Краткие заметки о решениях Европейского суда по правам человека (6 и 8 октября 2015 года)

Уважаемые коллеги,
Европейский суд по правам человека 6 октября 2015 года представил ко всеобщему обозрению тексты 24 решений, а также 94 решений и/или постановлений 8 октября 2015 года.
Представляем вашему вниманию краткие заметки о некоторых из них.

6 октября 2015 года

«Стойков против Болгарии» (Stoykov v. Bulgaria), № 38152/11

Заявитель, Милен Божидаров Стойков, является гражданином Болгарии, родился в 1985 году. В настоящее время отбывает наказание в тюрьме г. Стара Загора.
Дело касается утверждений М. Стойкова о жестоком обращении со стороны полиции во время ареста и в течение нескольких часов после него.
26 февраля 2009 года рано утром М. Стойков был арестован полицией в своем доме. Его обвиняли, наряду с двумя другими лицами, в краже значительной суммы денег, принадлежащей местной фирме. Он утверждал, что во время нахождения под контролем полиции с ним обращались жестоко. В тот же день ему и двум другим лицам было предъявлено формальное обвинение, и прокурор санкционировал заключение их под стражу. В медицинском заключении, составленном на следующий день, были отмечены синяки, ссадины и повреждения на различных частях тела М. Стойкова. 15 мая 2010 года он был признан виновным и приговорен к шестнадцати годам и шести месяцам лишения свободы. Суд признал, что он не давал вынужденных признаний и добровольно показал полиции место, где были спрятаны похищенные деньги. В ноябре 2010 года М. Стойков подал жалобу Главному государственному прокурору и в Министерство внутренних дел, утверждая, что 26 февраля 2009 года он подвергся жестокому обращению. Местная прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела против сотрудников полиции, вышестоящий прокурор вынес окончательное решение, оставив решение местного прокурора без изменения.
Ссылаясь на статью 3 Конвенции (запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения), М. Стойков утверждал, что стал жертвой жестокости полиции во время и после ареста 26 февраля 2009 года. Он жаловался на то, что расследование обстоятельств его ареста было неэффективным.
Суд признал нарушение статьи 3 (материальный и процессуальный аспекты) Конвенции.
Заявитель представлял свои интересы в Суде самостоятельно.

Текст решения (фр.)

«Алуаш против Франции» (Alouache v. France), № 28724/11

Заявитель, Ралид Алуаш, является гражданином Франции, родился в 1980 году и в настоящее время находится под стражей в г. Люин (Франция).
Дело касается жалобы на обстоятельства, при которых жалоба, поданная Р. Алуаш, заявителем, в отношении его заключения под стражу, была составлена и направлена.
Суд напоминает, прежде всего, что толкование и применение национального законодательства является прерогативой национальных властей. Он полагает, что из материалов дела точно не следует, кто составил апелляционную жалобу или при каких обстоятельствах были сделаны изменения, которые повлекли за собой несоответствия, установленные судом между документом, составленным тюремной администрацией и копией, предоставленной Р. Алуаш. В то время как эти несоответствия вызывают сожаление, само их наличие не является достаточным основанием для того, чтобы заключить, что содержание Р. Алуаш под стражей противоречило национальному законодательству.

Основные факты

В феврале 2007 года против Р. Алуаш было возбуждено судебное расследование в связи с обвинениями в участии в преступном сговоре и распространении наркотиков. Он был предварительно помещен под стражу в тюрьму г. Люин. 2 июля 2010 года один из его двух адвокатов сообщил тюремному служащему, что его клиент желает обжаловать его заключение под стражу. После подтверждения своего намерения в письме, переданном адвокатом в канцелярию, Р. Алуаш было позволено пройти в канцелярию тюрьмы и представить бланк жалобы. 8 июля 2010 года он передал своему адвокату копию бланка жалобы, датированной 2 июля 2010 года. В документе не было никаких ссылок о ходатайстве присутствовать лично, была отмечена графа о немедленном рассмотрении жалобы. 12 июля 2010 года при изучении материалов дела в регистратуре управления расследований, адвокат отметил, что в переписанной версии бланка жалобы нет никакого упоминания о немедленном рассмотрении жалобы и требовании о защите основных свобод, представленном заявителем, но была отметка о ходатайстве о личном присутствии. Он также установил, что факс из секретариата суда не соответствовал копии Р. Алуаш: графа о немедленном рассмотрении требования о защите основных прав была абсолютно пуста, в то время как имелась отметка в графе о личном присутствии при рассмотрении в управлении расследования. Утверждая, что имело место несоответствие в материалах дела, адвокат потребовал, чтобы рассмотрение дела было перенесено и был представлен оригинал бланка жалобы. В оригинале, предоставленном канцелярией тюрьмы, графа о немедленном рассмотрении жалобы была покрыта белым корректором, под которым виднелась отметка, а графа о личном присутствии была заполнена чернилами, отличающимися по цвету от тех, которыми была заполнена остальная часть бланка. 12 июля 2010 года главный прокурор потребовал рапорт от руководства тюрьмы относительно обстоятельств, при которых была сделана отметка и затем, возможно, исправлена. Заместитель начальника канцелярии тюрьмы ответил, что он не может вспомнить обстоятельств. Сотрудник канцелярии ответил, что он сам сделал отметку в графе, что было обычной практикой «в интересах заключенного, когда они не высказывали своего мнения». Он добавил, что он направил бланк по факсу и не помнит, была ли отмечена графа о немедленной защите основных свобод или там был белый корректор. По утверждению руководства тюрьмы бланк жалобы, в силу технического характера процедуры, был заполнен сотрудником канцелярии на основании заявления заключенного, который ходатайствовал об этом. Руководство считало возможным, чтобы сотрудник мог исправлять графы, касающиеся немедленного рассмотрения, учитывая, что ни в письме заключенного, ни в замечаниях, сделанных им или его адвокатом, не было упоминания о таком заявлении. 15 июля 2010 года Р. Алуаш ходатайствовал об автоматическом освобождении на том основании, что истек трехдневный срок для принятия решения о немедленном рассмотрении, и истек десятидневный срок для принятия решения по жалобе. Следственное управление апелляционного суда приняло решение об оставлении без изменения решения о заключении под стражу. Р. Алуаш подал кассационную жалобу, но она была отклонена Кассационным судом. 26 ноября 2010 года Р. Алуаш подал жалобу на подделку и использование поддельных документов лицом при исполнении пслужебных обязанностей, а также ходатайствовал об участии в процессе в качестве гражданской стороны. Судья, рассматривавший дело, принял решение об отказе в проведении расследования. Р. Алуаш обжаловал это решение в Кассационный суд, который отклонил его жалобы. 7 июля 2011 года уголовный суд приговорил Р. Алуаш к девяти годам лишения свободы и штрафу в размере 30 000 евро.

Жалобы, процедура и состав Суда

Ссылаясь на статью 5 Конвенции (право на свободу и неприкосновенность, право на незамедлительную проверку законности заключения под стражу), Р. Алуаш жаловался на решение следственного управления об отказе в удовлетворении его ходатайства об освобождении. Ссылаясь на статью 6 § 1 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство в разумный срок), он утверждал, что следственное управление основывало свое решение на бланке жалобы, переписанном секретариатом управления расследований с оригинала, полученного из канцелярии тюрьмы, который он считает фальсифицированным.
Жалоба поступила в Суд 13 апреля 2011 года.
Постановление было вынесено Палатой из семи судей в следующем составе:
Йозеп Касадевал (Андорра), Председатель Палаты,
Ангелика Нюссберг (Германия),
Боштан М. Запанчич (Словения),
Ганна Юдкивская (Украина),
Минсент А. де Гаетано (Мальта),
Андре Потоцки (Франция),
Алеш Пейчал (Чешская Республика), судьи
а также Клуадиа Вестердик, Секретарь Секции Суда.

Решение Суда

Статья 5 § 1 Конвенции (право на свободу и неприкосновенность)

Суд отмечает, что следственное управление исполнило свои обязанности, в соответствии с национальным законодательством, по рассмотрению экземпляра жалобы, переписанного секретариатом на основании документов, присланных из канцелярии тюрьмы. Следственное управление установило несоответствие между бланком жалобы, составленном канцелярией тюрьмы, и копией, предоставленной Р. Алуаш. Внутреннее расследование было проведено тюремной администрацией в целях выяснения обстоятельств, при которых бланк «был составлен и, возможно, исправлен». Следственное управление также подняло вопрос об истинных намерениях Р. Алуаш при подаче жалобы. Следственное управление не было удовлетворено тем, что Р. Алуаш не выказал желание, противоречащее бланку жалобы, направленного канцелярией, особенно в связи с отсутствием ссылок на немедленное рассмотрение просьбы о защите основных прав ни в письме, ни в разговоре его или его адвоката с канцелярией. Наконец, следственное управление признало установленным, что Р. Алуаш не ходатайствовал о личном присутствии. Следственное управление, таким образом, решило, что сроки для вынесения решения должны исчисляться на основании бланка жалобы в варианте, присланном и переписанным секретариатом. В результате, следственное управление приняло решение о том, что согласно национальному законодательству, заявитель не должен быть автоматически освобожден из-под стражи. Суд напоминает, что толкование и применение национального законодательства является прерогативой национальных властей. Он полагает, что из материалов дела точно не следует, кто составил апелляционную жалобу или при каких обстоятельствах были сделаны изменения, что повлекло за собой несоответствия, установленные судом между документом, составленным тюремной администрацией и копией, предоставленной Р. Алуаш. В то время как эти несоответствия вызывают сожаление, само их наличие не является достаточным основанием для того, чтобы заключить, что содержание Р. Алуаш под стражей противоречило национальному законодательству. Суд подчеркнул, что оценка фактов национальными судами не была неразумна. Следственное управление приняло во внимание тот факт, что в рукописном письме, направленном в тюремную канцелярию адвокатом 2 июля 2010 года, нет никаких ссылок на желание представить ходатайство о немедленной защите основных свобод; в письме действительно не было никаких подобных ходатайств. Р. Алуаш и его адвокат не представили никаких письменных объяснений и не ходатайствовали о разрешении представить свои доводы судье. Отсутствие каких-либо доводов в поддержку предполагаемого немедленного ходатайства лишь усиливает сомнения относительно того, что Р. Алуаш намеревался прибегнуть к такому средству. Что касается ходатайства о личном присутствии, как следует из материалов расследования, графа была помечена канцелярией тюрьмы в соответствии с обычной практикой, которая, по мнению властей, была оправдана интересами заключенных, которые четко не высказали своих пожеланий. Суд, таким образом, готов согласиться с тем, что в случае, когда заключенный не высказывает пожеланий, власти должны принять решение о явке в суд, рассматривающий дело, за него. Наконец, реальные последствия исправлений ограничены, поскольку слушания состоялись менее чем через сутки после истечения срока, установленного для случаев, когда заключенный не ходатайствует о личном присутствии. Таким образом, задержка не повлекла за собой произвольного лишения свободы. Суд пришел к выводу, что не была нарушена статья 5 § 1 Конвенции.

Стать 5 § 4 Конвенции (право на незамедлительную проверку законности заключения под стражу)

Жалоба была подана 2 июля 2010 года. Следственное управление провело заседание 13 июля 2010 года. Р. Алуаш в тот же день ходатайствовал о переносе заседания, и 16 июля 2010 года следственное управление оставило решение о заключении под стражу без изменений. Суд полагает, что 14 дней, прошедшие между подачей жалобы и вынесением решения следственным управлением, не являются чрезмерным сроком. Таким образом, не была нарушена статья 5 § 4 Конвенции.

Статья 6 § 1 Конвенции (право на справедливый суд)

Суд не считает необходимым рассмотрение жалобы Р. Алуаш в свете положений статьи 6 Конвенции. С учетом выводов по статье 5 §§ 1 и 4 Конвенции и того факта, что Кассационный Суд надлежащим образом обосновал свое решение, Суд не находит никаких признаков нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией.
Заявителя представлял в Суде г-н Т. Бидник (T. Bidnic), адвокат в г. Париже.

Текст решения (фр.)

«Лекомт против Германии» (Lecomte v. Germany), № 80442/12

Заявительница, Сесиль Лекомт, гражданка Франции, родилась в 1981 году и проживает в г. Люненбург (Германия).
Дело касается, в частности, жалобы С. Лекомпт на то, что условия предварительного содержания под стражей в двух отделениях полиции, общим сроком на 3 дня, были ненадлежащими и унижающими достоинство.
С. Лекомпт является активистом движения антиядерного движения по защите окружающей среды. Она была арестована 6 ноября 2008 года после того как совместно с другими активистами закрепила баннеры на железнодорожном мосту. Баннеры были призваны выразить протест активистов против предстоящей транспортировки ядерных отходов из г. Ла Аг (Франция) в хранилище г. Горлебен (Германия). Вечером того же дня районный суд санкционировал заключение С. Лекомт под стражу в качестве превентивной меры до прибытия контейнеров радиоактивными материалами на станцию назначения до полуночи 10 ноября 2008 года. На следующий день региональный суд отклонил жалобу на это решение. Днем 9 ноября 2008 года районный суд отменил приказ и освободил заявительницу. Жалобы С. Лекомт против местного отделения полиции на незаконность заключения под стражу и на условия содержания под стражей были отклонены районным судом в 2009 году. Это решение было оставлено без изменений региональным судом. Федеральный Конституционный суд отказал в рассмотрении ее конституционной жалобы, без приведения оснований, двумя отдельными решениями от 24 августа 2010 года и 30 мая 2012 года, первое – в отношении законности содержания под стражей, второе – в отношении условий содержания под стражей.
С. Лекомт жалуется на то, что условия, в которых она содержалась под стражей в своей совокупности, нарушали статью 3 Конвенции (запрет бесчеловечного и унижающего достоинство обращения). В частности, камера, в которой она содержалась в течение ночи и половины дня была очень тесной, в ней не было окон, а только вентиляционное отверстие; во втором отделении полиции она вынуждена была проходить мимо фотографий закованных в кандалы лиц на стенах отделения каждый раз, когда она проходила в туалет; и у нее не было достаточной возможности для прогулки. Она также жаловалась на то, что заключение ее под стражу в превентивных целях было незаконным и нарушало статью 5 § 1 Конвенции (право на свободу и неприкосновенность), статью 10 Конвенции (свобода выражения мнения) и статью 11 (свобода собраний и ассоциаций).
Суд признал приемлемой жалобу только в части возможного нарушения статьи 3 в отношении заявительниці, но в результате рассмотрения дела Суд признал отсутствие нарушения статьи 3 Конвенции.
Заявитель был представлен в Суде г-жой Ю. Донат (U. Donat), адвокатом в г. Гамбурге.

Текст решения (англ.)

«Мемлика против Греции» (Memlika v. Greece), № 37991/12

Заявители, Наврус Мемлика, его жена Леонора Мемлика и их дети Себастьян и Катерина Мемлика, являются гражданами Албании, родились в 1968, 1978, 2000 и 2004 годах соответственно и проживают в Панаитолио Аитолоакарнаниа (Греция).
Дело касается исключения детей семи и одиннадцати лет из школы после того как им был поставлен ошибочный диагноз проказа (лепра).
Семья Мемлика проживала в Греции около десяти лет. По утверждению Н. Мемлика, 6 мая 2011 года директор дерматологической клиники сообщил ему, что он болен лепрой (проказа, болезнь Хансена) и что, поскольку заболевание заразное, он должен быть направлен в больницу, а вся семья должна сдать анализы. 20 мая 2011 года директор уведомил его, что болезнь обнаружена у всех членов семьи. В прессе были опубликованы статьи о случаях заболевания проказой. Члены семьи прошли лечение и могли покинуть больницу. Глава регионального управления здравоохранения предупредил семью, что дети не должны посещать школу и что вся семья должна раз в неделю сообщать о результатах анализов и ходе лечении. 30 июня 2011 года Н. Мемлика обратился в больницу, специализирующуюся на инфекционных заболеваниях и в которой был центр по лечению болезни Хансена. Биопсия показала, что Н. Мемлик не болен. 8 декабря 2011 года консилиум специалистов осмотрел заявителей и пришел к выводу, что ни один из них не страдал болезнью Хансена и что они, таким образом, не представляют опасности для здоровья общества. Дети спустя два дня вернулись в школу.
Ссылаясь на статью 2 Протокола № 1 (право на образование)Конвенции, заявители жаловались на исключение детей, Себастьяна и Катерины Мемлика, из школы. Ссылаясь на статью 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты), они жаловались на то, что они не располагали эффективным внутригосударственным средством правовой защиты.
Суд признал нарушение статьи 2 Протокола № 1 Конвенции, присудив 5000 евро в счет возмещения нематериального вреда и 2000 евро в счет компенсации затрат и расходов.
Заявитель был представлен в Суде г-м К. Фармакидис-Марку (K. Farmakidis-Markou), адвокатом в г. Афины.

Текст решения (фр.)

«Н.П. против Республики Молдова» (N.P. v. the Republic of Moldova), № 58455/13

Заявительница, Н.П., является гражданкой Молдовы, родилась в 1986 году и проживает в г. Кишиневе.
Дело касается лишения ее родительских прав и ограничения посещений ее дочери.
22 сентября 2011 года в дом заявительницы соседями была вызвана полиция. Полиция обнаружила заявительницу и ее мать во время пьяной драки, а ее четырехлетнюю дочь грязной, голодной и плачущей, полиция увезла девочку и поместила ее в приют. В последовавшей судебной процедуре суд первой инстанции в феврале 2012 года лишил заявительницу родительских прав. Суд первой инстанции ссылался на рапорт полиции, составленный в сентябре 2011 года, результаты осмотра дома заявительницы (находившегося в антисанитарном состоянии, поскольку там не было водопровода, электричества и газа), а также сообщения социальных служб, утверждавших, что мать не заботилась о ребенке, девочка часто выпрашивала у соседей еду и не посещала дошкольного учреждения. В суде заявительница утверждала, что как одинокая мать без финансовой поддержки, она находится в тяжелом положении, но что пока шло производство, она получила работу, улучшила жилищные условия и пыталась записать девочку в детский сад. Впоследствии, однако, в мае 2013 года Верховный Суд Юстиции оставил без изменений решение нижестоящего суда о лишении родительских прав. Неоднократные ходатайства заявительницы о посещении дочери были отклонены: изначально в силу того, что производство в суде не было завершено, а затем, в октябре 2013 года, когда был назначен опекун – тетя девочки, в силу того, что заявительница уже была лишена родительских прав. В декабре 2013 года социальные службы, наконец, разрешили посещать девочку по субботам в присутствии опекуна.
Ссылаясь на статью 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), заявительница жаловалась на решения национальных судов о лишении родительских прав и ограничении права на посещение дочери. Соглашаясь с тем, что для ее дочери было лучше находиться под временной опекой, она утверждала, что власти могли найти менее суровое решение, нежели лишение родительских прав, без учета тех мер по улучшению ситуации, которые она предприняла, и не предоставив ей никакой поддержки в воспитании дочери.
Суд признал нарушение статьи 8 Конвенции в части ограничения права заявительницы на посещение ее дочери, присудив 7 500 евро в счет возмещения нематреиального вреда и 1030 евро в качестве компенсации затрат и расходов.
Заявительница была представлена в Суде г-м А. Лунгу (A. Lungu), практикующим юристом в г. Дурлешты.

Текст решения (англ.)

«Краснодебская-Казиковская и Луниевская против Польши» (Krasnodębska-Kazikowska and Łuniewska v. Poland), № 26860/11

Заявительницы, Мария Краснодебская-Казиковская и Ханна Луниевская, являются гражданками Польши, родились в 1942 и 1943 годах соответственно и проживают в г. Варшаве.
Дело касается противоречивой судебной практики относительно сроков давности для присуждения компенсации в связи с незаконным административным решением.
М. Краснодебская-Казиковская и Х. Луниевская являются сестрами и законными наследницами земли, формально принадлежавшей их матери. Административное решение от 1971 года обязывало их мать передать землю Государственному казначейству без выплаты компенсации. В декабре 2005 года сестры получили административное решение, гласящее, что решение 1971 года было незаконным, и наделяющее их правом требовать выплаты компенсации. В августе 2006 года сестры представили требование о выплате компенсации. В мае 2009 года суд первой инстанции решил, что требование было подано с соблюдением срока, и присудил им компенсацию. Суд второй инстанции отменил это решение, постановив, что срок начал течь с более ранней даты и в силу этого, требование сестер было запоздалым. Верховный Суд отказал в рассмотрении кассационной жалобы, постановив, что она не касается значительного правового вопроса. Другие истцы, требовавшие компенсации в связи с теми же правовыми и фактическими обстоятельствами, обратившись в суд позднее, получили ее. В январе 2010 года Верховный Суд, отмечая наличие двух тенденций судебной практики, рассмотрел дело и постановил, что срок требования компенсации ущерба, причиненного незаконным административным решением, начинал течь с более поздней даты.
Ссылаясь на статью 1 Протокола № 1 к Конвенции (право собственности), сестры жаловались, что в силу неоднородности национальной судебной практики об исчислении сроков для подачи требования о выплате компенсации вреда, причиненного незаконным административным решением, им было отказано в компенсации ущерба. Они, в частности, утверждали, что это создало ситуацию правовой неопределенности, поскольку они проиграли в процессе, в то время как другие заявители на тех же правовых и фактических основаниях, выиграли дело.
Суд признал отсутствие нарушения статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, а также, что нет необходимости рассматривать наличие нарушения статьи 6 § 1 Конвенции.
Заявительницы были представлены в Суде г-жой Е. Суотвинська (E. Słotwińska), адвокатом в г. Варшаве.

Текст решения (англ.)

«Стасик против Польши» (Stasik v. Poland), № 21823/12

Заявитель, Мирослав Стасик, является гражданином Польши, родился в 1974 году и проживает в г. Сулеювек (Польша).
Дело касается исполнения решения о праве М. Стасик на общение с ребенком и длительности процедуры развода.
В апреле 2007 года, жена М. Стасик покинула супружеский дом вместе с сыном пары М., родившимся 1 июля 2004 года и подала на развод в августе 2008 года. Брак был впоследствии расторгнут, в марте 2013 года, судом первой инстанции, суд решил, что ребенок будет проживать с матерью, и предоставил М. Стасик право на общение с сыном. Обе стороны обжаловали это решение, жалобы были отклонены в октябре 2013 года. Во время производства по делу о разводе М. Стасик и его жена изначально договорились между собой об общении с ребенком. Однако в 2008 году возникли трудности, и М. Стасик подал заявление в суд для решения вопроса об общении с ребенком. Так, в сентябре 2008 года, суд принял решение о порядке общения с ребенком. Тем не менее, после заявления М. Стасик, суд наложил на его жену штраф за несоблюдение решения об общении. Было принято другое временное решение о порядке общения, которое впоследствии было изменено в июле 2010 года. В декабре 2011 года, суд установил для жены 14-дневный срок для исполнения требований решения, принятого в июле 2010 года, при неисполнении ей назначался штраф. В феврале 2012 года М. Стасик подал новое заявление об исполнении решения о порядке общения. Исполнительное производство впоследствии было прекращено, поскольку порядок общения определялся в решении о расторжении брака.
Ссылаясь на статью 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), а также статью 6 Конвенции (право на справедливый суд в разумный срок), М. Стасик утверждал, что польские власти не предприняли эффективных шагов по исполнению его права на общение с его сыном и что длительность процедуры развода была чрезмерной.
Суд признал нарушение статьи 8 и статьи 6 § 1 Конвенции, присудив 4 200 евро в счет возмещения нематериального вреда.
Заявителя представлял в Суде W. Kozłowski, юрист, практикующий в г. Варшаве.

Текст решения (англ.)

«Жук против Польши» (Żuk v. Poland), № 48286/11

Заявительница, Данута Бронислава Жук, является гражданкой Польши, родилась в 1951 году и проживает в г. Щецин (Польша).
Дело касается требования Д. Жук о приобретении двух участков принадлежащей государству земли и неисполнении окончательного решения суда, вынесенного в ее пользу, в отношении ее требований.
Административным решением, принятым в ноябре 1989 года городской совет г. Щецин постановил, что муж Д. Жук имеет право на приобретение участков земли, принадлежащих государственному казначейству. Городской совет обязан был продать ему землю на основании этого решения. Это право было подтверждено другим административным решением в марте 1990 года. Однако, муниципалитет г. Щецин отказался передать право на землю Д. Жук и ее мужу, поскольку земля не была в будущем предназначена для сельскохозяйственных целей, согласно новому плану развития земель.
Так, 16 мая 1994 года муниципалитет принял план развития земель, который предусматривал, что земли, расположенные в административных границах муниципалитета не были предназначены для сельскохозяйственных нужд. В апреле 2003 года Д. Жук и ее муж подали гражданский иск против муниципалитета г. Щецин, требуя от суда обязать его продать землю, на которую они имели право, согласно решению 1989 года. Районный суд г. Щецин отклонил иск. Однако в сентябре 2004 года Д. Жук и ее муж успешно обжаловали это решение в Региональном суде г. Щецин, который удовлетворил иск и обязал муниципалитет продать им землю. Суд, в частности, признал, что административное решение 1989 года признало право на покупку участка земли, и что законодательная реформа 1990 года не могла повлиять на законность требований Д. Жук. Это решение, ставшее окончательным, не было исполнено, и в 2008 году Д. Жук и ее муж инициировали гражданское производство, требуя реализации своих прав. Производство было безуспешным.
Ссылаясь на статью 6 Конвенции (право на справедливый суд в разумный срок/право на доступ к суду), а также статью 1 Протокола № 1 к Конвенции (право собственности), Д. Жук, в частности, жаловалась на то, что ее право, приобретенное в силу административных решений 1989 и 1990 годов и впоследствии подтвержденное окончательным решением суда 2004 года, так и не было реализовано.

Суд признал нарушение статьи 6 § 1 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, присудив 200 евро в счет возмещения затрат и расходов.

Заявителя представлял в Суде г-н Ж. Шмигиелски (Z. Śmigielski), практикующий юрист в г. Щецин.

Текст решения (англ.)

«Коньяк против Румынии» (Coniac v. Romania), № 4941/07

Заявитель, Виктор Коньяк, является гражданином Румынии, родился в 1955 году и проживает в г. Фоксани (Румыния).
Дело касается жалобы В. Коньяк на то, что он был осужден за мошенничество, не будучи уведомленным о предъявленных ему обвинениях и не будучи заслушанным органами расследования или судом.
В сентябре 2003 года против В. Коньяк, руководителя четырех коммерческих фирм, было возбуждено уголовное дело по обвинению в мошенничестве. Производство в первой инстанции прошло при отсутствии В. Коньяк, поскольку он переехал из Румынии в Италию в июне 2003 года. В мае 2005 года региональный суд признал его виновным в мошенничестве и приговорил его к трем годам лишения свободы условно. В апелляционной инстанции (обе стороны обжаловали решение) В. Коньяк утверждал, что было нарушено его право на защиту, поскольку он не был уведомлен о предъявленных обвинениях и извещен о слушаниях. В декабре 2005 года Апелляционный суд частично удовлетворил жалобу прокурора и увеличил наказание В. Коньяк. Заявитель обжаловал это решение в Верховный кассационный суд. Он присутствовал на всех слушаниях, но не был заслушан судом. Верховный суд постановил, что В. Коньяк не может ссылаться на свое отсутствие при производстве, признав, что он покинул Румынию с целью избежать расследования и суда.
Ссылаясь на статью 6 Конвенции (право на справедливый суд), В Коньяк утверждал, в частности, что производство по уголовному делу было несправедливым, поскольку он был осужден без прямого заслушивания его показаний и показаний свидетелей.
Суд признал нарушение статьи 6 § 1 Конвенции, присудив 2 400 евро в счет возмещения нематериального вреда и 3 000 в счет возмещения затрат и расходов. Заявителя представлял в Суде г-н В. Амэриуцей (V. Amăriuței), юрист, практикующий в г. Фокшаны.

Текст решения (англ.)

Дело «Мариус Драгомир против Румынии» (Marius Dragomir v. Romania), жалоба № 21528/09

Заявитель, Мариус Драгомир, является гражданином Румынии, родился в 1979 году и проживает в г. Лондоне.
Дело касается осуждения М. Драгомира без прямого изучения доказательств и несмотря на тот факт, что он был оправдан судом первой инстанции на основании тех же доказательств.
30 июня 2006 г. М. Драгомир и двое других лиц были привлечены к суду по обвинению в изнасиловании с отягчающими обстоятельствами. Они обвинялись в изнасиловании Н.Б., произошедшем в квартире одного из них. Трое мужчин не отрицали факт сексуальных отношений с Н.Б., однако утверждали, что это было по взаимному согласию и что Н.Б. получила деньги. Районный суд оправдал М. Драгомира и двух других мужчин. Региональный суд затем отменил постановление суда первой инстанции и признал троих мужчин виновными в изнасиловании. По мнению регионального суда, показания свидетелей, предложенных обвиняемыми в целях продемонстрировать аморальный характер Н.Б., были ложными и противоречили медицинским документам. Никаких доказательств на стадии обжалования собрано не было. М. Драгомир был приговорен к пяти с половиной годам лишения свободы. Он обжаловал решение апелляционного суда, утверждая, что региональный суд приговорил его, непосредственно не заслушивая показания и, несмотря на тот факт, что он уже был оправдан судом первой инстанции, на основании тех же доказательств. Его жалоба была отклонена.
Ссылаясь на статью 6 § 1 Конвенции (право на справедливый суд), М. Драгомир жаловался на то, что производство было несправедливым, утверждая, что при обжаловании не были непосредственно заслушаны показания, и, несмотря на то, что он был оправдан судом первой инстанции, на основании тех же доказательств.
Суд признал нарушение статьи 6 § 1 Конвенции, присудив 3000 евро в счет возмещения нематериального вреда.
Заявитель представлял свои интересы в Суде самостоятельно.

Текст решения (фр.)

«Миреа против Румынии» (Mirea v. Romania), № 19314/07

Заявитель, Кэлин Еусубиу Миреа, является гражданином Румынии, родился 1968 году и проживает в г. Брашов (Румыния).
Дело касается жалобы К. Миреа на то, что его осуждение, помимо прочего, в подстрекательстве пособничестве в убийстве с отягчающими обстоятельствами, было несправедливым, поскольку доказательства о его действиях в качестве информатора службы разведки впоследствии были изъяты из материалов его уголовного дела.
25 сентября 2002 года К. Миреа поступило распоряжение от М.В., бизнесмена, на которого он работал, поехать в филиал фирмы. По прибытии он обнаружил жестоко избитого мужчину, молящего М.В. сохранить ему жизнь. Мужчина был увезен в багажнике его собственного автомобиля и убит. К. Миреа прибыл на место преступления и отвез нападавших обратно домой. К. Миреа, который на тот момент предоставлял информацию о деятельности М.В. в Службу разведки Румынии (SRI), впоследствии контактировал с С.С., оперативным сотрудником, и сообщил ему, что произошло. Один из участников убийства впоследствии явился с повинной в полицию, и было возбуждено уголовное дело. В октябре 2003 года К. Миреа был уведомлен о том, что он обвиняется в подстрекательстве и пособничестве незаконному лишению свободы и убийстве при особо тяжких обстоятельствах. Он был осужден в ноябре 2004 года и приговорен к семи годам лишения свободы. В ходе расследования К. Миреа утверждал, что он лишь присутствовал при убийстве, поскольку он был внедрен в группу М.В. в качестве информатора и был принужден М.В. к участию в преступлении. Региональный суд признал, что К. Миреа передавал информацию о деятельности группы М.В. сотруднику С.С., однако отметил, что в SRI отрицали, что она в действительности внедрили его в группу или что информация об убийстве была предоставлена в ходе сотрудничества со службой разведки. Региональный суд решил, что в таком случае, К. Миреа не может быть оправдан наличием статуса информатора SRI. Это постановление было впоследствии оставлено без изменений Апелляционным судом г. Брашов, которое в свою очередь было оставлено без изменений Высшим кассационным судом. К. Миреа требовал пересмотра окончательного решения суда на том основании, что было невозможно доказать в обычном суде, что он являлся информатором SRI. В ноябре 2008 года региональный суд оправдал К. Миреа по обоим пунктам. Однако постановление было отменено в апелляционном порядке. Жалоба К. Миреа была окончательно отклонена Высшим кассационным судом в октябре 2010 года.
Ссылаясь на статью 6 Конвенции (право на справедливый суд в разумный срок), К. Миреа жаловался на несправедливость и чрезмерную длительность производства по его делу. В частности, он утверждал, что он был лишен возможности предоставить материалы и осуществить свою защиту, поскольку показания с объяснениями, почему он присутствовал при убийстве, а именно сбор информации для SRI, – были изъяты службой разведки.
Суд признал отсутствие нарушения статьи 6 §§ 1 и 3 Конвенции.
Заявителя представлял в Суде г-н Р.К. Бутнару (R.C. Butnaru), юрист, практикующий в г. Брашов.

Текст решения (англ.)

«Борис Иванов против Российской Федерации» (Boris Ivanov v. Russia), № 12311/06

Заявитель, Борис Николаевич Иванов, является гражданином Российской Федерации, родился в 1965 году и проживает в г. Тольятти.
Дело касается утверждений Б. Иванова о том, что он подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению со стороны его сокамерников.
В июле 2003 года Б. Иванов был арестован по подозрению в мошенничестве и был предварительно помещен под стражу. Он был переведен в следственный изолятор № ИЗ-47/1 г. Санкт-Петербурга. 29 августа 2003 года он был помещен в камеру, в которой содержалось уже три человека. Б. Иванов утверждает, что его сокамерники избили его в присутствии надзирателя и пытались отнять у него деньги. 31 августа 2003 года он был осмотрен врачом изолятора, который обнаружил несколько повреждений на голове и теле заявителя. Дальнейшее медицинское обследование подтвердило диагноз. Б. Иванов настаивал на том, что обращался с несколькими жалобами на жестокое обращение в прокуратуру, но администрация изолятора не отправляла их. В 2005 году в ходе производства по его уголовному делу Б. Иванов прошел психиатрическую экспертизу, в ходе которой у него было обнаружено органическое шизофреническое расстройство, симптомы которого могли появиться впервые в 2003 году. После этой экспертизы суд принял решение о принудительном направлении в психиатрическую больницу.
Ссылаясь на статью 3 Конвенции (запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения), Б. Иванов жаловался на то, что подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению со стороны своих сокамерников и что в связи с его жалобой не было проведено эффективное расследование.
Суд признал нарушение статьи 3 (материальный и процессуальный аспекты) Конвенции, присудив 19 500 евро в счет возмещения нематериального вреда.
Заявителя представлял в Суде г-н В.И. Зуев (V.I. Zuyev), адвокат в г. Самаре.

Текст решения (фр.)

«Горшчук против Российской Федерации» (Gorshchuk v. Russia), № 31316/09

Заявитель, Сергей Горшчук, является гражданином Российской Федерации, родился в 1969 году и проживает в г. Нижний Новгород (Российская Федерация).
Дело касается жалобы С. Горшчука на жестокое обращение во время нахождения в милиции.
В сентябре 2007 года С. Горшчук был арестован милицией и доставлен для допроса в отделение в связи с убийством человека в городском саду Нижнего Новгорода. Согласно утверждениям С. Горшчука, он был избит сотрудниками милиции, когда отказался признаться в убийстве. Он утверждал, что впоследствии подписал признание во время предварительного содержания под стражей в ноябре 2007 года, когда ему угрожали двое сотрудников милиции. Позднее он отказался от своих признаний. Исход производства в отношении него неизвестен. С. Горшчук направил администрации изолятора на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции, требуя проведения расследования. Никакого уголовного дела, однако, возбуждено не было, органы расследования пришли к выводу об отсутствии события преступления. Не было также никакой судебной проверки этого решения, поскольку суды признали, что рассмотрение жалоб С. Горшчука на решение об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции должно проводиться в рамках его уголовного дела с тем, чтобы не было никакой предварительной оценки его признаний.
Ссылаясь, в частности, на статью 3 Конвенции (запрет бесчеловечного и унижающего достоинство обращения), С. Горшчук жаловался на жестокое обращение в отделении милиции, представляя, в частности, медицинское заключение, составленное при его поступлении в изолятор, в котором было указано, что у него была травма головы, ушибы подбородка, груди и плеч. Он также жаловался на отсутствие эффективного расследования в связи с его жалобами на жестокое обращение.
Суд признал нарушение статьи 3 (материальный и процессуальный аспекты) Конвенции, присудив 17 000 евро в счет возмещения нематериального вреда и 3 000 в счет возмещения затрат и расходов.
Заявителя представлял в Суде Комитет по предотвращению пыток, межрегиональная общественная организация в г. Нижнем Новгороде.
Текст решения (англ.)

«Сергеев против Российской Федерации» (Sergeyev v. Russia), № 41090/05

Заявитель, Михаил Ростиславович Сергеев, является гражданином Российской Федерации, родился в 1975 году и проживает в г. Брянске.
Дело касается жалоб М. Сергеева на ненадлежащие условия содержания в тюрьме.
В ноябре 2003 года М. Сергеев, который на тот момент являлся сотрудником милиции, был арестован по подозрению в незаконном хранении огнестрельного оружия. Он был заключен под стражу, чтобы не препятствовать ходу производства по делу. 22 февраля 2005 года он был признан виновным в незаконном хранении огнестрельного оружия, сбыте краденного и приговорен к лишению свободы. Он содержался в изоляторе № ИЗ-40/1 и в изоляторе временного содержания Бабининского отделения милиции Калужской области. В отношении изолятора № ИЗ-40/1 М. Сергеев жаловался, в частности, на переполненность, недостаток личного пространства, ненадлежащие гигиенические условия; в отношении Бабининского изолятора временного содержания он утверждал, что там не было достаточного количества спальных мест, не было окон и душа, что гигиеническое и санитарное состояние было неудовлетворительным, а питание – недостаточным.
Ссылаясь на статью 3 Конвенции (запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения), М. Сергеев жаловался на условия содержания под стражей в Калужском изоляторе № ИЗ-40/1 и Бабининском изоляторе временного содержания; ссылаясь на пункт 3 статью 5 Конвенции (право на свободу и неприкосновенность), он жаловался на длительность предварительного содержания под стражу.
Суд признал нарушение статьи 3 и статьи 5 § 3 Конвенции, присудив 5 500 евро в счет возмещения нематериального вреда и 60 евро в счет возмещения затрат и расходов.
Заявитель был представлен в Суде г-жой Т. Мельниковой (T. Melnikova), адвокатом в г. Брянске.

Текст решения (фр.)

«Турбылев против Российской Федерации» (Turbylev v. Russia), № 4722/09

Заявитель, Андрей Турбылев, является гражданином Российской Федерации, родился в 1970 году и проживает в г. Ухта (Республика Коми, Российская Федерация).
Дело касается его жалобы на жестокое обращение в отделении милиции и на предполагаемую несправедливость производства по его уголовному делу, по которому в качестве доказательств были использованы его признания, сделанные в результате жестокого обращения и при отсутствии адвоката.
А. Турбылев был арестован 26 августа 2005 года по подозрению в совершении ограбления совместно с другими лицами, и затем был допрошен сотрудниками милиции о своей предполагаемой причастности к преступлению. Как утверждает А. Турбылев, они требовали, чтобы он признался в участии в преступлении, а один сотрудник бил его ногами и кулаками. Из страха очередного избиения, А. Турбылев признался в участии в преступлении и подписал протокол «явки с повинной», который был составлен сотрудниками милиции. После ходатайства адвоката А. Турбылева прокуратурой было начато расследование по факту жестокого обращения. Следователь изначально решил не возбуждать уголовное дело. Однако это решение было позднее отменено прокурором, который отметил, что необходимы дальнейшие шаги по расследованию, в частности, проведение опознания сотрудников милиции, избивавших А. Турбылева. Уголовное дело по факту жестокого обращения было возбуждено в декабре 2005 года; производство было впоследствии прекращено и открывалось несколько раз вновь плоть до прекращения в апреле 2007 года. В декабре 2007 года А. Турбылев был признан виновным в краже в особо крупном размере с незаконным проникновением в помещение, совершенной группой лиц, и приговорен к шести годам лишения свободы. Суд основывал свое решение, помимо прочего, в значительной степени, и на протоколе «явки с повинной», отклонив ходатайство адвоката А. Турбылева об исключении этого доказательства из материалов дела. Постановление суда было оставлено без изменений судом кассационной инстанции, дальнейшая жалоба была отклонена в порядке надзора Верховным Судом Российской Федерации, постановление которого вступило в силу в марте 2009 года.
Ссылаясь на статью 3 Конвенции (запрет бесчеловечного или унижающего достоинство обращения), А. Турбылев жаловался на то, что он подвергся жестокому обращению в отделении милиции с целью добиться признания. Ссылаясь на статью 6 §§ 1 и 3(с) Конвенции (право на справедливый суд, право на правовую помощь по выбору), он также жаловался на то, что производство было несправедливым, в связи с тем, что было использовано его признание, полученное в результате жестокого обращения со стороны милиции, когда у него не было доступа к адвокату.
Суд признал нарушение статьи 3 (материальный и процессуальный аспекты) Конвенции, присудив 20 000 евро в счет возмещения нематериального вреда и 5 300 в счет возмещения затрат и расходов.
Заявителя представляла в Суде г-жа И.А. Кондратьевой (I.A. Kondratyeva), юристом, практикующим в г. Ухта.

Текст решения (англ.)

«Стибили против Словении» (Stibilj v. Slovenia), №№ 1446/07 и 5667/07

Заявительницы, Иванка и Анамария Стибили, мать и дочь, являются гражданками Словении, родились в 1921 и 1949 годах соответственно и проживают в г. Айдовчина (Словения).
Дело касается их жалобы на чрезмерную длительность производства по объединению земель.
Заявительницы предпринимали различные административные и судебные шаги в различных инстанциях по поводу одного и того же спора в отношении распределения земли при земельном объединении. Это производство в 1989 году в административном суде первой инстанции и, после судебного пересмотра в 2003 и 2009 годах, до сих пор находится на рассмотрении в административном управлении г. Айдовчина, органе, отвечающем за вопросы по объединению земель.
Ссылаясь на пункт статью 6 § 1 Конвенции (право на справедливый суд в разумный срок) и статью 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты), заявительницы жаловались на то, что длительность производства по объединению земель, а именно 21 год, является чрезмерной, и что в их распоряжении в связи с этим не было эффективного средства правовой защиты.
Суд признал нарушение статьи 6 § 1 Конвенции, присудив 10 000 евро в счет возмещения нематериального вреда и 3 000 евро в счет возмещения затрат и расходов.
Заявительниц представляла г-жа М. Кончан Верстовшек (M. Končan Verstovšek), юрист, практикующий в г. Трзине.

Текст решения (англ.)

«Белеу и Велиоглу против Турции» (Belek and Velioğlu v. Turkey), № 44227/04

Заявители, Ахмет Сами Белек и Саваш Велиоглу, являются гражданами Турции, родились в 1953 и 1981 годах.
Они являются собственником и редактором соответственно газеты «Günlük Evrensel», офис которой зарегистрирован в г. Стамбул.
21 мая 2003 года газета опубликовала статью, содержащую заявление членов KADEK (Конгресса за свободу и демократию Курдистана), которые на тот момент находились в тюрьме. Упомянутые активисты призывали к демократическому решению курдского вопроса и подчеркивали важность и необходимость акта об амнистии. В статье также критиковались условия содержания под стражей Абдуллы Оджалана, главы KADEK, и закон «о раскаянии». 22 мая 2003 года государственный прокурор составил обвинительный акт в отношении заявителей. 10 декабря 2003 года Государственный суд безопасности г. Стамбула обязал А. Белека и С. Велиоглу уплатить штраф в размере примерно 575 и 285 евро соответственно. Он также запретил публикацию газеты на три дня. Заявители подали кассационную жалобу, ссылаясь на статью 6 Конвенции (право на справедливый суд) и статью 10 (свобода выражения мнения). Кассационный суд оставил решение суда первой инстанции без изменений. После изменения законодательства выездной суд, которому перешла юрисдикция после упразднения государственных судов безопасности, снял запрет с публикации газеты и решил, что эта часть решения в отношении заявителей должна быть исключена.
Ссылаясь на статью 10 Конвенции (свобода выражения мнения), заявители жаловались на уголовное преследование и запрет публикации газеты.
Суд признал нарушение статьи 10 Конвенции, присудив 575 евро в счет возмещения материального вреда и 1250 евро в счет возмещения нематериального вреда.
Заявителя представлял в Суде г-н Д. Авджи (D. Avcı), адвокат в г. Стамбуле.

Текст решения (фр.)

«Каваклиоглу и другие против Турции» (Kavaklıoğlu and Others v. Turkey), № 15397/02

Заявителями являются 74 гражданина Турции.
Дело касается операции по подавлению мятежа в Улуджанарской центральной тюрьме г. Анкара, проведенной 26 сентября 1999 г.
Девять заявителей являются родственниками восьми погибших заключенных, в то время как остальные 65 заявителей являются заключенными, которые пострадали в ходе операции. Столкновения в Улуджанаре между тюремным персоналом и 170 заключенными, приговоренными и заключенными по приговору за членство в незаконных экстремистских левых организациях имеют долгую историю. Власти были осведомлены о проблемах переполненности, ветхости и неудовлетворительном состоянии тюремных помещений. В январе 1996 года под эгидой префекта прокуратурой и региональным управлением жандармерии г. Анкара (CDGA) был разработан первый план действий по усмирению готовящегося в тюрьме мятежа. Этот план был применен. После повышения преступной активности в период с января по август 1998 года CDGA предупредила власти о наличии риска восстания в тюрьме, в силу того, что ситуация больше не находилась под контролем тюремного персонала. С сентября 1998 года постепенно захватили часть тюрьмы. По запросу прокуратуры г. Анкара жандармерия издала приказы об обысках, и некоторые заключенные были переведены в другие места. Эти операции были частично сорваны. Волнения впоследствии возросли. 26 сентября 1999 года примерно в 4 часа утра отделение жандармерии вошло в здание тюрьмы. Между силами безопасности и экстремистами левого крыла имели место ряд жестоких столкновений. Несколько человек было убито и ранено. Впоследствии было начато парламентское расследование. В отношении руководителя тюрьмы и четырех его заместителей было возбуждено дисциплинарное производство после обнаружения в тюрьме оружия и различных запрещенных веществ и объектов. Причастным к этому лицам было предъявлено обвинение в нарушении служебных обязанностей. Дисциплинарная комиссия решила, что не было совершено никаких нарушений. Автоматически было возбуждено уголовное дело в отношении некоторых сотрудников тюрьмы за небрежное исполнение своих обязанностей. Государственный прокурор прекратил производство по делу. Дело до сих пор находится на рассмотрении Кассационного суда.
Суд вынес решение по делу 5 января 2010 года
Ссылаясь на статью 2 Конвенции (право на жизнь) и статью 3 Конвенции (запрет бесчеловечного и унижающего достоинство обращения), девять заявителей утверждали, что их родственники были убиты органами безопасности. Остальные заявители жаловались на жестокое обращение, которому они предположительно подверглись в ходе и после операции, проводимой в Улуджанларе. Заявители утверждали, что расследование, проведенное по факту, было ненадлежащим и неэффективным. Ссылаясь на статью 1 Протокола № 1 к Конвенции, они также жаловались на уничтожение или конфискацию личного имущества органами безопасности после операции.
Суд признал нарушение статьи 2 (материальный и процессуальный аспекты) и статьи 3 (материальный и процессуальный аспекты) Конвенции, присудив некоторым заявителям возмещение нематериального вреда в разных суммах, а также 50 000 евро в счет возмещения затрат на правовую помощь.
Заявителей представляли в Суде 10 юристов во главе с г-м Казимом Байрактаром (Kazım Bayraktar), практикующими в г. Анкаре.

Текст решения (фр.)

«Метин Гюлтекин против Турции» (Metin Gültekin and Others v. Turkey), № 17081/06

Заявители, Метин Гюлтекин, Гюлтен Гюлтекин, Танжу Гюлтекин и Селма Карадуман, являются гражданами Турции, родились в 1960, 1963, 1988, и 1986 годах соответственно и проживают в г. Зонгулдак (Турция).
Дело касается смерти их близкого родственника, Тогая Гюлтекин (родившегося в 1983 году) от острой печеночной недостаточности во время прохождения обязательной военной службы.
Метин и Гултен Гултекин являются его родителями, Танжу Гултекин является его братом, а Селма Карадуман – его невестой. Тогай, чувствуя себя плохо и пожаловавшись на то, что, как он думал, он заразился гепатитом, впервые обратился в полковой лазарет 17 марта 2004 года. Врач осмотрел его и решил направить его в больницу, специализирующуюся на инфекционных заболеваниях. Тогай, однако, не был отправлен в больницу, он впоследствии возвращался в лазарет еще два раза, 20 марта ему был поставлен диагноз и проведено лечение инфекции верхних дыхательных путей, а 22 марта он вновь направлен в больницу с подозрением на гепатит или менингоэнцефалит, он был наконец отправлен в больницу 23 марта, ему был поставлен диагноз острой печеночной недостаточности, он был переведен в больницу в г. Стамбул для проведения операции по пересадке печени. Тогай умер 27 марта перед операцией. Военное расследование пришло к выводу, что военные власти действовали в соответствии со своими обязанностями по предоставлению медицинской помощи и не могли нести ответственность за смерть Тогая. В сентябре 2004 года заявители подали иск с требованием компенсации против Министерства обороны в Верховный военный административный суд. В октябре 2005 года суд отклонил жалобу заявителей. Он ссылался, главным образом, на заключение экспертизы, составленное в ходе производства по делу, в котором три эксперта пришли к выводу, что военные власти не проявили небрежность: так, гепатит на начальной стадии диагностировать сложно, поскольку его можно спутать с другими менее серьезными заболеваниями, такими как инфекция верхних дыхательных путей. Во время производства по делу Министерство обороны отрицало, что Тогай был осмотрен врачом и направлен в больницу 17 марта 2004 года, и тот факт, что он обращался в лазарет в период между 16 февраля и 20 марта 2004 года.
Ссылаясь на статью 2 Конвенции (право на жизнь), заявители утверждали, что из-за того, что военные несколько раз не смогли направить их родственника в больницу в период с 17 по 23 марта 2004 года, ему была поздно оказана медицинская помощь, что повлекло его смерть.
Суд признал нарушение статьи 2 Конвенции.
Заявителей представляла в Суде г-жа Нуран Оздемир (Nuran Özdemir), адвокат в г. Анкаре.

Текст решения (англ.)

«Мудур Думан против Турции» (Müdür Duman v. Turkey), № 15450/03

Заявитель, Мудур Думан, является гражданином Турции, родился в 1956 году и проживает в г. Стамбул. М. Думан является главой Эминонусского районного отделения HADEP в Эминону (Halkın Demokrasi Partisi – Народно-демократическая партия).
Дело касается его ответственности за материальные фонды его отделения, связанного с PKK (Рабочая партия Курдистана), незаконной вооруженной организацией, что привело к его обвинению и осуждению.
24 июня 2000 года в Стамбуле состоялась демонстрация, организованная рядом профсоюзов. Во время нее некоторые участники несли знаки и выкрикивали лозунги Абдуллы Оджалана, лидера PKK. Эти демонстранты были опознаны сотрудниками полиции как члены HADEP. После демонстрации, 26 июня 2000 года, в отделение HADEP в Эминону был проведен обыск. В протоколе обыска, подписанного М. Думан, было указано, что были обнаружены незаконные печатные материалы, а также флаги и символика PKK, наряду с изображениями, статьями и книгами о А. Оджалане. В ходе последующего производства по уголовному делу, возбужденному против него, он отрицал, что знал или нес ответственность за изображения, символику и другие материалы, найденные в его отделении. 15 июня 2001 года в его отсутствие состоялись слушания по делу, в ходе которых он был признан виновным в поощрении действиям, запрещенным законом. Он был приговорен к шести месяцам лишения свободы и штрафу в размере 91 260 000 старых турецких лир. М. Думан обжаловал это решение и 5 июня 2002 г. Кассационный суд отменил наложенный на него штраф, оставив оставшуюся часть решения без изменений.
Ссылаясь на статью 10 Конвенции, М. Думан жалуется на то, что его осуждение нарушило его право на свободу выражения мнения и распространение информации. Также ссылаясь на статью 6 §§1 и 3 (b) Конвенции (право на достаточное время и возможность для подготовки к защите), он далее жаловался на то, что его право защищать самого себя было нарушено, поскольку суд первой инстанции вынес решение в его отсутствие, не предоставив ему возможности представить объяснения и отвечать на обвинения.
Суд признал нарушение статьи 10 Конвенции, присудив 12 500 евро в счет возмещения нематериального вреда и 3 200 евро в счет возмещения затрат и расходов.
Заявителя представлял в Суде г-н Ф. Айдинкайа (F. Aydınkaya), адвокат в г. Стамбуле.

Текст решения (англ.)

«Карпюк и другие против Украины» (Karpyuk and Others v. Ukraine), №№ 30582/04 и 32152/04

Заявители, Микола Карпюк, Микола Ляхович, Игорь Мазур, Сергий Галчук, Олег Бурячок, Андрий Косенко и Григорий Ляхович, являются гражданами Украины, родились в период между 1964 и 1982 годами. Андрий Косенко скончался в 2009 году, и его отец выступает по жалобе от его имени.
Дело касается, в частности, суда против заявителей в связи с их участием в массовых протестах в г. Киеве в марте 2001 года. Заявители, которые на тот момент являлись лидерами, членами и сторонниками националистической партии, Украинской Национальной Ассамблеи, участвовали в политическом митинге 9 марта 2001 года, посвященному 187-летию Тараса Шевченко, знаменитого украинского поэта. Митинг был направлен на то, чтобы помешать Леониду Кучме, тогдашнему президенту, возложить цветы к памятнику Шевченко в г. Киеве. В тот же день группа протестующих, включая заявителей, направились к Министерству внутренних дел с требованием об освобождении участников протестов, арестованных ранее во время событий того же дня, а позднее – в направлении здания Администрации президента. Столкновения между протестующими и полицией произошли недалеко от памятника и здания Администрации президента. Заявители утверждали, что они участвовали в протестах, но вели себя мирно. Согласно фактам, установленным позднее национальными судами, трое заявителей играли руководящую роль в подстрекании нападений на милицию, а остальные заявители участвовали в этих нападениях. Все заявители были арестованы в день протестов и в последующие дни и предварительно были помещены под стражу, один из них был освобожден в несколько дней спустя под подписку о невыезде. Им было предъявлено обвинение в организации и участии в массовых беспорядках. В декабре 2002 года они были признаны виновными в организации и/или активном участии в массовых беспорядках. Они были приговорены к наказанию от двух до пяти лет лишения свободы условно. Постановление суда было оставлено без изменений судом апелляционной инстанции, а в марте 2004 года Верховным Судом, смягчившим приговор для некоторых заявителей.
Ссылаясь на статью 3 Конвенции (запрет бесчеловечного или унижающего достоинство обращения), шестеро заявителей жаловались на то, что во время суда они содержались в зале суда за решеткой. Также ссылаясь на статью 3 Конвенции, один из заявителей жаловался на жестокое обращение со стороны полиции и на отсутствие в связи с этим эффективного расследования; он далее жаловался на отсутствие эффективного средства правовой защиты, утверждая, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты). Все заявители утверждали, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции (право на справедливый суд), жалуясь на то, что суд был несправедливым. В частности, они утверждали, что у них не было возможности задавать вопросы свидетелям и/или им не была предоставлена адекватная правовая помощь, и/или у них не было доступа к адвокатам, что в ходе судопроизводства был нарушен принцип равенства сторон, что один из заявителей был выведен из зала суда во время части производства. Наконец, они утверждали, что воспрепятствование в доступе к памятнику Шевченко и их арест и осуждение нарушали их права, предусмотренные статьей 10 Конвенции (свобода выражения мнения) и статьей 11 Конвенции (свободы собраний и ассоциаций).
Суд признал нарушение статьи 6 §§ 1, 3 (d) Конвенции в отношении второго и третьего заявителей касательно отсутствия у них возможности поставить вопросы определенным свидетелям по делу, а также нарушение статьи 11 Конвенции в отношении первых трех заявителей. Суд присудил первому заявителю 3 000 евро, а второму и третьему заявителям 4 000 евро в счет возмещения нематериального вреда.
Заявителей представляли в Суде г-н Y.O. Николенко (Y.O. Nikolenko), юрист, практикующий в г. Киеве.

Текст решения (англ.)

8 октября 2015 года

«Гахраманли и другие против Азербайджана» (Gahramanli and Others v. Azerbaijan), № 36503/11

Заявители, Фуад Али оглу Гахраманли, Залимхан Адил оглу Маммадли и Нимизад Гейдар оглу Сафаров, являются гражданами Азербайджана, родились в 1975, 1957, и 1955 годах соответственно и проживают в г. Баку.
Дело касается утверждений о фальсификации выборов и нарушений во время парламентских выборов 2010 года.
7 ноября 2010 года заявители выступали в качестве кандидатов от различных оппозиционных партий в парламентских выборах по избирательному округу Хатаи. 10 ноября 2010 года они направили жалобы в Центральную избирательную комиссию, утверждая, помимо прочего, что имело место незаконное вмешательство в ход выборов со стороны членов избирательной комиссии, ненадлежащее влияние на выбор избирателей, воспрепятствование работе наблюдателей и подброс избирательных бюллетеней в урну для голосования. Решением от 21 ноября 2010 года комиссия отклонила жалобы заявителей как необоснованные, придя к выводу, в частности, что утверждения наблюдателей о нарушениях были субъективными и что в любом случае они противоречили утверждениям ста других наблюдателей. Наблюдатели, которые критиковали процесс выборов, не были вызваны для опроса комиссией; сами заявители не были вызваны на оглашение решения по делу. Заявители затем подали в суд жалобу на решение комиссии и жаловались на тот факт, что комиссия не обеспечила их присутствия на рассмотрении их дела, а также не провела расследования по серьезным заявлениям. Решением от 26 ноября 2010 года Апелляционный суд г. Баку, ссылаясь, большей частью на выводы комиссии, отклонил жалобу заявителей. Это постановление было оставлено без изменений Верховным Судом, который признал, что в любом случае должен отклонить жалобу заявителей, поскольку Конституционный Суд тем временем уже одобрил окончательные результаты выборов.
Ссылаясь, в частности, на статью 3 Протокола № 1 к Конвенции (право на свободные выборы), заявители жаловались на ряд серьезных нарушений законодательства о выборах, что сделало невозможным определение действительной воли избирателей, а также отсутствие эффективного расследования со стороны избирательной комиссии и национальных судов. Они, в частности, утверждали, что структура избирательных комиссий, с преобладанием на всех уровнях проправительственных политических сил, не была независимой. Они критиковали несправедливые преимущества проправительственных кандидатов и указывали на отсутствие эффективного расследования по факту нарушений. Наконец, они жаловались на то, что их жалоба в Верховный Суд была неэффективной, поскольку результаты выборов были уже одобрены Конституционным Судом.
Суд признал нарушение статьи 3 Протокола № 1 к Конвенции, присудив 10 000 евро в счет возмещения нематериального вреда и 850 евро в счет возмещения затрат и расходов.
Заявителей представлял в Суде Г. Хасанов (H. Hasanov), юрист, практикующий в Азербайджане.

Текст решения (англ.)

«Вуйица против Хорватии» (Vujica v. Croatia), № 56163/12

Заявительница, Клаудиа Вуйица, является гражданкой Австрии, родилась в 1974 году и проживает в г. Граз (Австрия).
Дело в основном касается двух параллельных производств, в ходе которых хорватские суды отказывались возвратить К. Вуйице ее трех детей в Австрию и присудили опеку их отцу.
К. Вуйица, вышла замуж за С.В. в г. Вене (Австрия) в 1997 году, и у них родились трое детей в 1999, 2001 и 2006 годах. Они переехали в г. Комлетинци (Хорватия) в 2009 году:
С.В. оставался в Хорватии, а К. Вуйица вернулась в Австрию. Сначала дети оставались с матерью в г. Граз; однако в августе 2010 года после каникул, проведенных в Хорватии с отцом и его родителями, отец отказался вернуть их матери в Австрию. В сентябре 2010 года К. Вуйица инициировала производство о возвращении детей, в соответствии с Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей через Министерство юстиции Австрии. Запрос был направлен в муниципальный суд г. Винковци, который отклонил ходатайство о возвращении детей 19 ноября 2010 года. Суд основывал свое решение на рапорте социальной службы г. Винковци, включая мнение социального работника и психолога о том, что возвращение не отвечает интересам детей, проживающих и посещающих школу в Хорватии, которые, кроме того, утверждали, что не хотят возвращаться в Австрию. Это решение, оставленное без изменений региональным судом Вуковар, вступило в силу в феврале 2011 года.
Тем временем, в августе 2010 года в хорватских судах началось производство о расторжении брака и назначении опеки над детьми. На слушаниях по делу 19 ноября 2010 года (а точнее, два часа спустя после слушаний по повторному рассмотрению) в муниципальном суде г. Винковци родители сообщили суду, что они пришли к согласию относительно того, что двое старших детей будут проживать с отцом, но они не пришли к согласию относительно опеки над младшим ребенком. Адвокат К. Вуйица ходатайствовал перед судом о получении совместного заключения психиатра и психолога для установления того, что именно отвечает интересам ребенка, которому на тот момент было только четыре с половиной года, и который особенно нуждался в матери. Суд, отклонив это предложение, принял решение о разводе и решил, что разделять троих детей нежелательно и что они должны жить с отцом. К. Вуйице было разрешено общение с детьми. Это решение, оставленное без изменений региональным судом Вуковар, вступило в силу в феврале 2011 года. Отец также инициировал производство по Гаагской конвенции в апреле 2011 года, поскольку К. Вуйица оставила в Австрии младшую дочь, несмотря на соглашение об опеке от 19 ноября 2010 года о том, что К. Вуйица может взять дочь в Австрию и возвратить ее к началу января 2011 года. Австрийские суды отклонили ходатайство отца в сентябре 2011 года на основании заключения психолога о том, что отделение маленькой девочки от матери имеет разрушительные последствия. Конституционная жалоба К. Вуйица относительно возвращения ребенка и назначения опеки была отклонена в январе 2012 года.
Ссылаясь на статью 8 Конвенции (право на уважение [частной и] семейной жизни), К. Вуйица жаловалась на решения хорватских судов об отказе возвратить ей детей и назначении опеки отца над всеми тремя детьми. Она жаловалась, в частности, на то, что суды не назначили процедуру медиации ей и ее мужу до начала производства о расторжении брака и опеке и не смогли провести ее вплоть до принятия окончательного решения при повторном рассмотрении. Также ссылаясь на статью 6 § 1 Конвенции (право на справедливый суд), она жаловалась на то, что производство о расторжении брака и опеке было несправедливым, поскольку она не привлекалась к процедуре оценки семейной ситуации, проведенной социальными службами, на которую они в основном ссылались, принимая решение о передаче опеки над детьми ее бывшему мужу.
Суд признал нарушение статьи 8 Конвенции, присудив 2017 евро в счет возмещения затрат и расходов.
Заявительницу в Суде представляла г-жа Г. Чорлука (G. Ćorluka), юрист, практикующий в г. Винковци.

Текст решения (англ.)

«Бенмуна против Франции» (Benmouna v. France), № 51097/13

Заявители, Абделкадер Бунмуна, гражданин Алжира, родился в 1968 году; Малика Бенмуна, родившаяся в 1968 году, Алем Бенмуна, родившийся в 1998 году, Рафела Бенмуна, родившаяся в 1992 году, и Джилали Бенмуна, родившиеся в 1990 году, являются гражданами Франции. Они проживают в г. Сент-Этьен и являются соответственно родителями, сестрами и братом М.Б.
Дело касается самоубийства через повешение М.Б., которое произошло в отделении полиции Шамбон-Фегероль в связи с вымогательством с отягчающими обстоятельствами. M.Б. удалось повесить веревку, сделанную из ткани матраса, в отверстии в стене камеры и завязать узел, чтобы повеситься. Расследование показало, что плохое видеонаблюдение (размытое изображение и белые пятна), а также разрушение стен способствовали самоубийству М.Б. Были проведены две аутопсии, которые не давали оснований подозревать кого-либо в причастности к происшествию. Судья, рассматривавший дело, прекратил производство на том основании, что учитывая непредсказуемый характер действий М.Б., неожиданное использование отверстий в стене и ткани матраса, а также скорость, с которой были совершены действия, никто не мог нести ответственность за ненадлежащий надзор. И управление расследования апелляционного суда, и кассационный суд отклонили жалобы заявителей.
Ссылаясь на статью 2 Конвенции (право на жизнь), заявители утверждали, в частности, что национальные власти не обеспечили должную охрану жизни M.Б. и не провели надлежащего расследования, тем самым нарушив свою обязанность по проведению эффективного расследования.
Суд признал жалобу неприемлемой.
Заявителей представлял г-н П. Спинози (P. Spinosi), адвокат в Государственном Совете и Кассационном Суде.

Текст решения (фр.)

«Селлал против Франции» (Sellal v. France), № 32432/13

Заявители, Карима Селлал и Фатима Селлал, являются гражданками Франции, родились в 1986 и 1982 годах соответственно и проживают в г. Шазей-д-Азерг.
Дело касается самоубийства их брата (А.С.) во время нахождения в тюрьме.
В марте 2002 года А.С. отбывал ряд наказаний в виде лишения свободы. Во время нахождения в тюрьме, в отношении него был вынесен еще один приговор. В декабре 2003 года судья, ответственный за исполнение наказания, Вьеннского верховного трибунала (TGI), санкционировал его освобождение при соблюдении ряда требований. Месяц спустя судья, ответственный за исполнение наказаний, TGI г. Вильфранш-сюр-Саон санкционировал временный арест А.С. после получения сообщения службы пробации. А.С. был арестован и помещен под стражу в тюрьму г. Вильфранш-сюр-Саон.
Судья, ответственный за исполнений наказаний, TGI г. Вильфранш-сюр-Саон, отменил решение о его освобождении. 7 апреля 2004 года А.С. был найден повешенным в своей камере. Его родители и сестры подали в суд заявление о непреднамеренном убийстве и неоказании помощи лицу, находящемуся в опасности, а также ходатайствовали об участи в производстве в качестве гражданской стороны. Судья, рассматривавший дело, решил оставить заявление без ответа. Семья подала жалобу на это решение. Апелляционный суд оставил решение судьи без изменений. Родители А.С. и его сестры также требовали выплаты компенсации от Министерства юстиции, которое отклонило их требования. Семья затем подала заявление о компенсации в Административный суд г. Лиона. Административный суд отклонил заявление, семья обжаловала это решение. Родители А.С. и сестры подали кассационную жалобу, которую отклонил Государственный Совет.
Ссылаясь на статью 2 Конвенции (право на жизнь), заявители утверждали, что было нарушено право их брата на жизнь.
Суд признал нарушение статьи 2 (материальный аспект) Конвенции.
Заявителей представлял в Суде г-н М. Беску (M. Bescou), адвокат в г. Лионе.

Текст решения (фр.)

«Фартушин против Российской Федерации» (Fartushin v. Russia), № 38887/09

Заявитель, Сергей Валерьевич Фартушин, являлся гражданином Российской Федерации, родился в 1985 году, проживал в г. Саратов (Российская Федерация). С. Фартушин скончался в 2014 году.
Дело главным образом касается утверждений С. Фартушина о незапротоколированном задержании и жестоком обращении со стороны милиции.
5 мая 2008 года к С. Фартушину обратились сотрудники милиции и ему было приказано явиться в отделение милиции для допроса в связи с угоном автомобилей. В 14 часов того же дня С. Фартушин явился в отделение милиции, его друзья остались ждать снаружи. Его явка зарегистрирована в журнале отделения милиции. По утверждению С. Фартушина, внутри отделения милиции сотрудники потребовали от него признаться в угоне автомобилей. Когда он отказался, на него были надеты наручники, его били и ему угрожали. 6 мая 2008 года адвокат, нанятый семьей С. Фартушина, сделал запросы, но не смог обнаружить его в отделении милиции. Согласно дальнейшим записям в отделении милиции, С. Фартушин был арестован в качестве подозреваемого 6 мая 2008 года в 20 час. 20 мин. в 21 час. 15 мин. была вызвана скорая помощь. 7 мая 2008 года С. Фартушин подал жалобу, утверждая, что он был незаконно лишен свободы и подвергся жестокому обращению в отделении милиции. Его жалоба была отклонена на том основании, что сотрудники милиции отрицали факт жестокого обращения, а также утверждали, что доставили его в отделение милиции в 20 час. 20 мин. 6 мая 2008 года. Следователь принял решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Дальнейшие решения ссылались на те же доводы. С. Фартушин обжаловал их в суды, которые, в конце концов, решили, что решение следователя было законным и обоснованным.
Ссылаясь на статью 3 Конвенции (запрет бесчеловечного и унижающего достоинство обращения), а также статью 5 Конвенции (право на свободу и неприкосновенность), С. Фартушин жаловался на незаконность задержания и жестокое обращение со стороны милиции. Кроме того, отказ властей возбудить уголовное дело по его заявлению о жестоком обращении и незаконном задержании нарушал статью 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты).
Суд признал нарушение статьи 3 (материальный и процессуальный аспекты) и статьи 5 Конвенции, присудив 30 000 евро в счет возмещения нематериального вреда и 3 600 евро в счет возмещения затрат и расходов.
Заявителя представлял в Суде Комитет по предотвращению пыток, межрегиональная общественная организация в г. Нижнем Новгороде.

Текст решения (англ.)

«Харламов против Российской Федерации» (Kharlamov v. Russia), № 27447/07

Заявитель, Владимир Харламов, является гражданином Российской Федерации, родился в 1948 году и проживает в г. Орел (Российская Федерация).
Дело касается гражданского процесса о клевете против В. Харламова со стороны его работодателя, Орловского государственного технического университета, за критику способа избрания его руководства.
26 декабря 2006 года В. Харламов, профессор физики в университете, взял слово на общем собрании университета по выборам ученого совета университета. Обращая внимание своих коллег на нарушение процедуры выборов, он утверждал, в частности, что главы управлений не прошли процедуру публичного обсуждения. Орловский университет впоследствии подал на В. Харламова в суд за клевету, утверждая, что его речь подорвала профессиональную репутацию университета и его ученого совета. В конечном итоге, в апреле 2007 года, национальные суды признали В. Харламова виновным в клевете, поскольку он описал выборы как «нелегитимные», а также в силу вывода, основанного на доступных доказательствах, о том, что выборы ученого совета проходили в полном соответствии с установленными требованиями.
Ссылаясь на статью 10 Конвенции (право на выражение мнения), В. Харламов жаловался на то, что производство о клевете нарушало его право на выражение мнения.
Суд признал нарушение статьи 10 Конвенции, присудив 7 500 евро в счет возмещения нематериального вреда.
Заявителя представлял в Суде г-н В. Сучков (V. Suchkov), юрист, практикующий в г. Орел.

Текст решения (англ.)

«Сергей Денисов против Российской Федерации» (Sergey Denisov v. Russia), № 21566/13

«Целовальник против Российской Федерации» (Tselovalnik v. Russia), № 28333/13

Оба дела касаются главным образом утверждений о неадекватной медицинской помощи во время нахождения под стражей.
Заявители, Сергей Павлович Денисов и Сергей Целовальник, являются гражданами Российской Федерации, родились в 1971 и 1977 годах соответственно. Они оба в настоящее время отбывают наказание за распространение наркотиков. С. Денисов отбывает наказание в г. Красноярске, С. Целовальник – в г. Кемерово (Российская Федерация).
Заявитель в первом деле, С. Денисов, был арестован 13 августа 2012 году по подозрению в попытке продажи большой партии героина. Он предварительно содержался под стражей до 7 августа 2013 году, когда он был освобожден под подписку о невыезде. Заключение С. Денисова под стражу было санкционировано и регулярно проверялось судом, который решал, что содержание под стражей необходимо в силу наличия риска побега и возобновления преступной деятельности в случае освобождения. 24 марта 2014 года С. Денисов был признан виновным в четырех эпизодах распространения наркотиков.
Заявитель по второму делу, С. Целовальник, был признан виновным в нескольких эпизодах распространения наркотиков 19 ноября 2008 года и приговорен к десяти с половиной годам лишения свободы.
Оба мужчины страдали различными заболеваниями во время нахождения под стражей.
С. Денисов, являвшийся носителем ВИЧ, страдающим раком и хроническим гепатитом типа С, проходил регулярные осмотры, ему оказывалось лечение в связи с ВИЧ, и он направлялся к онкологам. Ему была назначена биопсия, но С. Денисов от нее отказался.
У С. Целовальника начались сильные боли в коленных суставах во время его нахождения под стражей в декабре 2009 года, а затем, после многочисленных жалоб в июне 2010 года он был осмотрен врачом, который решил, что, возможно, он страдает ревматоидным полиартритом. В конце октября 2012 года, в ответ на продолжающиеся жалобы С. Целовальника о болях, ему было назначено ограниченное лечение, а в декабре 2012 года, он был осмотрен различными медицинскими специалистами, но не врачом нужного профиля. Жалобы С. Целовальника на боли в других суставах не были изучены. Ему был поставлен диагноз острого простатита в феврале 2013 года, но вместо посещения врача, как это было рекомендовано, он был признан годным для транспортировки.
С. Денисов жаловался властям на качество лечения в ноябре 2012 года и требовал проведения экспертизы. В ответ он получил два письма в декабре 2012 года, сообщающие ему, что суд уже рассматривал его доводы о состоянии здоровья и рассмотрении вопроса о содержании под стражей.
С. Целовальник неоднократно жаловался в различные органы на отсутствие адекватной медицинской помощи. Он требовал проведения медицинской экспертизы, а также направления в тюремную больницу для обследования и лечения. В ноябре 2013 года, он направил в суд жалобу на отсутствие медицинского ухода, утверждая, что его жалобы на состояние здоровья остаются без внимания. Его жалоба была отклонена в январе 2014 года, а апелляционная жалоба – в июле 2014 года.
Ссылаясь на статью 3 Конвенции (запрет бесчеловечного или унижающего достоинство обращения), оба мужчины жаловались на то, что власти не предприняли никаких шагов по охране их здоровья и благополучия, не предоставив им адекватную медицинскую помощь. С. Денисов, в частности, утверждал, что лечение ВИЧ было прервано после его ареста и что в силу того, что у него был рак и ВИЧ, он должен был быть освобожден. С. Целовальник утверждал, в частности, что власти не предприняли необходимых мер, чтобы обеспечить постановку правильного диагноза на ранней стадии его болезни. Также ссылаясь на статью 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты), оба мужчины утверждали, что в их распоряжении не было эффективного средства правовой защиты в связи с их жалобами на отсутствие адекватной медицинской помощи во время нахождения под стражей. Наконец С. Денисов жаловался, ссылаясь на статью 5 Конвенции (право на свободу и неприкосновенность), что его предварительное содержание под стражей было необоснованно длительным и что судебные решения о содержания под стражей не были достаточно обоснованными.
В деле «Денисова против Российской Федерации» Суд признал нарушение статьи 13 Конвенции, присудив 2 500 евро в счет возмещения нематериального вреда. Заявителя представлял свои интересы в Суде самостоятельно.

Текст решения (англ.)

В деле «Целовальника против Российской Федерации» Суд признал нарушение статьи 3 и статьи 13 Конвенции, присудив 15 000 евро в счет возмещения нематериального вреда. Заявителя представляла в Суде г-жа Н. Раднаева (N. Radnayeva), юрист, практикующий в г. Москве.

Текст решения (англ.)

«Аждайич против Словении» (Aždajić v. Slovenia), № 71872/12

Заявительница, Златка Аждайич, является гражданкой Словении, родилась в 1949 году, проживает в г. Рузе (Словения).
Дело касается жалобы З. Аждайич на то, что заочное решение суда о возврате займа было несправедливым, и что она даже не была уведомлена о том, что против нее ведется производство.
В декабре 2006 года против З. Аждайич было начато производство в связи возвратом займа в размере 14 000 евро. В сентябре 2007 года было вынесено заочное решение суда об уплате суммы займа. Она немедленно обжаловала это решение и подала ходатайство о возобновлении производства. Она объяснила, что в силу того, что она уехала в Намибию в январе 2007 года на три месяца, она не получала повесток, уведомлявших ее о производстве отношении нее и запрашивавших ее объяснения. Ее ходатайство о возобновлении производства было отклонено в декабре 2007 года, поскольку оно было подано с нарушением трехмесячного срока подачи, суды решили, что она должна была подать ходатайство сразу после получения повесток по возвращении из Намибии в марте 2007 года. Ее жалобы на это решение, а также заочное решение суда были отклонены на том основании, что она была должным образом уведомлена о производстве, что подтверждается уведомлениями, оставленными в ее почтовом ящике.
Ссылаясь на статью 6 § 1 Конвенции (право на справедливое разбирательство), она жаловалась на то, что производство в отношении нее было несправедливым, поскольку она не была должным образом оповещена о производстве.
Суд признал нарушене статьи 6 § 1 Конвенции, присудив 2 000 евро в счет возмещения нематериального вреда и 3 869 евро в счет возмещения затрат и расходов.
Заявительницу представляла в Суде г-жа Б. Марчич (B. Marčič), юрист, практикующий в г. Мариборе.

Текст решения (англ.)

Источник: www.inva-life.ru

«Корошеч против Словении» (Korošec v. Slovenia), № 77212/12

Заявитель, Тадей Корошеч, является гражданином Словении, родился в 1980 году и проживает в г. Любляна.
Т. Корошеч, страдающий прогрессирующей спинной мышечной атрофией и нуждающийся в круглосуточном уходе, жалуется на то, что производство по повышению выплат на сиделку было несправедливым.
В мае 2009 года врач Т. Корошеча, полагая, что состояние его пациента ухудшается, ходатайствовал о повышении пособия перед Институтом пенсионного страхования и страхования по инвалидности Словении. Его ходатайство было отклонено комиссией в составе нескольких различных специалистов института – в обеих инстанциях, на том основании, что Т. Корошеч не нуждается в постоянном профессиональном медицинском уходе. В октябре 2009 года Т. Корошеч подал в социальный суд иск на Институт, требуя, чтобы его история болезни была изучена независимым экспертом. В сентябре 2010 года его жалоба была отклонена на том основании, что комиссия по установлению инвалидности уже провела надлежащую оценку документов, содержащихся в его истории болезни. Его жалоба была последовательно отклонена апелляционным судом, а также Верховным Судом. Его конституционная жалоба был отклонена в июне 2012 года.
Ссылаясь на статью 6 § 1 Конвенции (право на справедливое разбирательство), Т. Корошеч утверждал, что производство по его делу было несправедливым. Так, суды основывали свои решения на мнениях комиссии по установлению инвалидности, которая не была независимым органом, а была назначена другой стороной в деле, а именно, Институтом, впервые отказавшим в ему в повышении пособия.
Суд признал нарушение статьи 6 § 1 Конвенции, присудив 5 000 евро в счет возмещения нематериального вреда и 2 800 евро в счет возмещения затрат и расходов.
Заявителя представляла в Суде юридическая фирма Odvetniška družba Čeferin, размещенная в г. Гросупле.

Текст решения (англ.)

«Макалин Моксамед Сед Дахир против Швейцарии» (Macalin Moxamed Sed Dahir v. Switzerland), № 12209/10

Заявительница, Муна Макалин Моксамед Сед Дахир, является гражданкой Сомали и Швейцарии, родилась в 1969 году и проживает в г. Цюрих.
Дело касается отказа в удовлетворении ее ходатайства об изменении написания ее имени.
В 2003 году заявительница, которая проживала в Швейцарии с 1997 года, вышла замуж за гражданина Сомали Сед Дахир. Она ходатайствовала перед компетентным органом Швейцарии о присоединении к ее девичьей фамилии фамилии мужа, и ее ходатайство было удовлетворено. Однако при произнесении ее девичьей фамилии согласно европейским правилам произношения, она приобретает уничижительное значение на ее родном языке («гнилая кожа» и «туалеты»). М. Макалин Моксамед Сед Дахир ходатайствовала перед Цюрихским органом по регистрации рождений, браков и смерти об изменении написания ее фамилии. Когда ей сообщили, что ее ходатайство, скорее всего, будет отклонено, она подала его еще раз. 20 марта 2008 г. компетентный орган отказал в удовлетворении ее ходатайства, подчеркивая, что заявительница сама просила присоединить ее девичью фамилию к фамилии мужа. М. Макалин Моксамед Сед Дахир направила повторное ходатайство, которое было отклонено Управлением юстиции и внутренних дел кантона Цюрих. Она обжаловала это решение, которое было оставлено без изменений Директоратом юстиции и внутренних дел, а затем Верховным судом кантона Цюрих. В постановлении от 16 ноября 2009 года Федеральный суд признал частную жалобу, поданную заявительницей, неприемлемой. Заявительница затем получила гражданство Швейцарии.
Ссылаясь на статью 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), а также статью 14 Конвенции (запрет дискриминации) в совокупности со статьей 8 Конвенции, заявительница жаловалась на отказ в удовлетворении ходатайства об изменении написания ее имени.
Суд признал жалобу неприемлемой.
Заявительницу представлял в Суде г-н Сейверт Шольц (Seiwerth Scholz), адвокат в г. Цюрихе.

Текст решения (англ.)

Другие решения и/или постановления

Суд признал нарушение Конвенции:
Mochlos S.A. and Others v. Greece (nos. 54553/10, 70882/10, 13227/11, 66736/11, and 55461/12)
Суд признал нарушение статьи 6 § 1 и статьи 13 Конвенции, присудив заявителям компенсации в разных размерах.

Суд признал нарушение Конвенции:

Mochlos S.A. and Others v. Greece (nos. 54553/10, 70882/10, 13227/11, 66736/11, and 55461/12)

Суд признал нарушение статьи 6 § 1 и статьи 13 Конвенции, присудив заявителям компенсации в разных размерах.

Суд признал жалобы неприемлемыми:

Coussios v. Belgium (no. 23104/08)

X v. Belgium (no. 13116/15)

Veselinovic v. Croatia (no. 27115/12)

Papaioannou v. Cyprus (no. 15619/12)

Agroslunce, spol. s r.o. v. the Czech Republic (no. 9842/13)

Fuxova v. the Czech Republic (no. 74556/11)

Bekauri and Others v. Georgia (no. 312/10)

Gubaviciene v. Lithuania (no. 68611/14)

D.T. v. the Netherlands and Georgia (no. 28199/12)

H-L. v. Poland (nos. 14781/07, 39824/09, 41361/09, and 42875/09)

Ali Asan v. Romania (no. 15840/13)

Rosu and Others v. Romania (no. 37609/12)

Stanojevic-Stanic v. Slovenia (no. 10882/10)

Aslan and Others v. Turkey (nos. 14057/04, 29828/05, 2726/06, 22900/06, 41891/06, 22421/07,

25533/08, 25535/08, 27423/08, and 30773/08)

Bacaklilar v. Turkey (no. 19204/08)

Is and Others v. Turkey (no. 48528/11)

Ugurgelen and Erariburnu v. Turkey (nos. 24684/09 and 36791/09)

Суд удалил дела из списка рассматриваемых:

Kuke v. Albania (no. 60971/12)

Shkarpa v. Albania (no. 50308/13)

Assatiani v. Georgia (no. 29845/07)

Beridze v. Georgia (no. 28297/10)

Gamsakhurdia v. Georgia (no. 59835/12)

LLC Keramos v. Georgia (no. 41504/06)

Tsaguria v. Georgia (no. 65969/09)

Binci and Others v. Italy (nos. 2801/08, 5463/08, 5464/08, 5467/08, 5469/08, 5470/08, 5471/08,

5472/08, 5671/08, 5677/08, 6716/08, 18169/08, and 30959/08)

D’Avenio and Others v. Italy (nos. 17808/10, 17924/10, 17962/10, 17974/10, 17986/10, and

18043/10)

De’ Micheli and Others v. Italy (nos. 27891/10, 27895/10, 30043/10, 40048/10, and 43112/10)

DI Virgilio and Others v. Italy (no. 45104/10 and 119 other applications)

Florio and Others v. Italy (no. 26443/07 and 33 other applications)

Ievolella and Others v. Italy (no. 41657/11 and 19 other applications)

Iorio and Others v. Italy (no. 69258/11 and 36 other applications)

Napolitano and Others v. Italy (no. 66408/11 and 68 other applications)

Palomba and Others v. Italy (no. 10757/10 and 254 other applications)

Arcinski v. Poland (no. 75905/12)

Armborst v. Poland (no. 74188/11)

Banaszek v. Poland (no. 26871/13)

Data v. Poland (no. 72690/12)

Domanski v. Poland (no. 40080/13)

Lipczynski v. Poland (no. 44027/12)

Luczynski v. Poland (no. 65831/12)

Ozimkiewicz v. Poland (no. 37708/14)

Palgan v. Poland (no. 62371/12)

Wasowicz-Holota and Gron v. Poland (no. 18533/13)

Wolert v. Poland (no. 65886/13)

Wolkowski and Jacyno v. Poland (no. 2037/14)

Fornazini v. Portugal (no. 41782/12)

Martins Viegas Pereira v. Portugal (no. 73475/10)

Saakyan v. Russia (no. 78386/14)

Aydemir v. Turkey (no. 58240/12)

Aydin v. Turkey (no. 69265/12)

Birgun v. Turkey (no. 24634/06)

Ceylan v. Turkey (no. 58038/12)

Degirmenci v. Turkey (no. 59678/12)

Demir v. Turkey (no. 58204/12)

Dogan v. Turkey (no. 76898/12)

Dogruel v. Turkey (no. 62231/12)

Duran v. Turkey (no. 58191/12)

Elci v. Turkey (no. 48971/12)

Guldur v. Turkey (no. 58232/12)

Gunduz v. Turkey (no. 53889/12)

Guney v. Turkey (no. 3167/13)

Hantik v. Turkey (no. 57294/12)

Icel v. Turkey (no. 62672/12)

Kaya v. Turkey (no. 77611/12)

Kodaman v. Turkey (no. 55656/12)

Oktem v. Turkey (no. 55000/12)

Ornek v. Turkey (no. 77462/12)

Sagaltici v. Turkey (nos. 27670/10 and 38384/10)

Sahin v. Turkey (no. 69351/12)

Seven v. Turkey (no. 58215/12)

Tas v. Turkey (no. 58244/12)

Turkay and Albayrak v. Turkey (nos. 25440/10 and 39731/10)

Turker v. Turkey (no. 69257/12)

Uzuncakose v. Turkey (no. 65723/12)

Varol v. Turkey (no. 58189/12)

Yildiz v. Turkey (no. 77452/12)

Halil Yilmaz v. Turkey (no. 66856/12)

Ugur Yilmaz v. Turkey (no. 58250/12)

Yolcu v. Turkey (no. 81769/12)

Nedilko and Others v. Ukraine (nos. 77376/12, 22265/13, 44182/13, 67389/13, 67826/13, 868/14,

1542/14, 8049/14, 23945/14, 38352/14, and 46005/14)

Pasichnyk and Others v. Ukraine (nos. 48791/06, 15041/07, 38357/08, and 4883/09)