© Перевод Украинского Хельсинского союза по правам человека
Официальное цитирование: Prompt v. France, no. 30936/12, § …, 3 December 2015
ПЯТАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО ПРОМПТ ПРОТИВ ФРАНЦИИ
(Заявление № 30936/12)
РЕШЕНИЕ
СТРАСБУРГ
3 декабря 2015 года
ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ
02/05/2016
Это решение стало окончательным в соответствии со
статьей 44 § 2 Конвенции. Оно может быть отредактировано
По делу Промпт против Франции,
Европейский суд по правам человека (Пятая секция), заседая Палатой в составе:
Ангелика Нюсбергер (Angelika Nußberger), Председателя,
Анна Юдковская (Ganna Yudkivska),
Эрик Мёсе (Erik Møse),
Андрей Потоцкий (André Potocki),
Йонко Грозев (Yonko Grozev),
Карло Ранзони (Carlo Ranzoni),
Мартинш Митс (Mārtiņš Mits), судей,
и Клаудия Вестердик (Claudia Westerdiek), Секретаря секции,
Рассмотрев дело в закрытом заседании 10 ноября 2015 года,
Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:
ПРОЦЕДУРА
1. Данное дело основано на заявлении (№ 30936/12) против Французской Республики, поданном в Суд гражданином Франции,
г-ом Полем Пропмт (далее – заявтель) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) 3 мая 2012 года.
2. Правительство Франции (далее – Правительство) представлял его Уполномоченный, г-н Франсуа Алабрюн, Начальник дирекции по юридическим вопросам Министерства иностранных дел.
3. Заявитель утверждает, в частности, что его осуждение за клевету вследствие публикации книги под его авторством, являлось нарушением статьи 10 Конвенции.
4. 5 августа 2014 года, данная жалоба была направлена на коммуникацию Правительству. Остальные жалобы в заявлении были объявлены неприемлемыми в соответствии с Правилом 54 § 3 Регламента Суда.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Заявитель родился в 1926 году и проживает в г. Париже.
6. Обстоятельства настоящего дела касаются нашумевшего дела Грегори, которое на протяжении нескольких лет было предметом обсуждений французских хроник.
A. Дело Грегори и публикация книги под названием «Дело Грегори: сказало ли правосудие свое последнее слово?»
7. 16 октября 1984 года в реке был обнаружен труп четырехлетнего Грегори Вийемина со связанными руками и ногами. На следующий день отец жертвы (Жан-Мари Вийемин) получил анонимное письмо с признанием в преступлении и упоминанием о мести. В ноябре
1984 года двоюродному брату Жан-Мари Вийемина, Бернару Ларошу, было предъявлено обвинение в совершении убийства. 29 марта
1985 года отец ребенка убил Бернара Лароша, застрелив его в доме последнего (16 декабря 1993 года он был осужден по этому факту). В июле 1985 года матери ребенка (Кристин Вийемин) также были предъявлены обвинения в совершении убийства вышеуказанного лица. 3 февраля 1993 года дело в отношении нее было прекращено.
8. Обстоятельства убийства Грегори Вийемина не выяснены по настоящее время.
9. 17 февраля 2007 года бывший адвокат Бернара Лароша, заявитель в настоящем деле, опубликовал книгу под названием «Дело Грегори: сказало ли правосудие свое последнее слово?». Он утверждает, что написал эту книгу с целью дать ответ на выпады средств массовой информации в адрес его бывшего клиента, а также защитить честь адвоката перед высказываниями, дискредитирующими его деятельность, в различных изданиях, а также в фильме, вышедшем на экраны в 2006 году.
B. Осуждение заявителя за клевету
1. Постановление Суда большой инстанции г. Парижа от 27 октября 2008 года
10. Супруги Вийемин обвиняли заявителя, издателя и издательский дом в клевете, которая содержалась в двадцати восьми абзацах этой книги (в отношении некоторых абзацев супруги Вийемин предъявляли общие исковые заявления, в отношении некоторых самостоятельные), три из которых следующие:
«Около 18 часов двое патрульных жандармов муниципалитета Гранж-сюр-Волонь находились неподалеку от дома Жакеля, когда к нему пришел Жан-Мари Вийемин, намеревавшийся его убить. Он обошел вокруг дома. (…) Г-на Жакель в течение нескольких часов допрашивался и был помещен под наблюдение жандармов муниципалитета Корсье. Это привело его безумному страху быть убитым Жаном-Мари Вийемином и также позволило, в частности, жандармам проверить его алиби, а также алиби его семьи на весь день
16 октября. (…) в результате экспертизы (…) Жан-Мари Вийемин был объявлен подозреваемым в покушении на убийство Рожера Жакеля». [абзац, в отношении которого г-в Вийемин предъявлял самостоятельные исковые требования]
«Пятилетний Себастьян, ставший свидетелем убийства своего отца, безнадежно ринулся к его груди, крича: «Папа, папа!». Он пачкается в его крови, которая брызжет из легких. Глаза его сына Себастьяна (…) наполнены ужасом от убийства Лароша в его доме (…)». [абзац, в отношении которого г-н Вийемин предъявлял самостоятельные исковые требования]
«…двое журналистов канала Европа 1 (…) советуют супругам Вийемин предъявить гражданский иск. Станция, которая всеми способами пытается конкурировать с каналом RTL, позволила себе обратиться к г-же [G.], которая представляла сторону защиты в данном деле, а также занимающую пост вице-президента этой ассоциации, с просьбой заняться материалами этого дела. Вскоре принявшая предложение г-жа [G.] становится практикующим адвокатом Épinal, г-жой [C.], одной из управляющих департаментом RPR. К чему такая спешка? Действительно, что 23 октября Кристин Вийемин, чье присутствие было отмечено тремя ее коллегами по работе в отделение почты Лепанж в 17.00 16 октября, вероятно, отправила анонимное письмо. Она тут же была допрошена жандармами. Однако, опровергнув сове присутствие на почте, отвечая на вопросы жандармов, которые повторяли сведения, собранные во время составления протокола, она, внезапно, сообщила «об ухаживаниях, которые г-н Бернара Лароша проявил во время торжества у семейства Вийемин несколько лет назад, и, которые были истолкованном ею, как любовные, несмотря на ее брак с г-ом Жаном-Мари. (…) 24 октября 1984 года супруги Вийемин подали гражданский иск, то есть по прошествии четырех дней с первого задержания супруг Ларош, после допроса г-жи Кристин Вийемин сотрудниками жандармерии, во время которого она заявила о любовных ухаживаниях со стороны г-на Бернара Лароша во время семейного праздника несколько лет назад. А также показания трех коллег г-жи Кристин, которые неожиданно пришли в отделение жандармерии, чтобы дать показания о том, что видели ее в отделении почты 16 октября около 17.00.» [абзац, в отношении которого г-жа Вийемин предъявляла самостоятельные требования]
11. 27 октября 2008 года Суд большой инстанции г. Парижа постановил, что ответчики публично оклеветали г-на Вийемина в этой книге, обвиняя его в том, что он намеревался совершить убийство другого участника дела (г-н Рожер Жакель) и в том, что он совершил убийство г-на Бернара Лароша на глазах у его сына (речь идет о двух первых абзацах, упомянутых в параграфе 10).
12. Постановление суда содержит детальное описание книги.
13. Суд большой инстанции постановил, что ответчики должны совместно выплатить г-ну Вийемину 3 000 евро в качестве компенсации ущерба и 2 500 евро в соответствии со статьей 700 Гражданского процессуального кодекса (денежные средства, не включенные в расходы). Кроме того «в качестве дополнительной компенсации» суд большой инстанции постановил «в любое новое печатное издание или издание книги включить текст, который должен соответствовать шрифту основного текста, под заголовком «Судебный запрет по требованию г-на Жан-Мари Вийемина», шрифт которого также должен соответствовать шрифту всех названий глав», следующего судебного предписания:
«Постановлением Палаты по гражданским делам в отношении прессы Суда большой инстанции г. Парижа от 27 октября 2008 года «заявитель, издатель и издательский дом» были осуждены за то, что они, опубликовав и написав данную книгу, обвинив г-на Жана-Мари Вийемина в том, что он намеревался убить г-на Рожера Жакеля и в том, что он совершил убийство г-на Бернара Лароша на глазах у его сына Себастьяна, публично его оклеветали.»
14. Суд большой инстанции оставил без удовлетворения исковые требования г-на Вийемина в отношении других абзацев, так же, как и исковые требования г-жи Вийемин.
2. Постановление апелляционного суда г. Парижа от 7 апреля 2010 года
15. Заявитель, издатель и издательский дом, так же, как и
г-жа Вийемин подали апелляционную жалобу.
16. Постановлением от 7 апреля 2010 года апелляционный суд г. Парижа оставил без изменений постановление суда большой инстанции г. Парижа, в части признания некоторых абзацев книги такими, что порочили честь г-на Вийемина.
17. Апелляционный суд напомнил, что ответчики, чье намерение нанести вред заключалось в клеветнических высказываниях, должны продемонстрировать свою добрую волю, доказывая, что автор обжалуемых абзацев преследовал законную цель, не имел личной неприязни, а также использовал благоразумные и обдуманные высказывания, а также, что обжалуемые высказывания основаны на серьезном расследовании. Апелляционный суд несомненно признал, что заявитель, написав и опубликовав это произведение, как до него это уже сделали многие другие лица, причастные к данному делу, преследовал цель донести до общественности точку зрения адвоката семьи Ларош. Апелляционный суд также указал на то, что заявитель не продемонстрировал никакой личной неприязни к супругам Вийемин.
18. Апелляционный суд, однако, отметил, что утверждения, фигурирующие в первом упомянутом абзаце, основывались главным образом на опасениях г-жи Вийемин, которая испугалась, увидев, что ее муж вышел из дома с оружием. Апелляционный суд пришел к выводу, что если бы не поднимался спор о том, что последний пришел в дом г-на Рожера Жакеля вооруженным с целью «поговорить», ничего бы не говорило о том, что он намеревался совершить его убийство. Апелляционный суд также счел, что «обвиняя г-на Жана-Мари Вийемина в намерениях совершить убийство, в совершении убийства, а также в намерениях, которые он не осуществил в следствие присутствия помешавших ему жандармов, [заявитель], адвокат, поступили неблагоразумно, что не позволило ему [апелляционному суду] прийти к мнению об их доброй воле в этом отношении».
19. Что касается упомянутого второго абзаца, апелляционный суд отмечает, что из материалов дела следует, что сын Бернара Лароша действительно находился в доме во время убийства последнего, однако не установлено, что он стал непосредственным «свидетелем убийства». Более того, апелляционный суд считает, что даже если показания вдовы Ларош и ее брата, которые они давали во время первого судебного заседания апелляционного суда, и подтверждали присутствие ребенка в доме, они не доказывали того, что уголовное преступление было совершено у него на глазах. Апелляционный суд приходит к выводу, что «добавляя трагичности драме, [заявитель], который в свете занимаемой должности был хорошо знаком с процедурой, вновь, сам лишил себя возможности предстать таким, кто действовал добросовестно».
20. Наконец, апелляционный суд отменил решение в части признания высказываний из упомянутого третьего абзаца, в отношении которого г-жа Вийемин предъявляла исковые требования, такими, что не имели клеветнического характера. Г-жа Вийемин давала понять, что, предъявив гражданский иск, они с мужем преследовали стратегию, так как собранные доказательства могли послужить причиной предъявления ей обвинений в том, что она пыталась перевести подозрения на Бернара Лароша. Апелляционный суд оставил без изменений решение в части, которой остальные двадцать пять абзацев признавались такими, что не имели клеветнического характера. Апелляционный суд обязал заявителей совместно выплатить: г-ну Вийемину – 4 000 евро в качестве компенсации ущерба и 5 000 евро в соответствии со статьей 700 Гражданского процессуального кодекса; г-же Вийемин – 2 000 евро в качестве компенсации ущерба и 2 500 евро в соответствии со
статьей 700 Гражданского процессуального кодекса. Апелляционный суд также постановил включить в любое переиздание, либо новое печатное издание, текст судебного запрета аналогичный тексту, принятому постановлением 27 октября 2008 года.
3. Решение первой Палаты по гражданским делам Кассационного суда от 4 ноября 2011 года
21. Ссылаясь, в частности, на статью 10 Конвенции, заявитель подал кассационную жалобу. Супруги Вийемин подали встречную жалобу. Они обжаловали тот факт, что апелляционный суд оставил без удовлетворения некоторые исковые требования г-жи Вийемин, постановив, что, по его мнению, определенные абзацы книги, являющейся предметом спора, не имели клеветнического характера, а также оставив без удовлетворения их исковые требования относительно других абзацев.
22. Решением от 4 ноября 2011 року Первой Палата по гражданским делам Кассационного суда встречная жалоба была оставлена без удовлетворения. Также без удовлетворения была оставлена первоначальная кассационная жалоба в части, касающейся обжалования выводов апелляционного суда относительно клеветнического характера абзацев, в которых г-н Вийемин обвинялся в намерении совершить убийство г-на Рожера Жакеля и в совершении убийства г-на Бернара Лароша на глазах у его сына Себастьяна. Однако кассационный суд рассмотрел жалобу в части, касающейся выводов апелляционного суда относительно абзацев, в которых
г-жа Вийемин обвинялась в том, что она подала гражданский иск с целью, противоположной установлению истины:
« (…)
Признав, что абзацы, в отношении которых г-жа Вийемин предъявляла исковые требования, имели клеветнический характер (…), апелляционный суд указал, что эти высказывания намекают на то, что 27 октября 1984 года
г-жа Вийемин и ее муж предъявили гражданский иск не с целью установления истины, а в качестве стратегии, так как собранные доказательства могли послужить причиной для предъявления г-же Вийемин обвинений в том, что во время допроса в жандармерии она пыталась перевести подозрения на г-на Бернара Лароша, ссылаясь на любовные ухаживания со стороны последнего в ее адрес несколько лет назад;
Постановляя таким образом, когда автор отметил хронологическое совпадение между этими заявлениями и предъявлением гражданского иска, относительно которого не следовало предпринимать каких-либо действий, чтобы избежать ненужных последствий привлекая никаких последствий, не сформулировав в этом отношении какого-либо конкретного факта, который мог бы послужить предметом доказывания и состязательного процесса, апелляционный суд действовал в нарушение вышеупомянутого положения;
По этим основаниям:
[Суд] отменяет постановление апелляционного суда г. Парижа от 7 апреля 2010 года, за исключением части, которой признается, что [заявитель, издатель и издательский дом] публично оклеветали г-на Жана-Мари Вийемина, обвиняя его в намерении совершить убийство г-на Жана-Мари Жакеля и в совершении убийства г-на Бернара Лароша на глазах у его сына, и оставляет без изменений постановление в части, которой совместные и самостоятельные исковые требования супругов Вийемин, относительно других абзацев, кроме тех, в которых она обвинялась в том, что она подала гражданский иск с противоположной установлению истины целью; апелляционный суд восстанавливает юридическое состояние дела и сторон, которое они имели до упомянутых постановлений и, для разрешения спора, передает их апелляционному суду Версаля; (…)»
23. Генеральной прокурор постановил передать дело в кассационный суд, не ссылаясь на апелляционную жалобу, в связи с тем, что апелляционный суд создал некоторую путаницу между требованием добросовестности и доказательства истинности предполагаемых фактов в отношении двух абзацев, в которых шла речь о г-же Вийемин.
24. Стороны не заявляли ходатайств о передаче дела на новое судебное рассмотрение, а г-жа Вийемин отказалась от апелляционной жалобы на постановление от 27 октября 2008 года и возместила суммы в соответствии с решением от 7 апреля 2010 года, а именно: 2 000 евро в качестве компенсации ущерба и 2 500 евро в соответствии со статьей 700 Гражданского процессуального кодекса (см. параграф 20 выше).
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА
25. Статьи 29 и 32 Закона от 29 июля 1881 года «О свободе печати» гласит следующее:
Статья 29
«Диффамацией считается любое высказывание или утверждение о факте, которое порочит честь или репутацию физического или юридического лица, с которым связывается утверждаемый факт. Непосредственная публикация или воспроизведение такого высказывания или утверждения является правонарушением, даже если оно выражено в форме предположения или относится к физическому или юридическому лицу, не названному прямо, но идентифицируемому по признакам оспариваемых выступлений, выкриков, угроз, письменных или печатных материалов, плакатов или листовок.
(…) »
Статья 32
«Лицо, которое с помощью каких-либо из средств, указанных в статье 23, допускает диффамационное высказывание в отношении частного лица, несет ответственность в виде лишения свободы на срок до шести месяцев и штрафа в размере 12 000 евро.
(…) »
26. Автор утверждения или клеветнического обвинения может не понести уголовную ответственность в случае, если он может доказать следующее: достоверность фактов (статья 35 Закона от 29 июля
1881 года) и добрую волю автору. В соответствии с прецедентной практикой факт, подтверждающий добрую волю, «характеризируется преследуемой законной целью, отсутствием личной неприязни, благоразумием и способом выражения так же, как и соблюдения обязанности проведения предварительного расследования» (Кассационный суд, первая Палата по гражданским делам, 17 марта 2011 года, 10-11.784, Бюллетень 2011, I, № 58).
ПРАВО
ЗАЯВЛЯЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬЯ 10 КОНВЕНЦИИ
27. Заявитель жалуется на вмешательство в его свободу выражения мнения вследствие его осуждения за клевету. Он ссылается на статью 10 Конвенции, которая гласит:
«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.»
28. Правительство оспаривает этот аргумент.
A. Приемлемость
29. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 а) Конвенции и, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям. Таким образом, Суд объявляет ее приемлемой.
B. Существо дела
1. Оценка сторон
a) Заявитель
30. Заявитель не оспаривает, что вмешательство в его свободу выражения мнения было предусмотрено законом и преследовало, как минимум, одну из перечисленных во втором параграфе статьи 10 законных целей. Тем не менее, он утверждает, что его книга, в целом, и отрывки, в связи с которыми ему предъявляются обвинения, в частности, являются темой, представляющей общественный интерес, связанный с нарушениями в работе французской судебной системы. В связи с этим заявитель также отмечает, что апелляционный суд г. Парижа указал, что «написав и опубликовав, как это уже сделали до него многие другие лица, причастные к этому делу, произведение, целью которого было донести до общественности точку зрения адвоката семьи Ларош» (…) «он преследовал законную цель». Из этого следует, что его свобода выражения мнения может быть оспорена только в случае особо серьезного злоупотребления.
31. Заявитель не согласен с выводом апелляционного суда г. Парижа о том, что он соблюл требование добросовестности. В отношении первых абзацев, которые, в конце концов, были признаны клеветническими, он отмечает, что апелляционный суд сам установил, что г-н Вийемин пришел к Рожеру Жакелю с оружием, что опасения
г-жи Вийемин исходили не из ее воображения, а из допроса жандарма, которого она вызвала, когда увидела, что ее муж вооруженный пошел к Рожеру Жакелю и, что один из жандармов, также, как и бабушка Грегори, считали, что г-н Вийемин намеревался совершить убийство последнего. В отношении второго абзаца, заявитель подчеркивает, что апелляционный суд отметил, что из материалов дела следует, что юный Ларош находился дома в момент убийства его отца и, что во время допроса (произведенном национальным судьей) его мать,
г-жа Мари-Анж Ларош, отметила, что он находился в непосредственной близости от места трагедии, прибежал и «все видел». Он добавляет, что в кассационном суде Генеральный прокурор поддержал кассационному жалобу в связи с тем, что в своем анализе этих двух абзацев апелляционный суд создал некоторую путаницу между требованием добросовестности и доказательства истинности предполагаемых фактов.
32. По его мнению, факт, что в отношении доказательств истины утверждаемых фактов, французское позитивное право о клевете не является пропорциональным, согласно устоявшееся практике Суда, является чрезмерным. Нарушение статьи 10 могло бы также быть установлено, если бы апелляционный суд г. Парижа не принял во внимания условия, когда добросовестность может быть противоположна клеветническим действиям, если такая добросовестность основывается на достаточной фактической базе и не является окончательным доказательством предполагаемых фактов.
33. Наконец, заявитель подчеркивает, что постановлением суда он был обязан включить в любую новую работу или издание книги текст судебного запрета и, что ввиду необратимости действия закона, эта мера касается каждого нового издания, по крайней мере, пока живы
г-н Вийемин или его правопреемники. Что касается аргумента Правительства о том, что его книга может распространяться или полностью переиздаваться при условии публикации в ней текста этого запрета, он считает, что в нем замалчивается тот факт, что ни один издатель не будет готов переиздать книгу, чья цель заключается в том, чтобы пролить свет на необъяснимые факты и правовую катастрофу, в то время, как суд постановил, чтобы на каждом экземпляре книги было указано, что она содержит высказывание, которые были признаны клеветническими и, таким образом, ложными.
b) Правительство
34. Правительство не оспаривает тот факт, что осуждение заявителя представляло собой вмешательство в его право на свободу выражения мнения. Однако правительство утверждает, что оно было предусмотрено законом – абзацы первые статей 29 и 32 Закона от
29 июля 1881 года «О свободе прессы» –, преследовало законную цель – и было «необходимо в демократическом обществе» для ее достижения, несмотря на высокий уровень защиты предусматриваемый статьей.
35. Что касается необходимости осуждения, Правительство, прежде всего отмечает, что книга заявителя «неоспоримо представляет общественный интерес», отмечая, что дело Грегори на протяжении нескольких лет было предметом обсуждений французских хроник, что было опубликовано множество материалов на эту тему и, что апелляционный суд признал частичную свободу слова.
36. Кроме того, Правительство отмечает, что заявитель успешно воспользовался средствами правовой защиты, указанные абзацы, которые содержали клеветнические высказывания, были исключены из права на доступ общественности. Правительство отмечает, что национальные судебные органы сочли, что в знак добросовестности необходимо было отказаться от обвинений Жана-Мари Вийемина в желании совершить убийство Рожера Жакеля и в совершении убийства Бернара Лароша на глазах у сына последнего; национальные суды также пришли к выводу, что первое обвинение было предъявлено ему не достаточно разборчиво и цинично, а второе, лишь вследствие желания автора добавить драмы, так как не было никаких подтверждающих фактов того, что ребенок был свидетелем убийства своего отца. По его мнению, «судьи, рассматривающие дело по существу, усомнились в существовании достаточно фактического основания, что тезис бывшего адвоката Бернара Лароша являлся объективным утверждением» и пришли к отрицательному выводу.
37. Правительство считает, что судьи национальных судов должным образом соблюли баланс между общественным интересом к сюжету, о котором идет речь в книге, серьезностью обвинений и целями расследования, инициированного заявителем.
38. Что касается пропорциональности наказания, Правительство напоминает в частности, что в деле Hachette Filipacchi Associés c. France (№ 71111/01, § 62, от 14 июня 2007 года) Суд пришел к выводу, что публикация сообщения не имела негативных последствий. Далее Правительство отмечает, что национальные суды исключили любой запрет на переиздание и были удовлетворены решением о включении судебного запрета во все новые издания. Из этого следует, что оспариваемая книга может быть распространена или переиздана в полном объеме при одном условии – при публикации данного запрета. По мнению Правительства, вынесенное решение, без цензуры или удаления указанных абзацев, является умеренным наказанием.
2. Суд
39. Суд отмечает, что заявитель был осужден за клевету вследствие публикации книги под названием «Дело Грегори: сказало ли правосудие последнее слово?», также на него был наложен штраф в качестве возмещения морального ущерба согласно статье 700 Гражданского процессуального кодекса (денежные средства, не включенные в расходы), а также он обязан был включать текст судебного запрета в любое новое печатное издание или книгу (см. параграфы 13 и 20 выше). Таким образом, он может утверждать, что является жертвой вмешательства в свободу выражения мнения, в смысле параграфа второго статьи 10 Конвенции, что, впрочем, Правительство и не оспаривает. Такое вмешательство нарушает это положение, только если оно не «предусмотрено законом», преследует одну или несколько законных целей согласно пункту 2 и «необходимо в демократическом обществе» для ее или их достижения.
40. Суд устанавливает, что это ограничение имеет правовые основания – статья 29 и 32 Закона от 29 июля 1881 года «О свободе прессы» (см. параграф 25 выше), таким образом, оно было «предусмотрено законом». Этот пункт также не был предметом спора сторон.
41. Таким образом, остается выяснить, было ли это вмешательство «необходимо в демократическом обществе».
42. Основополагающие принципы решения вопроса о том, является ли вмешательство в право на свободу выражения мнения «необходимым в демократическом обществе», основательно разработаны в практике Суда. Они изложены в решении по делу Delfi ASc. Estonie [БП] (№ 64569/09, § 131, CEDH 2015):
«i) Свобода выражения мнения является одним из основных фундаментов демократического общества и одним из принципиальных условий его прогресса и условий самореализации каждого человека. При условии соблюдения требований параграфа 2 статьи 10 она касается не только той «информации» или тех «идей», которые воспринимаются положительно или считаются безобидными или незначительными, но и тех, которые оскорбляют, шокируют или беспокоят. Такими являются требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых «демократическое общество» невозможно. Как определено в статье 10, эта свобода подлежит ограничениям, которые (…), однако, должны узко толковаться, а необходимость каких-либо ограничений должна быть убедительно доказана (…)
ii) Прилагательное «необходимый» в значении параграфа 2 статьи 10 предусматривает наличие «крайней общественной потребности». При определении того, существует ли такая потребность, Договаривающиеся Стороны пользуются определенными пределами усмотрения, но это неразрывно связано со строгим европейским наблюдением, которое охватывает как законодательство, так и вынесенные на его основании решения, в том числе даже те, что приняты независимыми судами. Таким образом, Суд уполномочен вынести окончательное решение о том, является ли соответствующее «ограничения» совместимым со свободой выражения взглядов, которую гарантирует статья 10.
iii) Осуществляя наблюдательную юрисдикцию, Суд не ставит себе задачу подменять собой компетентные национальные органы, однако он должен проверить, соответствуют ли статье 10 решения, которые эти органы приняли в соответствии со своими пределами усмотрения. Это не означает, что контроль ограничивается выяснением того, соблюло ли государство-ответчик свои дискреционные полномочия обоснованно, тщательно и добросовестно; задача Суда – рассмотреть обжалуемое «вмешательство», принимая во внимание все обстоятельств дела в целом, и определить, было ли оно «пропорциональным поставленной законной цели» и были ли основания, которыми обосновали его национальные органы власти, «соответствующими и достаточными» (…) При этом Суд должен убедиться, что национальные органы власти применили нормы, которые соответствуют принципам, закрепленным в статье 10, а также они следовали из надлежащей оценки соответствующих фактов (…)».
43. В данном деле заявитель затрагивал тему, представляющую общественный интерес не только из-за внимания публики к делу Грегори, но также и из-за вопросов о функционировании системы правосудия, которые поднимались в связи с этим делом. Таким образом, речь идет о случае, когда статья 10 требует высокой защиты права на свободу выражения мнения, уменьшая при этом пределы усмотрения Государства (см, также, Morice c. France [БП], № 29369/10, § 125, от 23 апреля 2015 года, а также ссылки упомянутые в данном решении).
44. Однако, Cуд отмечает, что заявитель оспаривает вывод национальных судебных органов, по мнению которых заявителю не хватило благоразумия, что привело к заключению об отсутствии у него доброй воли и послужило поводом для его осуждения, инкриминируя Жану-Мари Вийемину покушение на убийство Рожера Жакеля, а также совершение убийства Бернара Лароша на глазах у его сына.
45. Тем не менее, Суд отмечает, что в решении Апелляционного суда г. Парижа от 7 апреля 2010 года тщательно рассматривались эти моменты (см. параграфы 18-19 выше). Апелляционный суд уточняет, что утверждения из первого абзаца, главным образом, основывались на опасениях г-жи Вийемин, которая испугалась, увидев, что ее муж ушел с оружием. Апелляционный суд также отмечает, что если бы не поднимался спор о том, что г-н Вийемин пришел с оружием к Рожеру Жакелю с намерением «поговорить», ничего бы не доказывало, что он намеревался совершить его убийство. Далее апелляционный суд отмечает, что «обвиняя г-на Жана-Мари Вийемина в намерениях совершить убийство, в совершении убийства, а также в намерениях, которые он не осуществил в следствие присутствия помешавших ему жандармов, [заявитель], адвокат, поступили неблагоразумно, что не позволило ему [апелляционному суду] прийти к мнению об их доброй воле в этом отношении»». Что касается второго, из упомянутых абазацев, то апелляционный суд считает, что если из материалов дела и следует, что сын г-на Бернара Лароша находился дома во время убийства последнего, они не доказывают того, что он был его «непосредственным свидетелем». Апелляционный суд добавляет, что даже если некоторые материалы дела подтверждают присутствие ребенка в доме, они не устанавливают того, что преступление было совершено на его глазах. Апелляционный суд приходит к выводу, что «добавляя трагичности драме, [заявитель], который в свете занимаемой должности был хорошо знаком с процедурой, вновь, лишил себя возможности предстать таким, кто действовал добросовестно».
46. В более широком смысле, многие материалы показывают, что национальные судебные органы тщательно рассмотрели дело заявителя и должным образом соблюли баланс между конкурирующими интересами. Так, во-первых, решение Суда большой инстанции г. Парижа от 27 октября 2008 года содержит детальное описание книги, что свидетельствует о том, что факты были установлены со всей необходимой серьезностью. Во-вторых, в результате их рассмотрения, национальные суды признали клеветническими два абзаца, в то время как истцы предъявляли требования в отношении 20 абзацев. В-третьих, даже в отношении этих двух абзацев, апелляционный суд г. Парижа признал, что заявитель преследовал законную цель и не выражал никакой личной неприязни по отношению к последним; в конце концов апелляционный суд признал эти абзацы клеветническими из-за деталей, которые он охарактеризовал, как нехватку добросовестности.
47. Что касается принципа, в соответствии с которым, некоторое отсутствие сдержанности позволительно в случае, когда речь идет об общественном интересе (см., в частности, решение по делу «Mamère c. France», № 12697/03, § 25, CEDH 2006 XIII, и решение по делу «Lindon, Otchakovsky-Laurens et July c. France» [БП], №№ 21279/02 и 36448/02, § 56, CEDH 2007 IV), Суд приходит к выводу, что абзацам книги, которые послужили причиной для осуждения заявителя, являются следующие: «Около 18.00 двое патрульных жандармов муниципалитета Гранж-сюр-Волонь находились неподалеку от дома Жакеля, когда к нему пришел Жан-Мари Вийемин, намеревавшийся его убить. Он обошел вокруг дома. (…) Г-на Жакеля в течение нескольких часов допрашивался и был помещен под наблюдение жандармов муниципалитета Корсье. Это привело его к безумному страху быть убитым Жаном-Мари Вийемином и также позволило, в частности, жандармам проверить алиби его, а также его семьи на весь день 16 октября. (…) в результате экспертизы (…) Жану-Мари Вийемину были объявлены подозрения в том, что 16 октября в 18.00 он собирался совершить покушение на убийство Рожера Жакеля»; «Пятилетний Себастьян, ставший свидетелем убийства своего отца, безнадежно ринулся к его груди, крича: «Папа, папа!». Он пачкается в его крови, которая брызжет из легких. Глаза его сына Себастьяна (…) наполнены ужасом от убийства Лароша в его доме (…)» (см. параграф 11 выше). Суд считает, что вышеупомянутый принцип не может служить достаточным основанием для утверждений о намерении совершить убийство, которые не являются ничем иным кроме гипотезы и добавляют фактических обстоятельств, которые на самом деле не установлены материалами дела, с целью представить более трагично сцену с маленьким ребенком, который столкнулся с убийством собственного отца.
48. Наконец, следует напомнить, что характер и степень тяжести назначенного наказаниями являются факторами, которые также необходимо принимать во внимание при оценке соразмерности вмешательства (см., в частности, упомянутое решение по делу Morice, § 127, а также указанные в нем ссылки). Так, в частности, если его характер не способен защитить от последствий, которые может повлечь за собой вмешательство в свободу выражения мнения (см., в частности, упомянутое решение по делу Morice, а также указанные в нем ссылки), это может привести к выводу об отсутствии нарушения статьи 10 (см., например, у помянутое решение по делу Lindon, Otchakovsky-Laurens et July, § 68).
49. В настоящем деле, Суд приходит к выводу, что заявитель не был осужден в уголовном порядке, а обязан лишь выплатить совместно с издателем и издательским домом 9 000 евро в качестве компенсации и в соответствии со статьей 700 Гражданского процессуального кодекса (см. параграфы 20 и 24 выше). Кроме того, если национальные органы и постановили публиковать судебный запрет, то это касалось лишь новых работ и или изданий книг. То есть это не привело к отзыву уже изданных книг и это не является препятствием для переиздания книги в ее первоначальном варианте, при условии публикации судебного запрета.
50. В свете вышеизложенного, Суд считает, что, несмотря на ограниченные пределы усмотрения, которыми пользуется национальный суд, он может осуществить оспариваемое вмешательство в свободу выражения мнения заявителя при необходимости, в демократическом обществе, защиты репутации или прав других лиц.
51. Таким образом, не была нарушена статья 10 Конвенции.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Объявляет приемлемым заявление в части жалобы по статьей 10 Конвенции;
2. Постаноляет, что не было нарушения статьи 10 Конвенции.
Составлено на французском языке и объявлено в письменном виде 3 декабря 2015 года в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
Клаудия Вестердик Ангелика Нюсбергер
Секретарь Председатель
