Смирницкая и другие (Smirnitskaya and Others) против Российской Федерации

CASE OF SMIRNITSKAYA AND OTHERS v. RUSSIA

Европейский Суд по правам человека

(Первая Секция)

Дело “Смирницкая и другие (Smirnitskaya and Others)

против Российской Федерации”

(Жалоба N 852/02)

Постановление Суда

Страсбург, 5 июля 2007 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Cекция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукаидеса,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Х. Гаджиева,

Д. Шпильманна,

С.Э. Йебенса, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 14 июня 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 852/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее – Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) тремя гражданами Российской Федерации: Зоей Валерьяновной Смирницкой, Еленой Федоровной Столяровой и Альбертом Семеновичем Столяровым (далее – заявители), – 6 июля 2001 г.

2. Интересы заявителей были представлены И.В. Новиковым, адвокатом, практикующим в г. Новосибирске. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявители утверждали, в частности, что суды Российской Федерации пересмотрели судебное решение, принятое в их пользу, неправильно применив процедуру по пересмотру судебных решений по вновь открывшимся обстоятельствам.

4. Решением от 17 ноября 2005 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой.

5. Власти Российской Федерации, но не заявители, представили дополнительные письменные замечания (пункт 1 правила 59 Регламента Европейского Суда). После консультаций со сторонами Палатой было принято решение об отсутствии необходимости проведения устного слушания по существу дела (пункт 3 правила 59 in fine* (*In fine (лат.) – в конце (прим. переводчика).) Регламента Европейского Суда) и заявители письменно ответили на замечания властей Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Первая заявительница родилась в 1925 году, вторая заявительница – в 1933 году и третий заявитель – в 1928 году. Заявители проживают в г. Новосибирске.

7. Заявители получают пенсию по старости. 1 февраля 1998 г. Федеральный закон от 21 июля 1997 г. N 113-ФЗ “О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий” (далее – Закон о пенсиях) ввел новый порядок исчисления пенсий, основанный на так называемом индивидуальном коэффициенте пенсионера (далее – ИКП). Индивидуальный коэффициент пенсионера предполагался для сохранения связи между пенсией лица и его предыдущим заработком.

8. Орган, ответственный за начисление заявителям пенсии, Управление Пенсионного фонда Российской Федерации по Железнодорожному району г. Новосибирска (далее – Управление Пенсионного фонда), установил заявителям ИКП 0,525. Заявители оспорили решение управления Пенсионного фонда Российской Федерации в Железнодорожный районный суд г. Новосибирска. Они утверждали, что их ИКП начиная с 1 февраля 1998 г. должен составлять 0,7.

9. 13 августа 1999 г. Железнодорожный районный суд г. Новосибирска вынес решение в пользу заявителей, установив, что Управление Пенсионного фонда неправильно истолковало Закон о пенсиях. В частности, он постановил следующее:

“Мнение [управления Пенсионного фонда Российской Федерации]… является необоснованным, поскольку статья 4 [Закона о пенсиях] ясно указывает, что индивидуальный коэффициент пенсионера… устанавливается в размере 0,7. [Управление Пенсионного фонда] не имеет оснований для произвольного толкования этого положения закона или его неисполнения”.

Железнодорожный районный суд г. Новосибирска постановил, что Управление Пенсионного фонда Российской Федерации должно пересчитать пенсии заявителей с учетом ИКП 0,7 начиная с 1 февраля 1998 г.

10. Управление Пенсионного фонда подало кассационную жалобу на решение Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 13 августа 1999 года. 19 октября 1999 г. судебная коллегия по гражданским делам Новосибирского областного суда, рассмотрев кассационную жалобу, оставила решение Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 13 августа 1999 г. без изменения, и оно вступило в законную силу в тот же день. Это решение так и не было исполнено.

11. 29 декабря 1999 г. Министерство труда и социального развития Российской Федерации издало постановление об утверждении разъяснения о применении ограничений, установленных Законом о пенсиях. Постановление разъясняло порядок применения Закона о пенсиях.

12. Некоторое время спустя разъяснение Министерства труда и социального развития Российской Федерации было обжаловано группой лиц в Верховный Суд Российской Федерации. 24 апреля 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил их жалобу без удовлетворения. Он установил, что вопреки утверждениям заявителей Министерство труда и социального развития Российской Федерации действовало в пределах своей компетенции, издав разъяснение, и что толкование Министерством труда и социального развития Российской Федерации Закона о пенсиях было верным. 25 мая 2000 г. Кассационная коллегия Верховного Суда Российской Федерации оставила это решение без изменения, а кассационную жалобу без удовлетворения.

13. С 1 августа 2000 г. в результате внесения изменений в пенсионное законодательство Российской Федерации пенсия первого заявителя была пересчитана на основе ИКП 0,7125.

14. 30 августа 2000 г. Управление Пенсионного фонда обратилось в Железнодорожный районный суд г. Новосибирска с заявлением о пересмотре дела заявителей по вновь открывшимся обстоятельствам.

15. 7 февраля 2001 г. Железнодорожный районный суд г. Новосибирска рассмотрел заявление управления Пенсионного фонда. Он отметил, что разъяснение было оставлено без изменения Верховным Судом Российской Федерации и постановил следующее:

“Как следует из [разъяснения], решения Верховного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2000 г. и решения Кассационной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 мая 2000 г., предельный коэффициент 0,7, который был установлен [Законом о пенсиях]… не применяется в отношении [“индивидуального коэффициента пенсионера”].

Наличие толкования [Закона о пенсиях] Министерством труда и социального развития Российской Федерации является важным обстоятельством.

В соответствии со… статьей 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР основанием для пересмотра судебных решений… по вновь открывшимся обстоятельствам должно являться важное обстоятельство, которое не было и не могло быть известно истцу. …

Следовательно, имеются основания для пересмотра решения Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 13 августа 1999 г. по вновь открывшимся обстоятельствам”.

Железнодорожный районный суд г. Новосибирска отметил, что срок подачи заявления Управлением Пенсионного фонда не был пропущен.

16. Решением от 7 февраля 2001 г. Железнодорожный районный суд г. Новосибирска в соответствии со статьей 337 Гражданского процессуального кодекса РСФСР удовлетворил заявление управления Пенсионного фонда и отменил решение Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 13 августа 1999 г., оставленное без изменения судебной коллегией по гражданским делам Новосибирского областного суда 19 октября 1999 г.

17. 27 февраля 2001 г. в результате нового рассмотрения дела Железнодорожный районный суд г. Новосибирска вынес решение, в котором он основывался на разъяснении, и полностью отклонил требования заявителей. Заявители обжаловали это решение в кассационном порядке.

18. С 1 мая 2001 г. в результате внесения изменений в пенсионное законодательство Российской Федерации ИКП заявителей были установлены в размере 0,9; 0,786 и 0,852 соответственно.

19. 21 июня 2001 г. судебная коллегия по гражданским делам Новосибирского областного суда оставила кассационную жалобу заявителей без удовлетворения, а решение Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 27 февраля 2001 г. без изменения.

II. Применимое национальное законодательство и правоприменительная практика

20. Действовавший в рассматриваемый период Гражданский процессуальный кодекс РСФСР предусматривал:

Статья 333. Основания пересмотра

“Решения, определения и постановления, вступившие в законную силу, могут быть пересмотрены по вновь открывшимся обстоятельствам. Основаниями для пересмотра… являются:

1) существенные для дела обстоятельства, которые не были и не могли быть известны заявителю; …

4) отмена решения, приговора, определения или постановления суда либо постановления иного органа, послужившего основанием к вынесению данного решения, определения или постановления”.

Статья 334. Подача заявления

“Заявление о пересмотре решения, определения или постановления по вновь открывшимся обстоятельствам подается… в течение трех месяцев со дня установления обстоятельств, служащих основанием для пересмотра”.

Статья 337. Определение суда о пересмотре дела

“Суд, рассмотрев заявление о пересмотре [решения, определения или постановления] по вновь открывшимся обстоятельствам, либо удовлетворяет заявление и отменяет [решение, определение или постановление], либо отказывает в пересмотре.

Определение суда об удовлетворении заявления о пересмотре решения, определения или постановления по вновь открывшимся обстоятельствам обжалованию не подлежит”.

21. 2 февраля 1996 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес постановление в отношении некоторых положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Этим постановлением Конституционный Суд Российской Федерации признал несоответствующей Конституции Российской Федерации статью 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (“Основания возобновления [уголовных] дел по вновь открывшимся обстоятельствам”, которая во многом была схожа со статьей 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР) в том, что она ограничивала круг оснований пересмотра уголовного дела лишь “вновь открывшимися обстоятельствами”. Конституционный Суд Российской Федерации предположил в своем постановлении, что это положение Уголовно-процессуального кодекса РСФСР препятствовало исправлению судебных ошибок и ошибок при отправлении правосудия. В своем постановлении от 3 февраля 1998 г. Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что часть 2 статьи 192 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не соответствовала Конституции Российской Федерации, поскольку она служила основанием для отклонения заявлений о пересмотре судебных решений Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, если судебное решение было вынесено в результате судебной ошибки, которая не была и не могла быть установлена ранее.

22. Постановление Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 29 декабря 1999 г. “Об утверждении разъяснения “О применении ограничений установленных Федеральным законом “О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий”” было зарегистрировано в Министерстве юстиции Российской Федерации 31 декабря 1999 г. и вступило в силу в феврале 2000 г., спустя десять день после официального опубликования.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции и Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

23. Заявители утверждали, что властями государства-ответчика было пересмотрено судебное решение, принятое в их пользу. Европейский Суд рассмотрит данную жалобу в свете положений пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1Протокола N 1 к Конвенции.

Пункт 1 статьи 6 Конвенции в части, применимой к настоящему делу, предусматривает:

“Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях… имеет право на справедливое… разбирательство дела… судом…”.

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции предусматривает:

“Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов”.

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

24. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба является несовместимой ratione materiae* (*Ratione materiae (лат.) – по причинам существа; ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно предполагаемых нарушений лишь тех прав человека, которые закреплены в Конвенции (прим. переводчика).) с положениями Конвенции, поскольку она не касалась “определения гражданских прав и обязанностей” или “имущества” заявителей. В качестве альтернативы власти Российской Федерации предположили, что в данном деле не было нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1Протокола N 1 к Конвенции в связи с пересмотром дела относительно пенсий заявителей.

(a) Применимость пункта 1 статьи 6 Конвенции

25. Власти Российской Федерации подчеркнули, что судебное решение от 13 августа 1999 г. не определило какую-либо конкретную сумму, причитавшуюся заявителям, а, скорее, установило порядок исчисления пенсии. Иными словами, по их утверждению, “предметом спора явилось не требование заявителей присудить [им] денежные средства, а вопрос законности… применения разъяснения”. По мнению властей Российской Федерации, дело заявителей не являлось по сути гражданским спором, поскольку “определение общего порядка исчисления пенсии относится к сфере публичного права”. Они сослались на Постановление Европейского Суда по делу “Схоутен и Мельдрум против Нидерландов” (Schouten and Meldrum v. Netherlands) от 9 декабря 1994 г., Series A, N 304, §50, Решение Европейского Суда по делу “Панченко против Латвии” (Pancenko v. Latvia) от 28 октября 1999 г., жалоба N 40772/98, а также на Решение Европейского Суда по делу “Кирьянов против Российской Федерации” (Kiryanov v. Russia) от 9 декабря 1994 г., жалоба N 42212/02.

(b) Применимость положений статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

26. Власти Российской Федерации далее утверждали, что пенсии, присужденные заявителям решением Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 13 августа 1999 г., не являются их “имуществом”. Они отметили, что в деле “Праведная против Российской Федерации” (Pravednaya v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 18 ноября 2004 г., жалоба N 69529/01* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 5/2005.)) Европейский Суд установил, что аналогичная выплата, присужденная судом заявительнице, представляла собой ее имущество, и постановил, что первоначальное судебное решение, принятое в пользу заявительницы, должно быть оставлено в силе, а пенсия должна быть выплачена ей в объеме, определенном этим судебным решением. Тем не менее, по мнению властей Российской Федерации, такой подход создает путаницу. Если бы сумма, присужденная судом, составляла “имущество” пенсионера, ее размер не должен зависеть от повышения в будущем коэффициента исчисления пенсии. Следовательно, в деле “Праведная против Российской Федерации” заявительница должна была вернуть денежные средства, которая она уже получила от Пенсионного фонда Российской Федерации, в силу внесения изменений в пенсионное законодательство. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что во избежание такой ситуации Европейский Суд не должен рассматривать средства, присужденные заявителям судами Российской Федерации в качестве пенсий, как имущество заявителей по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

(c) Существо жалобы

27. Что касается существа жалобы, власти Российской Федерации утверждали, что именно решение Верховного Суда Российской Федерации, подтвердившее законность разъяснения Министерства труда и социального развития Российской Федерации, явилось вновь открывшимся обстоятельством, ставшим основанием для пересмотра дела в соответствии со статьей 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Это стало основным отличием от упоминавшегося выше дела “Праведная против Российской Федерации”. Власти Российской Федерации пояснили, что рассмотрение решения Верховного Суда Российской Федерации в качестве вновь открывшегося обстоятельства соответствовало позиции Конституционного Суда Российской Федерации, отраженной в его постановлениях от 2 февраля 1996 г. и 3 февраля 1998 г. В другом постановлении от 14 января 1999 г. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что решения суда могут быть пересмотрены, если существенные положения закона были признаны не соответствующимиКонституции Российской Федерации.

28. Власти Российской Федерации далее отметили, что разъяснение было утверждено постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации после вступления в силу судебного решения, постановленного в пользу заявителей, следовательно, Управление Пенсионного фонда не могло ссылаться на него в ходе рассмотрения дела судом кассационной инстанции. Данное обстоятельство также отличает дело заявителей от дела “Праведная против Российской Федерации”, где разъяснения были утверждены в период рассмотрения дела судами Российской Федерации. Следовательно, заявление управления Пенсионного фонда о пересмотре дела являлось не “скрытым обжалованием”, а добросовестной попыткой исправить судебную ошибку.

29. Власти Российской Федерации отметили, что пересмотр дела был законным и соответствовал требованиям процессуального законодательства, а соответствующее заявление о пересмотре было подано в пределах установленного законом трехмесячного срока.

30. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что пересмотр дела заявителей не нарушил ни принцип правовой определенности, гарантированный пунктом 1 статьи 6 Конвенции, ни имущественные права заявителей по смыслустатьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

2. Заявители

31. Заявители не согласились с доводами властей Российской Федерации. Они указали, что разъяснение не существовало в то время, когда их дело рассматривалось в Железнодорожном районном суде г. Новосибирска и когда было вынесено решение от 13 августа 1999 г. Следовательно, ни разъяснение, ни последующее решение Верховного Суда Российской Федерации, в котором был рассмотрен вопрос законности разъяснения, не могут считаться вновь открывшимися обстоятельствами по смыслу статьи 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Разъяснение не имело обратной силы и не могло быть применено к ситуациям, которые возникли до его утверждения. Кроме того, Управление Пенсионного фонда пропустило срок, установленный для обжалования дела: оно обратилось в суд восемь месяцев спустя после утверждения разъяснения вместо трех месяцев, как того требует гражданско-процессуальное законодательство Российской Федерации. Следовательно, дело заявителей было возобновлено в нарушение требований законодательства Российской Федерации. Ссылка властей Российской Федерации на постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 1999 г. неприменима в данном деле, поскольку Закон о пенсиях никогда не признавался несоответствующим Конституции Российской Федерации.

32. Далее заявители отметили, что Европейский Суд ясно установил, что статья 6 Конвенции применялась к судебным разбирательствам в отношении права на государственную пенсию. Они ссылались на некоторые постановления и решения, включая Постановление Европейского Суда по делу “Франциско Ломбардо против Италии” (Francesco Lombardo v. Italy) от 26 ноября 1992 г., Series A, N 249-B, Постановление Европейского Суда по делу “Андросов против Российской Федерации” (Androsov v. Russia) от 6 октября 2005 г., жалоба N 63973/00* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 12/2006.), Решение Европейского Суда по делу “Васильев против Российской Федерации” (Vasilyev v. Russia) от 1 апреля 2004 г., жалоба N 66543/01, Решение Европейского Суда по делу “Праведная против Российской Федерации” (Pravednaya v. Russia) от 25 сентября 2003 г., жалоба N 69529/01* (*Там же. N 5/2005.). Заявители обратили внимание, что в деле “Праведная против Российской Федерации” спор относился к применению специальных положений пенсионного законодательства Российской Федерации в деле заявительницы, а не к общей системе исчисления пенсии.

B. Мнение Европейского Суда

1. Применимость пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции к делу заявителей

33. Европейский Суд отмечает, что спор, касающийся права заявителей на получение пенсии по старости в увеличенном размере, носит имущественный характер и касается определения гражданских прав по смыслу пункта 1 статьи 6Конвенции (см. Постановления Европейского Суда по делу “Шулер-Зграген против Швейцарии” (Schuler-Zgraggen v. Switzerland) от 24 июня 1993 г., Series A, N 263, p. 17, §46; по делу “Масса против Италии” (Massa v. Italy) от 24 августа 1993 г., Series A, N 265-B, p. 20, §26; по делу “Сюссманн против Германии” (Sussmann v. Germany) от 16 сентября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions, 1996-IV, p. 1170, §42; и в качестве недавнего источника Постановление Европейского Суда по делу “Трицкович против Словении” (Trickovic v. Slovenia) от 12 июня 2001 г., жалоба N 39914/98, §40).

34. Европейский Суд напоминает, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не гарантирует как таковое право на получение пенсии по старости или иного социального пособия в определенном размере (см., например, Решение Европейского Суда по делу “Аунола против Финляндии” (Aunola v. Finland) от 15 марта 2001 г., жалоба N 30517/96). Тем не менее “требование” (даже в отношении выплаты пенсии) может составлять “имущество” по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, если будет в достаточной степени установлено, что оно может быть юридически реализовано (см. Постановление Европейского Суда по делу “Греческие нефтеперерабатывающие заводы “Стран” против Греции” (Stran Greek Refineries v. Greece) от 9 декабря 1994 г., Series A, N 301, § 59). Решение Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 13 августа 1999 г., которое вступило в законную силу после того, как было оставлено без изменения судебной коллегией по гражданским делам Новосибирского областного суда 19 октября 1999 г., предоставило заявителям подлежащее исполнению требование получить увеличенную пенсию, исчисленную на основании коэффициента 0,7.

35. Европейский Суд отмечает, что возражения и доводы, представленные властями Российской Федерации, были ранее отклонены в аналогичном деле “Булгакова против Российской Федерации” (Bulgakova v. Russia) от 18 января 2007 г., жалоба N 69524/01, §§ 27-32* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 10/2007.), и он не усматривает оснований для иного вывода в данном деле.

36. Следовательно, Европейский Суд полагает, что в данном случае спор заявителей касался определения гражданских прав по смыслу статьи 6 Конвенции, а также что они обладали “имуществом” по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

2. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

37. Европейский Суд напоминает, что право на судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к Конвенции, в соответствующей части которой принцип господства права признается частью общего наследия Договаривающихся Государств. Одним из основополагающих аспектов господства права является принцип правовой определенности, который, среди прочего, требует, чтобы принятое судами окончательное решение не могло бы быть оспорено (см. Постановление Европейского Суда по делу “Брумареску против Румынии” (Brumгrescu v. Romania) от 28 октября 1999 г., Reports 1999-VII, § 61). Данный принцип предполагает, что стороны не вправе добиваться пересмотра судебного решения лишь в целях повторного рассмотрения дела и вынесения нового решения. Полномочия вышестоящих судов по пересмотру судебных решений должны осуществляться в целях исправления грубых судебных ошибок и несправедливости при отправлении правосудия, а не ради повторного рассмотрения дела. Пересмотр дела судами вышестоящих инстанций не должен рассматриваться как “скрытое обжалование”, и сама лишь возможность существования двух точек зрения по вопросу не может служить основанием для пересмотра. Отклонение от этого принципа оправдано лишь наличием существенных и бесспорных обстоятельств (см. Постановление Европейского Суда по делу “Рябых против Российской Федерации” (Ryabykh v. Russia) жалоба N 52854/99, § 52, ECHR 2003-IX* (*Опубликовано в “Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год”.)).

38. Европейский Суд рассмотрел вопрос, связанный с отменой вступившего в законную силу судебного решения по вновь открывшимся обстоятельствам, в упоминавшемся выше деле “Праведная против Российской Федерации”, в деле с похожими фактическими обстоятельствами, где он постановил:

“27. Процедура отмены окончательного судебного решения предполагает, что имеются доказательства, которые ранее не были объективно доступными и которые могут привести к иному результату судебного разбирательства. Лицо, требующее отмены судебного решения, должно доказать, что оно не имело возможности представить доказательство до окончания судебного разбирательства и что такое доказательство имеет решающее значение в деле. Такая процедура была закреплена в статье 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР и схожа с подобными процедурами, существующими в других правовых системах многих государств – членов Совета Европы.

28. Данная процедура не противоречит принципу правовой определенности, поскольку она предназначена для исправления ошибок при отправлении правосудия…”

39. В деле “Праведная против Российской Федерации” разъяснение Министерства труда и социального развития Российской Федерации было издано в период между принятием решений судом первой инстанции и судом кассационной инстанции. Соответствующее Управление Пенсионного фонда Российской Федерации не ссылалось на это разъяснение в ходе кассационного производства, а сделало это позднее в своем заявлении об отмене уже вступившего к тому времени в законную силу судебного решения ввиду “вновь открывшихся обстоятельств”. Европейский Суд рассматривает заявление управления Пенсионного фонда как “скрытое обжалование” и полагает, что, удовлетворив его, районный суд нарушил принцип правовой определенности и право заявителей на “доступ к суду”, гарантированный пунктом 1 статьи 6Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Праведная против Российской Федерации”, §§ 29-34).

40. Данное дело отличается от дела “Праведная против Российской Федерации” тем, что разъяснение, утвержденное Министерством труда и социального развития Российской Федерации, было введено в действие после того, как решение суда первой инстанции было оставлено без изменений судом кассационной инстанции. Задача Европейского Суда состоит в том, чтобы определить с учетом фактических обстоятельств дела, была ли совместима отмена судебного решения с требованиями статьи 6 Конвенции. Для этого он рассмотрит основания отмены судебного решения, приведенные Железнодорожным районным судом г. Новосибирска (см. выше, § 15 настоящего Постановления).

41. Железнодорожный районный суд г. Новосибирска постановил, что толкование Закона о пенсиях Министерством труда и социального развития Российской Федерации, признанное законным Верховным Судом Российской Федерации, представляло собой “вновь открывшееся обстоятельство”. Следовательно, Железнодорожный районный суд г. Новосибирска пришел к выводу, что данное заявление управления Пенсионного фонда подлежит удовлетворению, а судебное решение – отмене.

42. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что ни разъяснение Министерства труда и социального развития Российской Федерации, ни решение Верховного Суда Российской Федерации о подтверждении его законности не существовали в период рассмотрения дела заявителей. Указанные акты были приняты после того, как суд кассационной инстанции оставил судебное решение, принятое в пользу заявителей, без изменения. По мнению Европейского Суда, указанные разъяснение и решение Верховного Суда Российской Федерации представляли собой новые юридические акты, а не вновь открывшиеся обстоятельства, как утверждал Железнодорожный районный суд г. Новосибирска (см. статью 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, а также выше, § 20 настоящего Постановления).

43. Кроме того, решение от 13 августа 1999 г. явилось результатом толкования и применения Железнодорожным районным судом г. Новосибирска Закона о пенсиях в деле заявителей. Из решения Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 7 февраля 2001 г. следует, что то обстоятельство, что толкование Министерством труда и социального развития Российской Федерации Закона о пенсиях в разъяснении, акте меньшей юридической силы, отличалось от выводов суда настолько, что исход рассмотрения дела заявителей мог быть абсолютно иным, было рассмотрено Железнодорожным районным судом г. Новосибирска как достаточное основание для отмены судебного решения от 13 августа 1999 г. и пересмотра дела. Европейский Суд полагает, что само по себе данное обстоятельство не может оправдать пересмотр дела после вступления в силу судебного решения.

44. Европейский Суд обращает внимание на довод властей Российской Федерации о том, что возобновление дела было необходимо для исправления ошибки при отправлении правосудия. Тем не менее за исключением ссылки на толкование Министерством труда и социального развития Российской Федерации положений закона в качестве основания возобновления дела Железнодорожный районный суд г. Новосибирска в своем решении не привел никакого объяснения тому, почему его первоначальные выводы должны считаться “ошибкой при отправлении правосудия” для оправдания возобновления дела.

45. Европейский Суд установил, что, удовлетворив заявление управления Пенсионного фонда о пересмотре дела заявителей и отменив вступившее в законную силу судебное решение от 13 августа 1999 г., оставленное без изменений 19 октября 1999 г., Железнодорожный районный суд г. Новосибирска нарушил принцип правовой определенности и право заявителей на “доступ к суду”, гарантированный пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

46. Следовательно, имело место нарушение указанной статьи Конвенции.

3. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

47. Европейский Суд отмечает, что “имуществом” в настоящем деле явилось требование заявителей о расчете их пенсий на основании ИКП 0,7 начиная с 1 февраля 1998 г., как того требовало решение Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 13 августа 1999 г., оставленное без изменений 19 октября 1999 г.

48. Железнодорожный районный суд г. Новосибирска не указал дату, до которой должен был исполняться этот порядок исчисления пенсии. Вынося решение, суд руководствовался нормами пенсионного законодательства Российской Федерации, действовавшими на тот момент. Эти правила тем не менее “подлежат изменению, и нельзя полагаться на судебное решение как на гарантию от таких изменений в будущем” (см. Постановление Европейского Суда по делу “Сухобоков против Российской Федерации” (Sukhobokov v. Russia) от 13 апреля 2006 г., жалоба N 75470/01, §26* (*Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека” N 3/2007.)). Таким образом, Европейский Суд обращает внимание, что в результате внесения данных изменений ИКП для исчисления пенсии первого заявителя был увеличен до 0,7125 с 1 августа 2000 г. и до 0,9 с 1 мая 2001 года. ИКП других двух заявителей был увеличен до 0,786 и 0,852 соответственно с 1 мая 2001 г.

49. Европейский Суд отмечает, что по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции “интересом” для заявителей является их право на получение пенсии, исчисленной на основании ИКП 0,7 в период с 1 февраля 1998 г. по 1 августа 2000 г. для первого заявителя и в период с 1 февраля 1998 г. по 1 мая 2001 г. для двух других заявителей, а не той, которая им в действительности начислялась и выплачивалась. Тем не менее Европейский Суд далее отмечает, что еще до окончания этого периода разъяснение устранило двусмысленность Закона о пенсиях, в результате чего спорная ситуация относительно ИКП заявителей была разрешена на уровне законодательного регулирования в пользу управления Пенсионного фонда. Европейский Суд полагает, что именно до того момента, как разъяснение вступило в силу в феврале 2000 г. и, по-видимому, внесло изменения в законодательную базу, регулировавшую вопросы, поднятые заявителями, их требования и, соответственно, “имущество” по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции были обеспечены судебным решением.

50. Результатом решения Железнодорожного районного суда г. Новосибирска от 7 февраля 2001 г., которым было удовлетворено ходатайство о пересмотре дела, стало лишение заявителей права на получение в прошлом, с февраля 1998 г. по февраль 2000 г., пенсии в размере, определенном судом. Иными словами, заявители были лишены имущества по смыслу второго предложения первого параграфа статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Лишение имущества в свете этого правила может быть оправдано, только если доказано, inter alia* (*Inter alia (лат.) – в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), что это осуществляется в “интересах общества” и “на условиях, предусмотренных законом” (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Праведная против Российской Федерации”, §§39-40).

51. Даже допуская, что обеспечение единообразного применения Закона о пенсиях осуществлялось в интересах общества, совместимость пересмотра дела заявителей с требованием “законности” является спорной (см. выше, § 42настоящего Постановления). Предположив, что толкование судом процессуального законодательства Российской Федерации не было произвольным (см. довод властей Российской Федерации относительно постановлений Конституционного Суда Российской Федерации и законодательство Российской Федерации в §§ 27 и 21 настоящего Постановления), все равно необходимо установить, было ли данное вмешательство соразмерным преследуемой законной цели.

52. В связи с этим Европейский Суд напоминает свои выводы в деле “Праведная против Российской Федерации” о том, что “государственный возможный интерес в обеспечении единообразного применения Закона о пенсиях не должен влечь ретроспективный пересчет уже присужденного судебного вознаграждения” (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Праведная против Российской Федерации”, §41). Учитывая тот факт, что результатом пересмотра дела стало полное отклонение требований заявителей, которые были удовлетворены первоначальным судебным решением, Европейский Суд не находит ни одной причины, чтобы отступить от своих выводов в настоящем деле.

53. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что, лишив заявителей права на получение пенсии в размере, определенном вступившим в законную силу судебным решением, власти государства-ответчика нарушили справедливое равновесие между государственными интересами и интересами заявителей.

54. Следовательно, имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

II. Применение Статьи 41 Конвенции

55. Статья 41 Конвенции предусматривает:

“Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.

A. Ущерб

1. Материальный ущерб

56. В возмещение материального ущерба З.В. Смирницкая требовала 610 евро, Е.Ф. Столярова – 724 евро 12 евроцентов и А.С. Столяров – 532 евро 59 евроцентов. Каждая из этих сумм представляла собой невыплаченную с 1 февраля 1998 г. по 1 августа 2000 г. в случае З.В. Смирницкой и с 1 февраля 1998 г. по 1 мая 2001 г. в случае Е.Ф. Столяровой и А.С. Столярова часть пенсии, а также соответствующие убытки, связанные с инфляцией. Разница в пенсии исчислялась с учетом ИКП в размере 0,7 и коэффициента, установленного в месте проживания заявителей.

57. Власти Российской Федерации утверждали, что заявителям не должна быть присуждена справедливая компенсация, поскольку отсутствовало нарушение их прав в соответствии с Конвенцией. В качестве альтернативы они предложили, что сам факт признания нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией. Что касается требования в отношении материального вреда, то оно должно быть отклонено, поскольку заявители могли обратиться с заявлениями о пересмотре дела, что было бы наиболее подходящей формой возмещения в этом деле. Далее власти Российской Федерации утверждали, что в отношении периода с февраля 1998 года по декабрь 2001 года разница между пенсиями, исчисленными на основании ИКП 0,7 и фактически выплаченными, составила бы 942 рубля 27 копеек в отношении З.В. Смирницкой, 1 219 рублей 66 копеек в отношении Е.Ф. Столяровой и 1 152 рубля 28 копеек в отношении А.С. Столярова.

58. Европейский Суд считает уместным присудить заявителям в связи с нарушением статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции денежные суммы, которые они получили, если бы уменьшение пенсии в результате пересмотра дела не было осуществлено задним числом (см., mutatis mutandis* (*Mutatis mutandis (лат.) – с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу “Васильев против Российской Федерации” (Vasilyev v. Russia) от 13 октября 2005 г., жалоба N 66543/01, §47). Европейский Суд отмечает, что расчеты заявителей были основаны на официальных документах, которые подтверждали размеры фактически выплаченных пенсий и уровень инфляции. Тем не менее суммы, подлежащие присуждению Европейским Судом, не должны учитывать коэффициент, связанный с областью проживания заявителей, так как это требование не было обеспечено судебным решением от 13 августа 1999 г., оставленным без изменения 19 октября 1999 г., поскольку оно было отклонено судом кассационной инстанции (см. раздел “Обстоятельства дела” Решения о приемлемости по делу “Смирницкая и другие против Российской Федерации” (Smirnitskaya and Others v. Russia) от 17 ноября 2005 г.). Также эти суммы не должны быть рассчитаны с учетом всех периодов, указанных заявителями. Период, относящийся к нарушению статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, указан выше, в § 49 настоящего Постановления. Принимая во внимание указанные уточнения, Европейский Суд присуждает З.В. Смирницкой 199 евро, Е.Ф. Столяровой 247 евро и А.С. Столярову 78 евро в возмещение материального ущерба.

2. Моральный вред

59. Каждый заявитель требовал по 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Они утверждали, что пенсия является их единственным источником средств к существованию. По заявлению З.В. Смирницкой, в связи с неполной выплатой ей пенсии она не могла позволить себе купить основные продукты питания и одежду или сделать ремонт в квартире. Кроме того, заявители указали, что в результате нарушения судами Российской Федерации их прав они испытывали душевные переживания, а состояние их здоровья ухудшилось.

60. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителей “абсолютно необоснованны и чрезмерны”.

61. Европейский Суд полагает, что заявителям был причинен моральный вред в результате установленных нарушений и его нельзя компенсировать только фактом признания Европейским Судом нарушения Конвенции. Основываясь на принципе справедливости, как того требует статья 41 Конвенции, Европейский Суд присуждает каждому заявителю по 2 000 евро.

B. Расходы и издержки

62. Заявители не представили требований о возмещении расходов и издержек, понесенных в ходе разбирательства по делу в национальных судах и Европейском Суде.

63. Следовательно, Европейский Суд не присуждает им возмещение расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

64. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

3) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие пересчету в российские рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 199 евро (сто девяносто девять евро) З.В. Смирницкой, 247 евро (двести сорок семь евро) Е.Ф. Столяровой и 78 евро (семьдесят восемь евро) А.С. Столярову в качестве возмещения материального ущерба;

(ii) 2 000 евро (две тысячи евро) каждому заявителю в качестве компенсации морального вреда;

(iii) любой налог, подлежащий начислению на присужденные денежные средства;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил остальную часть требований заявителей по справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении было направлено 5 июля 2007 г. в соответствии спунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Серен Нильсен	Христос Розакис

Секретарь Секции Суда	Председатель Палаты Суда