Горбатенко против Украины

© Перевод ВАОО “Украинский Хельсинский союз по правам человека”

Официальное цитирование – Gorbatenko v. Ukraine, no. 25209/06, § …, 28 November 2013

Официальный текст (анг)

 

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО ГОРБАТЕНКО ПРОТИВ УКРАИНЫ

(Заявление №. 25209/06)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

28 Ноября 2013

Данное постановление примет статус окончательного в соответствии со Статьей 44 § 2 Конвенции. Оно может быть направлено на дополнительный пересмотр.

По делу Горбатенко против Украины,
Европейский суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:
Mark Villiger, Председатель,
Angelika Nußberger,
Boštjan M. Zupančič,
Ganna Yudkivska,
André Potocki,
Paul Lemmens,
Aleš Pejchal, судьи,
и Claudia Westerdiek, Секретарь Секции,
Посовещавшись за закрытыми дверями 5 ноября 2013 года,
Вынес следующее постановление, которое было принято в тот же день:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано по жалобе (№ 25209/06) против Украины, поданной в Суд согласно статье 34 Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод (далее – Конвенция) гражданином Украины, г-ном Павлом Владимировичем Горбатенко (далее – заявитель), 9 июня 2006 года.
2. Заявитель, которому была предосталвена бесплатная правоая помощь, был представлен г-жой Е. Н. Ащенко, юристом, практикующим в Харькове. Правительство Украины (далее – правительство) представлял их Уполномоченный, г-н Назар Кульчицкий.
3. Заявитель жаловался, в частности, на условия содержания в Севастопольском ИВС, Днепропетровском СИЗО и Харьковском СИЗО. Он также жаловался на длительность судебного разбирательства по первичному уголовному разбирательству в отношении него.
4. 1 августа 2012 года жалоба была направлена на коммуникацию правительству.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель родился в 1978 году и на данный момент отбывает наказание в Харьковском следственном изоляторе (СИЗО).
6. В ноябре 2003 года заявитель познакомился и начал сожительствовать с г-жой Т.

A. Первая серия уголовного разбирательства в отношении заявителя.

7. 2 июня 2004 года г-н Д., родственник г-жи Т., подал жалобу в милицию о том, что заявитель ограбил его на сумму 1100 гривен (UAN) (эквивалент 165 евро (EUR)).
8. После июля 2004 (точная дата неизвестна) телевизор и радиоприемник были украдены из домовладения г-жи Г., знакомой г-жи Т. Г-жа Г. в это время была в отъезде и узнала о краже после возвращения домой через несколько дней. Как позже установило следствие, кража была совершена заявителем и г-жой Т.
9. 8 августа 2004 г-н Д. подал другую жалобу в милицию, в которой указал, что заявитель ограбили его на 2700 гривен, (эквивалент 400 евро) и два электрических чайника.
10. Три инцидента имели место в Харьковской области. Расследования по указанным инцидентам были объединены в одно уголовное дело в отношении заявителя и г-жа Т. по подозрению в краже и грабеже. Вначале местонахождения подозреваемых не могли быть идентифицированы.
11. В августе 2004 года заявитель был задержан милицией города Харьков. Точная дата его ареста неизвестна. По словам заявителя, это 10 августа 2004 года. Однако он не предоставил точной информации о времени и обстоятельствах задержания. Как указал следователь в своем ходатайстве об избрании заявителю меры преcечения в виде содержания под стражей (см. пар. 13 ниже) это было 11 августа 2004 года. Это также была дата, с которой отсчитывался срок отбывания наказания заявителем согласно приговору от 13 августа 2005 года (см. пар. 59 ниже). Однако, согласно пояснениям сотрудников милиции Харьковского отделения милиции, задержание осуществлялось 12 августа 2004 года, приблизительно в 2 часа ночи (см. пар. 67 ниже). Также. Как указано в приговоре от 9 ноября 2011 года, заявитель был задержан 12 августа (см. пар. 29 ниже). В материалах дела в производстве Суда отсутствует копия протокола задержания заявителя.
12. По версии заявителя, сотрудники милиции города Харьков применяли к нему жестокое обращения во время его содержания в Мерефянском ИВС с целью получить признание в совершении кражи и грабежей (для более подробной информации см. пар. 63 ниже). В результате этого, заявитель дал признательные показания, предположительно под диктовку следователя.
13. В августе 2004 года Харьковский районный суд во время слушанья, на котором присутствовал заявитель, вынес решение о заключении заявителя под стражу, удовлетворив тем самым ходатайство следователя.
14. В тот же день заявителю разъяснили его процессуальные права, и он подписал отказ от предоставления правовой помощи.
15. 17 августа 2004 года г-жа также была задержана. Согласно ее заявлениям, она и заявитель совершили кражу в домовладении г-жи Г. и второе ограбление г-на Д. Что касается первого ограбления, г-жа Т. утверждала, что, насколько она знала, заявитель лишь занял денег у г-на Д. 2 июня 2004 года.
16. 31 августа 2004 года заявителю было предъявлено обвинение.
17. 9 сентября 2004 года дело было передано в Харьковский районный суд для рассмотрения.
18. Поскольку обвиняемые были переведены в Севастополь 20 сентября 2004 года для участия во втором уголовном разбирательстве (см. пар. 40-62 ниже), никакие слушанья по делу не проводились до 11 июля 2005 года.
19. 11 июля 2005 года слушание было отложено до 8 сентября 2005 года, поскольку суд удовлетворил ходатайство г-жи Т. о назначении адвоката.
20. После этого имели место еще два отложения рассмотрения, второе – до 19 декабря 2005 года, в связи с отсутствием потерпевших и свидетелей, обеспечение обязательного присутствия которых было возложено на органы милиции.
21. В материалах дела отсутствует информация о любых изменениях по первой серии уголовного разбирательства до июля 2009 года.
22. 24 июля 2009 года судья, в производстве которого находилось дело, заявил самоотвод, по-видимому, в связи с тем, что ущерба в августе 2008 года заявитель инициировал производство о возмещении причиненного ему. Жалоба заявителя, в конце концов, была отклонена 7 декабря 2009 года.
23. 9 марта 2011 года дело было передано на рассмотрение другому судье.
24. 26 мая 2011 года заявитель был переведен в Харьковский СИЗО.
25. 3, 5, 9 и 12 августа 2011 года ему был предоставлен доступ к материалам уголовного дела. Он попросил предоставить ему больше времени, но суд отклонил эту просьбу как неоправданную. Он отметил, что заявитель был безосновательно медленно, изучая только около двадцати страниц в день, и что одно из таких продлений уже было ему предоставлено.
26. 2 сентября 2011 года заявитель просил заменить адвоката, назначенного ему (не известно, когда заявителю начала предоставляться правовая помощь адвоката в этой части разбирательства). Его просьба была удовлетворена.
27. Также 2 сентября 2011 года заявитель утверждал в судебном заседании, что он подвергся жестокому обращению после его задержания 10 августа 2004 года. Прокурор, участвующий в судебном заседании, счел это серьезным заявлением, которое должно быть расследовано надлежащим образом. Поэтому он призвал суд поручить органам прокуратуры расследовать это дело.
28. В тот же день, Харьков районный суд поручил Харьковской межрайонной прокуратуре расследовать утверждения заявителя о жестоком обращении (для более подробной информации см. пар. 70 ниже).
29. 9 ноября 2011 года Харьковский районный суд признал заявителя виновным в краже и по двум пунктам обвинения в грабеже и приговорил его к пяти годам лишения свободы, которые исчисляются с 12 августа 2004 года, с учетом даты, указанной в протоколе задержания. Это предложение было поглощено пожизненным лишением свободы, постановленным в приговоре от 13 апреля 2005 года (см. пар. 59 ниже).
30. Ссылаясь на постановление Харьковской межрайонной прокуратуры от 24 сентября 2011 года (см. пар. 71 ниже), суд первой инстанции отклонил как необоснованные жалобы заявителя на жестокое обращение в полиции.
31. Заявитель подал апелляцию. Он жаловался на то, что у него не было достаточно времени для изучения материалов дела, что адвокат, назначенный судом, не выполнял должным образом свои обязанности, что его отцу не разрешили представлять его в ходе разбирательства, и что он был лишен права представить последнее слово, поскольку он не был осведомлен о дате слушаний и не был подготовлен. Он также жаловался на то, что он был задержан 10 августа 2004 года, в то время как официальная дата его ареста была записана как 12 августа 2004 года. Заявитель подтвердил утверждение о том, что он подвергся жестокому обращению со стороны милиции Харьковской после своего ареста.
32. Прокурор также подал апелляцию. Он утверждал, что заявителю не была обеспечена надлежащим образом возможность предоставить последнее слово, и что это оправдывает пересмотр дела.
33. 11, 13, 17 и 19 января 2012 года заявителю был предоставлен доступ к материалам дела.
34. 19 июня 2012 года Харьковской областной Апелляционный суд отменил решение от 9 ноября 2011 года и направил дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение, установив, что заявителю действительно не было предоставлено последнее слово.
35. 7 августа 2012 года, во время слушаний в Харьковском районном суде, заявитель просил провести дальнейшее расследование в отношении его жалобы на жестокое обращение. Он отметил, что был вынужден признаться в краже и по двум пунктах обвинения в грабеже, а также в убийстве одного таксиста. Позже, однако, следователь заставил его убрать инцидент в отношении таксиста из признательных показаний.
36. В тот же день, суд в очередной раз обязал Харьковскую межрайонную прокуратуру расследовать утверждения заявителя о жестоком обращении. Результаты расследований обобщены в пунктах 73-77 ниже.
37. 16 августа 2012 года слушание было отложено в связи с отсутствием потерпевших и свидетелей.
38. 22 августа 2012 слушанье было вновь отложено до 27 сентября 2012 года.
39. Суд не был проинформирован сторонами о любых дальнейших изменениях в отношении этой части разбирательства.

B. Вторая серия уголовного разбирательства в отношении заявителя.

40. В неопределенный период времени в конце июля и начале августа 2004 года, заявитель и г-жа Т. были в Севастополе на отдыхе у моря.
41. Вечером 2 августа 2004 года был пожар в небольшом загородном коттедже (незаконное строительство без электричества) в селе Кача, в пригороде Севастополя. Труп владельца, г-на П., был обнаружен на дороге, ведущей в здание. Его партнер, г-жа С., была обнаружена еще живой рядом с его телом. Она умерла в машине скорой помощи по дороге в больницу (подробнее см. пар. 59 ниже).
42. 3 августа 2004 милиция Севастополя начала уголовное расследование по этому делу.
43. Не известно, когда и почему милиция начала подозревать заявителя.
44. По словам заявителя, 15 августа 2004 года милиция Севастополя посетила и допросила его в Мерефянском ИВС. Он якобы признался в нанесении смертельных травм г-ну П. и г-же С. и поджоге их имущества. В материалах дела отсутствует ссылка на показания заявителя от этой даты, также о том, что он давал такие показания.
45. 17 августа 2004 года г-жа Т. Пояснила во время ее допроса в Харьковскую милиции в отношении кражи и грабежей (см. пар. 15 выше), что она и заявитель останавливались в загородном доме г-на П. в Севастополе. Г-н П. попросил их покинуть дом, что они и сделали. Однако, поскольку им не куда было идти, заявитель и г-жа Т. вернулись в дом г-на П. в его отсутствие. Поздно вечером он и г-жа С. обнаружил их присутствие там, и г-н П. напал на заявителя с палкой. Заявитель защищался топором, который оказался под рукой. По заявлению госпожи Т., она слышала звуки драки, но не видела, что произошло дальше. При выходе из дома, она якобы случайно уронила горящую керосиновую лампу.
46. Согласно информационной записке о ходе производства по уголовному делу, подготовленной Апелляционным судом города Севастополя 5 октября 2012 года были проведены следственные следующие мероприятия:
– 18 августа 2004 г. заявитель написал признание на имя начальника Нахимовского районного отдела милиции города Севастополя, и дал пояснения об обстоятельствах убийства;
– 30 августа 2004 года заявитель был допрошен в качестве свидетеля в отношении убийства г-на П. и г-жы С.;
– 31 августа 2004 года было возбуждено уголовное дело в отношении заявителя по подозрению в двойном убийстве и уничтожении имущества.
Ни одного документа или более подробной информации не имеется в материалах дела в отношении вышеупомянутых следственных действий и событий.
47. 31 августа 2004 Севастопольская прокуратура назначила для заявителя адвоката, г-на К.
48. В тот же день, заявителю были официально предъявлены обвинения в двойном убийстве и уничтожении собственности, ему разъяснили его процессуальные права, и он был допрошен в качестве обвиняемого в присутствии назначенного адвоката. Заявитель признался, что нанес травмы жертвам и поджог их имущество, но настаивал на том, что действовал в целях самообороны и не имел намерения убить их.
49. 15 сентября 2004 года Ленинский районный суд города Севастополя (далее – Ленинский суд) вынес решение о содержании заявителя под стражей в течение семидесяти двух часов с целью обеспечения его доступности для проведения следственных мероприятий, связанных с этим уголовным делом.
50. 19 октября 2004 года Ленинский суд в ходе слушания, на котором присутствовал заявитель, вынес решение о заключении его под стражу в качестве меры пресечения на досудебном следствии. 29 октября 2004 Апелляционный суд города Севастополь оставил в силе это решение.
51. 26 октября 2004 новый адвокат, г-н Ду., был назначен для заявителя, заменив адвоката, который представлял его раньше.
52. В тот же день, следователь провел реконструкцию события преступления с участием заявителя и его адвоката, двух понятых и судебно-медицинского эксперта.
53. 30 ноября 2004 года досудебное следствие было объявлено завершенным и заявителю был обеспечен доступ к материалам дела.
54. 17 января 2005 года Апелляционный суд города Севастополь, заседая в качестве суда первой инстанции, провел слушанье по делу. Заявитель присутствовал на слушанье.
55. 21 января 2005 года было проведено другое слушанье, на котором заявитель подал следующие ходатайства: о поведения аудио записи слушанья; о том, чтобы его отец был признан защитником в деле; об объединении первой и второй серии уголовного производства в одно производство. Суд удовлетворил только первое ходатайство.
56. 9 февраля 2005 года во время слушанья по делу заявитель подал жалобу на применение к нему пыток со стороны сотрудников Харьковской милиции после его задержания 10 августа 2004 года.
57. В тот же день, суд поручил прокуратуре города Севастополя провести расследование по этому вопросу.
58. 25 февраля 2005 года прокуратура города Севастополя передала это поручение в Харьковскую межрайонную прокуратуру.
59. 13 апреля 2005 года Апелляционный суд города Севастополь признал заявителя виновным в совершении двойного убийства и уничтожении собственности и осудил его к пожизненному лишению свободы, которое должно исчисляться с 11 августа 2004 года. Суд ссылался, в частности, на показания свидетеля, который видел заявителя и г-жу Т. В селе Кача вечером 2 августа 2004 года, свидетеля, который обнаружил пожар и тела потерпевших на дороге к дому, и показания членов пожарной бригады. Суд также принял к сведению отчет судебно-медицинской экспертизы, согласно которой слюна на нескольких окурках сигарет, найденных неподалеку от места преступления, возможно, принадлежит заявителю, и судебно-медицинских экспертиз потерпевших. Обе жертвы были признаны пораженными смертельными ударами значительной силы. В судебном заседании заявитель обращал внимание на вызов врача скорой помощи в качестве свидетеля, который мог бы подтвердить, что г-жа С. была еще жива, когда ее обнаружили, но позже он снял эту просьбу. Заявитель признал, что нанес повреждения жертвам задней частью топора, но утверждал, что он не имел намерения убить их и что он действовал в целях самообороны. Он также признал, что поджег дом, но утверждал, что его целью было привлечь внимание к жертвам, так чтобы кто-то мог им помочь. В то же время, заявитель жаловался, что он признался, опасаясь мести со стороны милиции. Суд отметил, что заявитель был допрошен прокурором в присутствии своего адвоката, что означало, что не было никакого давления на него. Он также опирался на постановление Севастопольской городской прокуратуры от 15 марта 2005 года (см. пар. 68 ниже).
60. По словам заявителя, назначенный адвокат перестал оказывать ему помощь после оглашения приговора. Материалы дела, однако, содержат копию кассационной жалобы, подготовленной от имени заявителя адвокатом, назначенным представлять его интересы. Кассационная жалоба ссылается на якобы искажении фактов дела. Кроме того, адвокат утверждал, что расследование жалобы заявителя о жестоком обращении не было достаточно тщательным.
61. Прокурор также обжаловал приговор, и просил смягчить приговор заявителя. Он утверждал, что убийство не было преднамеренным, но имело место в разгар спора. Кроме того, заявитель добровольно сознался в совершении преступления, что должно иметь смягчающее влияние на его приговор.
62. 14 июля 2005 года Верховный суд оставил в силе приговор от 13 апреля 2005 года. 3 марта 2006 года его определение было направлено заявителю.

C. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем и расследование по нему

63. По словам заявителя, после ареста 10 августа 2004 года он был подвергнут жестокому обращению со стороны Харьковской милиции. Заявитель не указал время или обстоятельства его ареста. По его словам, он был доставлен в Мерефянское ИВС, где несколько сотрудников милиции избили его резиновыми дубинками по ногам и руками, выкручивали руки за спиной, пока он был в наручниках, и подвесили его на железном пруте. Они также предположительно крутили его гениталии. Как указывал заявитель, он испытывал такую боль, что терял сознание несколько раз. Он описал его травмы следующим образом: синяки и раны на лбу, задней части головы и вокруг глаз, разбита губа и синяки на спине и плечах. Его просьбы о проведении медицинского освидетельствования и помощи якобы были проигнорированы.
64. Как далее указывал заявитель, его синяки и раны зажили к моменту его перевода из Мерефянского ИВС в Харьковский СИЗО.
65. 21 августа 2004 года, по прибытии в Харьковский СИЗО, заявитель прошел медицинское обследование, которое не выявило повреждений. В течение этого обследования он жаловался на периодические головные боли.
66. Согласно материалам дела, заявитель впервые пожаловался на жестокое обращение в ходе судебного заседания 9 февраля 2005 года (см. пар. 56 выше).
67. 9 марта 2005 года Харьковская межрайонная прокуратура вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении утверждений заявителя о жестоком обращении, которые, по ее мнению были необоснованными.
68. Как видно из протокола судебного заседания Апелляционного суда города Севастополь от 24 марта 2005 (суда первой инстанции по второму уголовному производству в отношении заявителя), 15 марта 2005 года прокуратурой города Севастополя было вынесено дальнейшее постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении утверждений заявителя о жестоком обращении. Как отмечено в протоколе, постановление от 15 марта 2005 года было объявлено на этом слушании и осталось без комментариев со стороны заявителя и его адвоката.
69. По поручению Харьковского районного суда от 2 сентября 2011 года, которое было сделано в контексте первой серии уголовного разбирательства в отношении заявителя (см. пар. 26 и 27 выше), Харьковская межрайонная прокуратура проводила дальнейшие расследования по жалобам заявителя о жестоком обращении и 24 сентября 2011 вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Они отметили, в частности, что на момент событий заявитель не подал ни одной жалобы в органы прокуратуры в этой части.
70. Заявитель возражал против отказа и был проинформирован о том, что у него есть право обжаловать постановление в вышестоящую прокуратуру или суд. Заявитель не сделал этого.
71. 7 августа 2012 года Харьковский районный суд снова обязал Харьковскую межрайонную прокуратуру расследовать утверждения заявителя о жестоком обращении (см. также пар. 35 и 36 выше).
72. 28 августа 2012 года прокурор обратился в суд за разрешением на проведение допроса заявителя, который в то время содержался под стражей в Харьковском СИЗО. Его ходатайство было удовлетворено.
73. 3 сентября 2012 года заявитель был допрошен в отношении его утверждения о жестоком обращении, но отказался делать какие-либо заявления.
74. 6 сентября 2012 года Харьковская межрайонная прокуратура снова отказала в возбуждении уголовного дела в связи с жалобами заявителя на жестокое обращение.
75. 20 сентября 2012 года прокуратура Харьковской области отменила постановления от 24 сентября 2011 и 6 сентября 2012 года.
76. 25 сентября 2012 года заявитель был допрошен. Он утверждал, что, после ареста 10 августа 2004 года он был помещен в подвальную камеру Мерефянском ИВС. 11 августа 2004 он был доставлен из своей камеры в комнату со столом и двумя стульями, где он был избит тремя мужчинами: один в милицейской форме, а два других в штатском. Заявитель дал подробное описание их внешности, то, как они жестоко обращались с ним и повреждения, причиненные ему (см. пар. 63 выше). Он отметил, что следователь не подвергал его жестокому обращению, но угрожал, что его избиения будут повторяться, если он не будет сотрудничать.
77. Также 25 сентября 2012 года Харьковская межрайонная прокуратура обратилася к администрации Харьковского СИЗО, чтобы установить, были ли у у заявителя какие-либо травмы, когда он прибыл в СИЗО в августе 2004 года и была ли предоставлена ему медицинская помощь.
78. 27 сентября 2012 года начальник медицинской части СИЗО ответил, что, по прибытии заявителя 21 августа 2004 года, он был осмотрен врачом. У заявителя не было никаких повреждения, он был здоров и не поднял никаких жалоб.
79. 27 сентября 2012 Харьковская межрайонная прокуратура в очередной раз отказала в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников Харьковской милиции по жалобам заявителя на жестокое обращение, на основании отсутствия состава преступления в их действиях.
80. В тот же день заявитель был уведомлен о вышеупомянутом постановлении. Ему сообщили, что он может обжаловать его в органах прокуратуры или судах более высокого уровня, но он этого не сделал.

D. Условия содержания заявителя

1. В Севастопольском ИВС

81. Заявитель утверждал, что он содержался под стражей в Севастопольском ИВС с 18 октября по 2 ноября 2004 года, с 10 ноября 2004 года по 22 января 2005 года, с 2 по 10 февраля 2005 года и с 18 марта по 13 апреля 2005 года.
82. По его словам, камера была сильно перенаселена (около тридцати заключенных вместо официального максимума – восемь человек), в камере не было достаточного естественного освещения, и она была заполнена насекомыми. В камере отсутствовало горячее водоснабжение. Задержанным разрешалось принимать душ только один раз в три недели. Прогулки на открытом воздухе длились в течение двадцати минут и не осуществлялись каждый день. Кроме того, было недостаточное количество спальных мест для всех заключенных, которые, следовательно, должны были спать по очереди. Туалет не был отделен от жилой площади. В камере не было стола.
83. 19 июня 2009 года, 10 мая 2011 года и 25 января 2012 года различные документы из Севастопольского ИВС за 2004 и 2005 были уничтожены в связи с истечением соответствующих сроков для их хранения.
84. Ссылаясь на отсутствие документов, правительство сочло невозможным предоставить любые фактические детали относительно содержания заявителя под стражей в Севастопольском ИВС.

2. В Харьковском СИЗО

85. Заявитель содержался в Харьковском СИЗО с 21 августа по 25 сентября 2004 года, с 25 мая 2005 года по 14 февраля 2006 года и с 26 мая 2011 года (в соответствии с самой последней информацией по состоянию на ноябрь 2012 года).

(a) Версия заявителя

86. Камера находилась в полуподвале и была заражена грызунами. Она была очень маленькой, темная и сырая, с бетонным полом, без вентиляции и без радио. Туалет не был отделен от жилой площади. В камере не было никакого доступа к питьевой воде запаса необходимых предметов гигиены. Ежедневные прогулки продолжались в течение сорока минут, а не один час.

(b) Версия правительства

87. Камера заявителя, как и другие камеры для заключенных, отбывающих наказание в виде пожизненного лишения свободы, была расположена на втором этаже. Все камеры оборудованы системами искусственной вентиляции. Дератизация проводилась два раза в год, согласно требованиям. В частности, дератизация была проведена в ноябре 2011 года. Что касается доступа к питьевой воде, в дополнение к регулярной и централизованной подачи воды в умывальники, каждая камера была оснащена 10-литровым кулером для кипячения воды, подаваемой из коммунальных предприятий. Все заключенные, приговоренные к пожизненному лишению свободы были обеспечены мылом. Ежедневные прогулки продолжалось в течение одного часа.
88. Правительство ссылалось, в частности, на доклад санитарно-эпидемиологической инспекции СИЗО от 2 февраля 2012 года. В дополнение к вышеупомянутой информации, в докладе было также отмечено, что население СИЗО состояло из 3230 задержанных в то время как его вместительность на самом деле составляла 2930 человек. На одного заключенного приходилось 2,1 квадратных метров жилой площади.
89. Еще один доклад, на который ссылается правительство, содержит информацию относительно химического анализа водопроводной воды от 29 мая 2012 года. Было установлено, что вода водопроводная вода в СИЗО была полностью пригодна для питья.

3. В Днепропетровском СИЗО

90. Заявитель содержался в Днепропетровском СИЗО с 14 февраля по 1 марта 2006 года, с 5 по 24 февраля 2007 года и с 12 по 26 мая 2011 года.

(a) Версия заявителя

91. Камера находилась в полуподвале и имела бетонный пол. В камере было крайне тесно, темно и сыро, без соответствующей вентиляции или доступа к дневному свету. Туалет не был отделен от жилой площади и был близок к столу. Заключенные были в наручниках во время своих ежедневных прогулок и обысков в камерах. Питание было скудным и не менялось.

(b) Версия правительства

92. Заявитель содержался в нескольких разных камерах расположенных на первом этаже, а именно:
– камера № 3к– 6.3 м2 (2 кровати);
– камера № 03 – 6.3 м2 (2 кровати);
– камера № 05 – 6.3 м2 ( 2 кровати);
– камера № 02 – 6.3 м2 (2 кровати);
– камера №. 4 k – 6.4 м2 (2 кровати);
– камера № 14 k – 6.0 м2 (камера одиночного содержания);
– камера № 11 k – 6.1 м2 (2 кровати)
93. Камеры для осужденных к пожизненному лишению свободы имели бетонный пол с окрашенной поверхности. Если у заключенных не было домашних тапочек, администрация СИЗО предоставляла их. В камере была искусственная вентиляция, уровень влажности был в рамках стандартов. В камере были окна, и они были оборудованы электрическими лампами. Туалеты в каждой камере были отделены сплошной перегородкой. Заключенные получали питание в соответствии с юридически предусмотренными нормами. Наручники применялись в любое время, когда заключенные выводились из их камер.
94. Правительство основывало свою версию на информационной записке администрации СИЗО от 20 сентября 2012 года.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

95. Соответствующее извлечение из Правил внутреннего распорядка учреждений исполнения наказаний от 25 декабря 2003 года, касающееся применение наручников к осужденным к пожизненному лишению свободы, в частности, может быть найдено в деле Kaverzin v. Ukraine (№ 23893/03, § 51, 15 мая 2012 года).

III. ПРИМЕНИМЫЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

96. Соответствующие материалы Совета Европы, а также другие общепринятые стандарты относительно условий содержания отображены в постановлении по делу Davydov and Others v. Ukraine (№№ 17674/02 и 39081/02, §§ 101-103, 1 июля 2010).
97. Европейский комитет по предупреждению пыток и других видов нечеловеческого и унижающего достоинство обращения и наказания (далее – КПП) посетил Днепропетровский СИЗО во время своего визита в Украину с 9 по 21 сентября 2009 года.
98. Соответствующие части Доклада КПП от 23 ноября 2011 года (CPT/Inf (2011) 29) звучат следующим образом:
“109. Во время посещения делегацией, в СИЗО Днепропетровска содержалось 2900 заключенных (в том числе 220 женщин и 63 несовершеннолетних) при официальной вместительности 3456. В это количество включено 26 пожизненно осужденных. СИЗО служил транзитным пунктом для заключенных, которые перемещались с одних пенитенциарных учреждений в другие, и имел месячный оборот около 5000 осужденных.

Заключенные были размещены в 10 зданиях разного возраста и конфигурации. Учитывая, что визит в заведение имел целевой характер – внимания сосредотачивалось на вновь прибывших заключенных и пожизненно заключенных – делегация получила впечатление о материальных условиях, лишь в некоторых зданиях.
110. В блоке содержания, который был недавно отремонтирован (участки 6 и 7), в камерах, которые были около 7 м², содержались обычно 2, но иногда 3, заключенных. Присутствовало достаточно естественного света, проникающего через большие окна камер, а также доступ к искусственному освещению и вентиляции был достаточным. Каждая камера была оснащена раздельным туалетом и раковиной. Этот блок, называемый «Евро-стандарт” блок, был рассмотрен администрацией в качестве модели.
В четырехэтажном здании размещались заключенные-женщины (участок 10), и некоторые из заключенных-мужчин под стражей (участок 9), делегация отметила, что камеры были меньше, чем в переполненных СИЗО Киева (например, в камере размером около 15 м² содержалось 6 женщин-заключенных, было 13 заключенных в камерах 33 м²). Оборудование камер (двойные двухъярусные кровати, шкафы, отдельный санитарный узел) не требуют каких-либо конкретных замечаний. Тем не менее, предметом озабоченности делегации стало то, что окна всех камер были оснащены крепкими металлическими ставнями, что значительно ограничивало доступ к естественному свету. КПП приветствует немедленные шаги, предпринятые руководством СИЗО, чтобы удалить металлические ставни из всех окон в камерах в участках 9 и 10, следуя замечаниям делегации по окончанию посещения СИЗО в Днепропетровске.
КПП рекомендует, чтобы в Днепропетровском СИЗО, были предприняты усилия по уменьшению переполненности, чтобы предоставить не менее 4 м ² жилой площади на одного заключенного в многоместных камерах.”
99. Во время его визита в Украину с 29 ноября по 6 декабря 2011 года КПП также посетил Харьковский СИЗО.
100. Соответствующие части Доклада КПП от 14 ноября 2012 года (CPT/Inf (2012) 30) звучат следующим образом:
«…условия содержания были просто ужасны во многих других структурных единицах [Харьковского СИЗО]. Много камер были в плохом состоянии и имели лишь очень ограниченный доступ к естественному свету. Кроме того, Комитет выражает обеспокоенность по поводу переполненности, которая наблюдается во многих структурных единицах обоих учреждений. Во время визита в … Харьковском СИЗО содержалось — 3415 заключенных (официальная вместимость: 2808 мест).
Комитет признает усилия, предпринятые украинскими властями для уменьшения переполненности в … посещенных СИЗО. Однако, несмотря на то, что более 1000 заключенных были недавно переведены из Харьковского СИЗО в другие учреждения, ситуация остается весьма проблематичной в обоих СИЗО (в частности, в жилых блоках для взрослых мужчин).
К примеру, в Харьковском СИЗО, во время визита делегация обнаружила, что в камере площадью около 45 м² было размещено 44 взрослых заключенных мужского пола (и, по имеющимся сведениям, иногда содержалось даже больше). Там было всего 28 кроватей, что означало, что заключенные должны были спать по очереди. Они также должны были хранить свои личные вещи, мыть и сушить белье внутри камеры. Некоторые заключенные содержались в таких условиях в течение нескольких лет.
Комитет должен рекомендовать опять, чтобы были предприняты меры в … Харьковском СИЗО и, если необходимо, в других пенитенциарных учреждениях Украины, с той целью чтобы:
– каждый заключенный был обеспечен собственной кроватью (и чистым постельным бельем);
– были предприняты существенные усилия для снижения переполненности тюрем и равномерного распределения заключенных в доступных помещениях, чтобы предложить как минимум 4 м² жилой площади на одного заключенного;
– заключенные имели надлежащий доступ к естественному освещению и вентиляции в камерах.»

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ В ЧАСТИ ЗАЯВЛЕННОГО ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ С ЗАЯВИТЕЛЕМ И ПРОВЕДЕННОГО РАССЛЕДОВАНИЯ

101. Заявитель жаловался в соответствии со статьей 3 Конвенции, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции после его ареста 10 августа 2004 года и что не было эффективного расследования по этому вопросу. Положение , на которое он ссылался, гласит:
«Никто не может быть подвергнут пыткам и жестокому, унижающему достоинству обращению или наказанию».
102. Заявитель поддержал свое описание событий как изложено в пункте 63 выше. Он утверждал, что жестокое обращение со стороны милиции привело многочисленным ушибам и повреждениям. В своем ответе на замечания правительства, он также утверждал, что жестокое обращение вызвало периодические головные боли. Заявитель также утверждал, что не было предпринято никаких значительных усилий для установления правды или наказания виновных.
103. Правительство не соглашалось. Они утверждали, что обвинения заявителя не были поддержаны никакими доказательствами и что они были надлежащим образом расследованы национальными властями. Кроме того, они подчеркнули, что, хотя у заявителя был адвокат, его жалоба относительно предполагаемой избиения сотрудниками милиции ни разу не подавалась до 9 февраля 2005 года, в ходе судебного слушанья по второй серии уголовного разбирательства в отношении него, то есть о через шесть месяцев после предполагаемого жестокого обращения.
104. В ответ на этот последний аргумент правительства, заявитель утверждал, что, хотя адвокат был назначен ему 31 августа 2004 года, общение с ним произошло только во время следственных действий и в присутствии следователя. Соответственно, заявитель утверждал, что он не чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы подать жалобу о жестоком обращении до судебного заседания 9 февраля 2005 года
105. Суд установил в многих других случаях, Статья 3 Конвенции провозглашает одну из основных ценностей демократического общества. Даже при таких сложных обстоятельствах, как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция в абсолютной форме запрещает применение пыток, нечеловеческого и унижающего достоинство обращения или наказания лица (см., среди наиболее авторитетных, Labita v. Italy [GC], № 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV, и Selmouni v. France [GC], № 25803/94, § 95, ECHR 1999-V).
106. Жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня жестокости, чтобы подпадать под действие статьи 3.Оценка этого минимума относительна: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность обращения, его физические и психические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровью потерпевшего (см. Labita, процитировано выше, § 120).
107. В настоящем деле заявитель предоставил довольно детальное описание методов жестокого обращения, применяемых сотрудниками милиции в отношении него. Он якобы подвергался жестокими ударами резиновыми дубинками по ногам и рукам, его руки были скручены за спиной, пока он был в наручниках, он был подвешен на железном пруте. Предполагаемое жестокое обращение также включало в себя скручивание его гениталии (см. пар. 63 выше).
108. Суд считает, что, если предполагаемое обращение с заявителем имело место, как описано им самим, будет уместным сделать вывод о наличии жестокого обращения в нарушение статьи 3 Конвенции. Вопрос в том, однако, имеется ли у Суда достаточная информация, что такое жестокое обращение имело место.
109. Суд повторяет, что жалоба на жестокое обращение должна быть подтверждена соответствующими доказательствами (см. Labita, процитировано выше, § 121). Кроме того, Суд повторяет, что при оценке доказательств он обычно применяет стандарт доказывания «вне разумного сомнения» (см. Ireland v. the United Kingdom, 18 January 1978, § 161, Series A no. 25). Однако такие доказательства могут вытекать из сосуществования достаточно сильных, четких и взаимно подтверждающих умозаключений или аналогичных неопровержимых презумпций факта. Когда события в деле полностью или в значительной степени, относится к исключительному ведению властей, как и в случае с лицами, находящимися под их контролем в местах лишения свободы, возникают сильные презумпции в отношении телесных повреждений полученных во время такого содержания под стражей. На самом деле, бремя доказывания может рассматриваться как обязанность властей предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение (см. Ribitsch v. Austria, 4 декабря 1995 года, § 34 Series A № 336, и Salman v. Turkey [GC], № 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).
110. Тем не менее, некоторые доказательства наличия повреждений являются (см. для примера Hristovi v. Bulgaria, № 42697/05, §§ 73-78, 11 октября 2011 года, и Igars v. Latvia (dec.), № 11682/03, § 67, 5 февраля 2013 года).
111. Действительно, в контексте обвинения о жестоком обращении, одна только согласованность такого утверждения может не сама по доказывают правдивость слов заявителя, и человек с живым воображением, хорошей памятью и логическими навыками может изобрести почти идеальный рассказ о том, что никогда не происходило (см. Buntov v. Russia, № 27026/10, § 153, 5 июня 2012 года).
112. Суд отмечает, что в данном случае нет непосредственных признаков того, что заявитель получил какие-либо травмы в отделении милиции.
113. Нельзя исключить тот факт, что некоторые ушибы и повреждениям могли зажить в период с 10 по 21 августа 2004 года, в то время как заявитель оставался в Мерефянском ИВС, якобы без медицинского обследования. Что касается периодических головных болей, на которые он жаловался врачам СИЗО 21 августа 2004 года, Суд отмечает, что заявитель ничего не говорил о какой-либо связи между этими головными болями и его предполагаемом жестоком обращении. Первый и единственный раз, когда он сделал такой намек, был в его ответе на замечания правительства в ходе разбирательства в Суде (см. пар. 102 выше).
114. Поэтому, Суд не может возложить ответственность за отсутствие каких-либо доказательств жестокого обращения с заявителем, только на органы власти.
115. Он также отмечает, что заявитель никогда не стремился к тому, чтобы быть осмотренным судебно-медицинским экспертом. Кроме того, он ждал в течение шести месяцев, прежде чем подал свою жалобу на национальном уровне, хотя в течение более пяти месяцев в этот период он был юридически представлен (см. пар. 47, 56 и 66 выше).
116. Таким образом, по словам заявителя, он не мог пожаловаться своему адвокату, поскольку общение между ними произошло только в присутствии следователя (см. пункт 104 выше). Суд отмечает, что заявитель никогда не жаловался – ни в национальных судах или Европейском Суде – о каких-либо ограничениях на общение с адвокатом
117. Суд признает, что заявитель мог быть отважен от высказывания своих утверждений в силу самого факта, что он был под контролем тех, кого он обвинял в жестоком обращении (см. Nadrosov v. Russia № 9297/02, § 33, 31 июля 2008 года). Тем не менее, в данном случае заявитель не оставался под контролем милиции Харьковской или органов прокуратуры в течение всего времени, так как в ряде случаев он был переведен в Севастополь, где расследовалось второе дело против него. Суд отмечает, что заявитель никогда не жаловался на любое жестокое обращение или давление со стороны следователя города Севастополя. Поэтому не ясно, что воспрепятствовало заявителю подать заявление о жестоком обращении в органы прокуратуры города Севастополя, пока он был задействован в следственных мероприятий в Севастополе (по крайней мере, три раза до 9 февраля 2005 – см. пункт 84 выше).
118. Наконец, даже если заявитель чувствовал себя в безопасности только в судебном заседании, как указано им самим, не ясно, почему он не жаловался на жестокое обращение во время слушания в Ленинском суде 19 октября 2004 года (см. пар. 50 выше) или во время слушаний 17 и 21 января 2005 года в Апелляционном суде города Севастополя (см. пар. 54 и 55 выше). Суд отмечает, что заявитель подал ряд ходатайств на упомянутом слушанье от 21 января 2005 года. Тем не менее, он ждал еще девятнадцать дней до подачи его жалобы о жестоком обращении (см. пар. 55 и 56 выше).
119. В целом, Суд считает, что нет разумного обоснования того, почему заявитель ждал такое долгое время, прежде чем подал жалобу (см. для сравнения Khayrov v. Ukraine, № 19157/06, § 55, 15 ноября 2012 года, и Gavula v. Ukraine, № 52652/07, § 60, 16 мая 2013 года).
120. Суд также отмечает, что заявитель не представил никаких косвенных свидетельств, подтверждающих его утверждения, такие как показания очевидцев (отличие, например, Muradova v. Azerbaijan, № 22684/05, §§ 51-52 и 108, 2 апреля 2009 года) или любые документы, свидетельствующие, что он вошел в отделение милиции в хорошем здоровье, но вышел оттуда с травмами (см. Selmouni, процитировано выше, § 87, в дальнейшими ссылками).
121. Принимая во внимание вышеизложенное, Суд считает, что заявитель не предоставил, как в национальных судах, так и в Европейском суде, достаточно доказательств того, что он подвергся жестокому обращению, как утверждал об этом. Отсюда следует, что его жалобы в соответствии со статьей 3 Конвенции являются явно необоснованными и должны быть отклонены в соответствии с статьи 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ В ЧАСТИ УСЛОВИЙ СОДЕРЖАНИЯ ЗАЯВИТЕЛЯ

122. Заявитель также жаловался на нарушение статьи 3 Конвенции относительно условий его содержания в Севастопольском ИВС, Днепропетровской СИЗО и Харьковском СИЗО.

A. Приемлемость

123. Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты в отношении его жалобы об условиях содержания под стражей в Днепропетровском и Харьковском СИЗО. Они отметили, что он мог бы обратиться с подобной жалобой к прокурору, ответственному за надзор за соблюдением законов в исправительных учреждениях, но не сделал этого. Любое решение, принятое прокурором, также может быть оспорено в национальных судах
124. Заявитель оспаривал эффективность средства правовой защиты упомянутого выше, ссылаясь на прецедентное право Суда.
125. Суд отмечает, что он уже отклонил подобные возражения правительства в ряде случаев, поскольку проблемы, связанные с условиями содержания под стражей в украинских местах лишения свободы имели структурный характер и ни одно эффективное средство правовой защиты не было доступно в этом отношении (см., в качестве недавней ссылки на прецедентное право, Komarova v. Ukraine, № 13371/06, § 50, 16 мая 2013 года). Суд не видит причин отступать от этих выводов в настоящем деле и, следовательно, считает, что эта жалоба не может быть отклонена на основании того, что не были исчерпаны внутренние средства правовой защиты.
126. Кроме того, Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной в значении § 3 (а) статьи 35 Конвенции. Она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Таким образом, Суд признает его приемлемым.

B. Существо дела

1. Доводы сторон

127. Заявитель поддерживал свое описание условий его содержания под стражей, как кратко изложено в пунктах 84-85, 89 и 94 выше.
128. Правительство оспаривало его утверждения в отношении условий содержания под стражей в Харьковском и Днепропетровском СИЗО как неточные, полагаясь вместо этого на свои собственные соображения (см. пункты 90-92 и 95-97 выше). Что касается его содержания в Севастопольском ИВС, правительство утверждало, что они не были в состоянии прокомментировать эту жалобу по существу, учитывая, что их распоряжении не было соответствующих документов (см. пункты 86 и 87 выше).

2. Оценка Суда

129. Суд повторяет, что, в соответствии со статьей 3 Конвенции, государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, которые совместимы с уважением человеческого достоинства и что способ и метод исполнения этой меры пресечения не подвергали его страданиям и трудностям, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страданий, присущих содержанию под стражей. (см. Kudła v. Poland [GC], № 30210/96, § 94, ECHR 2000-XI).

(a) Условия содержания заявителя в Севастопольском ИВС

130. В отсутствие других доказательств, подтверждающих обратное, Суд считает установленным тот факт, что заявитель содержался в Севастопольском ИВС девяносто шесть дней на протяжении трех периодов времени в 2004 и 2005 годах, как он сам обозначил (см. пар. 84, 86 и 87 выше).
131. Суд отмечает, что в деле Яковенко против Украины он уже изучал жалобу на условия содержания в Севастопольском ИВС, относящееся к тому же периоду времени, что и жалоба в насоящем деле (№ 15825/06, § 89, 25 октября 2007 года). В указанном деле Суд нашел нарушение статьи 3 Конвенции в частности, в отношении переполненности камер, лишения сна и недостатка природного освещения и свежего воздуха.
132. Суд отмечает, что подобные жалобы были подняты в данном случае. Он считает, что они были достаточно обоснованными и правдоподобными.
133. Таким образом, Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей в Севастопольском ИВС.

(b) Условия содержания заявителя в Харьковском СИЗО.

134. Суд отмечает, что проблема сильной переполненности в СИЗО была установлена КПП, который осуществлял визит в Харьковский СИЗО в ноябре и декабре 2011 года, то есть и период, когда там содержался заявитель (см. пар. 97 и 98 выше).
135. Кроме того, Суд отмечает, что в феврале 2012 года, в то время как заявитель оставался в СИЗО, национальные власти также признали эту проблему (см. пар. 91 выше).
136. Кроме того, выводы отчета КПП совпадают с утверждениями заявителя, что касается, в целом, неудовлетворительных условия содержания, плохого состояние ремонта и ограниченного доступа к естественному освещению (см. пар. 98 выше).
137. Сочетание вышеупомянутых факторов, которые заявитель перенес в течение значительного периода времени (не менее двух лет и четырех месяцев, если его заключение под стражу в Харьковском СИЗО исчисляется как длящееся до ноября 2012 года, или дольше, если он останется там после этого – см. пар. 88 выше), достаточно, чтобы Суд мог заключить, что условия его содержания в Харьковском СИЗО приравнивается к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению согласно требованиям статьи 3 Конвенции. Соответственно, здесь также имело место нарушение этой статьи.

(c) Условия содержания заявителя в Днепропетровском СИЗО.

138. Суд отмечает, что заявитель содержался в Днепропетровском СИЗО три раза в 2006, 2007 и 2011 годах, в общей сложности сорок восемь дней.
139. Стороны не оспаривали этот факт, что заявитель проводил большую часть времени в камере вместе с другим заключенным, общая площадь которой составляла шесть квадратных метров. Соответственно, на каждого заключенного приходило три метра квадратных жилой площади, что является меньше стандарта, рекомендованного КПП для Украины (см. Davydov and Others, процитировано выше, § 107). В свете его прецедентного права (см. для примера Trepashkin v. Russia, № 36898/03, § 92, 19 июля 2007 года; Melnik, процитировано выше, § 103; и Visloguzov v. Ukraine, № 32362/02, § 46, 20 мая 2010 года), Суд считает, что отсутствие у заявителя достаточного личного пространства в заключении само по себе поднимает вопрос о нарушении статьи 3 Конвенции, с учетом, в частности, значительных ограничений на свободу передвижения прогулок на свежем воздухе.
140. Суд далее отмечает, что утверждения правительства о том, что вентиляция, освещение и санузел в СИЗО были надлежащими (см. пар. 96 выше) не подкреплены достаточными доказательствами и сформулированы в общих чертах. Они не содержат ответов на конкретные и последовательные утверждениями заявителя об обратном.
141. Кроме того, утверждения заявителя поддерживаются выводами КПП, чья делегация посетила Днепропетровский СИЗО в сентябре 2009 года (см. пар. 97 и 98 выше).
142. Наконец, Суд отмечает, что он рассмотрел и признал нарушение статьи 3 Конвенции в отношении подобных утверждений относительно условий содержания под стражей в этом СИЗО по делу Iglin v. Ukraine, в котором заявитель содержался там приблизительно в то же время как заявитель в данном деле (№ 39908/05, § § 51-56, 12 января 2012 года).
143. Следовательно, Суд приходит к выводу, что условия содержания заявителя под стражей в Днепропетровском СИЗО были бесчеловечными и унижающими достоинство. Таким образом, здесь также имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этом аспекте.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 § 1 КОНВЕНЦИИ В ЧАСТИ ДЛИТЕЛЬНСТИ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА ПО ПЕРВОЙ СЕРИИ УГОЛОВНОГО ПРОИЗВОДСТВА В ОТНОШЕНИИ ЗАЯВИТЕЛЯ

144. Заявитель также жаловался на точто продолжительность первой серии уголовного разбирательства против него была чрезмерной. Он ссылался на статью 6 § 1 Конвенции которая звичит следующим образом в соответствующей части:
«При предъявлении ему любого уголовного обвинения каждый имеет право на…публичное разбирательство дела судом…в разумный срок…»

A. Приемлемость

145. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной в значении статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Кроме того, он отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

146. Заявитель утверждал, что не было никаких оснований для длительности первой серии уголовного разбирательства против него. Он сопоставил его со второй серией уголовного разбирательства, которое касалось двойного убийства и уничтожения имущества, и которое длилось менее двух лет. Заявитель отметил, что разбирательство в первом случае относительно инцидента, связанного с кражей и двумя инцидентами грабежа – где власти утверждали, что имели достаточно прямых свидетельств против него, в том числе показаний потерпевших, – длилось примерно в четыре раза дольше.
147. Далее заявитель указывал, что первая серия разбирательства была полностью остановлена в течение шести лет, с мая 2005 года по март 2011 года. Он утверждал, что власть никак не объяснило эту задержку. Участие заявителя во второй серии разбирательства не могло объяснить длительность по первой серии, поскольку приговор по второй серии был вынесен 13 апреля 2005 года и вступил в силу 14 июля 2005 года.
148. Правительство утверждало, что длительность по первой серии уголовного разбирательства была разумной.
149. Они отметили, что дело было сложным, так как оно касалось трех различных случаев кражи и грабежа, и включало двух обвиняемых. Кроме того, одновременное участие заявителя во второй серии разбирательства также вызвало определенные задержки.
150. Правительство далее утверждало, что некоторые задержки были вызваны поведением сторон: а именно, неявкой потерпевших и свидетелей, и длительным изучением материалов дела заявителем.
151. Суд напоминает, что разумность длительности судебного разбирательства должна оцениваться в свете обстоятельств дела и с учетом следующих критериев: сложность дела, поведение заявителя и поведение соответствующих органов (см., среди других ссылок, Pélissier and Sassi v. France [GC], № 25444/94, § 67, ECHR 1999 II).
152. Суд отмечает, что первая серия уголовного производства в отношении заявителя по данному делу длилась более девяти лет и до сих пор не завершена.
153. Хотя дело включало в себя три инцидента и двух обвиняемых, не является очевидным, чтобы оно быть особенно сложным. Также, не было никаких существенных задержек в разбирательстве, вызванных поведением заявителя. В то же время, Суд принимает во внимание необъяснимую остановку разбирательства с декабря 2005 года по июль 2009 года (см. пар. 21 выше), которая может быть отнесена только к действиям властей.
154. Суд часто устанавливал нарушения Статьи 6 § 1 Конвенции в делах, поднимающих вопросы аналогичных тем, которые подняты в данном случае (см. для примера Yeloyev v. Ukraine, № 17283/02, 6 ноября 2008 года, и Nakonechnyy v. Ukraine, № 17262/07, 26 января 2012 года).
155. Рассмотрев все представленные ему материалы дела, Суд считает, что правительство не выдвинуло какой-либо факт или аргумент, способные убедить его прийти к другому выводу в настоящем деле. Принимая во внимание свое прецедентное право по данному вопросу, Суд считает, что в данном случае длительность судебного разбирательства была чрезмерной и не для удовлетворяющая требованиям «разумного срока».
156. Соответственно, имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции.

IV. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

157. Заявитель также подавал ряд других жалоб в соответствии со статьями 5, 6, 8, 10, 13 и 14 Конвенции.
158. В свете всего материала имеющегося в его распоряжении, и в той мере, в которой вопросы находятся в пределах его компетенции, Суд считает, что они не содержат признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или Протоколах к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная, в соответствии с § § 3 (а) и 4 из статьи 35 Конвенции.

V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

159 Статья 41 Конвенции предусматривает:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Вред

160. Заявитель требовал выплаты ему 30.000 евро (EUR) в качестве компенсации морального вреда.
161. Правительство возражало против этих требований.
162. Суд считает, что заявителю был нанесен моральный вред, который не может быть компенсирован простым признанием факта нарушения прав, предусмотренных Конвенцией. Суд, принимая решение на справедливой основе, присудил заявителю 8000 евро (EUR) в качестве компенсации морального вреда.
B. Расходы и издержки
163. Заявитель также просил назначить компенсацию расходов и издержек, понесенных им в связи с производством дела в Суде. В сумме 800 евро.
164. Правительство оспаривало эту просьбу, поскольку она не была подтверждена никакими документами.
165. В соответствии с прецедентным правом Суда, заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в которой было установлено, что они были понесены им на самом деле и понесены в разумными по количеству. В данном случае, принимая во внимание тот факт, что заявителю была предоставлена правовая помощь и тот факт, что он не представил никаких доказательств в поддержку своего требования, Суд ничего не присуждает.

C. Пеня

166. Суд считает разумным, чтобы пеня основывалась на предельной кредитной ставке Европейского центрального банка с добавлением трех процентных пунктов.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Объявляет жалобы по статье 3 (относительно условий содержания заявителя) и статье 6 (относительно длительности судебного рассмотрения по первой серии уголовного производства) приемлемой, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части ненадлежащих условий содержания заявителя в Севастопольском ИВС;

3. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части ненадлежащих условий содержания заявителя в Харьковском СИЗО;

4. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части ненадлежащих условий содержания заявителя в Днепропетровском СИЗО;

5. Постановляет, что имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции в части длительного судебного рассмотрения по первой серии уголовного производства;
6. Постановляет,
(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты, когда решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции 8.000 евро (EUR), переведенные на украинскую валюту по курсу, действующему на дату выплаты, плюс любой налог, который может быть наложен на заявителя;
(b) что по истечении вышеупомянутых трех месяцев до выплаты простые проценты должны начисляться на эти суммы в размере, равном предельной годовой процентной ставке по займам Европейского Центрального Банка в течение периода по умолчанию, плюс три процентных пункта;

7. Отклоняет остальные требования заявителя о справедливой сатисфакции.

Составлено на английском языке и объявлено в письменном виде 28 ноября 2013 года в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
Claudia Westerdiek Mark Villiger
Секретарь Председатель