Жетсокое обращение сотрудников милиции с задержанным

Жетсокое обращение сотрудников милиции с задержанным

Решение Европейского суда по правам человека “Аднаралов (Adnaralov) против Украины”, № 10493/12, 27 ноября 2014 года.

Справедливое возмещение: 10 000 евро в счет возмещения нематериального вреда.

Представитель заявителя в Европейском суде – Н. Охотникова, юрист.

5 мая 2004 заявитель был арестован по подозрению в совершении преступления – взяточничества. В отделении милиции к нему были применены меры физического насилия со стороны сотрудников милиции, которые требовали от него признания в совершении преступления. Заявитель сообщил об этом прокурору. По решению прокурора заявитель прошел медицинское обследование. В заявителя было обнаружено сотрясение мозга, многочисленные следы от побоев на теле. 11 мая 2004 было возбуждено уголовное дело о совершении заявителем преступления – взяточничества, однако 27 апреля 2007 уголовное производство было закрыто из-за отсутствия доказательств. Медицинская экспертиза, проведенная на основании очередных жалоб заявителя, подтвердила вывод предыдущей экспертизы. Эксперты указали, что все повреждения на теле заявителя действительно могли возникнуть при таких обстоятельствах, которые описал заявитель. Вместе с тем, прокуратура Фрунзенского района г. Харькова (а впоследствии, прокуратура города Харькова) неоднократно отказывалась возбуждать уголовное дело о жестоком обращении к заявителю со стороны работников милиции. С вступлением в силу нового Уголовно-процессуального кодекса в редакции от 12 декабря 2012 года, Прокуратура Дзержинского района г. Харькова возбудила уголовное дело по применению мер физического насилия к заявителю. 6 февраля 2013 прокурор издал решение о закрытии производства. Впоследствии, 4 апреля 2013 Апелляционный суд г. Харьков отменил это решение. Однако, 14 июля 2013 прокуратура снова решила закрыть уголовное дело из-за отсутствия доказательств незаконных действий сотрудников милиции. Это решение было обжаловано заявителем в районный суд, который отменил его своим решением от 15 апреля 2014 года и направил дело для дальнейшего расследования прокурору. Суд установил, что предыдущее решение апелляционного суда не было исполнено прокуратурой, а уголовное дело было закрыто без всестороннего исследования обстоятельств дела.

Суд сделал вывод о том, что заявитель действительно пострадал от жестокого обращения в отделении милиции (это подтверждается, в частности, выводами медицинских экспертиз). Также Суд отметил, что ответственность за контроль за недопущением жестокого обращения к задержанным лицам несет государство (см. Labita v. Italy [GC], no. 26772/95, § 131, ECHR 2000-IV). Таким образом, Суд признал, что в данном случае была нарушена статья 3 Конвенции в материальном аспекте.

Суд также отметил, что в случае обращения гражданина в компетентный государственный орган с просьбой расследования применения к нему мер физического насилия со стороны сотрудников правоохранительных органов, такое расследование должно осуществляться безотлагательно и быть эффективным (см. Tanrıkulu v. Turkey [GC], no. 23763/94, §§ 104 et seq., ECHR 1999-IV, and Gül v. Turkey, no. 22676/93, § 89, 14 December 2000). Это предусмотрено статьей 1 Конвенции, по требованиям которой Договаривающиеся Стороны должны гарантировать каждому, кто находится под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I Конвенции. По результатам расследования, лица, причастные к применению мер физического насилия должны быть наказаны. В противном случае, запрет жестокого обращения, был бы неэффективным на практике, и бессмысленным. В случае заявителя, расследование применения к нему мер физического насилия сотрудниками милиции, продолжалось более десяти лет. Кроме того, несовершенство такого расследования было признано еще на национальном уровне (в частности, в решении апелляционного суда от 4 апреля 2013 и решении суда Дзержинского района г. Харькова от 15 апреля 2014). Учитывая это, Суд признал, что соответствующие государственные органы не выполнили своей обязанности по эффективному расследованию дела о применении к заявителю мер физического насилия, что также является нарушением статьи 3 Конвенции в процессуальном аспекте.