Коршунов против Российской Федерации

CASE OF KORSHUNOV v. RUSSIA

Европейский Суд по правам человека

(Первая Секция)

Дело “Коршунов (Korshunov) против Российской Федерации”

(Жалоба N 38971/06)

Постановление Суда

Страсбург, 25 октября 2007 г.

Европейский Cуд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукаидеса,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Э. Штейнер,

С.Е. Йебенса,

Дж. Малинверни, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 4 октября 2007 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 38971/06, поданной против властей Российской Федерации в Европейский Cуд по правам человека (далее – Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) гражданином Российской Федерации Максимом Геннадьевичем Коршуновым (далее – заявитель) 26 июля 2006 г.

2. Интересы заявителя в Европейском Суде представляли А. Талиадорос, адвокат, практикующий в г. Никосии, Кипр, а также Френсис Якобс (королевский адвокат) (QC)* (*Queens’ Counsel (QC) (англ.) – королевский адвокат. Высшее адвокатское звание в Великобритании (прим. переводчика).) и Д. Мюррей, барристер, практикующие в г. Лондоне, Великобритания. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, а впоследствии – новым Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. 7 ноября 2006 г. Европейский Суд принял решение уведомить власти Российской Федерации о поданной жалобе. Согласно положениям пункта 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с принятием решения по вопросу о ее приемлемости. Кроме того, по просьбе заявителя Европейский Суд решил рассматривать жалобу в приоритетном порядке (правило 41 Регламента Суда), а также решил рассматривать настоящую жалобу одновременно с жалобой N 42940/06 “Говорушко против Российской Федерации” (Govorushko v. Russia) (правило 42 Регламента Суда).

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного изучения вопроса приемлемости и существа жалобы. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1971 году и проживает в г. Санкт-Петербурге.

А. Уголовное дело в отношении заявителя

6. 7 августа 2000 г. было возбуждено уголовное дело по факту контрабанды потребительских товаров.

7. 25 июня 2002 г. следственное управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации привлекло заявителя в качестве подозреваемого* (*В тексте употреблен термин “suspect”, который переводится только как подозреваемый. В то же время Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в редакции до 6 июня 2007 г.) не предусматривал “привлечения” лица в качестве подозреваемого в качестве отдельного процессуального действия. Следовательно, в оригинальном тексте Постановления речь, видимо, идет о привлечении заявителя в качестве обвиняемого (прим. переводчика) по указанному уголовному делу. Однако его местонахождение установлено не было. 12 июля 2002 г. заявитель был объявлен в розыск.

8. 23 ноября 2003 г. заявитель был задержан сотрудниками милиции Китайской Народной Республики в г. Гуанчжоу Китайской Народной Республики, где он проживал со своей семьей.

9. 26 ноября 2003 г. заявитель был выдан в Российскую Федерацию и задержан сотрудниками Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Заявителю было предъявлено обвинение в совершении контрабанды при отягчающих обстоятельствах.

10. С апреля по ноябрь 2005 г. заявителю был обеспечен доступ к материалам уголовного дела.

11. 29 ноября 2005 г. уголовное дело в отношении заявителя было передано по подсудности для рассмотрения по существу в Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода. Как сообщили власти Российской Федерации, материалы дела содержали 113 томов, обвинение было предъявлено пяти лицам, действовавшим организованной группой, в судебное заседание вызваны 76 свидетелей со стороны обвинения, проживающих в ряде городов Российской Федерации, в Белоруссии, на Украине, в Китае и Италии, а также 25 свидетелей и экспертов со стороны защиты.

12. 16 декабря 2005 г. Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода провел предварительные слушания по уголовному делу в отношении заявителя и назначил судебное заседание на 28 декабря 2005 г.

13. 23 марта 2006 г. Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода вынес постановление о возвращении уголовного дела в Генеральную прокуратуру Российской Федерации для исправления ошибок в обвинительном заключении в отношении заявителя. 2 мая 2006 г. Нижегородский областной суд отменил указанное постановление и вернул уголовное дело в Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода.

14. 29 мая 2006 г. началось рассмотрение уголовного дела в суде первой инстанции, однако 23 июня 2006 г. судебное заседание было отложено на 24 июля 2006 г.

15. 31 января 2007 г. заявитель был освобожден из-под стражи под залог.

16. Согласно информации, предоставленной сторонами, и сведениям, имеющимся на сегодняшний день в материалах дела, уголовное дело заявителя до сих пор рассматривается судами Российской Федерации.

В. Решения органов государственной власти Российской Федерации относительно применения к заявителю меры пресечения в виде заключения под стражу

17. 26 ноября 2003 г. Лефортовский районный суд г. Москвы вынес постановление о заключении заявителя под стражу на том основании, что он обвинялся в совершении тяжких и особо тяжких преступлений и что он мог скрыться или воспрепятствовать проведению предварительного следствия. 10 декабря 2003 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу защитника заявителя, оставил постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу без изменения.

18. 23 января, 5 апреля и 4 августа 2004 г. Лефортовский районный суд г. Москвы продлевал срок содержания заявителя под стражей. В каждом случае суд ссылался на тяжесть предъявленных заявителю обвинений и на наличие неких оснований полагать, что заявитель может скрыться, не раскрывая эти основания.

19. В дальнейшем срок содержания заявителя под стражей продлевался Московским городским судом 24 ноября 2004 г., 25 марта и 5 мая 2005 г. В качестве мотивировки Московский городской суд привел тяжесть выдвинутых против заявителя обвинений и то, что с 2002 по 2004 год заявитель скрывался, а также то, что два других обвиняемых по делу скрылись. В постановлении о продлении срока содержания под стражей от 5 мая 2005 г. указывалось, что срок содержания заявителя под стражей продлевается “до момента окончания ознакомления обвиняемых и их защитников с материалами уголовного дела, направления прокурором уголовного дела в суд и принятия судом решения о продлении меры пресечения”.

20. Жалобы заявителя на постановления о продлении срока содержания его под стражей были отклонены.

21. 29 ноября 2005 г. заявитель был этапирован в следственный изолятор ИЗ-52/1 г. Нижнего Новгорода.

22. 16 декабря 2005 г. Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода продлил срок содержания заявителя под стражей, сославшись на тяжесть предъявленных заявителю обвинений, факт объявления его в розыск и на вероятность того, что заявитель “иным” образом воспрепятствует производству по уголовному делу, поскольку два других обвиняемых по делу скрылись. 24 января 2006 г. Нижегородский областной суд оставил указанное постановление без изменения.

23. 1 июня 2006 г. Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода одним постановлением продлил срок содержания заявителя и второго подсудимого под стражей до 2 сентября 2006 г., указав следующее:

“Разрешая вопрос о продлении срока содержания под стражей, суд учитывает, что мера пресечения [заявителя и второго подсудимого] избрана в соответствии со статьями 97-101, 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку имелись достаточные основания полагать, что они могут скрыться от следствия и суда или воспрепятствовать производству по уголовному делу. Обстоятельства, послужившие основанием к избранию меры пресечения, в настоящее время не отпали. Положительные характеристики подсудимых, наличие у них заболеваний не устраняют оснований полагать, что они при обвинении в совершении особо тяжких преступлений могут скрыться от суда”.

24. Адвокат заявителя подал жалобу. Он утверждал, в частности, что суд первой инстанции не принял во внимание обстоятельства, свидетельствующие в пользу освобождения заявителя из-под стражи, такие как отсутствие судимости, позитивные характеристики, необходимость содержать несовершеннолетнего сына, наличие у заявителя хронических заболеваний и длительный период содержания под стражей, который на тот момент уже превысил 30 месяцев.

25. 26 июня 2006 г. Нижегородский областной суд оставил без изменения постановление от 1 июня 2006 г., отметив, что основания, оправдывавшие содержание заявителя и второго подсудимого по делу под стражей, еще не отпали и что сторона защиты не представила аргументов в пользу изменения меры пресечения.

26. 21 августа и 16 ноября 2006 г. Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода продлевал срок содержания заявителя и второго подсудимого по делу под стражей, ссылаясь на два основания: обвинение указанных лиц в особо тяжких преступлениях, наказуемых лишением свободы на срок до 12 лет, и тот факт, что заявитель уже однажды скрылся в то время как следствие установило, что второй подсудимый по делу также планировал скрыться.

27. В постановлении от 21 августа 2006 г. районный суд установил следующее:

“…если мера пресечения заменяется на более мягкую, существует риск того, что подсудимый не явится в суд; таким образом, только заключение под стражу может _ обеспечить защиту интересов государства и общества от преступной деятельности и гарантировать возможность справедливого судебного разбирательства”.

28. В постановлении от 16 ноября 2006 г. содержалась несколько иная формулировка, которая звучала следующим образом:

“Иная, более мягкая мера пресечения, такая как залог, не сможет обеспечить справедливое судебное разбирательство в данном деле. Поэтому необходимость обеспечения эффективной защиты публичных интересов – несмотря на презумпцию невиновности и длительный период содержания обоих подсудимых под стражей – оправдывает отступление от принципа соблюдения свободы личности”.

29. 11 ноября и 15 декабря 2006 г. Нижегородский областной суд, вынеся краткие по содержанию определения, оставил указанные постановления без изменения.

30. 30 января 2007 г. Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода удовлетворил ходатайство заявителя и второго подсудимого об освобождении из-под стражи под залог. Суд установил, что хотя еще существовал риск того, что подсудимые скроются, с течением времени он стал недостаточным для оправдания нарушения принципа свободы личности. Залог был установлен в размере 1, 5 миллиона рублей (примерно 44 000 евро). На следующий день заявитель был освобожден из-под стражи.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

А. Положения, регулирующие содержание под стражей в рамках избранной меры пресечения

31. С 1 июля 2002 г. вопросы содержания под стражей регулируются Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ).

32. “Предупредительные меры” или “меры пресечения” включают в себя подписку о невыезде, личное поручительство, залог и содержание под стражей (статья 98). В случае необходимости у подозреваемого или обвиняемого может быть взято обязательство о явке (статья 112).

33. Принимая решение о мере пресечения, суд должен рассмотреть, имеются ли “достаточные основания полагать”, что обвиняемый скроется во время следствия или суда, продолжит преступную деятельность или воспрепятствует установлению истины (статья 97). Суд также должен принять во внимание тяжесть обвинения, данные о личности обвиняемого, его профессии, возрасте, состоянии здоровья, семейном положении и иные обстоятельства (статья 99).

34. Суд может назначить меру пресечения в виде заключения под стражу, если лицу предъявлено обвинение в совершении преступления, наказание за которое предусматривает от двух лет лишения свободы, при отсутствии возможности применения более мягкой меры пресечения (часть первая статьи 108).

35. После применения меры пресечения лицо помещается под стражу “на время следствия”. Предельный срок содержания лица под стражей “во время следствия” составляет два месяца, однако он может быть продлен до шести месяцев. Дальнейшее продление указанного срока до 12 или 18 месяцев возможно, только если лицу предъявлено обвинение в совершении тяжких или особо тяжких преступлений (части первая – третья статьи 109).

36. С даты направления прокурором дела в суд подсудимый содержится под стражей “во время рассмотрения дела судом”. Срок содержания под стражей “во время рассмотрения дела судом” исчисляется до даты постановления приговора. Обычно он не может превышать шесть месяцев, тем не менее в делах, касающихся обвинения лица в совершении тяжких или особо тяжких преступлений, суд может продлить указанный срок, но каждый раз не более чем на три месяца (части вторая и третья статьи 255).

В. Положения об ответственности государства за незаконное лишение свободы

37. Федеральное казначейство или его территориальные управления несут ответственность – независимо от вины государственных должностных лиц – за ущерб, причиненный лицу, в частности, незаконным уголовным преследованием или незаконным применением меры пресечения в виде заключения под стражу (часть первая статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации).

38. Суд может признать причинителя вреда виновным в моральном вреде, нанесенном лицу действиями, ущемляющими его или ее неимущественные права, такие как право на личную неприкосновенность и на свободу передвижения (статьи 150 и 151 Гражданского кодекса Российской Федерации). Моральный вред должен компенсироваться независимо от вины причинителя вреда в случае, в частности, незаконного осуждения или уголовного преследования или незаконного применения меры пресечения в виде заключения под стражу (часть вторая статьи 1100).

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

39. Ссылаясь на пункт 1 статьи 5 Конвенции, заявитель утверждал, что содержание его под стражей не было необходимо для предотвращения его дальнейшей преступной деятельности или лишения его возможности скрыться после осуществления такой деятельности. Более того, содержание его под стражей с 26 мая по 29 ноября 2005 г. было незаконным, поскольку выходило за рамки предельных сроков, установленных законодательством Российской Федерации.

40. Европейский Суд отмечает, что задержание заявителя и предположительно незаконный период содержания его под стражей имели место более чем за шесть месяцев до подачи заявителем жалобы в Европейский Суд. Следовательно, эта жалоба была подана с нарушением срока и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

41. Заявитель, ссылаясь на пункт 3 статьи 5 Конвенции, утверждал, что срок содержания его под стражей в рамках избранной меры пресечения нарушал требование разумного срока. Пункт 3 статьи 5 Конвенции звучит следующим образом:

“Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом “c” пункта 1 настоящей статьи … имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд”.

А. Приемлемость жалобы

42. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по другим основаниям. Соответственно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

43. Власти Российской Федерации подчеркнули, что факты, на которые ссылалась сторона защиты в подтверждение ходатайства заявителя об освобождении его из-под стражи, такие как наличие постоянного места жительства и семейные связи, были должным образом приняты во внимание судами Российской Федерации. Постановления о продлении срока содержания под стражей были обоснованы тяжестью предъявленного заявителю обвинения, а также тем фактом, что заявитель скрывался от следствия, длительное время проживал за пределами Российской Федерации и был объявлен в розыск. Власти Российской Федерации подчеркнули, что в январе 2007 г. заявитель был освобожден из-под стражи под залог, хотя основания для содержания его под стражей продолжали существовать.

44. Заявитель отрицал, что он скрывался. Во-первых, он утверждал, что повестки следователя не были вручены ему или его родственникам должным образом. Ко времени принятия решения об объявлении его в розыск (июль 2002 г.) заявитель проживал по своему постоянному месту жительства в г. Санкт-Петербурге. На протяжении всего периода предварительного следствия заявитель неоднократно выезжал из России в Китай и возвращался без всяких трудностей, что подтверждается штампами в его паспорте. Заявителя никогда не объявляли в международный розыск, и власти Российской Федерации не представили доказательств обратного. Суды Российской Федерации не рассмотрели и не приняли во внимание те обстоятельства, что заявитель характеризовался положительно и являлся единственным кормильцем для семьи из трех человек, а также что у него не было судимости. Более того, суды Российской Федерации не рассмотрели возможность применения альтернативных мер пресечения для обеспечения явки заявителя в суд, нарушив тем самым статью 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

2. Мнение Европейского Суда

45. Согласно практике Европейского Суда вопрос о разумности срока содержания лица под стражей не может оцениваться абстрактно (in abstracto). Разумность содержания лица под стражей должна оцениваться в каждом случае согласно особым обстоятельствам дела. Длящееся содержание лица под стражей может быть оправдано в конкретном случае, только если имеются особые указания на наличие явного требования общественного интереса, которое, несмотря на принцип презумпции невиновности, перевешивает правило об уважении свободы личности (см. среди других примеров Постановление Европейского Суда по делу “W. против Швейцарии” (W. v. Switzerland) от 26 января 1993 г., Series A, N 254-A, p. 15, §30, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “Кудла против Польши” (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, §110).

46. Существующая презумпция является презумпцией освобождения лица из-под стражи. Как Европейский Суд неоднократно указывал, вторая часть пункта 3 статьи 5 Конвенции не дает судебным органам право выбора между доставлением обвиняемого к судье в течение разумного срока либо освобождением лица до суда. До постановления приговора лицо считается невиновным, а целью рассматриваемого положения является в основном обеспечить освобождение лица из-под стражи, как только дальнейшее содержание его под стражей перестанет быть разумным (см. среди других примеров Постановление Европейского Суда по делу “Кастравец против Молдовы” (Castravet v. Moldova) от 13 марта 2007 г., жалоба N 23393/05, §30, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “МакКей против Соединенного Королевства” (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, ECHR 2006-… §41, Постановление Европейского Суда по делу “Яблоньский против Польши” (Jablonski v. Poland) от 21 декабря 2000 г., жалоба N 33492/96, §83, и Постановление Европейского Суда по делу “Ноймайстер против Австрии” (Neumeister v. Austria) от 27 июня 1968 г., Series A, N 8, §4).

47. Заявитель находился под стражей с 23 ноября 2003 г. по 31 января 2007 г., когда он был освобожден под залог. Такой срок содержания лица под стражей – более трех лет и двух месяцев – вызывает особую озабоченность у Европейского Суда. Европейский Суд отмечает, что до января 2007 г. власти Российской Федерации никогда не рассматривали вопрос о том, превысил ли срок содержания заявителя под стражей “разумный срок”. Тот факт, что установленные законодательством Российской Федерации предельные сроки не были превышены, не может являться решающим для мнения Европейского Суда. Исчисление сроков на внутригосударственном уровне зависело только от тяжести предъявленного обвинения, которое определялось органами прокуратуры и не подлежало судебному пересмотру (см. Постановление Европейского Суда по делу “Щеглюк против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 7/2007.) (Shcheglyuk v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 7649/02, § 43, см. также выше, §§ 35 и 36). Европейский Суд повторяет, что власти Российской Федерации были обязаны привести очень серьезные основания для содержания заявителя под стражей на протяжении такого длительного срока (см. Постановление Европейского Суда по делу “Корчуганова против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 11/2006.) (Korchuganova v. Russia) от 8 июня 2006 г., жалоба N 75039/01, § 71).

48. Европейский Суд отмечает, что в 2003 году заявитель был задержан за пределами Российской Федерации по подозрению в совершении контрабанды в крупном размере в составе группы лиц. Поэтому Европейский Суд согласен, что изначально содержание заявителя под стражей могло быть оправдано подозрением в его причастности к совершению преступления и могло считаться необходимым для лишения заявителя возможности скрыться или для того, чтобы доставить заявителя в компетентный орган государственной власти. Однако по прошествии времени эти основания, неизбежно, становились все менее и менее значимыми. Тем не менее на протяжении трех последующих лет мотивировка судов Российской Федерации не расширялась с тем, чтобы отразить изменившуюся ситуацию и подтвердить, что указанные основания оставались достаточными на продвинутой стадии производства по делу.

49. На протяжении всего периода содержания заявителя под стражей районный суды – сначала в г. Москве, а затем и в г. Нижнем Новгороде – продлевали срок содержания заявителя под стражей на основании тяжести предъявленного ему обвинения и сохранения “оснований, оправдывавших применение меры пресечения” (см. выше, §§ 23 и 25). Кроме того, суды Российской Федерации иногда упоминали тот факт, что другие обвиняемые по делу заявителя либо уже скрылись от правосудия, либо намеревались это сделать (см., в частности, выше, §§ 22 и 26). Суды также упомянули, что заявитель мог помешать производству по делу, не объясняя причин такого вывода (см. выше, § 23).

50. В связи с ссылкой властей Российской Федерации на тяжесть предъявленного заявителю обвинения как на решающую причину [содержания заявителя под стражей] Европейский Суд неоднократно указывал, что хотя тяжесть предъявленного обвинения является существенным элементом при оценке риска того, что обвиняемый может скрыться, необходимость продления срока содержания под стражей не может оцениваться исключительно с абстрактной точки зрения с учетом только тяжести предъявленного обвинения. Продление срока содержания под стражей также не может использоваться для того, чтобы предвосхитить применение к лицу уголовного наказания в виде лишения свободы* (*Речь идет о том, что, когда тяжесть предъявленного обвинения, по мнению органов следствия и судов, практически “гарантирует”, в случае признания лица виновным, применение к нему в дальнейшем наказания в виде лишения свободы, такое лицо содержится под стражей на основании одной тяжести предъявленного обвинения, а затем этот срок ограничения свободы засчитывается в общий срок лишения свободы по приговору (прим. переводчика).) (см. Постановление Европейского Суда по делу “Белевицкий против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 8/2007.) (Belevitskiy v. Russia) от 1 марта 2007 г., жалоба N 72967/01, § 101, Постановление Европейского Суда по делу “Илийков против Болгарии” (Ilijkov v. Bulgaria) от 26 июля 2001 г., жалоба N 33977/96, §81, и Постановление Европейского Суда по делу “Летелье против Франции” (Letellier v. France) от 26 июня 1991 г., Series A, N 207, § 51). Это особенно применимо к российской правовой системе, где правовая квалификация деяния – и, таким образом, грозящее заявителю наказание – определяется органами прокуратуры без судебного пересмотра вопроса о том, свидетельствуют ли собранные доказательства о наличии обоснованного подозрения, что заявитель совершил вменяемое ему в вину деяние (см. Постановление Европейского Суда по делу “Худоеров против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 7/2006.) (Khudoyorov v. Russia) от 8 ноября 2005 г., жалоба N 6847/02, § 180).

51. Кроме того, Европейский Суд повторяет, что поведение другого обвиняемого по делу не может являться фактором оценки риска того, что заключенный может скрыться, поскольку такая оценка может проводиться только на основании данных о личности самого заключенного (см. Постановление Европейского Суда по делу “Мамедова против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 12/2006.) (Mamedova v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 7064/05, § 76). Заявитель постоянно ссылался на факты, уменьшающие вероятность того, что он скроется после длительного срока, проведенного им под стражей (см. выше, § 24). Однако суды Российской Федерации без дальнейшего рассмотрения отклонили доводы заявителя о том, что у него не было судимости, что у него были положительные характеристики, что он должен был содержать несовершеннолетнего сына и что он страдал от хронических заболеваний. Суды предположили, что тяжесть предъявленных заявителю обвинений имела настолько превалирующий характер, что никакие иные обстоятельства не могли оправдать освобождение заявителя из-под стражи (см., например, постановление Автозаводского районного суда г. Нижнего Новгорода, приведенное выше, в § 23). В связи с этим Европейский Суд повторяет, что любая система автоматического (мандатного) помещения лица под стражу сама по себе несовместима с требованиями пункта 3 статьи 5 Конвенции, поскольку власти государства-ответчика должны установить и продемонстрировать наличие конкретных фактов, перевешивающих правило об уважении свободы личности.

52. Европейский Суд ранее устанавливал нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в ряде дел против Российской Федерации, когда суды Российской Федерации продлевали срок содержания заявителя под стражей, ссылаясь в основном на тяжесть предъявленного обвинения и используя шаблонную формулировку, содержащую основания для помещения лица под стражу, переписанные из статей Уголовно-процессуального кодекса, не объясняя, почему эти основания применимы в деле заявителя или не рассматривая альтернативные меры пресечения (см. приведенные выше Постановления Европейского Суда по делам “Белевицкий против Российской Федерации” (Belevitskiy v. Russia), “Мамедова против Российской Федерации” (Mamedova v. Russia) и “Худоеров против Российской Федерации” (Khudoyorov v. Russia), а также Постановление Европейского Суда по делу “Худобин против Российской Федерации” (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, ECHR 2006-… (извлечения), §§ 103 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу “Долгова против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 8/2006.) (Dolgova v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 11886/05, §§ 38 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу “Рохлина против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 6/2006) (Rokhlina v. Russia) от 7 апреля 2005 г., жалоба N 54071/00, § 63 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу “Панченко против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 9/2005.) (Panchenko v. Russia) от 8 февраля 2005 г., жалоба N 45100/98, §§91 и последующие, и Постановление Европейского Суда по делу “Смирнова против Российской Федерации” (Smirnova v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, ECHR 2003-IX (извлечения), §§ 56 и последующие).

53. Принимая во внимание свою практику по указанному вопросу и приведенные выше соображения, Европейский Суд приходит к выводу о том, что власти Российской Федерации не привели “существенных и достаточных” оснований для оправдания содержания заявителя под стражей вне рамок “разумного срока”. При таких обстоятельствах нет необходимости рассматривать, было ли разбирательство проведено с “особым усердием”.

54. Следовательно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции

55. Заявитель также обжаловал то обстоятельство, что он не обладал предвидимым правом на компенсацию в связи с нарушением его права на судебное рассмотрение в разумный срок или на освобождение до суда. Заявитель ссылался на пункт 5 статьи 5 Конвенции, который звучит следующим образом:

“Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию”.

А. Приемлемость жалобы

56. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по другим основаниям. Соответственно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

57. По мнению властей Российской Федерации, в отсутствие нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции не мог возникнуть и вопрос о возможном нарушении права заявителя на компенсацию. Статья 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации предоставляла право на компенсацию за незаконное содержание под стражей. Содержание под стражей могло быть признано незаконным решением суда, если, в частности, постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу или о продлении срока содержания лица под стражей не было подкреплено существенными и достаточными основаниями. Однако в деле заявителя кассационные суды оставили постановления о продлении срока содержания заявителя под стражей без изменения как законные. В заключение власти Российской Федерации указали, что заявитель будет иметь право на компенсацию, если он будет в итоге оправдан.

58. Заявитель настаивал на своей жалобе.

2. Мнение Европейского Суда

59. Европейский Суд повторяет, что пункт 5 статьи 5 Конвенции выполняется, если имеется возможность обратиться за компенсацией в связи с ограничением свободы, произведенном в условиях, противоречащих пунктам 1, 2, 3 или 4 статьи 5 Конвенции. Поэтому закрепленное в пункте 5 статьи 5 Конвенции право на компенсацию предполагает, что нарушение одного из предшествующих пунктов этой статьи установлено либо властями государ-ства-ответчика, либо Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу “Федотов против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 3/2006.) (Fedotov v. Russia) от 25 октября 2005 г., жалоба N 5140/02, § 83, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “N.C. против Италии” (N.C. v. Italy), жалоба N 24952/94, §49).

60. В данном деле Европейский Суд установил нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции, поскольку трехлетний срок содержания заявителя под стражей превысил “разумный срок” и не был подтвержден “соответствующими и достаточными” основаниями. Поэтому Европейский Суд должен установить, имел ли заявитель или нет предвидимое право на компенсацию за нарушение статьи 5 Конвенции в его отношении.

61. Европейский Суд отмечает, что согласно соответствующим положениям Гражданского кодекса Российской Федерации (см. выше, §§ 37 и 38) компенсация материального ущерба и/или морального вреда может быть взыскана с государства, только если содержание под стражей признано незаконным в рамках внутригосударственного судебного разбирательства. Однако в данном деле кассационные суды неоднократно подтверждали законность постановлений о помещении заявителя под стражу и о продлении срока содержания его под стражей, и поэтому заявитель не имел оснований требовать компенсацию.

62. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что положения, на которые сослались власти Российской Федерации, не закрепляли ответственность государства за содержание под стражей, которое не было подкреплено “соответствующими и достаточными” основаниям или которое превышало “разумный срок”. Такая ситуация в российском законодательстве лишает заявителя какой-либо правовой возможности получить компенсацию за содержание под стражей, которое привело к нарушению пункта 3 статьи 5 Конвенции (сравни с Постановлением Европейского Суда по делу “Джахит Солмаз против Турции” (Cahit Solmaz v. Turkey) от 14 июня 2007 г., жалоба N 34623/03, §46, и Постановление Европейского Суда по делу “Чичеклер против Турции” (Сiсekler v. Turkey) от 22 декабря 2005 г., жалоба N 14899/03, §65).

63. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель не располагает предвидимым правом на компенсацию за содержание под стражей, которое признано противоречащим пункту 3 статьи 5 Конвенции.

Поэтому имело место нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

64. Заявитель также утверждал, что длительность рассмотрения его уголовного дела нарушила требование разумного срока, установленное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, который звучит следующим образом:

“Каждый … при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на …разбирательство дела в разумный срок… судом…”.

А. Приемлемость жалобы

65. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по другим основаниям. Соответственно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

66. Власти Российской Федерации утверждали, что длительность рассмотрения дела заявителя была обусловлена его сложностью, объемом материалов дела (113 томов) и количеством свидетелей (76 свидетелей со стороны обвинения и 25 свидетелей со стороны защиты).

67. Заявитель указал, что дело рассматривалось уже шесть лет и восемь месяцев, что явно выходило за пределы разумного срока. Существенные задержки были допущены властями. Так, с 23 марта по 29 мая 2006 г. судебное разбирательство было приостановлено, поскольку суд обязал прокуратуру исправить недостатки в обвинительном заключении. Кроме того, с 23 июня по 24 июля 2006 г. судебное заседание было отложено, поскольку все трое судей ушли в отпуск. На протяжении указанных периодов заявитель содержался под стражей.

2. Мнение Европейского Суда

68. Европейский Суд повторяет, что в уголовных делах “разумный срок”, указанный в пункте 1 статьи 6 Конвенции, начинает исчисляться с момента предъявления лицу “обвинения”, что может произойти до поступления дела в суд для рассмотрения по существу (см., например, Постановление Европейского Суда по делу “Девеер против Бельгии” (Deweer v. Belgium) от 27 февраля 1980 г., Series A, N 35, § 42) в день задержания, день официального уведомления задержанного лица о том, что он подвергнется уголовному преследованию или в день начала предварительного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу “Вемхофф против Германии” (Wemhoff v. Germany) от 27 июня 1968 г., Series A, N 7, §19, Постановление Европейского Суда по делу “Ноймайстер против Австрии” (Neumeister v. Austria) от 27 июня 1968 г., Series A, N 8, §18, и Постановление Европейского Суда по делу “Рингайзен против Австрии” (Ringeisen v. Austria) от 16 июля 1971 г., Series A, N 13, §110). В целях пункта 1 статьи 6 Конвенции “обвинение” может быть определено как “официальное уведомление лица компетентным органом государственной власти о предположении, что указанное лицо совершило преступление”. Это определение также соответствует [применяемому конвенционными органами] критерию, заключающемуся в определении того, “было ли на положение [подозреваемого] оказано существенное воздействие” (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу “Девеер против Бельгии” (Deweer v. Belgium), § 46).

69. Европейский Суд отмечает, что в своих доводах о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. выше, § 44) заявитель отрицал, что ему были вручены повестки следователя. Также он не был осведомлен об объявлении его в розыск. Поэтому датой начала производства по делу Европейский Суд считает дату задержания заявителя – 23 ноября 2003 г. Указанное дело до сих пор рассматривается судами Российской Федерации. Таким образом, на настоящий момент оно рассматривается уже более трех лет и девяти месяцев.

70. Европейский Суд повторяет, что разумность длительности производства по делу должна оцениваться в свете особых обстоятельств дела с учетом критериев, установленных правоприменительной практикой Европейского Суда, в частности, сложности дела, поведения заявителя и поведения компетентных властей (см. среди многих других примеров Постановление Европейского Суда по делу “Нахманович против Российской Федерации”* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 9/2006.) (Nakhmanovich v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 55669/00, § 95).

71. Европейский Суд отмечает, что, по-видимому, поведение заявителя не было причиной каких-либо задержек в производстве по его делу. Более того, тот факт, что заявитель содержался под стражей, требовал особого усердия от властей, рассматривавших дело, с целью безотлагательного осуществления правосудия (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу “Панченко против Российской Федерации” (Panchenko v. Russia), §133, и Постановление Европейского Суда по делу “Калашников против Российской Федерации” (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, § 132).

72. С другой стороны, производство по делу затягивалось из-за действий властей Российской Федерации. После передачи дела суд в ноябре 2005 г. разбирательство не могло начаться несколько месяцев в связи с возникшими между судами разногласиями относительно наличия недостатков в обвинительном заключении (см. выше, § 13). За эту задержку ответственность несут власти Российской Федерации.

73. Европейский Суд отмечает, что по прошествии почти четырех лет после начала производства по уголовному делу заявителя суд до сих пор не постановил приговор по делу. Европейский Суд также отмечает, что заявитель провел существенный период времени под стражей. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что длительность производства по делу превысила “разумный срок”.

74. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

77* (*Нумерация пунктов сохранена, как в оригинальном тексте. Видимо, допущена техническая ошибка (прим. переводчика).). Статья 41 Конвенции гласит:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.

78. В письме от 12 марта 2007 г. Европейский Суд предложил заявителю представить к 23 апреля 2007 г. требования о справедливой компенсации. По запросу заявителя указанный срок был продлен до 23 мая 2007 г. Несмотря на это, заявитель не представил требование справедливой компенсации в рамках продленного срока. Следовательно, Европейский Суд полагает, что он не обязан присуждать заявителю какую-либо компенсацию в этом отношении.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что жалобы заявителя относительно длительности содержания его под стражей, наличия предвидимого права на компенсацию в связи с чрезмерно длительным сроком содержания под стражей и длительности производства по уголовному делу являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы – неприемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

5) решил не присуждать компенсацию на основании статьи 41 Конвенции.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 25 октября 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Христос Розакис

Секретарь Секции Суда Председатель Палаты Суда