27 октября 2015 года Европейский суд по правам человека вынес решение по делу “Брандуш против Румынии” (№ 39951/08), признав нарушение стаьи 3 Конвенции и статьи 3 Протокола № 1 к Конвенции, присудив компесацию в размере 1500 евро в счет возмещения нематериального вреда.Заявителя представлял в Суде адвокат Е. Крисан Косте, практикующий в Араде.
Факты
Во время обжалуемых событий, заявитель отбывал тюремное заключение за мошенничество по двум решениям Тимишоарского апелляционного суда от 14 августа 2002 года и 11 ноября 2004 года. Большую часть времени он содержался в тюрьмах в Араде и Тимишоаре. В 2008 году он провел несколько дней в камере № 309 тюрьмы в Жилаве. По описанию заявителя, в камере было грязно, и отсутствовал доступ к теплой воде.
В ряде случаев заявитель содержался в камерах суда, где задержанным и охранникам разрешалось курить. По словам заявителя, 15 декабря 2008 года он подвергся воздействию пассивного курения в камере для задержанных Арадского окружного суда.
Согласно информации, предоставленной администрацией тюрьмы и переданной Правительством Суду, заявитель содержался в камере № 309 в тюрьме в Жилаве с 29 мая по 1 июня 2008 года и с 16 по 18 июня 2008 года. В течение первого периода содержания под стражей заявителю было доступно 1,65 кв. м, а в течение второго периода – 1,93 кв. м личного пространства. Дезинфекция и мероприятия по борьбе с вредителями проводились три раза в год, а камеру ежедневно убирали сами заключенные. Такими же были гигиенические условия в санузлах и душевых комнатах. В камере имелось искусственное и естественное освещение; там были установлены кровати с матрацами, столы, полки, и телевизор. При камере имелся санузел, состоящий из двух разделенных унитазов и двух раковин. Теплая вода была доступна в общей душевой с восемнадцатью душевыми лейками, которую заключенные могли посещать в частном порядке раз в неделю.
30 ноября 2008 года заявителю не было разрешено голосовать на парламентских выборах и, несмотря на его просьбы, тюремные власти не разъяснили ему, имеет ли он право голосовать или нет. На следующий день он сообщил Суду о том, что произошло.
21 декабря 2009 года заявитель был освобожден условно. Он был снова арестован 2 июля 2010 года и отбывал оставшуюся часть своего тюремного заключения до 28 марта 2011 года.
Оценка Суда
Нарушение статьи 3 Конвенции
Суд ссылается на принципы, установленные в его прецедентном праве в отношении условий содержания под стражей (см., в частности, Iacov Stanciu, упомянутое выше, §§ 165-70, и Pavalache v. Romania, no. 38746/03, §§ 87-88, 18 October 2011). Суд напоминает, в частности, что жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня жестокости для того, чтобы подпадать под действие статьи 3; оценка этого минимума является, по своей природе, относительной: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как характер и контекст обращения, манера и способ его применения, его продолжительность, его физические и психические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. Kudla v. Poland [GC], no. 30210/96, § 91, ECHR 2000-XI).
Кроме того, Суд повторяет, что он уже устанавливал ранее нарушения статьи 3 в связи с особо неудовлетворительными условиями содержания под стражей, даже если срок содержания под стражей был непродолжительным (в частности, десять и четыре дня содержания в переполненной и грязной камере в деле Koktysh v. Ukraine, no. 43707/07, §§ 22 and 91-95, 10 December 2009, и пять дней в деле Casuneanu v. Romania, no. 22018/10, §§ 61-62, 16 April 2013).
Суд также уже устанавливал нарушения статьи 3 Конвенции в связи с материальными условиями содержания под стражей в тюрьме в Жилаве, особенно в отношении перенаселенности и неудовлетворительных санитарно-гигиенических условий (см., в частности, Iacov Stanciu, упомянутое выше, §§ 173 и 179).
Обращаясь к фактам настоящего дела, Суд отмечает, что доводы заявителя в отношении плохих условий содержания под стражей, как бы они ни были лаконичны, соответствуют общим выводам ЕКПП в отношении румынских тюрем (см. Iacov Stanciu, §§ 125-126). Кроме того, представленные Правительством материалы также свидетельствуют о том, что заявитель содержался в условиях перенаселенности. Суд считает, что материальные условия, в которых заявитель вынужден был находиться в течение пяти дней (см. параграф 8 выше), были достаточно неадекватными, чтобы причинить ему страдания (см., с соответствующими изменениями, Casuneanu, упомянутое выше, § 61). Правительство не выдвинуло никаких аргументов, которые позволили бы Суду прийти к иному выводу.
Изложенные соображения являются достаточными для того, чтобы Суд пришел к выводу, что условия содержания под стражей причинили заявителю вред, который превысил неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и, таким образом, достигли минимального уровня жестокости, необходимого для того, чтобы составить унижающее достоинство обращение по смыслу статьи 3 Конвенции.
Соответственно, была нарушена статьи 3 Конвенции в отношении материальных условий содержания заявителя под стражей.
С учетом этого вывода, Суд не считает необходимым рассматривать оставшуюся часть жалобы в отношении условий содержания под стражей.
Нарушение статьи 3 Протокла № 1 к Конвенции
Европейский Суд напоминает, что статья 3 Протокола № 1 гарантирует субъективные права, включая право голосовать и право баллотироваться на выборах. Он также отмечает, что права, гарантированные настоящей статьей, имеют решающее значение для установления и поддержания основ эффективной и значимой демократии, основанной на принципе верховенства права. Кроме того, право голоса не является привилегией. В двадцать первом веке, в демократическом государстве должна существовать презумпция в пользу включения, и всеобщее избирательное право стало руководящим принципом. Как ранее отмечал Суд, эти же права закреплены в статье 25 Международного пакта о гражданских и политических правах (см. Scoppola v. Italy (no. 3) [GC], no. 126/05, §§ 81-82, 22 May 2012).
В деле Hirst v. the United Kingdom (no. 2) ([GC], no. 74025/01, § 82, ECHR 2005-IX) Суд установил, что, когда лишение прав применяется к группе людей, как правило, автоматически и без разбора, исключительно на основании того, что они отбывают тюремное заключение, независимо от срока наказания, а также независимо от характера или серьезности совершенных ими преступлений и их личных обстоятельств, это несовместимо со статьей 3 Протокола № 1.
46. В ряде дел против Румынии, Европейский Суд признал аналогичное ограничение несовместимым с требованиями статьи 3 Протокола № 1, поскольку, в соответствии с законодательством Румынии, как оно применялось национальными судами в то время, на всех осужденных, отбывающих тюремное заключение, налагалось вторичное наказание в виде общего, автоматического и неизбирательного ограничения права голоса (см., в частности, Calmanovici v. Romania, no. 42250/02, §§ 150-151, 1 July 2008, и Cucu, упомянутое выше, § 109).
Обстоятельства настоящего дела идентичны тем, которые рассматривались Судом в Calmanovici и Cucu, упомянутых выше, так как лишение права голоса было прямым следствием лишения свободы, без индивидуальной оценки конкретной ситуации заявителя в судебном порядке.
Суд отмечает изменения в толковании обжалуемого законодательства вследствие решения, принятого Верховным судом кассации и юстиции 5 ноября 2007 года (см. параграф 13 выше и Ples v. Romania (dec.), no. 15275/10, 8 October 2013). Тем не менее, этот новый подход не принес пользы заявителю, который по-прежнему не мог голосовать на выборах.
По этим причинам, Суд пришел к выводу, что была нарушена статья 3 Протокола № 1 к Конвенции.
