Мацкус (Matskus) против Российской Федерации

мацкус (matskus) против российской федерации.pdf

Европейский Суд по правам человека

(Первая Секция)

Дело “Мацкус (Matskus)

против Российской Федерации”

(Жалоба N 18123/04)

Постановление Суда

Страсбург, 21 февраля 2008 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х. Розакиса, Председателя Палаты,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Х. Гаджиева,

Д. Шпильманна,

С. Э. Йебенса,

Д. Малинверни, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 31 января 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 18123/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее – Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) гражданином Российской Федерации Игорем Ришардовичем Мацкусом (далее – заявитель) 28 апреля 2004 г.

2. Интересы заявителя в Европейском Суде были представлены его женой Т. Мацкус – адвокатом, практикующим в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель утверждал, что длительность как его содержания под стражей, так и производства по уголовному делу в отношении него была чрезмерной.

4. 14 октября 2005 г. Европейский Суд принял решение уведомить власти Российской Федерации о жалобе заявителя. Принимая во внимание положения пункта 3 статьи 29 Конвенции, Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с рассмотрением вопроса о ее приемлемости.

5. Власти Российской Федерации возразили против рассмотрения вопроса о приемлемости жалобы одновременно с рассмотрением ее по существу. Изучив возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

 

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель, 1963 года рождения, проживает в г. Санкт-Петербурге.

А. Уголовное дело в отношении заявителя и Р.

7. 20 марта 2002 г. было возбуждено уголовное дело в отношении заявителя и другого лица (Р.) по подозрению в вымогательстве и коррупции. Заявитель и Р. являлись сотрудниками органов внутренних дел. На следующий день заявитель был задержан и помещен под стражу.

8. 29 марта 2002 г. заявителю было предъявлено обвинение в покушении на получение взятки в особо крупном размере, то есть в совершении преступления, предусмотренного частью третьей статьи 30 и частью четвертой статьи 290 Уголовного кодекса Российской Федерации.

9. 8 мая 2002 г. заявитель был уволен со службы в органах внутренних дел.

10. 29 мая 2002 г. обвинение против заявителя было переквалифицировано на обвинение в совершении мошенничества с отягчающими обстоятельствами, предусмотренного частями второй и третьей статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации.

11. 20 июня 2002 г. заместитель прокурора Фрунзенского района г. Санкт-Петербурга утвердил обвинительное заключение и направил дело в суд для рассмотрения.

12. 28 июня 2002 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга рассмотрел ходатайства адвоката обвиняемого относительно доказательств и свидетелей и назначил судебное заседание на 25 октября 2002 г.

13. 25 октября 2002 г. рассмотрение дела было отложено по причине отсутствия народных заседателей. Заявитель обратился к суду с ходатайством о рассмотрении дела судьей единолично с целью ускорения производства. Р. настаивал на присутствии народных заседателей. Разбирательство дела было отложено до 20 декабря 2002 г.

14. 20 декабря 2002 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга принял решение о рассмотрении дела судьей единолично и удовлетворил ходатайство стороны защиты о предоставлении дополнительного времени для ознакомления с фотографиями и видеозаписями. Слушание дела было отложено до 6 марта 2003 г.

15. В судебном заседании 6 марта 2003 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга установил, что рассмотрение дела не может быть продолжено, поскольку подсудимые были лишены возможности ознакомиться с фотографиями и видеозаписями. Суд отложил слушание дела до 24 апреля 2003 г.

16. Судебные заседания, назначенные на 24 апреля и 16 июня 2003 г., были перенесены, поскольку материалы дела находились в Санкт-Петербургском городском суде. 21 августа 2003 г. судебное заседание было перенесено в связи с неявкой адвоката Р. 3 ноября 2003 г. судебное заседание было отложено по причине болезни судьи.

17. 18 декабря 2003 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга приступил к рассмотрению дела по существу. Был допрошен потерпевший.

18. 22 декабря 2003 г. был допрошен свидетель со стороны обвинения. Поскольку другие свидетели не явились в судебное заседание, судебное разбирательство было отложено до 5 февраля 2004 г.

19. Из трех заседаний, назначенных на февраль 2004 г., два были отложены. 2 марта 2004 г. адвокат заявителя и Р. не явился в судебное заседание.

20. 1 и 8 апреля 2004 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга допросил двух свидетелей со стороны обвинения и огласил показания пяти других свидетелей, которые не явились в судебное заседание.

21. Из шести судебных заседаний, назначенных на период с 20 апреля до 17 июня 2004 г., три были отложены в связи с болезнью судьи.

22. 22 июня 2004 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга назначил судебную экспертизу аудио- и видеозаписей и отклонил ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи.

23. 30 июня 2004 г. председательствующий в данном деле судья был уволен, а дело передано в производство другого судьи. 14 сентября 2004 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга, заседая судьей единолично, назначил новое судебное разбирательство уголовного дела.

24. 25 октября 2004 г. были допрошены потерпевший и один свидетель.

25. В период с 16 декабря 2004 г. до 30 мая 2005 г. пять судебных заседаний были назначены, а затем отложены по причине неявки свидетелей, адвоката Р. или самого Р. в судебное заседание. Следующее заседание было назначено на 5 сентября 2005 г.

26. 12 октября, 2 и 28 ноября 2005 г. были проведены судебные заседания.

27. 30 января 2006 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга постановил приговор, которым оправдал заявителя и Р. по всем предъявленным обвинениям.

28. 13 июля 2006 г. судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда отменила оправдательный приговор на основании допущенных процессуальных нарушений и направила дела на новое рассмотрение.

29. В период с 5 сентября до 31 октября 2006 г. было назначено пять судебных заседаний, четыре из которых были отложены по различным основаниям.

30. По-видимому, до настоящего времени разбирательство по уголовному делу не завершено.

В. Решения, касающиеся применения меры пресечения в виде заключения под стражу

31. 22 марта 2002 г. прокурор санкционировал задержание заявителя и заключение его под стражу. Постановлением от 17 мая 2002 г. прокурор продлил срок содержания заявителя под стражей до 20 июня 2002 г.

32. 31 мая 2002 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга отклонил жалобу заявителя на помещение под стражу и последующее продление срока содержания под стражей. Суд отметил, что постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу было вынесено в соответствии с уголовно-процессуальными требованиями и что следователь разумно полагал, что в случае освобождения из-под стражи заявитель воспрепятствовал бы установлению истины по делу, поскольку обвинялся в совершении особо тяжкого преступления.

33. 28 июня 2002 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес постановление об оставлении заявителя и Р. под стражей в связи с тем, что они обвинялись в совершении особо тяжких преступлений.

34. 20 декабря 2002 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес определение о продлении срока содержания заявителя и Р. под стражей до 20 марта 2003 г. на том основании, что они обвинялись в совершении особо тяжкого преступления и их освобождение “существенно воспрепятствовало бы проведению всестороннего, полного и объективного расследования дела”. 28 января 2003 г. судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда, рассмотрев жалобы адвоката заявителя и Р., оставила без изменения постановление о продлении срока содержания под стражей, сделав следующий вывод:

“Подсудимые Мацкус и Р. обвиняются в совершении тяжкого преступления, совершенного с использованием своего служебного положения. Принимая во внимания данный факт, а также конкретное предъявленное обвинение подсудимым, судебная коллегия считает, что [районный] суд обоснованно пришел к выводу о том, что освобождение подсудимых из-под стражи существенно затруднит всестороннее, полное, объективное исследование обстоятельств дела. Наличие же постоянного места жительства, положительных характеристик, семьи и непривлечение ранее подсудимых к уголовной ответственности не исключает возможности избрания в отношении подсудимых в качестве меры пресечения заключение под стражу и продление сроков их содержания под стражей”.

35. 6 марта 2003 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга продлил срок содержания подсудимых под стражей еще на три месяца, дословно ссылаясь на те же основания для продления срока, которые были указаны в постановлении от 20 декабря 2002 года. 3 июня 2003 г. судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда оставила без удовлетворения жалобы заявителя, Р. и их адвоката и оставила без изменения постановление о продлении срока содержания под стражей по следующим основаниям:

“[Районный] суд указал в постановлении, что у подсудимых имеется постоянное место жительства, каждый из подсудимых имеет семью, подсудимые положительно характеризуются и ранее не судимы. Однако конкретные обстоятельства по делу – характер предъявленного обвинения и должностное положение подсудимых в период совершения преступлений, дают основания [районному] суду полагать, что освобождение подсудимых из-под стражи существенно затруднит рассмотрение дела. Отстранение подсудимых от должности, в соответствии с представленным приказом, не гарантирует невозможности воздействия на свидетелей”.

36. 16 июня 2003 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес постановление о продлении срока содержания под стражей заявителя и Р. до 20 сентября 2003 г., используя для обоснования ту же формулировку, которая указывалась до этого. 21 августа 2003 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга по тем же основаниям удовлетворил ходатайство о дальнейшем продлении срока содержания под стражей на три месяца, то есть до 20 декабря 2003 г.

37. 16 сентября 2003 г. судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда отменила постановление о продлении срока содержания под стражей от 16 июня 2003 г., поскольку Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес его, не располагая материалами дела (которые находились в то время в Санкт-Петербургском городском суде). 19 сентября 2003 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес новое постановление о содержании под стражей в период с 20 июня по 20 сентября 2003 г. на тех же основаниях, что указывались прежде.

38. 18 ноября 2003 г. судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда оставила без изменения постановление о продлении срока содержания под стражей от 21 августа 2003 г., но отменила постановление от 19 сентября 2003 г. в связи с нарушением требований уголовно-процессуального закона и направила вопрос о содержании под стражей на новое рассмотрение.

39. 18 декабря 2003 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес два постановления в отношении меры пресечения в виде заключения под стражу. Первое постановление распространялось на период с 20 июня до 20 сентября 2003 г., а второе продлевало срок содержания под стражей заявителя и Р. на три месяца, а именно до 20 марта 2004 г. Оба постановления были вынесены на основаниях, которые указывались ранее.

40. 2 марта 2004 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга в отсутствие адвоката подсудимых вынес постановление о продлении срока содержания под стражей заявителя и Р. еще на три месяца, а именно до 20 июня 2004 г., используя в качестве обоснования ту же однообразную формулировку.

41. 17 июня 2004 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга продлил срок предварительного заключения заявителя и Р. до 20 сентября 2004 г., ссылаясь только на тяжесть предъявленного им обвинения. 10 сентября 2004 г. судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда оставила данное постановление без изменения.

42. 21 июля 2004 г. президиум Санкт-Петербургского городского суда в связи с надзорным представлением прокурора г. Санкт-Петербурга отменил постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей от 2 марта 2004 г., поскольку постановление о применении данной меры пресечения было вынесено в отсутствие адвоката подсудимых.

43. 14 сентября 2004 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес новое постановление о содержании под стражей в период с 20 марта по 20 июня 2004 г. Тем не менее он отказал в дальнейшем продлении срока содержания заявителя и Р. под стражей на следующих основаниях:

“Мацкус и Р. обвиняются в совершении тяжкого преступления с использованием своего служебного положения. Приказом… от 8 мая 2002 г. …Мацкус и Р. отстранены от занимаемых должностей… Мацкус уволен из органов милиции… при таких обстоятельствах суд приходит к выводу о том, что подсудимые не имеют возможности использовать свое служебное положение для воспрепятствования производству по делу.

Мацкус и Р. ранее к уголовной ответственности не привлекались, имеют регистрацию и постоянное место жительства в г. Санкт-Петербурге. Кроме того, суд учитывает и то обстоятельство, что подсудимые находятся в условиях содержания под стражей длительное время, более двух лет. Уголовное дело в отношении Мацкуса и Рычкова Ю.С. слушается новым составом суда, что влечет за собой повторное исследование всех доказательств по делу…

При таких обстоятельствах суд считает необходимым изменить подсудимым Мацкусу и Р. меру пресечения в виде содержания под стражей на подписку о невыезде…”.

Заявитель и Р. были освобождены из-под стражи в зале суда.

44. 7 октября 2004 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга разрешил заявителю выехать из г. Санкт-Петербурга и навестить своих родственников в Новгородской области.

II. Применимое национальное законодательство

45. С 1 июля 2002 г. вопросы заключения и содержания под стражей регламентируются Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ) (далее – Кодекс).

46. К мерам пресечения относятся подписка о невыезде из города или области, личное поручительство, залог и заключение под стражу (статья 98 Кодекса). При необходимости у подозреваемого или обвиняемого может быть взято обязательство о явке (статья 112).

47. При избрании меры пресечения суд должен оценить наличие “достаточных оснований полагать”, что обвиняемый скроется от предварительного следствия или суда, продолжит заниматься преступной деятельностью или воспрепятствует установлению справедливости в ходе производства по делу (статья 97 Кодекса). Суд должен также учитывать тяжесть обвинения, сведения о личности обвиняемого, его или ее роде занятий, возрасте, состоянии здоровья, семейном положении и другие обстоятельства (статья 99 Кодекса).

48. Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению по обвинению в преступлении, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения (часть первая статьи 108 Кодекса).

49. После задержания подозреваемый в совершении преступления заключается под стражу “при расследовании преступления”. Максимальный срок содержания под стражей “при расследовании преступления” составляет два месяца, но этот срок может быть продлен до шести месяцев. Дальнейшее продление срока до 12 или 18 месяцев может быть разрешено только в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких или особо тяжких преступлений (части первая и третья статьи 109 Кодекса).

50. Со дня передачи дела прокурором в суд содержание обвиняемого осуществляется “в ходе судебного разбирательства”. Срок содержания под стражей “в период судебного производства” исчисляется до вынесения приговора. По общему правилу он не может превышать шести месяцев, но если судебное производство ведется по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, суд может принять решение об однократном или многократном продлении срока, но каждый раз не более чем на три месяца (части вторая и третья статьи 255 Кодекса).

 

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 и пункта 1 статьи 5 Конвенции

51. К своим замечаниям, представленным 19 мая 2005 г., заявитель приложил документ под названием “Дополнение к жалобе N 18123/04”, в котором он впервые изложил жалобу на нарушение статьи 3 и пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с условиями его содержания под стражей и правомерностью лишения свободы.

52. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба была подана более чем через шесть месяцев после даты освобождения заявителя из-под стражи. Следовательно, данная жалоба была подана по истечении установленного срока и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

53. В соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции заявитель жаловался на то, что длительность его содержания под стражей в период предварительного расследования нарушила требование разумного срока. Пункт 3 статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

“Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии сподпунктом “c” пункта 1 настоящей статьи… имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд”.

А. Приемлемость жалобы

54. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее Европейский Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, данная жалоба должна быть объявлена приемлемой.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

55. Власти Российской Федерации утверждали, что в дополнение к тяжести предъявленного обвинения национальные власти также приняли во внимание “иные обстоятельства”, обосновывающие содержание заявителя под стражей. Так, решения, принятые в рамках национального разбирательства, обосновывались риском того, что заявитель мог воспрепятствовать расследованию дела, поскольку, являясь сотрудником органов внутренних дел, мог оказывать давление на потерпевшего и свидетелей. Следует признать, что в постановлении об освобождении заявителя из-под стражи от 14 сентября 2004 г. упоминалось увольнение заявителя из органов внутренних дел. Тем не менее данное постановление не подвергало сомнению правомерность предыдущих постановлений о содержании под стражей, которые основывались не на службе заявителя в органах внутренних дел, а на том факте, что он злоупотребил должностным положением с целью совершения преступления.

56. Заявитель отметил, что все постановления о содержании под стражей основывались на тяжести предъявленных ему обвинений и предполагаемом риске воспрепятствования отправлению правосудия. Суды не принимали во внимание то, что он имел постоянное место жительства, положительные характеристики с работы, семью и у него отсутствовала судимость. Решение о его освобождении из-под стражи было принято на тех основаниях, на которых до этого делались противоположные заключения. Более того, лишь через месяц после его освобождения из-под стражи Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга разрешил ему навестить родственников в другой области, что подтверждало то, у национальных властей не было оснований опасаться того, что он может скрыться. Заявитель отметил, что принятые на внутригосударственном уровне решения были однообразно сформулированы и непроработаны.

2. Мнение Европейского Суда

57. В соответствии с прецедентным правом Европейского Суда вопрос о разумности срока задержания не может оцениваться абстрактно. Вопрос о том, является ли разумным содержание обвиняемого под стражей, решается в каждом конкретном деле с учетом его особенностей. Длительное содержание под стражей может быть обосновано в отдельном случае только при наличии особых признаков подлинного требования общественного интереса, которые, несмотря на существующую презумпцию невиновности, превосходят по значимости требование об уважении личной свободы (см., среди других источников, Постановление Европейского Суда по делу “В. против Швейцарии” (W. v. Switzerland) от 26 января 1993 г., Series A, N 254-A, p. 15, § 30; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “Кудла против Польши” (Kudia v. Poland), жалоба N 30210/96, § 110, ECHR 2000-XI).

58. Презумпция действует в пользу освобождения обвиняемого. Как неоднократно отмечал Европейский Суд, часть 2пункта 3 статьи 5Конвенции не предоставляет судебным органам власти выбора между проведением судебного разбирательства в отношении обвиняемого в течение разумного времени или освобождением его до суда. До признания его судом виновным обвиняемый считается невиновным, и целью рассматриваемого положения Конвенции является по существу требование о его предварительном освобождении, как только его продолжающееся содержание под стражей перестает быть разумным (см. среди прочих источников Постановление Европейского Суда по делу “Кастравец против Молдавии” (Castravet v. Moldova) от 13 марта 2007 г., жалоба N 23393/05, § 30, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “МакКей против Соединенного Королевства” (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 41, ECHR 2006-… ; Постановление Европейского Суда по делу “Яблонский против Польши” (Jablonski v. Poland) от 21 декабря 2000 г., жалоба N 33492/96, § 83; и Постановление Европейского Суда по делу “Ноймайстер против Австрии” (Neumeister v. Austria) от 27 июня 1968 г., Series A, N 8, § 4).

59. Заявитель содержался под стражей с 21 марта 2002 г. до 14 сентября 2004 г., когда он был освобожден под подписку о невыезде. Такой продолжительный срок содержания под стражей до суда – более двух лет и шести месяцев – является вопросом серьезной озабоченности со стороны Европейского Суда. Европейский Суд отмечает, что до 14 сентября 2004 г. органы национальные власти ни разу не рассматривали вопрос о том, не превысил ли период его содержания по стражей “разумный срок”. Тот факт, что предельные сроки, допускаемые внутригосударственным законодательством, не были превышены, не является решающим для оценки Европейским Судом обстоятельств. Исчисление предельных сроков содержания под стражей, предусмотренных национальным законодательством, зависело исключительно от тяжести предъявленного обвинения, которая определялась стороной обвинения и не являлась предметом рассмотрения суда (см. Постановление Европейского Суда по делу “Щеглюк против Российской Федерации” (Shcheglyuk v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 7649/02, § 43* (* Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 7/2007.), и выше, §§ 49 и 50настоящего Постановления). Европейский Суд повторяет, что власти Российской Федерации должны были иметь очень веские основания для содержания заявителя под стражей на протяжении столь длительного времени (см. Постановление Европейского Суда по делу “Корчуганова против Российской Федерации” (Korchuganova v. Russia) от 8 июня 2006 г., жалоба N 75039/01, § 71* (* Там же. N 11/2006.)).

60. Европейский Суд отмечает, что заявитель был задержан по подозрению в вымогательстве взятки с использованием своего служебного положения сотрудника органов внутренних дел. Следовательно, Европейский Суд допускает, что его задержание изначально обосновывалось разумным подозрением в причастности к совершению преступления и рассматривалось как необходимое для передачи его компетентным органам власти. Вместе с тем с течением времени эти основания неизбежно становились все менее и менее уместными. Несмотря на это, в течение следующих лет обоснование, используемое судом, не изменялось с развитием ситуации и не отражало подтверждение того, что основания все еще оставались достаточными на новой стадии производства. Даже несмотря на то, что заявитель был уволен из органов внутренних дел уже в мае 2002 г. и национальные суды были надлежащим образом проинформированы об этом факте, еще на протяжении более чем полутора лет они продолжали ссылаться на его занятость в органах внутренних дел как на обоснование его содержания под стражей. Эти доводы не имели никаких фактических оснований и очевидно не могли служить обоснованием для непрерывного содержания заявителя под стражей.

61. В течение всего периода содержания заявителя под стражей Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга продлевал данную меру пресечения, ссылаясь на тяжесть предъявленных ему и его сообвиняемому обвинений, как на решающий элемент. Европейский Суд многократно делал вывод о том, что хотя тяжесть предъявленного обвинения и является существенным элементом при оценке вероятности того, что обвиняемый может скрыться, необходимость продления срока содержания под стражей не может оцениваться исключительно с абстрактной точки зрения, только с учетом тяжести предъявленного обвинения. Продление срока содержания под стражей также не может предвосхищать наказание в виде лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу “Белевицкий против Российской Федерации” (Belevitskiy v. Russia) от 1 марта 2007 г., жалоба N 72967/01, § 101* (* Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 8/2007.); Постановление Европейского Суда по делу “Илийков против Болгарии” (Ilijkov v. Bulgaria) от 26 июля 2001 г., жалоба N 33977/96, § 81; Постановление Европейского Суда по делу “Летелье против Франции” (Letellier v. France) от 26 июня 1991 г., Series A, N 207, § 51). Указанное требование является особенно важным в условиях правовой системы Российской Федерации, в которой квалификация фактов и, соответственно, наказания, которое должен отбыть заявитель, осуществляется прокуратурой без судебного рассмотрения вопроса о том, подтверждали ли полученные доказательства разумное подозрение в том, что заявитель предположительно совершил преступление (см. Постановление Европейского Суда по делу “Худоеров против Российской Федерации” (Khudoyorov v. Russia) от 8 ноября 2005 г., жалоба N 6847/02, § 180* (* Там же. N 7/2006.)).

62. Заявитель постоянно ссылался на факты, снижающие риск того, что он мог скрыться по истечении длительного периода его содержания под стражей. Однако национальные суды утверждали, что тяжесть предъявленных обвинений обладала такой вескостью, что никакие другие обстоятельства не могли послужить основанием для освобождения заявителя из-под стражи. До сентября 2004 г. Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга и судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда принимали во внимание исключительно тяжесть обвинений и/или характер преступления, но открыто отказывались учитывать доводы заявителя о том, что у него имелись постоянное место жительства, положительные характеристики с места работы, семья и не было судимости. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что любая система принудительного заключения под стражу сама по себе несовместима с пунктом 3 статьи 5 Конвенции, поскольку обязательство по установлению и доказыванию существования конкретных фактов, имеющих больший вес, чем требование уважения личной свободы, возлагается на национальные власти.

63. Ранее Европейский Суд установил нарушение пункта 3 статьи 5Конвенции по нескольким жалобам, поданным против Российской Федерации, когда национальные суды продлевали срок содержания заявителя под стражей, ссылаясь, по сути, на тяжесть предъявленных обвинений и используя шаблонные фразы, перефразирующие основания заключения под стражей, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, не конкретизируя, каким образом данные основания применимы к делу заявителя, и не рассматривая возможность применения альтернативных мер пресечения (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам “Белевицкий против Российской Федерации”, “Щеглюк против Российской Федерации” и “Худоеров против Российской Федерации”, а также Постановления Европейского Суда по делу “Худобин против Российской Федерации” (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, §§ 103 et seq.* (* С последующими ссылками (прим. переводчика).), ECHR 2006-… (извлечения); по делу “Долгова против Российской Федерации” (Dolgova v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 11886/05, §§ 38 et seq.* (* Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 8/2006.); по делу “Рохлина против Российской Федерации” (Rokhlina v. Russia) от 7 апреля 2005 г., жалоба N 54071/00, §§ 63 et seq.* (* Там же. N 6/2006.); по делу “Панченко против Российской Федерации” (Panchenko v. Russia) от 8 февраля 2005 г., жалоба N 45100/98, §§ 91 et seq.* (* Там же. N 9/2005.); и по делу “Смирнова против Российской Федерации” (Smirnova v. Russia), жалобы N N 46133/99 и 48183/99, §§ 56 et seq., ECHR 2003-IX (извлечения).

64. Принимая во внимание свою прецедентную практику по данному вопросу, а также изложенные рассуждения, Европейский Суд делает вывод о том, что внутригосударственные власти не представили “надлежащих и достаточных” оснований, оправдывающих содержание заявителя под стражей в течение периода, превышающего “разумный срок”. В данных обстоятельствах отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, было ли производство по делу проведено с “особым усердием”.

65. Таким образом, имело место нарушение пункта 3 статьи 5Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

66. Заявитель также жаловался на то, что продолжительность производства по уголовному делу в отношении него нарушила требование “разумного срока”, предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, который предусматривает:

“Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на… разбирательство дела в разумный срок… судом…”.

А. Приемлемость жалобы

67. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее Европейский Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, данная жалоба должна быть объявлена приемлемой.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

68. Власти Российской Федерации утверждали, что предварительное расследование проводилось без промедлений. Тем не менее имели место существенные задержки после передачи дела в суд, а также длительные временные интервалы между судебными заседаниями. Такие интервалы допускались по таким объективным причинам, как необходимость в установлении местонахождения свидетелей или в проведении дополнительной экспертизы. С другой стороны, существенные задержки имели место по вине заявителя, Р. и их адвоката, поскольку каждое постановление о продлении срока содержания под стражей обжаловалось ими в вышестоящий суд. Власти Российской Федерации отметили, что продолжительность производства по делу не нарушила требования “разумного срока”.

69. Заявитель утверждал, что причиной одной отсрочки в 2002 году явилась отсутствие народных заседателей. В 2003 году Фрунзенский районный суд г. Санкт-Петербурга назначил только три заседания за восемь месяцев. Судебное разбирательство не начиналось до декабря 2003 г. Заявитель подчеркнул, что разбирательство по делу никогда не откладывалось по причине его неявки. Он настаивал на том, что продолжительность судебного разбирательства по делу уже превысила требование “разумного срока”.

2. Мнение Европейского Суда

70. Европейский Суд напоминает, что по уголовным делам “разумный срок”, о котором говорится в пункте 1 статьи 6 Конвенции, исчисляется с момента, когда лицу “предъявляется обвинение”; это может произойти до момента передачи дела для рассмотрения в суд (см., например, Постановление Европейского Суда по делу “Девеер против Бельгии” (Deweer v. Belgium) от 27 февраля 1980 г. Series A, N 35, § 42), например, с даты задержания, с даты, когда рассматриваемое лицо было официально уведомлено о том, что против него будет осуществляться уголовное преследование, или с даты начала предварительного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу “Вемхофф против Германии” (Wemhoff v. Germany) от 27 июня 1968 г., Series A, N 7, § 19; Постановление Европейского Суда по делу “Ноймайстер против Австрии” (Neumeister v. Austria) от 27 июня 1968 г., Series A, N 8, § 18; и Постановление Европейского Суда по делу “Рингайзен против Австрии” (Ringeisen v. Austria) от 16 июля 1971 г., Series A, N 13, § 110).

71. Европейский Суд рассматривает дату задержания заявителя, 21 марта 2002 г., как дату начала производства по делу. В настоящее время производство по делу ведется судом. Таким образом, вплоть до настоящего времени производство по делу длится более пяти лет и девяти месяцев.

72. Европейский Суд повторяет, что разумность срока производства по делу должна оцениваться в свете конкретных обстоятельств дела с учетом критериев, выработанных прецедентной практикой Европейского Суда, таких как сложность дела, поведение заявителя и поведение властей государства-ответчика (см. среди других источников Постановление Европейского Суда по делу “Нахманович против Российской Федерации” (Nakhmanovich v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 55669/00, § 95* (* Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 9/200.)).

73. Европейский Суд отмечает, что из материалов дела не следует, что заявитель несет ответственность за какие-либо задержки в ходе разбирательства по делу. Более того, тот факт, что он содержался под стражей, требовал проявления особого усердия со стороны органов власти, в чьем производстве находилось дело, с целью незамедлительного отправления правосудия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Панченко против Российской Федерации”, § 133, и Постановление Европейского Суда по делу “Калашников против Российской Федерации” (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, § 132, ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в “Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год”.)).

74. С другой стороны, производство по делу откладывалось в результате действий властей государства-ответчика. Несмотря на то, что предварительное расследование было проведено в разумно короткие сроки, судебное разбирательство по делу не могло начаться в течение полутора лет, поскольку национальные суды не могли урегулировать различные процессуальные вопросы. Данная отсрочка имела место по вине властей Российской Федерации. Следующая существенная задержка имела место по причине смены председательствующего судьи, в результате чего производство по делу в суде было начато заново.

75. Европейский Суд отмечает, что даже спустя почти шесть лет после возбуждения уголовного дела в отношении заявителя еще не принято окончательное решение по его делу. Европейский Суд также отмечает, что заявитель провел значительную часть указанного периода под стражей. В этих обстоятельствах Европейский Суд приходит к выводу, что продолжительность производства по делу превысила “разумный срок”.

76. Таким образом, имело место нарушение пункта 1 статьи 6Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

77. Статья 41 Конвенции предусматривает:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции илиПротоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.

А. Ущерб

78. Заявитель требовал 70 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему в результате чрезмерно длительного содержания под стражей и разбирательства по уголовному делу в отношении него.

79. Власти Российской Федерации утверждали, что вопрос о справедливой компенсации был поднят преждевременно, поскольку оправдательный приговор, вынесенный по делу заявителя, еще не был рассмотрен судом кассационной инстанции.

80. Европейский Суд отмечает, что заявитель содержался под стражей в течение длительного периода без надлежащих и достаточных к тому оснований и что производство по уголовному делу в отношении него не было завершено в “разумный срок”. При данных обстоятельствах его переживания и разочарование не могут быть компенсированы исключительно установлением факта нарушения права. Тем не менее требуемая сумма является чрезмерной. Основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 8 000 евро по данному основанию, а также сумму любых налогов, подлежащих начислению на присужденные средства.

В. Судебные расходы и издержки

81. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек. Соответственно, нет оснований присуждать ему какую-либо компенсацию по данному основанию.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

82. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу заявителя в части, касающейся длительности содержания заявителя под стражей и производства по уголовному делу в отношении него, приемлемой, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6Конвенции;

4) постановил:

(а) что власти государства-ответчика в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции обязаны выплатить заявителю денежные средства в размере 8 000 евро (восьми тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащих пересчету в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также сумму любого налога, подлежащего начислению;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил остальную часть требований заявителя по справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменной форме 21 февраля 2008 г. в соответствии спунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Серен Нильсен	Христос Розакис

Секретарь Секции Суда	Председатель Палаты Суда