автор: echr.coe.int
Решение Большой Палаты Европейского суда по правам человека “С.А.А. (S.A.A.) против Франции”, № 43835/11, 1 июля 2014 года
Отсутствие нарушения статей 8, 9 и 14 Конвенции.
Представители заявительницы в Европейском суде – Mr Sanjeev Sharma, солиситор, Mr Ramby de Mello and Mr Tony Muman, баристер, and Mr Satvincer Singh Juss, баристер.
Дело касается запрещения покрывать лицо в общественных местах.
Фактические обстоятельства
Заявительница является практикующей мусульманкой и утверждала, что носит паранджу и никаб, закрывающий все ее тело кроме глаз, для того чтобы жить в соответствии с ее религиозными верованиями, культурой и личными убеждениями. Она указывала также, что носила эту одежду по собственной воле публично и в частном порядке, но не систематически. Она могла не носить ее постоянно, но хотела, чтобы у нее была возможность сделать это всегда, когда она решит это сделать. В конце концов, ее цель была не раздражать других, но чувствовать себя в мире с собой. 11 апреля 2011 года вступил силу на всей территории Франции закон 2010-1192 от 11.10.2010 года, запрещающий закрывать свое лицо в общественных местах.
Решение Суда
Запрет на закрытие лица в общественных местах поднял вопрос нарушения права на уважение частной жизни женщин в свете статьи 8 Конвенции, которые хотели бы закрывать лицо по причинам, связанным с их убеждениями; и в той мере как закон был обжалован лицами, как заявительница, которым таким образом препятствовали носить одежду, что им было необходимо одевать по религиозным требованиям, этот закон особенно поднимал вопрос в отношении свободы исповедовать свою религию или убеждения в контексте статьи 9 Конвенции. Закон 11 октября 2010 года столкнул заявительницу с дилеммой: либо она выполнит запрет и откажется одеваться в соответствии со своим подходом к религии, либо она не подчинится и ей грозит уголовная ответственность. Таким образом, «вмешательство» или «ограничение» было предусмотрено законом в отношении прав, гарантированных статьями 8 и 9 Конвенции.
Правительство утверждало, что запрет преследовал две легитимные цели, а именно «общественной безопасности» и «уважение к минимальным стандартам ценностей открытого демократического общества». Тем не менее, во втором параграфе статьи 8 и 9 нет прямой ссылки на вторую из этих целей или на те значения, которые в этой святи упоминает Правительсво. Суд признал, что государственная власть питалась принять закон для решения проблемы «общественной безопасности» по смыслу второго параграфа статьи 8 и 9 Конвенции. Что касается второй цели – «уважение к минимальным стандартам ценностей открытого демократического общества», то аргументы Правительства не убедили Суд, поскольку это касается уважения гендерного равенства. Государство-участник не может ссылаться на принцип гендерного равенства с тем, чтобы запретить практику, которая защищает женщин, таких как заявительница, в контексте осуществления прав, закрепленных в этих статьях, если только нет необходимости в защите на этом основании основных прав и свобод отдельных лиц. Более того, в той мере как Правительство стремилось показать, что ношение паранджи на лице некоторых женщин шокировало большинство населения Франции, так как нарушало общепринятый в этой стране принцип равенства мужчин и женщин, Суд сослался, во-первых, на свои вышеназванные рассуждения касательно других понятий, которыми они вызваны. Во-вторых, уважение человеческого достоинства не может законно обосновать полный запрет носить паранджу на лице в общественных местах. Одежда может быть воспринята как странная многим, кто ее видит, но это выражение культурной идентичности, что способствует плюрализму демократии (см. Young, James and Webster v. the United Kingdom, 13 August 1981, § 63, Series A no. 44, and Chassagnou and Others v. France [GC], nos. 25088/94, 28331/95 and 28443/95, § 112, ECHR 1999-III). В третьих, при определенных условиях, которые Правительство назвало ранее как «уважение к минимальным стандартам ценностей открытого демократического общества» или «проживание вместе» как указано в пояснительной записке к законопроекту, могут быть связаны с законной целью «защита прав и свобод других лиц». Государство-ответчик высказало мнение, что лицо человека играет важную роль в социальном взаимодействии. Поэтому Суд может принять, то, что барьер, созданный завесой от других, закрывающей лицо, воспринимается государством как нарушение прав других жить в пространстве социализации, которая делала жизнь вместе легче. Хорошо видно, что из пояснительной записки к законопроекту, что не было основной целью запрета защитить женщин от навязанной им практики или которая могла принести им ущерб. Что касается вопроса необходимости в связи с общественной безопасность по смыслу статей 8 и 9 Конвенции, то Суд понимал, что у государства может быть потребность в этом для выявления лиц с целью предотвращения опасности для других людей и их имущества в борьбе с мошенничеством и для установления личности. Тем не менее, с точки зрения его влияния на права женщин, которые бы хотели иметь паранджу, закрывающую лицо, по религиозным соображениям, общий запрет на ношение в общественных местах одежды, закрывающей лицо, может рассматриваться как пропорциональный только в контексте общей угрозы общественной безопасности. Правительство не оказало, что закон от 11 октября 2010 года был в таком контексте. Что касается женщин, то они таким образом обязаны были полностью отказаться от элемента своей идентичности, что для них было важным, вместе с выбранной манерой проявления своей религии или убеждений, в то время как цель, на которую ссылается Правительство, могла быть достигнута простого обязательства, чтобы показывать свое лицо и идентифицировать себя, когда был риск для безопасности людей и имущества, или когда конкретные обстоятельства повлекли за собой подозрение в мошенничестве. Таким образом, нельзя согласиться, что общий запрет, установленный законом от 11 октября 2010 года был необходимым в демократическом обществе для обеспечения общественной безопасности по смыслу статей 8 и 9 Конвенции.
Затем Суд рассмотрел вопросы, поднятые в связи с необходимостью минимальных требований жизни в обществе в рамках «защиты прав и свобод других лиц». Высказав мнение, что запрет в этом вопросе может рассматриваться, как основание для этого принципа исключительно постольку, поскольку он стремился гарантировать условия «жизни вместе». В свете числа заинтересованных женщин, а это 1900 женщин по отношению к французскому населению в размере 65 миллионов человек, и к мусульманам, живущим во Франции, то это кажется чрезмерным реагировать на такую ситуацию путем запрета носить паранджу. К тому же не было никаких сомнений в том, что запрет оказал значительное негативное влияние на положение женщин, таких как заявительница, избрали носить паранджу по причинам, связанным с их убеждением. Большинство участников, как международных, так и национальных, нашли этот запрет несоразмерным. Закон от 10 октября 2010 года вместе с некоторыми обсуждениями связанными с его разработкой, возможно огорчило часть мусульманской общины, в том числе и тех, кто не был за ношение паранджи. В связи с этим Суд был очень обеспокоен тем, что дебаты, которые предшествовали принятию закона от 11 октября 2010 года были отмечены некоторыми исламофобскими высказываниями. Это правда не повлияло на Суд в решении вопроса такое ли законодательство нужно в этих вопросах. Тем не менее, суд подчеркнул, что государство, которое вступило в законодательный процесс такого рода, рискует способствовать укреплению стереотипам, которые затрагивают определенные категории населения, и поощрять выражение нетерпимости, в то время как оно должно поощрять терпимость. Высказывания, которые составляли общее яростное нападение на религиозные и этнические группы были несовместимыми с ценностями терпимости, социального мира и недискриминации, лежащей в основе Конвенции, и не подпадают под право на свободу выражения мнения, которое она защищает. Тем не менее, закон от 11 октября 2010 года не влияет на свободу носить в общественных местах какую-либо одежду или предмет одежды – с или без религиозного контекста – у которого не было функции скрывать лицо. Оспариваемый запрет восновном коснулся мусульманских женщин, которые хотели носить паранджу на лице (см. Kurtulmuş v. Turkey (dec.), no. 65500/01, ECHR 2006-II); Köse and Others v. Turkey (dec.), no. 26625/02, ECHR 2006-II; Kervanci v. France, no. 31645/04, 4 December 2008; Aktas v. France (dec.), no. 43563/08, 30 June 2009; and Ranjit Singh v. France (dec.) no. 27561/08, 30 June 2009); Phull v. France (dec.), no. 35753/03, ECHR 2005-I, and El Morsli v. France (dec.), no. 15585/06, 4 March 2008; Mann Singh v. France (dec.), no. 24479/07, 11 June 2007). Тем не менее, закон был явно не основан на религиозном подтексте такой одежды, а на том, что она скрывала лицо.
Что касается того, что уголовные санкции были предусмотрены к такому запрету, то они были самыми легким, какие только можно было использовать, а именно штраф в границах мелкого правонарушения второго класса (в настоящее время максимум 150 евро) с возможностью для суда наложить в дополнение или вместо штрафа обязательство пройти гражданский курс. Запрещая всем носить одежду, предназначенную для сокрытия лица в общественных местах, государство в определенной степени ограничило сферу плюрализма, так как запрет препятствует некоторым женщинам выражать свою индивидуальность и убеждения путем ношения паранджи перед общественностью. Тем не менее, Правительство указало, что это был вопрос отвечающий практике, в том что государство считает несовместимым в французском обществе на основании правил социальной коммуникации и в более широком плане требования «жить вместе». С этой точки зрения государство стремится защитить принцип взаимодействия между физическими лицами, что, по его мнению, было необходимо для выражения не только плюрализма, но и терпимости и широты взглядов без которых не могло быть демократического общества. Таким образом, можно сказать, что вопрос можно ли носить паранджу в общественных местах был выбором общества.
При таких обстоятельствах Суд обязан соблюдать определенную степень сдержанности в своем рассмотрении соблюдения Конвенции, поскольку это приведет к оценке баланса в этом вопросе, который был поражен путем демократических процессов в обществе. Касательно вопросов общей политики, мнения в демократическом обществе могут быть обоснованно широко отличаться, и приходится уделять особое значение роли управления внутренней политикой. В данном деле Франция имела широкую свободу усмотрения. Это было особенно верно, так как не было европейского консенсуса по вопросам ношения паранджи на лице в общественных местах. В то время как с чисто нормативной точки зрения Франция была в положении меньшинства в Европе, нужно отметить, что вопрос ношения паранджи был решен или обсуждался в ряде европейских государств. Кроме того, этот вопрос вероятно не был вообще проблемой для некоторых государств, где такая практика была редкостью. Следовательно, с учетом, в частности, широты усмотрения предоставленной государству-ответчику в этом деле, Суд установил, что данный запрет введенный законом от 11 октября 2010 года может рассматриваться как соразмерный преследуемой цели, а именно сохранения условий «проживания вместе», как элемента «защиты прав и свобод других лиц». Оспариваемое ограничение поэтому необходимо в «демократическом обществе». Этот вывод относится ка к статье 8, так и статье 9 Конвенции. Соответственно не было нарушения данных статей.
Заявительница жаловалась также на косвенную дискриминацию, статья 14 в сочетании со статьей 8 или 9 Конвенции. Мусульманская женщина, которая по мусульманским убеждениям хотела носить паранджу на лице в общественных местах, принадлежала к категории людей, которые были особо подвержены запрету в этом вопросе, а также санкциям, которые за это были предусмотрены. Общая политика или меры, которые имели непропорциональные влияющие эффекты на определенную группу, могут считаться дискриминационными, даже если это не было специально направлено на эту группу, и не было никакого дискриминационного умысла. Это было, однако только в том случае, если политика или мера не имели «объективного и разумного» оправдания, то есть если она не преследовала «законную цель» или если бы не было «разумной соразмерности» между задействованными средствами и целью, которую стремились реализовать. В данном случае, в то время как можно было бы считать, что данный запрет введенный законом от 11 октября 2010 года имел негативные последствия для мусульманских женщин, которые по мусульманским соображениям пожелали носить паранджу на лице, в этой меры было объективное и разумное обоснование. Соответственно, не было нарушения Конвенции.
