| Дата: | 28.01.2015 |
Вчера Большой Палатой Европейского суда по правам человека было вынесено решение “Роглена (Rohlena) против Чешской Республики”, № 59552/08, 27 января 2015 года, признав в этом деле отсутствие нарушения статьи 7 (наказание исключительно на основании закона) Конвенции. Представитель заявителя в Европейском суде – Mr. J. Kružík, юрист.
Фактические обстоятельства
Заявитель, Роглена, гражданин Чешской Республики, 1966 г.р., проживает в г. Брно. 29 мая 2006 года прокурор обвинил заявителя в постоянном, в период с 2000 по февраль 2006 года, жестоком обращении по отношению к своей супруге, в нетрезвом состоянии. Заявитель был также обвинен в избиении детей, растрате денег, предназначенных для домашних нужд, на игральные автоматы, принося таким образом вред домашнему хозяйству. Деяние было квалифицировано как «злоупотребление человека, живущего под одной крышей», что до введения в действие изменений от 1 июня 2004 года было предусмотрено ст. 197а (насилие в отношении лица или группы лиц) и ст. 215а (нападение с причинением телесных повреждений) Уголовного кодекса. Городской суд 18 апреля 2007 года признал заявителя виновным, приговорив его к двум с половиной годам лишения свободы, с испытательным сроком на пять лет. Заявитель был также под надзором, и ему было назначено пройти курс лечения от алкогольной зависимости. Национальный суд принял позицию, что под данную квалификацию подпадают также деяния, совершенные заявителем до 1 июня 2004 года, по меньшей мере, они квалифицировались по статье 197а Уголовного кодекса (насилие в отношении лица или группы лиц). Заявитель обжаловал приговор, но областной суд отклонил его апелляцию, а 21 февраля 2008 года Верховный Суд отказал в удовлетворении его кассации. Кассационный суд указал, что когда речь идет о квалификации «длящегося преступления», то следует применять закон, действовавший на момент совершения последнего эпизода данного преступления. Поэтому этот закон применяется даже к совершенным до вступления его в силу деяниям, при условии, что они составили бы преступление и по ранее действовавшему закону. Верховный Суд счел, что поведение заявителя, хотя и до вступления в силу изменений в Уголовный кодекс от 1 июня 2004 года, составило преступления, предусмотренные статьями 197а и 215а данного закона, раскрывая объективную сторону такого преступления как «злоупотребление». Вскоре 10 июня 2008 года Конституционный Суд отклонил жалобу заявителя, указав, что вынесенные судебные решения были логичными и последовательными, и они не были вынесены судами в результате использования принципа обратной силы закона в нарушение Конституции. 3 января 2011 года, не пройдя лечения алкогольной зависимости и совершив на испытательном сроке другое преступление, заявитель должен был начать отбывать возложенное на него наказание в виде лишения свободы. Заявитель был условно освобожден от отбывания дальнейшего наказания 17 мая 2012 года. Ссылаясь на статью 7 Конвенции, заявитель пожаловался в Суд, что к нему ретроспективно были применены новые положения Уголовного кодекса. Заявление было подано 4 декабря 2008 года, а 14 ноября 2011 года было уведомлено Правительство. 18 апреля 2013 года Палата постановила о приемлемости жалобы, но после рассмотрения поданных в Суд материалов не увидела в этом деле нарушения статьи 7 Конвенции. Заявитель обратился в Большую Палату с заявлением о пересмотре дела, в соответствии со статьей 43 Конвенции, и 9 сентября 2013 года его просьба была удовлетворена. Решение было вынесено Большой Палатой в составе 17 судей.
Решение Суда
Суд не был призван решать вопрос об уголовной ответственности заявителя, так как это находилось в юрисдикции национальных судов. Во-первых, он должен изучить составили ли, деяния заявителя, в том числе совершенные до вступления в силу 1 июня 2004 года статьи 215а Уголовного кодекса, преступления, определенные с достаточной предсказуемостью национальным законодательством. Во-вторых, он должен был определить, является ли применение национальными судами этого положения таким, чтобы охватывать действия заявителя, совершенные им до 1 июня 2004 года, подвергая его возможности применения к нему более сурового наказания. Суд отметил, что заявитель был признан виновным в том, что в период между 2000 годом и 8 февраля 2006 года он неоднократно жестоко обращался со своей супругой, когда он был в нетрезвом состоянии. В своем решении Верховный Суд 28 февраля 2008 года оставил в силе юридическую квалификацию совершенного деяния, как «злоупотребление человека, живущего под одной крышей», по смыслу статьи 215а Уголовного кодекса, вступившей в силу 1 июня 2004 года, и применил данную квалификацию также к совершенному заявителем насилию до этой даты. Следовательно, он считал возможным применить статью 215а к совершенным им ранее насильственным действиям, при условии, что они были наказуемы ранее действовавшим законодательством. Кассационный суд указал, что нападения, совершенные до вступления в силу изменений от 1 июня 2004 года, составили преступления, предусмотренные действовавшими в то время статьями 197 и 221 Уголовного кодекса. Верховный Суд пришел к выводу, что ранее совершенные действия заявителя вмещали в себя все составные элементы состава преступления «злоупотребление лица, живущего под одной крышей». Поскольку деяния были совершены в период между 2000 годом и февралем 2006 года, то Верховный Суд добавил, что из-за своей длительной продолжительности объективная сторона рассмотрения преступления как «отягченного» были исполнены. Суд отметил, что в толковании Верховного Суда было учтены правила, с помощью которых в 1994 году были внесены в Уголовный кодекс понятия о длительности преступления, то есть до первого насильственного действия заявителя к своей супруге. Так, поведение заявителя до 1 июня 2004 года составило преступления, предусмотренные статьями 197а и 221 ч. 1 Уголовного кодекса действовавшие в то время, и включали составляющие элементы состава преступления, предусмотренного статьей 215а Уголовного кодекса в редакции от 1 июня 2004 года. Суд считает, что тот факт, что национальные суды признали заявителя виновным по последним положениям кодекса также в отношении действий до этой даты, не являются ретроспективным применением закона, запрещенным Конвенцией. В силу сложившихся обстоятельств, а также принимая во внимание четкость национальных правил, раскрытых национальными судами, Суд принял точку зрения, что в поведении заявителя продолжало существовать начатое ранее преступное действие после 1 июня 2004 года, с даты, когда в Уголовный кодекс было введено понятие преступления «злоупотребление лица, живущего под одной крышей»; заявитель мог и должен был, как ожидалось, понимать, что его будут судить за длящееся преступление, оценивая его действия по законодательству, действовавшему на момент совершения последнего эпизода данного деяния; заявитель был в состоянии предвидеть, что это будет рассматриваться не только период после 1 июня 2004 года, но также и предыдущий период, и что он может быть привлечен к уголовной ответственности за длящееся преступление. Суд был удовлетворен тем, что преступление было предусмотрено в законе на момент его совершения и что оно было раскрыто достаточно ясно, чтобы удовлетворить требования статьи 7 Конвенции. Касательно того столкнулся ли заявитель с более суровым наказанием, Суд убежден, что деяние, совершенное до вступления в силу нового закона, квалифицированное в соответствии с последними законодательными положениями, не имело эффекта увеличения строгости наказания заявителя. Все составляющие элементы, указанные в статье 215а, были разработаны с учетом деяний, совершенных до вступления в силу 1 июня 2004 года, и суды прямо заявили о том, что эти деяния были бы также уголовно наказуемы и согласно старому закону. Как отметило Правительство, что если бы деяния совершенные до 1 июня 2004 года были бы квалифицированы отдельно от тех, что были позже, то заявитель потенциально мог получить более суровое наказание, так как наличие множества преступлений, скорее всего, считалось бы отягчающим обстоятельством. Суд отмечает в связи с этим, что понятие длящегося уголовного преступления, как определено в чешском праве, было в соответствие с европейскими традициями отражено в законодательстве подавляющего большинства стран-участниц Совета Европы. Суд пришел к выводу, что уголовное законодательство не было применено задним числом, и что заявитель не подвергся более суровым условиям вынесения наказания, чем те, которые применялись бы, если он был осужден за несколько преступлений. Таким образом, в данном деле не было нарушения положений статьи 7 Конвенции.
Особые мнения
Судьи Ziemele Tulkens и Pinto de Albuquerque высказали совпадающие мнения.
