| Дата: | 29.03.2015 |
| Джерело: | echr.coe.int |
Мнение судьи Европейского суда по правам человека от Украины Анны Юдковской в деле “Дубской и Крейзовой против Чешской Республики”
© Перевод Украинского Хельсинского союза по правам человека
Официальное цитирование – Dubská and Krejzová v. the Czech Republic, nos. 28859/11 and 28473/12, § …, ECHR 2014
Я полностью согласна с мнением большинства, что статья 8 не была нарушена в данном деле. В то же время, у меня есть некоторые сомнения относительно того, является ли она применимой в свете обстоятельств судебного рассмотрения.
Действительно, статья 8 является “одним из самых открытых к изменению положений Конвенции”, и сфера ее применения меняется естественно с развитием общества. Наша жизнь состоит из многих событий, которые являются частью понятия нашей «частной жизни». Тем не менее, статья 8 не может быть исчерпывающим источником различных прав, вытекающих из разнообразных аспектов этого понятия. Суд постановил, что статья 8 не может быть применима каждый раз, когда происходит вмешательство в повседневную жизнь лица, а применяется только в исключительных случаях, когда государство неспособно принять меры по предупреждению вмешательства в право лица на личностное развитие и его или ее право на создание и поддержание отношений с другими людьми и внешним миром (см. Zehnalová and Zehnal v. the Czech Republic (dec.), № 38621/97, ECHR 2002-V).
Я вижу четкое различие между прецедентным правом, процитированным в параграфе 73 решения, о фундаментальных сферах личной автономии и семьи, таких, как решение о том, становиться или не становиться родителем, с одной стороны, и ситуацией в данном деле, с другой стороны. Я также считаю, что “условия, в которых рождается ребенок” в отношении личности оставленного ребенка, как релевантного аспекта его частной жизни (см. Odièvre v. France [GC], № 42326/98, ECHR 2003 III, цитируется в том же параграфе), и «условия» родов, в прямом значении этого слова, не могут иметь одинаковую степень важности. Несмотря на очевидный факт, что сами по себе роды являются частью личной жизни женщины, я вряд ли могу согласиться, что все отдельные аспекты родов подпадают под защиту Конвенции. В связи с этим, данное дело должно рассматриваться также отдельно от недавнего дела Konovalova v. Russia (№. 37873/04, 9 октября 2014 г.), в котором присутствие явившихся без приглашения студентов во время родов заявительницы было вмешательством в ее личную жизнь, учитывая, что они “имели доступ к конфиденциальной медицинской информации, касающейся состояния здоровья заявительницы”.
Я прекрасно понимаю, что для многих женщин проведение родов в домашних условиях предпочтительнее, поскольку они находят их психологически более комфортными. Тем не менее, я считаю, что Конвенция направлена на обеспечение основных прав человека, и статья 8 охватывает ценности, которые необходимы для человеческого достоинства, личной автономии, неприкосновенности частной жизни и способности налаживать отношения с другими людьми. Она не может быть истолкована как требование к государству гарантировать уровень комфорта человека, к которому он стремится, даже в самый критический момент родов. Как сказал Лорд Бингхам в деле Gillan and Quinton v. the United Kingdom (№ 4158/05, ECHR 2010): “Понятие «частная жизнь» действительно должно широко толковаться, чтобы охватить широкие права на личную автономию. Однако, исходя из судебной практики применения Конвенции, видно, что вмешательство должно достичь определенного уровня важности, чтобы подпадать под действие Конвенции, которая, прежде всего, касается вопросов прав человека и основных свобод …”. Простой вопрос наличия в большей или меньшей степени психологического комфорта, на мой взгляд, не достигает необходимого “уровня важности”, и выходит далеко за рамки первоначальных намерений авторов Конвенции защитить частную жизнь человека от произвольного вмешательства со стороны государственных органов.
Помимо этих сомнений, я не согласна с выводом большинства в параграфе 78 относительного того, что “невозможность для заявительниц получить помощь акушерок при родах на дому составила вмешательство в их право на уважение частной жизни” (выделено мною). На мой взгляд, даже если предположить, что статья 8 применима, мы можем говорить только о позитивных обязательствах в соответствии с этим положением.
Действительно, в качестве оправдания своего подхода к делу с точки зрения негативных обязательств, большинство повторяет “основные аргументы [заявительниц] … о том, что акушеркам запрещено оказывать им помощь при родах на дому под угрозой наказания …”. Однако, хотя это, конечно, можно рассматривать как вмешательство в профессиональную жизнь акушерок, оно не имеет ничего общего с негативными обязательствами государства по отношению к заявительницам. В соответствии со статьей 8 власти обязаны не препятствовать осуществлению права заявительниц рожать дома, и заявительницам не запрещено рожать у себя дома – они не были бы наказаны за это. Однако они просили предоставления квалифицированной медицинской помощи. Другими словами, они утверждали, что государство должно организовать необходимые условия, чтобы они могли рожать дома с минимальным риском, то есть в условиях, аналогичных условиям в родильных домах. Таким образом, они критиковали не действие, а отсутствие действий, в которых они были заинтересованы, и поставленный вопрос явно касался позитивных обязательств.
Суд занимает давнюю и неизменную позицию относительно того, что границы между позитивными и негативными обязательствами государства в соответствии со статьей 8 не поддаются точному определению, и в обоих случаях внимание должно уделяться справедливому балансу между конкурирующими интересами. Тем не менее, в то время как негативные обязательства предполагают запрет вмешательства в права или интересы, только когда оспариваемое вмешательство является явно оправданным, любое позитивное обязательство является менее требовательным. Таким образом, для того, чтобы обеспечить право женщины на роды в предпочтительной ею обстановке, государство обязано сделать только то, что можно разумно ожидать в сложившихся обстоятельствах, например, создание четких правил и определение условий, при которых роды на дому должны быть проведены.
Я высоко ценю классический трех-уровневый тест пропорциональности, который был старательно применен большинством в параграфах 94-98, и уважаю положение о свободе усмотрения государства. Если бы дело, однако, было рассмотрено с точки зрения позитивных обязательств, широкие пределы усмотрения сразу же ограничили бы объем обязанностей государства в этой деликатной этической сфере, в результате чего увеличение внимания к выбору женщин рожать на дому ослабило бы защиту жизни матерей и детей в особых социально-экономических условиях Чешской Республики.
