Европейский суд по правам человека 21 июня 2015 года принял решение в деле «Мейманис против Латвии» (Meimanis v. Latvia), № 70597/11, признав нарушение статьи 8 Конвенции, а также присудив 2 500 евро в счет компенсации нематериального вреда. Заявителя представлялв Суде г-н С. Варпинс, адвокат в г. Тарту.
Факты
Заявитель родился в 1968 году и проживает в г. Риге. В настоящее время против него ведется разбирательство по уголовному делу, возбужденному 30 декабря 2005 года, за попытку получения взятки, совместно с A.Б. и А.С. В соответствующее время, заявитель возглавлял подразделение в Бюро по экономической преступности (Ekonomikas policijas birojs) Главного управления полиции в Риге (Rigas galvena policijas parvalde). По утверждению заявителя, в ходе судебного разбирательства в апелляционном суде он узнал, что в отношении его соответчика А.С. было возбуждено оперативное расследование (operativas uzskaites lieta). По утверждению Правительства, 27 декабря 2005 года было возбуждено оперативное расследование на основании информации, предоставленной частным лицом. 28 декабря 2005 года соответствующий орган, Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией (Korupcijas noversanas un apkarosanas birojs – KNAB), сообщил об этом в прокуратуру. В тот же день, судья Верховного Суда санкционировал перехват телефонных разговоров А.С., и прокуратура санкционировала проведение спецоперации (operativais eksperiments). 29 декабря 2005 года глава KNAB санкционировал перехват телефонных разговоров A.Б. на основании статьи 7 (5) Закона об оперативной деятельности, в том числе бесед с заявителем. 30 декабря 2005 года KNAB сообщило в прокуратуру об оперативных мерах в соответствии с этим положением. Правительство не представило никаких доказательств в этой связи.
22 октября 2009 года заявитель попросил органы прокуратуры пересмотреть законность принятых оперативных мер, и задал конкретные вопросы, касающиеся этих мер. 27 ноября 2009 года вышестоящий специальный прокурор отклонила очередную жалобу заявителя. Она сослалась на статьи 35 (1) и статью 5 Закона об оперативной деятельности. Ссылаясь на статью 7 (5), прокурор также пояснила, что, в ходе перехвата телефонных разговоров А.С., власти узнали, что преступление было запланировано на 30 декабря 2005 года – соглашение и получение взятки – и к этому преступлению могли также быть причастны должностные лица Государственной полиции. Для того чтобы предотвратить дальнейшее участие должностных лиц в коррупционных преступлениях, было принято решение о перехвате телефонных разговоров A.Б. на основании статьи 7 (5) Закона об оперативной деятельности. Компетенция органов прокуратуры не включает в себя анализ совместимости тех или иных положений с положениями Конституции Латвии; эти вопросы должны рассматриваться Конституционным Судом.
Заявитель также подал жалобу в Генеральную прокуратуру. Эта жалоба была отклонена окончательным решением от 29 декабря 2009 года со ссылкой на статьи 35 (1) и 7 (5) Закона об оперативной деятельности, причем прокуратура отметила, что не было установлено никаких нарушений этого закона.
9 июня 2010 года заявитель подал индивидуальную конституционную жалобу в Конституционный Суд (Satversmes tiesa). Он утверждал, что: (i) статья 7 (5) Закона об оперативной деятельности несовместима со статьями 89 (защита прав человека) и 96 (право на частную жизнь) Конституции (Satversme), а также со статьями 8 и 13 Конвенции, и (ii) первое и второе предложения статьи 35 (1) Закона об оперативной деятельности несовместимы со статьей 89 и первым предложением статьи 92 (право на справедливое судебное разбирательство) Конституции, а также со статьей 6 § 1 и статьей 13 Конвенции. 25 января 2011 года, в закрытом предварительном слушании, Конституционный Суд рассмотрел материалы дела и постановил, что содержащихся в материалах дела документов достаточно для рассмотрения дела в рамках письменной процедуры (статьи 22(10) и 281 Закона о Конституционном Суде). 26 января 2011 года заявитель был проинформирован об этом решении, и ему было дано 15 дней для того, чтобы ознакомиться с материалами дела и представить свое мнение по этому поводу (статья 281(2) Закона о Конституционном Суде). Заявитель воспользовался этой возможностью. 11 мая 2011 года Конституционный Суд вынес решение по делу № 2010-55-0106 и постановил, что оспариваемые правовые нормы соответствуют Конституции и Конвенции.
Оценка Суда
В первую очередь, Суд отмечает, что стороны не оспаривают, что перехват телефонных разговоров заявителя представляет собой вмешательство в его право на уважение его частной жизни и корреспонденции, и что ответственность за это вмешательство возлагается на государство. Суд не видит оснований для иного вывода (см., например, Weber and Saravia v. Germany (dec.), no. 54934/00, § 77, ECHR 2006-XI, и содержащиеся в нем ссылки).
Поэтому необходимо изучить вопрос, было ли это вмешательство оправданным в соответствии с положениями пункта 2 этой статьи: было ли оно «предусмотрено законом» и «необходимым в демократическом обществе» для одной из целей, перечисленных в этом пункте.
Суд отмечает, что выражение «предусмотрено законом» не только требует соблюдения национального законодательства, но также относится к качеству этого законодательства, требуя, чтобы оно было совместимым с принципом верховенства права. В контексте скрытого наблюдения со стороны государственных органов, национальное законодательство должно обеспечивать защиту от произвольного вмешательства в права личности в соответствии со статьей 8. Кроме того, в законе должны быть достаточно ясно сформулированы обстоятельства и условия, в которых государственные органы имеют право прибегать к таким тайным мерам (см. Khan v. the United Kingdom, no. 35394/97, § 26, ECHR 2000-V).
Суд отмечает, что доводы заявителя, касающиеся текста, сферы действия и ясности статьи 7 (5) Закона об оперативной деятельности были подробно рассмотрены Конституционным Судом Латвии; в задачи Суда не входит повторное рассмотрение этих аргументов. Суд отмечает, что в рамках этого положения «прокурор [должен] быть проинформирован в течение 24 часов, и согласие судьи [должно] быть получено в течение 72 часов; в противном случае, оперативные меры [должны] быть прекращены». Конституционный Суд рассмотрел это положение в связи с другими соответствующими положениями национального законодательства (см. анализ в пунктах 13 и 17 решения Конституционного Суда, параграф 24 выше) и пришел к выводу, что прокурор всегда должен быть проинформирован, и что всегда должно быть получено согласие Председателя Верховного Суда или специально уполномоченного судьи, даже в тех случаях, когда оперативные меры были прекращены в течение 72 часов (см. пункт 17.3 решения Конституционного Суда, пункт 24 выше).
В настоящем деле, заявитель утверждал, и Правительство не отрицает, что соответствующий орган – KNAB – не пытался получить ex post facto согласие Председателя Верховного Суда или специально уполномоченного судьи. Действительно, как видно из материалов, представленных KNAB в Конституционный Суд, этот орган считал, что ex post facto согласие требуется не всегда, а именно, что оно не требуется, если оперативные меры были прекращены в течение 72 часов. Конституционный Суд решительно отклонил этот аргумент (см. пункт 17.2 in fine Конституционного Суда, параграф 24 выше). Суд считает, что, в соответствии с законодательством Латвийской Республики и его интерпретацией Конституционным Судом, ex post facto согласие Председателя Верховного суда или специально уполномоченного судьи в отношении оперативных мер было необходимо в обстоятельствах настоящего дела, несмотря на то, что перехват телефонных разговоров был прекращен в течение 72 часов. На этот вывод никак не влияет то, что законность этих мер была подтверждена различными прокурорами. Их выводы ограничивались статьей 35 (1) Закона об оперативной деятельности (см. параграфы 12 и 15 выше), и, в любом случае, они рассматривали этот вопрос до того, как Конституционный Суд принял свое решение по настоящему делу, дав авторитетную интерпретацию статьи 7 (5) этого Закона. Суд хотел бы добавить, что, в соответствии со статьей 32 Закона о Конституционном Суде, интерпретация Конституционного Суда является обязательной для национальных органов (см. параграфы 37 и 38 выше).
Установив, что ex post facto согласие Председателя Верховного Суда или специально уполномоченного судьи, как того требует статья 7 (5) Закона об оперативной деятельности в соответствии с интерпретацией Конституционного Суда, не было получено в деле заявителя, Суд не считает необходимым рассматривать вопрос, были ли в настоящем деле соблюдены другие предусмотренные во внутреннем законодательстве условия, касающиеся применения оперативных мер.
Решение Суда
Изложенных соображений достаточно того, чтобы Суд сделал вывод, что перехват телефонных разговоров заявителя не был «предусмотрен законом» по смыслу статьи 8 § 2 Конвенции. Следовательно, была нарушена статья 8. Принимая во внимание этот вывод, в настоящем деле Суд не считает необходимым рассматривать вопрос о соблюдении других требований статьи 8 § 2 (см. Petrova v. Latvia, no. 4605/05, § 98, 24 June 2014).
