясь на эти аргументы, правительство заявило, что утверждения заявителя касательно препятствия его общению с ребенком до принятия решения об опеке были необоснованными и что заявитель не исчерпал все имеющиеся в его распоряжении внутренние средства правовой защиты.
72. Что касается жалоб заявителя о препятствиях в общении с ребенком и участии в ее воспитании после принятия решения об опеке, Правительство утверждало, что они являются неприемлемыми по причине не исчерпания средств правовой защиты. В частности, что заявитель не стремился оспорить решение об опеке и вернуть своего ребенка, что он мог сделать в соответствии со статьей 76 Гражданского кодекса, пунктом 5.4 «Правил опеки и попечительства», и пунктом 27 Постановления Кабинета Министров Украины от 24 сентября 2008 года (№866) о «Вопросах деятельности органов опеки и попечительства, связанных с защитой прав ребенка» содержащий перечень действий, которые могут быть предприняты, органами, отвечающими за опеку и попечительство (см. параграфы 59-60 выше). В соответствии с данными положениями возвращение ребенка было возможно в тех случаях, когда ребенок не мог быть «лишен родительской заботы».
73. Заявитель не согласился с утверждениями правительства, заявив, что использовал все средства правовой защиты в соответствии с украинским законодательством, которые оказались неэффективными. В частности, заявитель подавал свои жалобы в национальные суды. Он также обращался с жалобами в милицию и в органы социальной защиты.
74. Заявитель также ссылался на Обзор судебной практики Верховного Суда от декабря 2008 года, в котором было отмечено, что не было единой практики в отношении распределения полномочий в случаях принятия решение об опеки и попечительстве между судами и органами опеки и попечительства (см. параграф 55 выше). Заявитель утверждал, что вышеупомянутая правовая непоследовательность и отсутствие сотрудничества между различными органами, в его случае означало, что он был лишен любой помощи в возвращении к нему его дочери.
75. Суд повторяет, что это единственные эффективные средства, которые могли быть использованы. Правительство, утверждающее о не исчерпании средств правовой защиты, должно убедить Суд, что данные средства были эффективными и доступными как в теории, так и на практике в соответствующее время. В частности, что эти средства были доступны и были способны обеспечить возмещение в отношение жалоб заявителя, которые имели разумные шансы на успех. После того, как это бремя доказывания было удовлетворено, заявитель должен предоставить подтверждения того, что средства правовой защиты, указанные Правительством, были исчерпаны, или же по какой-то причине неэффективными в конкретных обстоятельствах данного дела, или присутствие особых обстоятельства освобождающих заявителя от данного требования. Применение правила об исчерпании внутренних средства правовой защиты должно применятся с некоторой степенью гибкости и без излишнего формализма (см. недавний пример, Manic v. Lithuania, no. 46600/11, § 80, 13 January 2015).
76. Суд отмечает, что в данном случае вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты тесно связан с существом жалобы заявителя в соответствии со статьей 8 Конвенции, поскольку это касается несоответствующей реакции властей на жалобы заявителя о препятствиях ему в доступе к ребенку и его неспособности участвовать в ее воспитании (см. параграф 63 выше). Следовательно, данный вопрос должен быть присоединён к существу дела.
77. Суд далее отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям, поэтому должна быть признана приемлемой.
(b) Существо дела
(i) Соответствующие принципы
Суд повторяет, что, хотя основной целью статьи 8 является защита индивида от произвола со стороны государственных органов, кроме того, есть позитивные обязательства, присущие эффективному уважению частной и семейной жизни. В связи с такой основной гарантией, как проживание ребенка с родителями, Суд неоднократно признавал, что статья 8 включает в себя как право родителя принимать меры с целью воссоединения с ребенком и обязательство со стороны национальных властей принимать меры (см., среди других источников, Ignaccolo-Zenide v. Romania, no. 31679/96, § 94, ECHR 2000-I). Это относится не только к случаям, связанных с вынужденным принятием детей под опеку государства и осуществления мер помощи, но также в случаях, когда возникают конфликты между родителями или другими членами семьи детей в отношении проживания и общения с детьми (см. Hokkanen v. Finland, 23 September 1994, § 55, Series A no. 299, и Fuşcă v. Romania, no. 34630/07, § 34, 13 July 2010).
78. Обязательство со стороны национальных властей принять меры для поощрения контактов между родителем и ребенком не является абсолютным (см. Hokkanen, упомянутый выше, § 58). В некоторых случаях невозможно немедленно установить контакт и могут потребоваться постепенные подготовительные меры. Кроме того, любое такое общение, а также его характер и степень будет зависеть от обстоятельств каждого дела и, в конечном счете, будет принято решение в лучших интересах ребенка. Хотя национальные власти должны делать все возможное, чтобы облегчить данное сотрудничество, любое обязательство применять принуждение по данному вопросу должно быть ограничено, поскольку интересы, а также права и свободы сторон должны быть приняты во внимание, и первостепенное значение придается наилучшим интересам и правам ребенка в соответствии со статьей 8 Конвенции (см. среди прочих, Johansen v. Norway, 7 August 1996, § 78, Reports of Judgments and Decisions 1996-III, and Hokkanen, упомянутый выше, § 58).
79. Решающим фактором в данном вопросе является то, приняли ли национальные власти все надлежащие меры для облегчения контактов, что можно разумно требовать в конкретных обстоятельствах каждого дела (см. Hokkanen, упомянутое выше, § 58, и Ignaccolo-Zenide, упомянутое выше § 96). В данном случае, эффективность применимых мер должна оцениваться по быстроте их выполнения, а с течением времени также по непоправимых последствиях для отношений между ребенком и родителем, который не проживает вместе с ребенком (см. Ignaccolo-Zenide, упомянутое выше, § 102).
(ii) Применение данных принципов в настоящем деле
80. Суд отмечает, что заявитель не был официально лишен ни права доступа к своему ребенку, ни права на участие в воспитании ребенка. Однако, по словам заявителя, он не мог эффективно осуществлять эти права, в связи с тем, что после смерти его жены, V.K. препятствовала доступу заявителя поддерживать общение с A.M.. В частности, V.K. переехала вместе с A.M. в другое место жительства, не отвечала на телефонные звонки заявителя и не позволяла заявителю посетить его дочь в ее доме (см. параграфы 11, 42 и 48 выше).
81. Опираясь на материалы, предоставленные сторонами в суде, заявитель обращался по своему вопросу в Центр социальной защиты детей, родителей и молодежи и в местное отделение милиции. Центр социальных служб для семьи, детей, и молодежи сообщил заявителю, что местным властям Андреевки была отправлена просьба о содействии и помощи по вопросу заявителя, но никаких дальнейших действий не было принято по данному вопросу. Полиция, в свою очередь, отказалась вмешиваться, порекомендовав заявителю обратится с данным вопросом в суд, что заявитель и сделал. Суд отклонили его жалобы, посчитав, что они не были подтверждены какими-либо доказательствами. Они также установили, что заявитель не навещал свою дочь как по новому месту ее проживания, так и в медицинском учреждении, где она длительный период времени пребывала на лечении (см. параграфы 41 и 44 выше).
82. После того, как судебные разбирательства по делу были прекращены, заявитель продолжал жаловаться властям в связи с ограничением доступа к своему ребенку, но его жалобы были безрезультатными. В конце концов, власти отказались рассматривать жалобы от заявителя по данному вопросу (см. параграф 49 выше).
83. Учитывая данные обстоятельства, Суд установил, что, во-первых, заявитель пытался получить доступ к своей дочери после смерти жены, что было подтверждено V.K. (см. параграф 23 выше). Во-вторых, учитывая, что V.K. переехала с A.M. в другое место и обращения заявителя за помощью в получении доступа к его дочери были неудачными, скорей всего, он столкнулся с трудностями в общении с дочерью. В-третьих, в свете ответов от властей и решений судов, вопрос о доступе не был тщательно изучен. Не было проведено никаких проверок с целью убеждения в том, имел ли заявитель эффективный доступ к своей дочери. Предполагалось, что это была вина заявителя, что он не мог посещать его дочери, несмотря на то, что не было проведено тщательной проверки, подтверждающей это. В данных обстоятельствах, Суд не может принять во внимание выводы, которые были основаны на таком ограниченном подходе со стороны властей в отношении жалоб заявителя в связи с отсутствие доступа к дочери. Учитывая ситуацию на тот момент, они были обязаны приложить все усилия, чтобы урегулировать доступ заявителя к своему ребенку и помочь в эффективном осуществлении его родительских прав.
84. Неспособность властей предпринять данные меры привела к лишению соответствующих правовых гарантий в отношении родительских прав заявителя (см. параграфы 52-54, 58 и 62 выше).
85. В данных обстоятельствах, Суд не считает, что заявителя можно обвинить в том, что он не предпринял меры в соответствии с процедурой, предусмотренной в статье 162 Семейного кодекса (см. параграф 53 выше), прежде чем решение об опеке было принято. Суд далее отмечает, что во втором судебном разбирательстве, суды поддержали решение об опеке и отклонили жалобу заявителя в отношении доступа к дочери. Таким образом, нельзя обосновано утверждать, что были другие перспективы решение этих вопросов, если бы заявитель подал иск о прекращении опеки, как это было предложено Правительством (см. параграф 72 выше). В любом случае, Правительство не продемонстрировано, что такая процедура могла бы исправить неспособность властей соответствующим образом рассмотреть вопросы заявителя в отношении отсутствия доступа к своему ребенку и его неспособность принимать участие в воспитании ребенка.
Следовательно, Суд отклоняет утверждения Правительства о не исчерпании внутренних средств правовой защиты и считает, что была нарушена статья 8 Конвенции в отношении отказа властей принять соответствующие эффективные меры, чтобы предоставить доступ заявителя к своему ребенку и его способность участвовать в ее воспитании.
2. Заявленное незаконное удержание дочери заявителя
(a) Приемлемость
88. Суд отмечает, что жалобы, в которых он ссылался на нарушение статьи 8 Конвенции, касательно неэффективной реакции со стороны властей, включая суды, в отношении удержания А.М. не являются явно необоснованными по смыслу статьи 35 § (а) Конвенции. Кроме того, они не являются неприемлемыми по другим основаниям. Поэтому они должны быть признаны приемлемыми.
(b) Существо дела
(i) Аргументы сторон
89. Заявитель утверждал, что решение об опекунстве было основано на законе, который является несовместимым с принципом верховенства права, и его применение не было предвидено. В частности, заявитель утверждал, что на момент принятия решения, не было установленной законом последовательности в том, как различные правовые инструменты будут применены органами, ответственными за опеку и попечительство (см. параграф 74 выше). Заявитель утверждал, что национальное законодательство не предусматривает каких-либо гарантий от произвольных решений со стороны органов, ответственных за опеку и попечительство. В частности, не было никакого обязательства информировать заинтересованные стороны, обязанные изучить условия жизни в месте проживания родителей или возможных причин, почему они не в состоянии заботиться о ребенке, и, не учитывая мнения родителей, назначить опекуна.
90. Заявитель также утверждал, что местные власти не преследовали «законную цель» по смыслу статьи 8 § 2 Конвенции, поскольку он не был допущен к процессу принятия решения относительно опекунства.
91. Заявитель также утверждал, что было предоставлено достаточно оснований, оправдывающих вмешательство в его семейную жизнь, и что власти и суды должным образом не учли, что своими решениями препятствовали ему заботиться о своей дочери. Того факта, что он был инвалидом второй степени не было достаточно, чтобы продемонстрировать, что заявитель не мог заботиться о своей дочери. Никаких медицинских доказательств не было рассмотрено по данному вопросу.
92. Заявитель утверждал, что, несмотря на то, что закон защищает права родителей заботиться о своих детях и принимать решение об их месте проживания, этот принцип был полностью пренебрежен в его случае.
93. Правительство утверждало, что решение об опекунстве было основано на доступных и предсказуемых правовых положениях и было принято после соответствующих экспертиз и проверок. Решение преследовало законную цель защиты интересов ребенка и предотвращения вреда для ее здоровья и психического состояния. Данное решение было соразмерным законной цели, в частности, власти приняли во внимание соответствующие аспекты дела, такие как: продолжительность пребывания ребенка с бабушкой и отказ заявителя участвовать в воспитании ребенка. По данным Правительства, решение об опекунстве в данном случае не препятствовало сближению опекуна с ребенком, но наоборот, укрепило и узаконило существующие связи между ребенком и бабушкой. Правительство также утверждало, что решение об опекунстве не лишило заявителя его родительских прав, и он мог использовать свое право на общение с ребенком и принимать активное участие в ее воспитании.
(ii) Оценка Суда
94. Данная часть дела касается проживания дочери заявителя с бабушкой, в результате которого доступ заявителя к ребенку и его участия в воспитании были существенно ограничены. В частности, в соответствии с украинским законодательством, решение о предоставлении опекунства дает опекуну право лично заботиться и заниматься воспитанием ребенка. Данное решение органов опеки и попечительства остается в силе пока ребенок не достигнет четырнадцатилетнего возраста, после чего опекун автоматически стает попечителем до достижения ребенком совершеннолетия (см. параграфы 58 и 59 выше). Таким образом, нет никаких сомнений в том, что решение об опекунстве представляло вмешательство в право заявителя на уважение его семейной жизни по смыслу статьи 8 § 1 Конвенции, и нужно определить было ли такое вмешательство оправданным в соответствии со статьей 8 § 2, а именно, было ли это в соответствии с законом, преследовало ли данное вмешательство законную цель и было ли необходимым в демократическом обществе (см., среди прочих источников, McMichael v. the United Kingdom, 24 February 1995, §§ 86-87, Series A no. 307-B).
95. Cуд отмечает, что данная мера была основана на правовых положениях, которые дают полномочия властям назначить опекуна для ребенка, который был «лишен родительской заботы». Понятие «лишение родительской заботы» охватывает широкий спектр ситуаций, изложенных в законе, в том числе в случаях, когда «продолжительная болезнь» у родителей препятствует им выполнять свои родительские обязанности (см. изложение соответствующего национального законодательства в параграфах 55-57 выше). Административный орган, выдавший решение об опекунстве, установил, что заявитель был не в состоянии заботиться о ребенка по причине инвалидности. Суды, которые позже рассмотрели данное решение, также установили, что ребенок не жил с заявителем и он не заботился о ребенке в течение длительного периода времени до принятия решение об опекунстве. Суды также установили, что опекун выполнила свои обязательства, и, что заявитель не предоставил доказательств того, что проживание с ним, а не с опекуном было в интересах ребенка.
96. В свете вышеизложенного, Суд признает, что вмешательство в родительские права заявителя имело достаточную правовую основу и преследовало законную цель защиты прав других, а именно A.M., чтобы она росла в безопасной и стабильной среде.
97. Аргумент заявителя касательно неопределённости внутренних правовых полномочий между органами, отвечающими за опекунство и попечительство не был упомянутым во время судебных рассмотрений. Следовательно, нет никаких оснований предполагать, что органы, участвующие в данном случае, превысили свои полномочия или следовали не в соответствии с процедурой. Несмотря на утверждение заявителя, что национальное законодательство не предусматривает гарантий защиты против произвольных решений об опекунстве в ходе решения вопроса о том соответствует ли данное решение властей требованиям законности, Суд считает, что в сложившихся обстоятельствах, более целесообразно рассматривать это утверждение с точки зрения необходимости и пропорциональности примененной меры, таким образом, принимать во внимание процедуру принятия решений, в том числе судебные рассмотрения.
(α) Соответствующие принципы
98. При определении, является ли определенное вмешательство «необходимым в демократическом обществе», Суд рассмотрит, в свете всего дела в целом, были ли приведенные доводы в оправдание вмешательства, существенными и достаточными по смыслу статьи 8 § 2 Конвенции и являлся ли процесс принятия решения справедливым, учитывая уважение интересов, гарантированных статьей 8, (см. например, Kutzner v. Germany,№. 46544/99, § 65, ЕСПЧ 2002-I, и Sommerfeld v. Germany [GC], № 31871/96, § 66, ЕСПЧ 2003-VIII).
99. При принятии решения о мерах по уходу за детьми, национальные органы и суды часто сталкиваются с крайне сложной задачей. Они имеют преимущество непосредственного контакта со сторонами, часто на стадии, когда меры по уходу сначала предусматриваются или сразу после их применения. Следовательно, существует необходимость в предоставлении данным органам или судам определенной свободы усмотрения при принятии решения, и как лучше всего решать данные случаи, при условии, что соответствующие оценки были сделаны надлежащим образом и профессионально. Не является задачей Суда заменить национальные власти, но рассмотрение, в свете Конвенции, принятых решений и оценку, сделанную данными органами по их усмотрению. (см. K. and T. v. Finland [GC], № 25702/94, § 154, ECHR 2001-VII, and R. and H. v. the United Kingdom, № 35348/06, § 81, 31 May 2011). Объем проверки может быть разным в зависимости от характера и серьезности вмешательства. Принимая во внимание тот факт, что в случаях споров между родителями относительно опеки над детьми, местные власти как правило наделены широкой свободой усмотрения, Суд может потребовать более тщательного рассмотрения обстоятельств, когда ограничение родительских прав может повлечь за собой разрыв семейных отношений между родителями и ребенком (см., например, Y.C. v. the United Kingdom, № 4547/10, § 137, 13 March 2012, and M.D. and Others v. Malta, № 64791/10, § 71, 17 July 2012).
100. Оценка в целом пропорциональности любой предложенной меры, которая может повлечь за собой разрыв семейных связей, требует от судов тщательной сбалансированной оценки всех факторов тщательной, и она может меняться в зависимости от обстоятельств рассматриваемого дела (см. Johansen, упомянутый выше, § 78; Kearns v. France, no. 35991/04, § 79, 10 January 2008 § 79, 10 January 2008; and R. and H.,упомянутое выше, §§ 73 и 81). При установлении наилучших интересов ребенка в каждом конкретном случае, два соображения должны быть приняты во внимание: первое это то, что поддерживание связей ребенка с родителями является в интересах ребенка, за исключением случаев, когда семья является особенно непригодной или явно неблагополучной; во-вторых, обеспечение развития ребенка в безопасной и стабильной среде, среде, которая не является дисфункциональной, является в наилучших интересах ребенка. Как это было заявлено судом в деле Neulinger and Shuruk v. Switzerland ([GC], no. 41615/07, ЕСПЧ 2010):
“136. Интерес ребенка включает две ветви. С одной стороны, это показывает, что отношения ребенка с его семьей должны поддерживаться, за исключением случаев, когда семья оказалась особенно неблагополучной. Отсюда следует. Что семейные узы могут быть разорваны только в очень исключительных обстоятельствах, и все доступные инструменты должны быть применены, чтобы сохранить личные отношения, и в некоторых ситуациях «восстановить» семью [Gnahoré v. France, no. 40031/98, § 59, ECHR 2000-IX]. С другой стороны, это очевидно, что обеспечение развития ребенка в здоровой окружающей среде является в интересах ребенка, и родитель не имеет права в соответствии со статьей 8 предпринимать меры, которые бы наносили вред здоровью и развитию ребенка (см., среди многих других источников, Elsholz v. Germany [GC], no. 25735/94, § 50, ECHR 2000-VIII, and Maršálek v. the Czech Republic, no. 8153/04, § 71, 4 April 2006).”
В данном контексте, недостаточно просто показать, что ребенок может быть помещен в более благоприятную среду для его воспитания (см. K. and T., упомянутый выше, § 173). Но также, примененная мера, которая привела к разрыву семейных связей, не может быть оправданной лишь особенной ситуацией касательно родителей, которые могут разрешить вопрос с помощью менее радикальных мер, чем разрыв семьи, например, такие как целенаправленная финансовая помощь и социальные консультации (см., например, Saviny v. Ukraine, no. 39948/06, § 50, 18 December 2008).
101. Опекунство над ребенком должно рассматриваться как временная мера, которая будет прекращена до исчезновения обстоятельств, которые стали причиной применения данной меры. Следовательно, данная мера не может быть оправданной без предварительного рассмотрения возможных альтернатив (см. K. and T., упомянутое выше, § 166, и Kutzner, упомянутое выше, § 67) и должна рассматриваться как позитивное обязательство государства применять максимальные и длительные усилия по содействию в воссоединению детей с их биологическими родителями, но до этого момента хотя бы наладить регулярные контакты между ними (см., с соответствующими изменениями, Kutzner, упомянутое выше, §§ 76-77, and K. and T., упомянутое выше, § 179).
102. Что касается процесса принятия решений, то должно быть определено, с учетом конкретных обстоятельств дела и характера принятых решений, были ли родители вовлечены в процесс принятия решений в целом и было ли этого достаточно, чтобы они могли защитить свои интересы и в полной мере представить свое дело (см. R. and H., упомянутый выше, § 75). Таким образом, Суд должен установить провели ли суды тщательное изучение ситуации в семье и целого ряда факторов, в частности, фактического, эмоционального, психологического, материального и медицинского характера, и провели ли суды сбалансированную и разумную оценку соответствующих интересов каждого человека, но в тоже время всегда определяющим будет то решение, которое будет наилучшим для ребенка. Оправдание законности данной меры на практике, может потребовать предоставления соответствующих обоснованных причин решения в отношении опекунства над ребенком.
(β) Применение общих принципов в данном деле
103. Прежде чем перейти к оценке необходимости и соразмерности вмешательства в данном случае, Суд отмечает, что он сталкивался с подобной практикой, когда опекунство над ребенком было предоставлено бабушке и дедушке, которые ранее препятствовали доступу единственного родителя (заявителя в этом случае) к ребенку в течение длительного периода времени. В этом случае Суд подержал решение национальных судов, что вмешательство было основано на соответствующих и достаточных причинах, подкрепленных оценкой экспертов, и что данный вопрос был полностью на усмотрении у национальных судов (см. Hokkanen, упомянутое выше, § 64).
104. В данном случае, Суд не готов согласится с национальным решением, приняв во внимание следующие аспекты дела, которые являются решающими.
105. Во-первых, заявитель не был вовлечен в процесс принятия решений, которые привели к решению касательно передачи опекунства. Он не был проинформирован об этом и не был приглашен принимать участие в данных процедурах. Районный Совет не проводил какой-либо значимой или профессиональной оценки ситуации в целом или интересов сторон, только установив, что сам факт того, что заявитель страдал от инвалидности является достаточным, чтобы продемонстрировать, что он не мог заботиться о ребенке. Например, Районный Совет даже не проверил, нуждается ли заявитель во внешней помощи по хозяйственным вопросам в доме.
106. Во-вторых, хотя недостатки оценки Деснянского районного совета можно было бы исправить в течение последующих судебных рассмотрений, в которых заявитель принимал участие и имел возможность поднимать и защищать свои аргументы, Суд отмечает, что судебный процесс не оправдал требований тщательности и объективности. Решение судов отстаивать оспариваемую меру не основывалось на весомых усмотрениях тщательности и объективности. Решение судов отстаивать оспариваемую меру не было основано на весомых соображениях.
107. В частности, одним из главных аргументов, на которых основывается данная мера — это инвалидность заявителя, которая является главной помехой в заботе о ребенка, не был подкреплен последующим рассмотрением. Не было назначено независимой оценки его способности заботиться о своем ребенке, и какая-либо поддержка или помощь в данном случае даже не рассматривались. Апелляционный суд установил, что заявитель находился на роботе ночью и не возвращался домой в рабочие дни, тем самым поддерживая аргумент касательно неспособности заявителя выполнять свои родительские обязанности. Основываясь на информации о степени инвалидности заявителя, нельзя утверждать, что он полностью был не в состоянии заботиться о своем ребенке.
108. Что касается судебных выводов, что ребенок не жил с заявителем в течение продолжительного периода времени до принятия решения о предоставлении опекунства, то Суд отмечает, что заявитель последовательно оспаривал данные выводы в ходе судебного рассмотрения, утверждая, что он не имел доступа к ребенку в этот период времени, и что он безуспешно обращался за помощью к властям, чтобы они поспособствовали в возвращении его дочери. Как Суд установил выше, требования заявителя в этой связи требуют более тщательной и профессиональной проверки и экспертизы, чем это было проведено национальными судами (см. параграф 84 выше).
109. Другие выводы судов касательно того, что опекун выполнил свои обязательства, и что заявитель не предоставил убедительных доказательств, что проживание с ним, а не с опекуном является в интересах ребенка, касаются главным образом среды, в которой ребенок будет воспитываться, чего недостаточно, чтобы оправдать такую крайнюю меру, как отделение ребенка от ее единственного родителя (см., например, Y.C. v. the United Kingdom, упомянутое выше, § 134).
110. Несмотря на то, что пребывание ребенка с бабушкой, могло быть оправданным, в частности тем, что ребенок длительный период времени проживал с бабушкой и отсутствие контакта с заявителем, в то же время возможность воссоединение заявителя с дочерью не рассматривалось, и не было сделано никаких усилий, чтобы поспособствовать такому воссоединению (см. Saviny, упомянутое выше, § 57). Интересам заявителя в опекунстве над своим ребенком и взятия на себя полной ответственности за ее воспитание не было уделено внимания, также, как и не было уделено внимания интересам ребенка в сохранении тесных связей с ее отцом и сестрой.
111. В заключение, Суд отмечает, что несмотря на то, что данная мера не включает полный разрыв семейных связей, формально за заявителем остается право на доступ к ребенку и право на принятие участия в воспитании ребенка, местные власти не предприняли никаких мер, чтобы помочь заявителю осуществлять его родительские права имея в своем распоряжении соответствующие правовые гарантии (см. параграф 85 выше).
112. Учитывая вышеизложенные соображения, Суд считает, что вмешательство в данном случае не было основано на тщательной и профессиональной оценке всей ситуации в семье и соответствующих факторов в отношении интересов заявителя.
113. Таким образом, в данном отношении была нарушена статья 8 Конвенции.
B. Заявленное нарушение статьи 14 Конвенции в сочетании со статьей 8
114. Заявитель жаловался на то, что в осуществлении своих родительских прав отношение к нему было и продолжает кардинально отличатся от отношения к V.K.
115. В частности, он утверждал, что до начала первого судебного рассмотрения, его инвалидность была единственной причиной для вмешательства в его родительские права. Во время последующего рассмотрения дела судами в первом судебном рассмотрении, районный совет основывал свое решение и на других причинах, связанных с условиями жизни в доме V.K. Таким образом, инвалидность заявителя оставалась единственной причиной для вмешательства. Во втором судебном рассмотрении, инвалидность заявителя была ключевым аргументом судов при вынесении решения по делу, исходя из того, что заявитель был не в состоянии заботиться о своей дочери, что не было основано на каких-либо медицинских заключениях.
116. Правительства утверждало, что не было никаких оснований предполагать, что заявитель был жертвой дискриминации.
117. Суд отмечает, что данная часть жалобы по существу связанная с жалобами заявителей в соответствии со статьей 8 Конвенции, поскольку они касались его утверждения, что органы власти и суды рассматривали его инвалидность как основную причину для вмешательства в его семейные права, не сумев дать всестороннюю оценку всей ситуации семьи и факторов, имеющих отношение к интересам заявителя и его ребенка. Поэтому данная часть жалобы должна быть признана приемлемой.
118. Cуд повторяет, что статья 14 не является самостоятельной по своей сути, но играет важную роль, дополняя другие положения Конвенции и Протоколов, поскольку она защищает лица, которые находятся в аналогичной ситуации, будучи жертвами дискриминации при осуществлении своих прав, изложенных в этом и других положениях. Если материальные статьи Конвенции или Протоколов к ней были применены как самостоятельно, так и в сочетании со статьей 14, и отельные нарушения были установлены в соответствии с основной статьей, то не нужно тогда , как правило, обязательно рассматривать дело также по статье 14, хотя позиция будет другая если очевидное неравное обращении при осуществлении данного права является основополагающим аспектом данного дела (см. Chassagnou and Others v. France [GC], nos. 25088/94, 28331/95 and 28443/95, § 89, ECHR 1999-III, and Dudgeon v. the United Kingdom, 22 October 1981, § 67, Series A no. 45). В обстоятельствах данного дела и с учетом установленных выводов по делу в соответствии со статьей 8 (см. параграфы 84,87,112 и 113 выше), Суд считает, что нет необходимости рассматривать жалобы заявителя в соответствии со статьей 14 конвенции в сочетании со статьей 8 (см. A.K. v. Croatia, no. 37956/11, §§ 93-94, 8 January 2013).
C. Заявленное нарушение статьи 6 § 1 Конвенции
119. Заявитель жаловался на то, что суды рассматривали его дело несправедливо и предвзято. В частности, они отдали предпочтение аргументам другой стороны, не принимая во внимание доводы заявителя и соответствующие доказательства, и не предоставили достаточных оснований по своим решениям. Заявитель также жаловался, что суды отказались вызвать свидетелей с его стороны и не предоставили ему возможность задавать вопросы свидетелям, которые были допрошены судами.
120. Правительство утверждало, что первое судебное рассмотрение не касалось определения гражданских прав и обязанностей заявителя. Его требование вернуть ему ребенка было заранее безуспешным, поскольку он был проинформирован о решении об опекунстве на момент подачи иска, а внесение изменений к иску от 8 февраля 2008 года, не могли рассматриваться в рамках первого судопроизводства. По этим причинам, Правительство заявило, что жалобы заявителя относительно несправедливости первого судебного рассмотрения были несовместимы с существом дела в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции.
121. Суд отмечает, что, подав иски в суды, заявитель стремился, чтобы его родительские права, в частности право на опекунство и прямой контакт с ребенком были защищены. В то время как вопросы, рассмотренные судами в двух судебных разбирательствах, являются связанными в некоторой степени. В частности, что касается доводов заявителя о том, что проживание с заявителем, а не с V.K. было в интересах ребенка (параграфы 32 и 41 выше). Первое судопроизводство главным образом было сосредоточено на требовании заявителя о возвращении его ребенка, в то время как второе судебное рассмотрения было сосредоточено на законности и обоснованности решения об опекунстве. Данные вопросы были рассмотрены судами по существу. Как первое, так и второе судебные рассмотрения были решающими для определения родительских прав заявителя, которые являются «гражданскими правами» по смыслу статьи 6 § 1 Конвенции. Тот факт, что требования заявителя были в конечном итоге отклонены, не может ретроспективно лишить их обоснованности (см., например, Le Calvez v. France, 29 July 1998, § 56, Reports of Judgments and Decisions 1998 V). Следовательно, Суд считает, что данные судебные рассмотрения должны быть рассмотрены в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции и что возражения Правительства в этом отношении должны быть отклонены.
122. Суд далее отмечает, что эта часть жалобы является существенно связанной с жалобами заявителя по статье 8, поскольку они касаются недостатков в судебной оценке исков заявителя, следовательно, данная часть жалобы также должна быть объявленной приемлемой.
123. Несмотря на различие в характере интересов, которые защищают статьи 6 и 8 Конвенции, что может потребовать отдельного рассмотрения соответствующих жалоб, в данном случае вмешательство в семейную жизнь заявителя является ключевым фактором в деле (см. параграф 69 выше). Таким образом, с учетом выводом, касающихся процессуальных аспектов статьи 8 (см. параграфы 84, 87, 112 и 113 выше), Суд считает, что нет необходимости исследовать, была ли в данном случае нарушена статья 6 § 1 Конвенции (см. Saviny, упомянутое выше, § 70).
II. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
124. Статья 41 Конвенции предусматривает:
“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает лишь возможность частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию справедливой стороне.”
125. Заявитель потребовал выплатить ему 30 000 евро (EUR) в качестве компенсации нематериального вреда.
118. 126. Правительство оспорило это требование, заявив, что данная сумма является чрезмерной.
127. Делая оценку на справедливой основе, Суд считает разумным присудить заявителю 15 000 евро в качестве компенсации нематериального вреда с добавлением любого налога, который может быть добавлен на эту сумму
B. Компенсация затрат и расходов
128. Заявитель также потребовал выплатить ему 97 405 гривен (UAH), на тот момент, данная сума была эквивалентная около 9 000 евро, в качестве компенсации расходов на юридическую помощь и 179 гривен, на тот момент эквивалентно 17 евро, в качестве компенсации почтовых расходов, понесенных в Суде. Заявитель уточнил, что данные сумы должны быть оплачены непосредственно на банковский счет его представителя. Сумму, которую заявитель потребовал выплатить ему в качестве расходов на юридическую помощь была основана на часовой ставке адвоката заявителя, которая была равна 2 420 грн., что на тот момент было эквивалентно 222 евро, хотя заявитель не указал, включала ли данная сума налог. По словам заявителя, его представитель потратил около сорока часов на изучение материалов дела, общение с заявителем, и подготовкой замечаний и претензий касательно сатисфакции от имени заявителя.
129. Правительство оспорило данное требование, заявив, в частности, что почасовая ставка юриста была чрезмерной. В отношении проведенного адвокатом времени по этому делу, и что часть требований компенсации для почтовых расходов, не поддерживались приемлемыми доказательствами.
130. В соответствии с прецедентным правом Суда, заявитель имеет право на компенсацию затрат и расходов только в той мере, как это было показано, что они действительно и обязательно понесены и являются разумными по размеру. Суд отмечает, что настоящее дело включает в себя сложные и серьезные вопросы в рамках Конвенции, и что количество времени, которое представитель заявителя должен был потратить на изучение данного дела, является оправданным. Учитывая, что некоторые жалобы заявителя были признаны неприемлемыми. Принимая во внимание все аспекты дела и документы имеющиеся в распоряжении, Суд считает разумным присудить сумму в размере 4 000 евро в качестве компенсации затрат и расходов в ходе разбирательства в Суде с добавлением любого налога, который может быть начислен. Данная сумма должна быть выплачена на банковский счет адвоката заявителя.
131. Суд считает, что пеня должны быть основана на предельной кредитной Европейского центрального банка с добавлением трех процентных пунктов.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЭДИНОГЛАСНО
1. Присоединяет к существу дела возражения Правительства в отношении исчерпания внутренних средства правовой защиты, и отклоняет их;
2. Объявляет жалобы в соответствии со статьей 8 Конвенции, рассматриваемой отдельно, а также в сочетании со статьей 14 о вмешательстве в семейную жизнь заявителя и его жалобы в соответствии со статьей 1 Конвенции о несправедливых судебных рассмотрениях приемлемыми, а остальную часть жалобы неприемлемой;
3. Постановляет, что была нарушена статья 8 Конвенции в отношении отказа властей принять эффективные действия, чтобы обеспечить заявителю доступ к ребенку и возможность участвовать в воспитании дочери;
4. Постановляет, что была нарушена статья 8 Конвенции в отношении необоснованного размещения ребенка заявителя;
5. Постановляет, что нет необходимости рассматривать жалобы в соответствии со статьей 14 Конвенции в сочетании со статьей 8;
6. Постановляет, что нет необходимости рассматривать жалобы в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции;
7. Постановляет
(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты, когда это решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, следующие суммы, в переводе на украинские гривны по курсу, действующему на дату выплаты:
(i) 15 000 (пятнадцать тысяч) евро с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда;
(ii) 4 000 (четыре тысячи) евро с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации затрат и расходов, подлежащие уплате на банковский счет адвоката заявителя, г-на А. Кристенко;
(b) С момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная предельной кредитной ставки Европейского центрального банка с добавлением трех процентных пунктов;
8. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя относительно компенсации.
9. Составлено на английском языке и объявлено в письменном виде 16 июля 2015 года, в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
Клаудиа Вестердиек Ангелика Нюссбергер
Секретарь Председатель
