Правовые вопросы, связанные со сменой лицом своего пола в Финляндии
Решение Большой Палаты Европейского суда по правам человека “Хамалайнен (Hämäläinen) против Финляндии”, № 37359/09, 16 июля 2014 года
Отсутствие нарушения статьи 8 Конвенции.
Представитель заявительницы в Европейском суде – Mr Constantin Cojocariu, юрист.
Дело касается необходимости преобразования брака в партнерское соглашение, чтобы иметь возможность заменить идентификационный код, в связи со сменой своего пола.
Фактические обстоятельства
Согласно положениям финского гражданского права заключение брака разрешается только между лицами противоположного пола. Хотя однополые пары не имеют права вступать в брак, они могут заключать контракт гражданского партнерства. Заявительница родилась мужчиной и женилась (как мужчина) на женщине в 1996 году, у супругов родился ребенок в 2002 году. А в 2009 году заявительница перенесла операцию по изменению пола. Несмотря на то, что заявительница изменила свое имя, она не могла изменить свой идентификационный номер пока ее жена не даст согласия перевести их брак в гражданское партнерство или развестись. Оба, заявительница и ее супруга, пожелали остаться в браке, так как это будет против их религиозных убеждений, и они считали, что гражданское партнерство не обеспечит им и их ребенку таких же гарантий как брак.
Решение Суда
В своем заявлении в Суд заявительница указал, в частности, что в соответствии со статьей 8 Конвенции было нарушено ее право на уважение личной и семейной жизни в том, что полное признание ее пола зависело от преобразования ее брака в гражданское партнерство. В решении от 13 ноября 2012 года Палата Суда единогласно постановила, что не было нарушения статьи 8 и статьи 14 в сочетании со статьей 8 Конвенции. Вопросом, который стоял перед Судом, было то, влекло ли уважение частной и семейной жизни позитивное обязательство у государства по обеспечению доступной и эффективной процедуре, позволяющей заявительнице признание ее нового пола оставаясь в браке. Суд подтвердил, что Конвенция не требует от государства признания однополых браков (см. Schalk and Kopf v. Austria, no. 30141/04, § 101, ECHR 2010). Регулирование последствий изменения пола в контексте вопросов брака попадал частично, если не полностью, в сферу усмотрения государств-участников (см. Christine Goodwin v. the United Kingdom [GC], no. 28957/95, § 103, ECHR 2002-VI). Кроме того, Конвенция не требует, чтобы какие-либо дальнейшие специальные процедуры были введены в действие в ситуации как у заявительницы. Большая Палата также отметила, что не было еще ни одного европейского соглашения о разрешении однополых браков и не было консенсуса в государствах, где не признавались однополые браки, как быть с признанием пола в браке (см. X, Y and Z v. the United Kingdom, cited above, § 44), который уже существует (как в деле заявителя). В самом деле, большинство государств не имеют какого-либо национального законодательства о признании пола. В отсутствие консенсуса и чувствительности моральных и этических вопросов, связанных с этим, Финляндии должно быть представлено широкое усмотрение как в вопросе принятия или нет законодательной нормы в отношении юридического признания нового пола послеоперационного лица, так и в то вмешиваться ли с правилами для достижения баланса между конкурирующими публичными и частными интересами. Финское законодательство сейчас предоставляет три варианта. Оставляя в стороне варианты сохранения статус-кво и развода, жалоба заявителя была восновном направлена на возможность преобразования брака на гражданское партнерство с согласия супруги. По данным Правительства цель этого законодательства была объединить разные методы, применяемые в различных частях страны и установить согласованные требования к юридическому признанию пола. Если согласие супруга получено, то с условием отказа от юридического признания нового пола и от правовой защиты их отношений. Суд установил, что поскольку преобразование брака в гражданское партнерство было автоматичным по офинской системе, то согласие супруга на перерегистрацию изменения пола было простейшим треованием, предназначеным для защиты каждого из супругов от действий односторонних решений, принятых одним из них. Кроме того, заявительница и ее супруга не лишаются каких-либо других прав при преобразовании их брака в партнерское соглашение. Так, например, для целей оценки пенсионных прав, длительность связи будет рассчитываться с момента вступления в брак, а не со дня его преобразования в партнерское соглашение. Возвращаясь к аспектам семейной жизни в этом деле, Суд отметил, что гражданское партнерство не повлияет на отцовство по отношению к дочери заявительницы, так как оно было установлено на законных основаниях во время брака. Также изменение пола не имеет никаких правовых последствий касательно медицинского ухода, взятия под стражу или содержания ребенка, а ответственность в Финляндии была возложена на родителей, независимо от их пола или формы партнерства. Соответственно изменение на гражданское партнерство не будет никаких последствий на семейную жизнь заявительницы. В то время как это заслуживало сожаления, что ей было причинено неудобство каждодневного использования ее неправильным идентификационным номером, заявительница имела реальную возможность изменения положения дел с помощью преобразования ее брака в любое время в зарегистрированное партнерство с согласия ее супруги. По мнению Суда это не было несоразмерным требовать такого преобразования в качестве условия юридического признания измененного пола, так как это был единственный вариант, который предоставлял правовую защиту однополым парам, почти как в браке. Незначительного различия между этими двумя правовыми понятиями недостаточно, чтобы представить финскую систему несоответствующей с точки зрения позитивных обязательств государства. Система в целом не создала непропорциональных последствий заявительнице, и был найден справедливый баланс между конкурирующими интересами по делу. Соответственно не была нарушена статья 8 Конвенции.
Большая Палата также установила, что не было нарушения статьи 14 в совокупности со статьей 8 Конвенции, и, что не было необходимости рассматривать жалобу по статье 12 Конвенции, как это уже было ранее рассмотрено касательно статьи 8 Конвенции.
